Прямое представление реальных ситуаций

Представление самих реальных ситуаций долгое время оставалось на заднем плане из-за того психотерапевтического эффекта, который оказывала символдрама. Однако при помощи данной, описываемой на следующем примере техники можно добиваться весьма быстрых и позитивных решений проблемы и изменений поведения. Это подтвердили также указанные вначале теоретические результаты и другие практические исследования. Здесь на первый план снова выходит острая психотерапевтическая проблематика. Она исходит из реальных сцен. В противоположность теории поведенческой психотерапии, которая в нарушении поведения и, следовательно, в симптоме уже видит невроз и отвергает бессознательные процессы, мы и в описываемой здесь технике следуем основополагающей концепции символизма. Ибо представляемым реальным сценам также присущ широкий смысл. Он включает прежние анологичные структуры переживаний.

Но в реальных сценах эти генетические составляющие непосредственно и осознанно не проявляются. Поэтому в ходе психотерапии мы отодвигаем их на задний план или задействуем только тогда, когда с ними устанавливается ассоциативная связь.

Представление реальных сцен может предложить решение многих проблем. В противоположность первостепенному раскрытию бессознательных констелляций и их постепенному прорабатыванию, когда шаг за шагом они становятся все более осознанными (как, например, в предыдущем примере с великаном), здесь действуют другие предпосылки: проблема должна быть либо уже известна пациенту из его реальной жизни, или грозить нависнуть над ним. Эта проблема должна быть представима в форме конкретной сцены. Чаще всего речь идет о встрече с одним или несколькими людьми. Эта встреча, как правило, наполнена страхом, или имеются какие-то другие коммуникационные затруднения. Она может происходить и в прошлом, что тоже может способствовать разрешению психотерапевтических трудностей. Решения проблемы могут также затрагивать сложное обращение с каким-то животным или с каким-то природным образованием, например, с горой (на которую можно слишком высоко забраться или на ней заблудиться) или с частью горы. Или это может быть достижением какого-нибудь сложного результата в спорте или искусстве. В этом отношении использование описанной техники имеет чрезвычайно широкое и вполне плодотворное поле применения. Это направление ни в коей мере до конца еще не исследовано, и я могу коснуться его лишь в ограниченном объеме.

Большой сектор прорабатывания - это фобические ситуации, такие как волнения, испытываемые перед выходом на сцену или публичным выступлением у актеров, музыкантов или ораторов, которые часто приводят в качестве примера. В образах человека помещают на сцену, на которой он оказывается на виду многочисленной публики.

Технически мы следуем здесь в КПО методике работы с фиксированными образами. В качестве первого шага мы просим, вплоть до деталей, описать полную страха ситуацию, вызывающий страх предмет. Затем в дискуссиях с пациентом (во время имагинации) мы ищем способ, как создать у него более доверительные отношения со сценой. Особенно эффективно это получается, если дать ему сначала отступить, - только потом он может постепенно, осторожно приблизиться к ситуации и т. д.

Опытному читателю ясно, что здесь мы таким образом приближаемся к подходу поведенческой психотерапии. Независимо от поведенческой психотерапии - когда ее еще не существовало - мы уже очень давно использовали постепенное приближение к вызывающему страх объекту (конфронтация символов, [39]). По этой методике можно добиться определенной градации дозирования страха. В психоанализе освобождение страхов под защитой и покровительством психотерапевта издавна считается психотерапевтически-эффективным. Если речь идет об обращении с вызывающими тревогу людьми, то в качестве особого случая можно инсценировать в фантазии ролевую игру.

Пример (19)

32-летняя женщина, с высшим образованием, давно испытывает трудности в отношениях с партнерами. У пациентки явно депрессивная основная структура, с трудностями самоутверждения. В клинику, где она работает, недавно приняли новую сотрудницу, которая уже при первой встрече стала оспаривать у пациентки запланированный перевод на новую работу в поликлинику - и вообще вела себя очень самоуверенно и экспансивно. Она утверждала, что перевод обещал ей заведующий отделением. Это противоречило сведениям моей нерешительной пациентки, которая чувствовала, что в результате интриги ее оттеснили в сторону.

Я предлагаю в КПО ролевую игру, для того чтобы в пробном действии разыграть необходимое, на мой взгляд, выяснение отношений с конкуренткой. Я прошу представить сцену в столовой за обеденным столом, где обычно можно случайно встретиться. Сначала я прошу внимательно наблюдать и описывать появление, поведение и эмоциональное воздействие “конкурентки”. Затем я прошу припомнить, каких похожих светловолосых, экспансивных женщин ей приходилось встречать раньше. Пациентка вспоминает об аналогично доминировавшей однокласснице, которая в течение долгого времени ей очень досаждала и притесняла. Связанные с этим сцены предстают в КПО при мягком отреагировании. Затем я возвращаю пациентку к исходной сцене в столовой, спросив, каким образом ей хотелось бы выяснить свою позицию в ситуации конкуренции и защитить свои права.

Первые попытки были нерешительными, слова подбирались невпопад, а при выяснении, что сказал заведующий отделением и т. п., суть конкретной аргументации была еще не до конца ясна. Несколько раз - и всегда по-новому - я предлагаю ей воображаемую ролевую игру с прямой речью для того, чтобы во всем разобраться. Обсуждавшиеся с ней в предыдущем образе шансы улучшились. Последним шагом стала подводящая итог ясная и одновременно энергично произнесенная аргументация. Мимика противницы теперь отражает явное отступление, с ослаблением форсированного самоутверждения.

Эта ролевая игра длилась в КПО около 20 минут. На следующем сеансе пациентка, с некоторым триумфом, сообщила, что она разобралась со своей коллегой, обе вместе поговорили с заведующим отделением - и вопрос был решен в ее пользу.

Комментарий. С психодинамической точки зрения, мой метод кажется мне последовательным: представление типичной сцены встречи, дифференцированное восприятие партнера, дифференцированное восприятие возникающих чувств и ассоциаций, связанных с ключевой фигурой из прошлого, при короткой проработке тогдашней ситуации конкуренции (сцены КПО, отреагирование); затем возврат к актуальной ситуации и совместная выработка сценария выяснения отношений в КПО, с конкретным (более зрелым) разрешением ситуации конкуренции. Меня поразило, что обычно нерешительная, легко смиряющаяся с поражением пациентка без особых трудностей смогла перенести воображаемую ролевую игру в реальную жизнь. Вспомогательными факторами были: моя активная, решительная манера ведения и предложения сформулировать аргументацию. Тем самым я как бы дал ей на время часть моего Я; иными словами, она его интроицировала.

Реальные сцены встречи могут затрагивать также отношение к начальнику, собственную семью или партнера. Их также можно найти в прошлом и, как в реальности, проиграть, используя средства зрелого Я, а при необходимости и довести до удовлетворяющего завершения при помощи корригирующего решения проблемы. Это может привести к сильному облегчению и освобождению от травматических ситуаций, которые постоянно вновь дают о себе знать в настоящем времени.

Пример 20 показывает такую работу над реальной ситуацией прошлого.

Пример (20)

31-летний врач вспоминает об ужасных сценах школьных времен, которые ввергали его в бессильную ярость и отреченность, подрывая его чувство собственного достоинства. Его мать имела обыкновение всякий раз, когда ей казалось, что он недостаточно хорошо убрал свою комнату, вываливать на пол все из шкафа, ящиков стола и книжных полок. Вернувшись тогда домой, он обнаружил в своей комнате полный хаос. Мать потребовала сделать самую тщательную уборку. В серии сеансов КПО я прошу вновь представить эти давние сцены и подвожу его к вопросу, каким образом он мог бы преодолеть свое бессилие и научиться противостоять матери. Он находит множество версий. Один раз он жалуется, в КПО, постоянно сдержанному, нерешительному отцу, который ни разу не попытался помирить мать и сына; позднее он объединяется с ним; в другой раз он смог в полный голос высказать свои претензии матери, потребовал восстановить порядок и пригрозил уехать из дома (в значительной мере он сделал это теперь - при помощи мужества его более зрелого Я).

На него самого эти сцены производили очень сильное впечатление. Он отреагировал прежние отчаяние, горе, ярость и гнев. Эта короткая серия сеансов включилась в более долгий курс психотерапии, но в тот момент значительно способствовала поддержке его самосознания и его уверенности. Это отразилось как на его работе, так и в отношениях с женой. В другой работе [45] я описал эту технику также как “коррекцию ранних объектных отношений”.

Техника представления реальных ситуаций имеет еще и другие преимущества. С ее помощью легко можно привлечь материал из прошлой жизни, который иначе не удавалось получить столь жизненно и пластично. Возврат в родительский дом, сцены встречи с родственниками, например, за обеденным столом в кругу семьи, способствуют чувствительности и пониманию семейной интеракционной динамики. В этом может заключаться разновидность ретроспективной семейной психотерапии.

Даже имагинация банальных повседневных ситуаций может переживаться эмоционально намного интенсивнее и выразительнее, чем в действительности. Благодаря этой технике испытуемый получает ответ на вопрос: “Как мое окружение бессознательно действует на меня?” Множество вытесненных прежде конфликтов и обстоятельств или же, наоборот, положительные сцены и поддержка воспринимались как что-то поддерживающее и подбадривающее. Эту способность углубленного переживания в состоянии расслабления, которая наступает в КПО даже без индукции гипноида, О.Фогт [79] уже очень давно, в 1895 г., назвал “микроскопом психики” для гипноза.

Занятие

(6) Креативное раскрытие и ассоциативный метод