Почувствовав опасность, военные запуляли наугад, ибо кошачья ловкость делала атакующего недосягаемым для большинства охотничьих и автоматных прицелов.

- Видите ублюдка? – открыл рот один из стрелявших, - Я не… - и, увидев выходящий из груди коллеги нож (или меч, было неясно), закричал, - А-а-а-а-а-а-а-а! – позже то же лезвие, что проткнуло его друга, расправилось и с ним, обезглавив.

- Точно-точно, это те же ребята, которых мы мочили вместе с Базилем. Только не совсем те, а другие.

- Ты о чем?

- Да так, не обращай внимания…

До Мэлори вдруг дошло, что этот ответ возлюбленного, в точности повторяющий её ответ – его маленькая месть, и ругнулась в уме:

“Сволочь”

Ханк слышал, о чем судачили нанятые вояжки, и ему почти сразу не понравились их обсуждения, посвященные обеспечению безопасной перевозки монстров в Онколон для каких-то игрищ, что-то вроде кровавого спорта...

Парень с незажившими маленькими ожогами, разбросанными по всему гладкобритому фэйсу, показался наблюдателю чертовски знакомым, будто он сталкивался с данным типком прежде, и это тоже не оказалось иллюзией - в десяти метрах от них стоял живой и невредимый (не считая ожогов) убийца Тейлора Родригеса и его матери Верн Дурсль.

Ханк с внезапным остервенением ударил себя кулаком в лоб:

- Теперь все понятно, все складывается…

Мэлори попросила:

- Не издевайся, любимый. Скажи, в чем дело? Я же вижу, что ты обеспокоен чем-то серьезным…

Память бежала впереди вспоминателя…

- Нетушки, так дела не пойдут! – фатуммен наполнился дьявольской храбростью, граничившей с агрессивным безрассудством, истерией и гневом, - Я - приближенный самого бога, и сейчас выполняю его священную волю!

“Кто еще может считать Фатума богом, кроме его гнусавых щеночков?”

- Сейчас лучше помолчи. Я вовсе не тренирую в тебе порядочную, тактичную и не высокомерную бабу, как ты, надеюсь, не подумала, а пытаюсь вслушаться.

- Ну, все-все, молчу...

Меж тем Дурсль подходит к каждому и каждому говорил:

- Мои родители меня постоянно позорили и ущемляли. Но смотрите, как высоко я поднялся! Стал приближенным или, точнее, привилегированным! Мне даже не пришлось сосаться с Онколото, чтобы завоевать доверие нашего повелителя! – его зрачки, расширенные из-за недавнего употребления наркотического стимулятора, искрили безумием и намеками на духовную трансформацию из прожигателя жизни в воображаемого властелина мира, - И вы тоже, вы тоже так поднимитесь, если будете стараться!

- Ууууух! – лицо подонка искажалось ухмылкой, и он неистово махал руками, привлекая внимание и здоровых, и больных, которых первые держали на прицеле, - Это превосходно, парни! Просто превосходно!

Утратив интерес к прослушиванию бесящих хохотушек несносного ублюдка, Ханк сильно вздохнул, и, повернувшись к дорогой сердцу Мэлори, ласково заглянул в её карие очи, в тот же миг потемневшие. Опираясь на металлические грубые перила, стоять было весьма неудобно, но их, увлеченных непрерывным глядением друг на друга, мало что могло не устроить.

- Так! Здесь наша земля, все запомнили? И как только заподозрите чье-то нежелательное присутствие, не опасайтесь быть обруганными за лишнюю шумиху, бросайте на поиски чужих все силы острова! Я получил сообщение от повелителя с тревожным подтекстом! – Дурсль заливался криком, устраивая подобие камеди-стендапа и подмигивания в сторону прозападной поп-культуры, хотя коллеги, стоявшие в метре от него, слышали бы и полушепот, - И великий сказал мне однажды, что сплочение – путь к исцелению! Что люди обязательно должны действовать по принципу коллективного разума, как это всегда делают, например, те же насекомые, те же рабочие-муравьи пашут днями!

Мэлори все слышала и… была в шоке.

- Я всегда знала, мой отец - отменный манипулятор, но чтобы уметь ТАК промывать мозги, нужно обладать даром убеждения!

Ни с того, ни с сего Ханк спросил:

- Как тебе крик души маленького мальчика, мм? – и пронаблюдал за её мимичной реакцией, - Хотела бы оказаться на его месте и вещать такую же чушь?

Ответ прозвучал категорично и очень в манере английской аристократки.

- Смерть не хуже...

- Парни, не будьте лентяями! Чисто ради профилактики пройдитесь, погуляйте… - сделав глоток из серебряной фляги, бесноватый Верн Дурсль перестал махать руками и громко зарявкал. Чудовище, сидевшее в нем, начало метаться, нетерпеливо затопало, - А ну, прочесать территорию! Оцепить завод! Искать посторонних! - чутье подсказывало ему, совсем скоро произойдет нечто экстренное и нужно готовиться к неприятностям до их возникновения.

Отбив у бойцов всякое желание стоять на месте и ничего не делать, фатуммен и по совместительству агент ОПБ уставился на здание с вывеской, на которой крупными буквами было написано Grand Corporation, и вошел внутрь.

Запись мертвого онколога – 20

Сегодня утром сбылись и мои худшие опасения – Доктор Фатум узнал о моей личной жизни, все то, что я усердно утаивал, стало известно и доступно секте. Но, разумеется, я не могу и не имею права подозревать Генриха в плохом умысле, а значит, с моей женой и уже подросшей малышкой все будет хорошо. Мне нужно просто продолжать безоговорочно выполнять указания господина и запастись терпением, ибо любое послушание окупается, и мы должны это помнить. Генрих, в свою очередь, тоже поделился стратегиями, секретами и хитростями, немного рассказал о своем статусе лидера в продвижении генной терапии, о генетических исследованиях, проходивших на острове, расположенном неподалеку от замка, на который можно попасть, усевшись на лодку, или, еще лучше, с помощью катера. За период общения с Генрихом я зарекомендовал себя как честный, добросовестный и преданный союзник, завоевал толику восхищения и, главное, смог показать себя заинтересованным инициативным естествоиспытателем, каким меня, скорее всего, и хотели воспринимать.

Пройдя несколько проверок на верность, несколько вводных интеллектуальных и морально нравственных испытаний, я подписался на незабываемую экскурсию на остров.К счастью, мрачные прогнозы оправдались. Почему к счастью? Потому что теперь у меня получится уделять больше времени на пассивное бумагомарательство, на письменное размусоливание догматических повреждений ума современных христиашек-католиков.

1 - первое, что я приметил для себя после того, как провел около двух суток на охраняемой территории острова, это смешная попытка здоровых просвещенных ужиться на одном объекте с больными. При мне произошло несколько трагических инцидентов, когда онколо нападали на военных с колющими и режущими предметами. Хоть никто и не умер, по крайней мере, при мне, травмы были, и причем неприятные. Вообще, что за идиотизм? Полное удовлетворение потребностей диких животных в неволе никогда не приводило к благополучному исходу. Или Фатум приказал не помещать онколо в клетки, чтобы его слуги трудились усерднее под страхом дисциплинарного наказания в виде мордобитья с этими недолюдьми, с этими собаками? Я так и не понял, если честно, да и, кажется, не очень хочу понимать…

2 – Впрочем, были находки и удивительнее онколо, которых я уже сто раз видел. Одна из таких - логотип коррумпированной корпорации, повстречавшийся мне аж четырежды. Совпадение? Думаю, нет. Видимо, даже после смерти Лэтс Гранд продолжает нас “радовать”, хотя по причине своего доказанного статуса мертвеца уже ни в чем не участвует напрямую. Но теперь после того, что я нашел и узнал, не осталось сомнений, что производственная деятельность компании Гранда прекратилась только в документах, не отражающих действительности. И я с чувством дискомфортного покалывания вынужден констатировать, что мониторинг эффективности работы правоохранительных органов превратился в коррупционный механизм. Видимо, мало избавиться от управляющих компаний, когда все иные детали по-прежнему идеально функционируют, а всех не посадишь, и этим коррупция похожа на раковую опухоль: если сделать операцию – повысится риск метастазирования в другие органы, и тогда мы уже не сможем знать, куда нужно ударить лазером в ходе лучевой терапии.

3 - чтобы допустить теорию о деятельности Повелителей Смерти внутри Corporation, мне хватило Паразита, а сегодня мои предположения только укрепились. Боюсь, такими темпами они скоро захватят все индустриальные и дистрибуционные системы, просочатся во все сферы, тесно связанные с ростом интеллекта. А что это значит? Что, возможно, совсем скоро цивилизация станет одной большой сектой!

Верн Дурсль с винтовкой на плечах и крепко-накрепко сжатыми зубами прошел по запачканному грязью коридору сквозь тяжелый поток жара, исходившего от крематориальной печи, куда парни в халатах кидали трупы онколо, вырезанные опухоли, органы, гной и прочую дрянь. В такие моменты подонок закрывал лицо, чтобы жар не успел его доконать до окончания разговорных подытоживаний.

- Знаете, чем ужасен паралич? – Дурсль подошел к низкорослому докторишке-очкарику, проверявшему список новопоступивших больных и начал напыщенно высказываться, - Тем, что парализованные, как правило, не разучиваются бояться. В момент опасности инстинкт сражения и побега запущен, но естественного завершения в виде реальной физической активности нет.

Врач никак не прокомментировал его циничную мыслишку, быстро перейдя к делу в несколько странном и осторожном тоне:

- Думаю, вы явились не ради саркастичного злорадства. Число испытуемых, не переживших связи с Онколото, растет почти с каждым днем. До сих пор я и мои коллеги в некотором шоке от итогового результата. Все намного дряннее, чем мы думали… - он поводил пухлым пальчиком по внушительной блестящей плеши, занимавшей всю переднюю часть черепа, и вкратце описал статистику производственных потерь, - Еженедельно умирает чуть менее десяти человек, большую часть из них составляют приезжие, а местных уже почти не осталось. Все, что есть, бродит снаружи…

Дослушав отчет до конца, Дурсль недовольно вздохнул, но не стал угрожать трафаретными обещаниями прикрыть лавочку и стращать вавилонскими карами. Вместо привычного развязного моветона фатуммен проявил обворожительную снисходительность к затравленным ученым:

- Работайте, и не забывайте, послушание окупится…

Все, кто проводил время на острове, имевшие разум, волю, память, не могли выкинуть из головы предсмертные брюзжания Джеффри Стернса, скончавшегося в прошлом месяце

от травм, нанесенных неизвестно кем и когда. Умирая то ли от заражения, то ли от аномально сильной потери крови, сотрудник стал велегласно повторять один и тот же бессмысленный бред по несколько раз в минуту, нелепицу, не имеющую ничего общего с реальностью:

“Дочь забирает меня во тьму. Малышка тянет меня за собой. Моя родная, моя милая Сэнди, излечившаяся, как и все её сверстницы, должна скоро приехать домой и вернуться к прежней жизни. О, нет. Где Сэнди? Где её сверстницы? Где дом? Где её прежняя жизнь, оставшаяся за пределами проклятого хосписа? Что эти ублюдки сделали с Сэнди???” - проорав так пятнадцать минут, Джеффри умер на глазах у лучших друзей с открытыми глазами и безвольно распахнутым ртом, словно вместе с заключительным вздохом с его губ вылетел последний душераздирающий выкрик. Упал впотьмах забытья.

Что так напугало бедного отца, недавно потерявшего родную и единственную дочь, до сих пор оставалось под вопросом. Одно можно было утверждать совершенно точно - отсутствие попыток боссов докопаться до сути и узнать об истинных причинах столь трагичного итога жизни мистера Стернса исходит не от их нежелания, а от их позиции.

Один человечишка ничего не стоит в эпоху прогресса, коллективный разум – вот, до чего должна дойти планета, все страны и все континенты.

- Ладно, я не зверь, я ведь простил вам непруху… - Верн Дурсль настырно продолжал допрашивать ученых, вспоминая все вопросы, которые планировал задать, - Скажите, вы рассортировали органы на важные и остальные? Справились хотя бы с такой мелочью, как комплектование?

На данном фронте дела обстояли намного удачнее. Не обладатель лысого темени, а уже кое-кто другой провел фатуммена в комнату с испорченными трубами и битыми прямоугольными пластинами из обожжённой глины. Там, на полу, лежало семь черных полиэтиленовых пакетов, доверху наполненных вырезанными органами. Небольшие лужицы крови под ними, возможно, говорили о наличии дырок, или о неаккуратности тех, кто собирал.

Пакеты складывались в цилиндрические ведра диаметром двадцать и двадцать пять сантиметров. На каждом из ведер была надпись, указывающая, в каком ведре какие опухоли лежат – меланома, саркома, лейкоз, лимфома, тератома, глиома, хориокарцинома.

- Признаться честно, в голове так и не укладывается, неужели вы собираетесь оживлять все неоплазмы? – поинтересовался у Дурсля менее пугливый доктор Манн, долгое время укреплявший дух онколоармии (кучка натренированных бойлолов) с помощью разработанной им же дрессировочной практики.

Фатуммен, которому требовалось знать все нюансы, прежде чем запускать новый серьезный конвейер, с напрягом посмотрел на профессора, после чего его взгляд заметался по комнате, как если бы он искал узкое продольное отверстие, сквозь которое реально протиснуться:

- А что не так? Разве мы что-то упустили?

- Да нет, все так. Все так, как и заказывали, но… - Манн взмахнул рукой, показывая двумя пальцами на ведра с мокрыми пакетами, - Куда вам столько клонов Найджела? Наш опыт говорит, чем меньше одновременно запущенных процессов, тем проще. Внутризаводской контроль - это основа надежности выпускаемой продукции. Да и не мне вам расписывать про кровожадность мутированных опухолей…

Дурсль недобро прищурился:

- Хотите сказать, что не справляетесь? – очень тихо спросил он, повысив голос лишь в конце фразы, - Может, пора убрать вашу команду трусов и организовать рекламу вакансий?

Отвечая на эту слабо завуалированную угрозу, профессор выразил невозмутимую смелость:

- Мы уже пуганые и этим нас не возьмешь – и поправил скатившиеся с переносицы очки, - Вы ошибаетесь, думая, что под страхом смерти мы будем работать активнее. Производительность труда достигается взаимопониманием.

Любитель препираться, спорить и оспаривать, фатуммен прогнулся под весом

аргументов, предоставленных умным собеседником, и только тогда отвязался:

- Хм, в таком случае не буду мешать – но осмелился заочно дать рекомендацию, - И все же найдите свободную минутку, покумекайте над расширением производства. Увеличить выпуск Онколото и, как вы говорите, клонов Найджела, которые, без всяких сомнений, будут незаменимыми машинами сухопутной войны, возможно лишь за счет увеличения применения всех видов ресурсов, всех видов рака…

Закрапал дождь, которого давно надо было ожидать, судя по сереющему небу, и очередной сюрпризик в виде грозы также ожидался.

- Похоже, дождь собьет большую часть листвы с деревьев... – заметила Мэлори, спрятавшись под козырьком кирпичного здания.

Ханк быстрым шагом-полубегом прочесывал местность в поисках запасного входа в здание, куда двадцать минут назад зашли Дурсль и Ко. Он уже дважды наткнулся на надпись

Grand Corporation. Первый раз, смахивая с деревянных ящиков намокшую клеенчатую накидку, чтобы проверить, есть ли в них оружие, а второй раз – на стене дома в виде граффити.

“Не будут же такое рисовать просто так”

Буквы, построенные в ряд в знакомом ненавистном порядке, будто вернули наемника в прошлое, показали человека, который его сломал. Ханку горячо хотелось обрести беспамятство…

СГНДРЛАЭТ АЛРЭТСНДГ

ЭГАЛТДРСН ЛАРТСЭГДН

В голове менялись шепчущие комбинации, но буквы оставались те же.

ДЛНАТРГЭС …ЛЭТСГРАНД

- Вот, кто причинил больше всего боли, вот кто меня сломал. Я привык думать, что этот человек мне помог. Я привык обманываться, вводить в заблуждение себя и всех окружающих!

Мутант не знал, как лучше преподнести мучающую мысль о его невыясненном истинном предназначении:

- Кто я? – спросил он, - Я знаю, у меня нет и никогда не было родителей, меня создали в лаборатории. Друзей тоже немного, только вы, а те, что были, мне больше не друзья, ведь я их предал.

- Но не по прихоти. Меня ради! – поправил Гранд.

- Так какова моя основная задача? Помогать вам готовить планету к почти полному уничтожению? К вечной службе смордам, или как вы их там называете…

- Слушай, если это прогонит депрессию, то можешь без раздумий считать меня отцом. И не бери в голову, что тебя никто не вытаскивал из чрева. Неужели тебе, крутому наемнику, жилось бы легче, зная, что я трахнул какую-то смазливую итальянку с претензией на айкью и богатой историей школьных отношений, и ты бы появился в результате одноразового секса?

- Но я бы тогда хотя бы считал себя человеком, не подумали?

- Утомляешь, честное слово! Справься с застенчивостью. Она тебя портит!

Ханк решил не ждать, пока завоет сигнализация охраняемого объекта, и в прыжке разбил камеру наблюдения. Временно избавиться от угрозы раскрытия помогли еще два действия: расправа с вышедшим посигаретить китайцем, смотревшим куда-то влево и вверх, и обезглавливание сторожевой псины, сдохшей без единого лая.

“Но я могу быть лучше, чем меня хотели сделать. Могу не подчиняться, могу сам выбирать. Стоит только открыться кому-то, то я так начинаю гневаться, что тому, кому я открылся, достается пуще, чем мне в Сибири. И даже если я наполовину зверь, то, как и любой волк, превыше всего ценю свободу”

Устранив пару конструктивных преград, воин без страха свободной рукой махнул Мэлори, приглашая к себе. Сообщники решили перейти к выполнению второй части плана, согласно которой именно женщина должна была проявить себя, воспользоваться обретенными самоуважением и независимостью, показать, что она больше не является половой тряпкой папаши. “Она освободилась из заключения и стала полностью актуализированной, независимой особой”.

- Ты помнишь план? Подходишь к двери, камера на тебя смотрит, тебе открывают и говоришь…

- Да-да – не нуждаясь в частых напоминаниях, Мэлори отправила мутанту воздушный поцелуй в знак согласия и встала прямо у дома с покосившейся вывеской.

А тем временем Дурсль озадаченно почесывал лобешник, одним глазом поглядывая в монитор видеонаблюдения, а другим - на негра, постоянно сидящего в комнате слежения и наблюдавшего за безопасностью.

- Какого черта ей приспичило сдаваться после побега? Нам ведь приказано её убрать! - оба негодяя пялились в экран, который вот уже десять минут показывал одну и ту же сцену: дочь повелителя стоит под козырьком, всматриваясь в камеру, и шевелит руками, пытаясь прогнать холодок.

Негр, часто показывавший себя сторонником решительных мер, выдвинул весьма реалистичное предположение, поскреб макушку, встряхнулся, поднес к губам кружку с куриным бульоном:

- Ну, может, красотка и вовсе не сбегала из дома по собственной воле, как мог подумать наш босс. Насколько я помню указания, было сказано убить и Ханка. Может, выродок её похитил, а она от него по-тихому слиняла и ударилась в бега?

- А ты знаешь, все возможно… - Дурсль допустил озвученный вариант событий, - Ладно, впусти цыпочку. По ходу дела разберемся… - и небыстрой походкой покинул комнату слежки.

“Мужики, как всегда, такие наивные, что невольно задаешься, как их пол еще не вымер?” - довольная своей способностью вживаться в образ беспомощной жертвы, Мэлори с наслаждением процедила:

- Отлично! - не забыв надеть на лицо коварную улыбку.

В ту же волнительную минуту к ней вышел Верн Дурсль в сопровождении двоих головорезов в спецназовской форме.

- Ты что здесь забыла, крошка? Ты вообще в курсе, что мы должны с тобой сделать? – те отработанным движением перезарядили винтовки и дважды стрельнули в потолок, демонстрируя свою крутизну.

- Догадываюсь - ответила неожиданная гостья. Её глаза смотрели ровно, лишь изредка мигая, - Мой отец, тратя все свои усилия и все свое свободное время на спасение мира, совсем позабыл сложный характер дочери, приспособившейся к беззаботному образу жизни. Гений манипуляции с чего-то решил, что ей захочется по каким-то дебрям шляться с недочеловеком, с которым избалованная девочка спала лишь дважды. Видимо, папаша забыл то равнодушие, с которым она спала с каждым первым встречным…

- Очень убедительное фэнтези! – недоверчиво крикнул Дурсль, тыкая пистолетом под нос гостье, - Вот только я не шутил, говоря о приказе убить тебя!

- Я знаю - уже спокойнее промолвила Мэлори, - Если ты это сделаешь, мой папа, наверное, будет рад. Рад поначалу. Но есть и другой вариант, чем может обернуться моя смерть для тебя!

Гнусно оскалившись, подонок попросил:

- Просвети!

- С удовольствием, если так хочешь! – хитрая брюнетка подошла слишком близко, вторглась на «личную территорию» беседчика, нарушив границы «зоны общения», - Если мой отец вдруг узнает, неважно, каким образом, неважно, от кого, что ты находился в курсе моей невиновности, знал о том, что Ханк меня похитил, и что я от него еле-еле сбежала, и все равно убил, то боюсь, что… - взяла его за руку, державшую пистолет, и попыталась расслабить, - Он так это не оставит, и быстрая смерть покажется тебе милостью. Только не говори, что готов принять любое наказание. Это будет самой тупой и явной ложью, какую я только слышала за свои полтора века…

Дурслю, снесенному четко отрепетированными доводами бестии, ничего другого не оставалось, кроме как пойти навстречу и приказать головорезам:

- Отставить оружие!

Уже не инновационные, но все еще эффективные приемчики прохвостки молниеносно регулировали любые вопросы и устраняли любые препятствия. Для закрепления успеха Мэлори сказала:

- Спасибо – и немножечко поиграла с умными фразами, - Джентльменство, как качество личности, выражающееся в склонности проявлять в межличностном общении воспитанность и понимание, с каждым новым поколением становится все раритетнее и набирает ценность в нашем обществе…

Жестокосердный хозяин производственного цеха, хоть и пообещал госпоже не кидаться угрозами, со всей учтивостью попросил проследовать за ним. Не мороча голову себе и ему, дочь босса предоставила согласие на участие в любой неблаговидной интрижке, какими нередко грешил Дурсль с его любовью к скрытности и люциферскому двуличию.

- Тебе о чем-нибудь говорит имя Антон Белов и… проект под названием Палач? – шкаф ОПБ-шника оказался богат на скелеты, - Цель проекта заключалась в увеличении физических данных человека путем частичного перекодирования его ДНК и введения в организм наностероидов! Повелители Смерти не позволили бы правительству и конкурирующим компаниям присвоить интеллектуальную собственность корпорацииGrand Corporation и заграбастали самые интересные штучки… - фатуммен поделился с Мэлори некоторыми важными сведениями, чего не должен был делать, - Но основную работу выполнили твои руки в день, когда умер Адвокат! Помнишь, как сильно помогла отцу? Как приблизила нас к заветному господству…

Вспомнив это, Мэлори как-то растерялась, поскольку, выполняя папино задание, она старалась верить, что содействует восстановлению справедливости и спасает мир, а оказалось, что просто позволила одному злодею занять трон другого.

“Какой же я глупышкой была, помогая этим извергам”

После Верн Дурсль отошел от темы вклада, который волей-неволей внесла обманутая дочка Фатума, и вновь заговорил о Палаче:

- После чикагской драки Белова со Спауном, закончившейся провалом первого, качка поместили в Симендиан, а мы под видом честных спекуляций подсуетились, своевременно приняли нужные меры и забрали громилу себе…

Гостья поводила глазками туда-сюда, её внимание привлекли разложенные по полочкам, пыльные, стеклянные бутылки и банки, внутри которых плавали человеческие сильнодеформированные уши, носы и другие миниатюрные “запчасти”; мини-контейнер для мусора, стоявший в самом уголочке, издающий неприятный запах; пожелтевшие бумажки и календарики с мятыми краями, прикрепленные к стене. Долго смотревшая на все это, Мэлори со значительным трудом опять переключилась на мерзавца:

- И по какой такой нужде? Мм? По твоему мнению, ваш цирк уродов мелковат и присутствие супернакачанного атлета в коллекции его сильно разнообразило…?

Дурсль захотел убедить плутовку в её недальновидности:

- Не там копаешь. Мы убили крепыша, как только доставили сюда… - и показал, что осталось от некогда могучего суперпреступника, вытащив несколько фотографией из папки в правом верхнем ящике стола, - Вот, оцени, с каким одушевлением работают наши хирурги…

- О, не говори… - визитерку чуть не стошнило, когда её взору представилась

очередная расчлененка, на сей раз с Беловым в главной роли. До неузнаваемости исхудавший Палач лежал прикованным цепью к стене, держа на коленях свою голову.

- Мы из всего стараемся извлечь максимум пользы, в комплекте с удовольствием по возможности. Нам просто кровь из носа нужны были ткани и органы качка, а забрать это, не лишив жизни, увы, невозможно.

- Не стану осуждать. На что только рабы не пойдут ради угождения…

Они бы так еще долго мило болтали, делая вид, что все в порядке, пока бы фатуммен не опомнился и начал бы искать причину убить Мэлори. Но вдруг заработало средство предупреждения приближающейся или возникшей опасности, сигнализация ударила по мозгам мистера Дурсля. Хитрушка, впрочем, продолжила удачно иезуитствовать, водя придурка за нос.

- Что ты на меня так уставился? Я не причем. Даже если Ханк и пришел за мной, каким-то образом выследив твою базу, меня не впутывай в ваши разборки, ок?

В сектанте вдруг заиграла неуместная гордость, соседствующая с неотвратимым желанием попонтоваться перед женщиной, и показать, какой он весь из себя способный и предприимчивый упразднитель:

- Жди здесь, никуда не уходи, въехала? Я соберу ребят, и мы общими усилиями расправимся с твоим похитителем. После того, как все будет сделано, отправим тебя к папочке, а потом…

Отвернуться от неё на миг было непростительной ошибкой: “крошка” нагнулась, сняла туфельку с ноги, пока тот не смотрел, а когда снова встретилась с ним взглядом, ударила острым носом туфли в самый пах.

Невнимательный Дурсль резко покраснел и почувствовал удушье.

- Ты чего! - и, ухватившись за ушибленное место, болезненно скрючился, - Оооооооооой…

Добрый десяток вооруженных автоматами и гранатами скопился возле входной двери. Несколько не остывших трупов со смертельными разрезами на шее всполошили собравшихся. От всплывших в памяти предупреждений приближенного Доктора Фатума (Дурсля) о высокой вероятности нападения неизвестного лица они почувствовали себя еще напряженнее и отчетливо замандраживали.

Возмездие застигло их врасплох, не разрешив даже исповедаться. Фатуммен по имени Харвард чуть не описался от ужаса, тисками сжавшего грудную клетку: появившаяся едва заметная полоска на шее друга расширилась и закровоточила, голова ровно отсоединилась от тела и покатилась по полу, как мяч. Показавшись самому себе неготовым принять вызов невидимого противника, Харвард начал стрелять во все стороны, вслепую тратить патроны. И это действительно помогло, только… не ему, а Ханку, за которого только что выполнили часть грязной работы: опсихев до последнего предела, Харвард буквально изрешетил одного из своих, прострелил колено и не прекратил вести бессмысленный огонь, пока парень, которому не повезло превратиться в грушу для пуль, не украсил собой стену.

“О, боже, Микки, что я натворил - ужаснувшись делами рук своих, неудачный

карабинер прижал пальцы к онемевшей нижней губе, - Прикончил младшенького… и из-за чего? О, нет”

А когда Харвард немного пришел в себя, понял, что пальба поутихла и разжижилась, сделавшись еще более случайной и неприцельной. Фатуммена сильно обрызгало, причем трижды. Наступления уступили отголоскам и боли в затылке Харварда…

Потрошитель, жестокий убийца, распарывающий своих жертв – таким ему, сломленному, смятому, сокрушенному, показался воин без страха. Ханк схватил стиснувшего зубы фатуммена за скальп и куда-то поволок. Пострадатель орал, прося отпустить его, но толи небеса ему не благоволили, толи одних криков было недостаточно, чтобы пробудить в убийце жалость, ему это не помогло избежать казни.

Отложив меч, мститель плотно прижал схваченного затылком к прохладному кафелю и стал произносить осудительную сентенцию:

- Вы намеренно вызывали причины раковых заболеваний и в моменты неуверенности смели лгать себе, что поступаете в соответствии с совестью, нарочно путая её с аморальным кодексом, вы обрекали на адские муки для самоутверждения, для заработка. Вы жить не должны!

Кое-как смирившись со своей непрестижной ролью, ролью жертвы, фатуммен попробовал вырваться и издал сдавленный хрип:

- А ты, типа, должен, да? Положил стольких и все еще чистенький?

Ханк сказал:

- Нет – и это слово было тем последним, что услышал в своей жизни Харвард Спенс.

Мутант нажал локтем посильнее, раздавил гортань, запретив вырваться очередному крику, и добил ударом головы о стену.

“Просто я пес, но меня никто не может усыпить – вот и вся разница”

Докторята, медсестры и прочие представители медперсонала, которые попадались Ханку на пути, отправлялись вслед за фатумменами. Кому пришлось повыть, а кто умер сразу - кому как повезло! Движениями и хладнокровием напоминая терминатора из культового фильма, мечник вполне мог сойти за чутка сбросившего и постройневшего Арнольда Шварценеггера.

“Помни, жалость – хорошее качество, возможно, даже лучшее, но не работающее в таких местах, как это”

Плешивый доктор, беседовавший с Дурслем, догнал коллег по цеху, пытаясь удрать через окно. Только он встал на стул, выбил ладонью стекло, как Ханк кинул убегайке нож в спину. Его физиономия спустя миг исказилась парализующей болью, глаза остекленели, тело выгнулось. Умирающий выцедил:

- Не ради саркастичного злорадства… - и пустил изо рта красную струю.

Лишь двум медсестрам не самого молодого возраста Воин без страха позволил уйти, правда, одну пнул ногой под зад. Визгнув, слабосильная врачиха отлетела в сторону, и попыталась остервенело ругнуться. Тогда её обидчик отступил на шаг и потянулся к ножнам, намекая, чем может быть чревато пренебрежение его

снисходительностью.

“К паршивым овцам и отношение соответствующее”

Когда Ханк забирал Мэлори из замка, открывая ей секретную дверь, ведущую в какую-то другую новую жизнь, что, скорее всего, означало навсегда разлучить её с отцом и со многими прелестями, недоступными в любых местах планеты, его терзали нежелательные мысли, сомнения, вопросы. Сможет ли она привыкнуть к нему настолько, чтобы желание вернуться не возникло спустя какое-то время? Перейдет ли её страсть в более крепкие чувства к нему или потухнет, оказавшись пшиком? И самое интересное, как поступит Мэлори, когда перед ней встанет сложный выбор – помочь ему или заступиться за подонка отца и тем самым лишить себя ощущения той самой свободы? Сделав его, она, таким образом, изменит к лучшему не только свою жизнь, но и спасет жизни многих.

По своему личному опыту Ханк знал, что людям доверять нельзя, а женщинам - тем более. Но не спешил делать выводы и верил, что, возможно, исключительность Мэлори не в одной привлекательности. Как бы то ни было, он знал, что его миссия не закончится с появлением полного доверия к ней. Также Ханк, страстно желая искупить свои самые большие грехи, осознавал обязанность регулярного оказания помощи своим путникам: ему было их жалко, он не смог спасти Базиля Калиньи, с которым они вдвоем пережили все кошмары Онколона, и очень надеялся, что подобная участь ни в коем случае не настигнет Мэлори.

“Верю ли я – не могу сказать. Меня по-страшному грызет чувство стыда оттого, что сомневался в ней”

Но все сомнения улетучились, разом покинули мозг, как только воин снова увидел Мэлори. Спокойная и корректная, дочь Фатума припасла любимому подарочек – живого и (почти) нетронутого Верна Дурсля. Побитый “какой-то бабой”, фатуммен ощущал себя выжитой досуха тряпкой, обляпанной толстым слоем говна, и ритмично стучал затылком о стену.

Коварная Мэл, преподносившая один жирный сюрприз за другим, встала у изголовья пленника и с подковыркой, так, спросила:

- По яйцам больше не хочешь? А?

- Ты… ты садистка, причем ненормальная садистка! - пропищал униженный, трясясь за свое драгоценное хозяйство.

- Ну-ну, а еще я за жизнь завалила больше мужиков, считавших себя крутыми, чем ты тут газов испустил, пока восстанавливал вялого (английский сленг вялый – мужской половой орган, переживший удар электрошокера или каблука)…

Войдя в маленькую комнату, где в данный момент проходило издевательство над хозяином базы, мечник увидел эту садо-феминистскую картину и подыграл заговорщицкой улыбкой. Брюнетка отвлеклась с насмешливостью и кокетством, совсем забыла про обещание повторить удар, подскочила к вошедшему на носочках и обняла, спросив “почему тебя так долго не было?”.

Верн Дурсль посильнее стукнул затылок…

Ханк убедил Мэлори, что теперь база пуста, не считая их и пока еще живого ублюдка, провел ознакомительную экскурсию на всех этажах. Жуткие фотоснимки, вырезанные органы, научные разработки, ценные бумаги с секретными данными, ноутбуки, PC с теребайтниками – это был самый страшный и самый страшно интересный музей. Но они не боялись прогуливаться в нем, полагаясь на сверхчеловеческие способности Ханка…

- Подожди! - воин вдруг остановился, поддавшись какому-то странному приступу внутренней активности. Нечто похожее с ним творилось снаружи. Возникшая интенсивная одышка, быстро перешедшая в удушье, расшевеливала дурные беспокойства на взаимодействия, - Опять…

Мэлори заметила выступившую на его лице красноту и обеспокоенно спросила:

- Что???

Прежними остались не только симптомы, но и причины. Надпись названия корпорации Grand Corporation на красной бочке, стоявшей рядом с дверью в комнату, где мутант убил Спенса, породила новый шок. Вживление больных воспоминаний проходило особо болезненно, когда рядом находился кто-то еще, кто-то небезразличный…

- Он… - не дождавшись улучшения самочувствия, Ханк уклонился от очередных попыток пассии обнять его, возвысился над мусорным ведром в углу коридора, установился на полупустое дно, где валялись разноцветные фантики, и зычно прокричал несколько предложений, - Он не отпускает меня! Стоит мне только подумать о нем, только вспомнить, кем я был и что делал, как пространство вокруг начинает тускнеть, расплываться, исчезать, а потом плавно проявляется другая локация и кошмар возвращается!

“Возвращается…”

- Слушай, если это прогонит депрессию, то можешь без раздумий считать меня отцом. И не бери в голову, что тебя никто не вытаскивал из чрева. Неужели тебе, крутому наемнику, жилось бы легче, зная, что я трахнул какую-то смазливую итальянку с претензией на айкью и богатой историей школьных отношений, и ты бы появился в результате одноразового секса?

“Его зовут Лэтс Гранд. Тебе это имя, наверное, ни о чем не говорит”

- Кто не отпускает? – Мэлори не отходила, сколько бы её не отталкивали.

С трудом отдышавшись, Ханк забубнил, повторил за секунду вызубренную речь:

- Его зовут Лэтс Гранд. Тебе это имя, наверное, ни о чем не говорит.

Мэлори не могла поверить в то, что услышала:

“Гранд? Откуда он его знает?” – и удивила не слабее, чем удивилась.

- Говорит вообще-то! – она положила руку на бок в ожидании, когда он снова станет похо<