Тот, кто тебя боится в твоем присутствии, будет тебя ненавидеть в твое отсутствие. Часть 2.

Поцелуй закончился, Джейсон отстранился от Падалеки, и почему-то посмотрел на Дженсена, словно говоря тому: "Посмотри, как легко".
Лорд в ответ брезгливо оскалился, и злость на юношу, отравившая ему кровь, отхлынула, он понял, что всё это действо было лишь наглой провокацией, такой свойственной его брату. Рука того всё ещё лежала на пояснице парнишки и похабно скользила вниз по коуту.
- Хватит, Джейсон, - прикрикнул спокойным, повелительным тоном Дженсен. - Может, ты ещё оргию устроишь прямо здесь, у всех на глазах?
- А что, я думаю, что этот разодетый пахарь не против, чтобы с него всё сняли, - лорд ухватил Падалеки за ягодицу, а вторая его рука неуклюже скинула с его головы шляпу. - Да, пахарь?
Джареду очень хотелось Джейсона ударить, вмазать ему наотмашь, и неважно, что будет потом, ведь ясно, что никакого бала уже не будет, и он собирался ударить, только вовремя подошёл второй лорд, который уже сам с трудом удерживал руки под контролем.
- Прекрати, или я тебе врежу! - глаза изливали всю ярость, что скопилась в нём, от этого взгляда Джейсон бессознательно отступил на шаг.
Нет, конечно, он не испугался, но удивился невообразимо, таким он Дженсена ещё никогда не видел.
- О, неужели я смог разозлить Дженни? - в ответ брат подал корпус вперед и отрицательно покачал головой, тогда второй лорд шутливо поднял ладони вверх и отступил. - Всё, напугал, я ухожу.
Дженсен промолчал, поднял с пола свою шляпу, отряхнул её и водрузил обратно на голову Джареду. Когда он выполнял это действие, то парень ощутил и проникся дрожью его рук, Падалеки в этот момент было обидно не только за себя, но и за лорда, ему стало казаться, что он немало натерпелся от брата за свою жизнь.
- Нэнси, прикажи подать лошадей, мы едем в Стептон на бал, - Джейсон пребывал в прекрасном расположении духа.

Через полчаса белая карета, украшенная узорами из серебра, прибыла к дому, они с Дженсеном вошли в неё первыми, а второй лорд сел чуть позже. Он и Падалеки оказались друг на против друга, и Джейсон подмигнул ему.
- Присядь на секунду ко мне, пах... Тристан, - он улыбнулся мягко, посмотрел сначала на брата, словно спрашивая разрешения, но, не дождавшись его, перевёл взгляд на Джареда. - Ты помнишь, что тебя зовут Тристан де Ларуа?
Новоиспечённый барон кивнул и глянул краем глаза на Дженсена, тот одобрительно поджал губы и смягчился, напряжение в карете стало меньше.
- Дженсен, позволь мне его на секунду, - мужчина говорил чуть заискивающе, шутливо, конечно, но это звучало как-то по-братски. - Я приставать не буду, он же Тристан, а я его никогда не трогал.
- Ага, боялся, что проснёшься со шпагой между рёбер, - засмеялся лорд, будто последняя реплика брата полностью его убедила.
Джейсон подхватил его смех, затем подвинулся, освобождая больше места для Падалеки, тот снова вопрошающее скользнул глазами по своему лорду-протектору, и, получив молчаливое согласие, пересел, ожидая всё-таки чего-то неприятного.
- Во-первых, в карете в шляпе не сидят, - лорд снял с Джареда головной убор и дал ему в руки, которые от смятения сильно вздрогнули, отчего ещё долго колыхалось белое перо на шляпе. - Во-вторых, что вы тут намудрили?
Он расстегнул пряжку, поправил парню перекошенный ремень, и мальчишка на это время забыл, что его лёгким необходимо дышать.
- А в-третьих, Тристан, где твоя шпага, ты же никогда её не снимал в стане проклятых англичан?
Падалеки впал в размазывающий приступ недоумения, во время которого отчаянно хочется соображать, а мысли и образы разлетаются в стороны, словно стая ворон, и происходит полная потеря концентрации. Он выпучил глаза на лорда, будто вообще не понимая, о чём тот говорит.
- Шпага? - прошептал парень.
Джейсон впервые посмотрел на Джареда не с презрением, не с желанием унизить и спровоцировать, а каким-то действительно человеческим взглядом. Он теперь изучал не его тонко очерченные, привлекательные для поцелуя губы, а глаза, их коричнево-зелёную бездну с призраками тупой безнадёжности и детской беззаветной веры в чудо одновременно. Падалеки тоже, наконец, пересилил себя и встретил взгляд лорда своим. На Эклзе будто чуть треснула его грубая кожа, и в кровь просочилась смесь симпатии и сочувствия к пахарю, причём в таком неожиданном количестве, что неловкость заставила его потупить глаза и на секунду в задумчивости уставиться в пол.
- Вот, - Джейсон снял с себя ножны с оружием и протянул Падалеки. - Только в драку вмешиваться не смей, сразу поймут, что ты не Тристан.
- Но, брат? - изумился Дженсен.
- Всё равно он не умеет ею пользоваться, пусть будет для антуража, - он повернулся снова к Джареду, когда услышал, как лязгнула защёлка на поясе ножен. - Тебе, определённо, идёт.
- Спасибо, - парень с придыханием сказал это и погладил рукоятку, будто какую-то святыню, у него глаза загорелись таким счастьем, что Джейсона это глубоко тронуло, хотя он не подал вида.
В эти минуты злой, нахальный лорд, вовсе не был таким, он словно олицетворял собой такую твёрдую отцовскую руку, которая точно знает, что делать, поможет, если нужно, защитит, если придётся, и очень не хотелось говорить ему что-то против или припоминать его злодеяния. Сейчас у юноши было такое ощущение, что на него можно положиться. А Дженсен выжидательно наблюдал и бессильно злился, с одной стороны, видя, как его брат нагло очаровывает Джареда, а с другой стороны, он был рад за парнишку. Со шпагой тот сидел немного сконфуженный, но гордый, его лицо стало чётче и ярче, исчезло и это вечное смущение, приобретённое им после изнасилования на дороге. Казалось, что юноша весь в какой-то игривой боевой готовности, ждёт удара с левого фланга, и с правого, и спереди, и сзади, но все атаки готов отразить, и это очень забавляло Джейсона, и, когда Падалеки пересаживался на другую сторону кареты, то тот хлопнул его ободряюще по спине и сказал:
- И самое главное, Тристан - расслабься.
Отзвук этих его слов и его улыбки потекли у Падалеки по венам, вызывая лёгкую эйфорию, в этом было что-то дурманящее, когда твой мучитель, которого ты трепетно боишься, вдруг становится твоим благодетелем.
Остаток дороги лорды объясняли Джареду, как себя вести, какими приборами есть, с кем и как говорить. Юноша почувствовал себя гораздо комфортнее, ведь лорды общались с ним, словно с равным, не отпускали крамольных шуток, не называли его "пахарь", обращались к нему только "Тристан", рассказывали истории из детства про этого самого барона, и Падалеки всё сильнее примерял на себя этот образ, представляя, как он мальчишкой бегал за служанками со шпагой, если они неправильно произносили французские слова, подкидывал Джейсону в тарелку козий помёт, а потом убегал от него через лес.
- Приехали, Тристан, - сообщил Дженсен, когда карета остановилась. - Следуй за мной!
И вышел сквозь дверцу.
Джаред собирался выполнить приказ незамедлительно, но Джейсон преградил ему путь, небольшая мимолётная симпатия вовсе не перекрывала общего презрительного отношения к крестьянам и к нему в частности.
- Если ты облажаешься, то я пристрелю тебя, как собаку.
И к его величайшему изумлению, Падалеки без тени страха уставился на него, отдал ему по-военному честь и на неровном французском отчеканил:
- Dieu a donné la victoire aux soldats doivent combattre*.
Джейсон насупился, а парень победно улыбнулся и саркастически заметил:
- Как не стыдно не знать это знаменитое изречение Жанны Д'Арк?
Падалеки выбрался из кареты, Джейсон задержался, взвешивая слова, а оказавшись на твёрдой земле, крикнул вслед "барону":
- Надеюсь, ты помнишь, что она сгорела на костре за свои изречения?
Парню уже было всё равно на его колкости, он вжился в роль французского барона, а французы, как известно, выиграли в Столетней войне**, и фраза Джейсона была репликой побеждённого англичанина. Джаред так давно мечтал о светском приёме, и ему теперь вдруг захотелось не просто поприсутствовать, а действительно сделать всех этих придворных пижонов. Он был полон куража, и этот кураж не давал ему даже задуматься о том, что он может сесть в лужу.
Йоркский замок был огромен и величествен, и сейчас он был окружен десятками парадных карет, таких изящных, обделанных серебром, золотом, разнообразными тесёмками. К непревзойдённо выполненной ровной арке шли толпы разодетых в перья, словно куры, женщин с перьями в причёсках, и мужчин с огромными шляпами, они были и красивы, и нелепы одновременно. Если раньше Джаред восторгался всем этим великолепием одежд, сверканием шпаг, блеском бриллиантов, то сейчас ему казалось, что он воспарил над всем этим, стал выше, и это ещё больше придавало ему самоуверенности. Он вовсе не думал о себе, как о пахаре, ему и правда грезилось, что он французский барон де Ларуа. Проходя мимо миленьких и невычурно одетых дам, он снял шляпу, и сделал только сегодня выученное па, но был в этом действительно хорош. Девушки смущённо заулыбались, а он засеменил к Дженсену, который о чём-то беседовал с привратниками. Лорд обернулся, едва заметил "барона".
- Где Джейсон? - расслабленно спросил мужчина.
- А, он вытирает свои английские сопли... - мало того, что Джаред сказал это так пренебрежительно, так ещё и с притворным французским акцентом.
Привратники переглянулись, Дженсен расширил глаза и сначала не мог ничего сказать. А Джаред вызывающе держал руку на шпаге, абсолютно потеряв страх за своим куражом.
- Тристан де Ларуа, - представил его Экзл. - Наш родственник. Дальний, и он француз. Я пойду его проветрю, а то он с утра уже набрался.
- Ох уж эти пьяницы французы, - посетовал стражник.
Джаред оскорбился, рука его плотнее легла на шпагу.
- Ты что, с ума сошёл, Дж... Тристан? - прошипел Дженсен, ухватил парня под руку и потащил прочь от толпы.
Только Эклз хотел его увести подальше, чтобы вправить мозги, как появился герцог со свитой.
- Эй, граф, рад вас видеть! Стойте, куда же вы?
Дженсену пришлось остановиться. Джаред улыбался во весь рот, словно действительно был пьян.
- Здравствуйте, герцог Йоркский, рад вас видеть, - он старался спрятать Джареда за спиной.
- Вы давно не были у нас, граф, польщён вашим визитом, приятно лицезреть в нашей провинции столичных завсегдатаев, - герцог снял шляпу, его красивое лицо было жутко накрахмалено, поэтому выглядело чрезвычайно бледным, особенно контрастируя с его иссиня-чёрными волосами, и точно такими же усами. - А это кто?
- Это... это Тристан де Ларуа, помните, несколько лет назад приезжал к нам? - "Тристан" вышел вперед.
- О, вроде бы припоминаю... - герцог пристально оглядел Падалеки.
- У вас очень красивая шляпа, - Джаред потрогал руками перо, торчавшее из неё.
- Спасибо за комплимент. Только, к сожалению, всё же не могу вас вспомнить, - задумчиво пробормотал дворянин.
- Единственно, что перо очень длинное, я бы подрезал, - после этих слов "барона" Дженсен весь покраснел, а герцог сначала напрягся, приложил руку к шпаге, а затем рассмеялся во весь голос.
- А! - герцог поднял указательный палец вверх, - Вы тот взбалмошный француз, который разбил мой клавесин, сказав, что он плохо звучит?
Тут Дженсен вспомнил, что Тристан перестал приезжать в Йорк после того случая, когда устроил у герцога на балу пьяный дебош, и еле унёс ноги. Эклз в буквальном смысле схватился за голову, их с Джейсоном не было на том приёме, поэтому он и забыл.
- М-м-м, разве? - улыбнулся Джаред без тени волнения, а Дженсен молился про себя Богу, чтобы поскорее пришёл Джейсон, очевидно, что придётся спасать "барона", который даже не умеет держать в руках шпагу.
- Ещё бы, вы были так пьяны, что ущипнули меня за задницу, - герцог иронично покачал головой.
Брата всё ещё не было, но это вдруг перестало беспокоить Эклза, он уже не мог оторваться от беседы герцога с Падалеки, поражаясь его спокойствию.
- И что, теперь вы меня не пустите? - грустно посетовал он со своим забавным французским акцентом.
Герцог снял шляпу, и протянул "Тристану", тот её безмолвно взял, но не понимал, чего от него хочет лорд.
- О, напротив, как потом я узнал, клавесин действительно был неисправен, да и задницу я тогда отрастил абсолютно бабскую, так что вы были правы, - герцог кивнул парню на шляпу. - Подрежьте перо по своей французской моде.
- Дженсен, у тебя есть нож? - ткнул его Джаред.
- Э... да есть, - обескураженный происходящим мужчина несколько долгих секунд извлекал фамильный кинжал из ножен, а затем протянул его Падалеки.
Тот с видом знающего дело обрезал слишком длинное перо и поправил его так, что казалось, будто над ним не было совершено столь вопиющее надругательство.
- Теперь похоже, будто это хвост стрелы, - сказал Йорк восторженно. - Во Франции сейчас действительно такая мода?
Падалеки молчаливо кивнул и сумрачно улыбнулся.
"Ох уж этот пахарь" - подумал про себя Дженсен.
- В общем, надеюсь побеседовать с вами ещё, Тристан, - сделал невесомое па дворянин. - Спасибо за шляпу, мне нужно откланяться, граф.
Он кивнул лорду Эклзу.
И только сейчас Дженсену удалось отвести "барона" в сторонку.
- Ты что творишь? - Эклз прижал Падалеки за грудки к стене замка, и холод камней чувствовался даже через коут.
Парень положил свои ладони поверх ладоней лорда, и тот в один миг стал чуть мягче от терпкой радости прикосновения. Они смотрели глаза в глаза, и зрачок Падалеки был острым, как наконечник шпаги, он глядел так бойко, что вовсе не верилось, что несколько недель назад в этом взгляде виделась лишь щенячья робость, да что говорить про несколько недель, ещё с утра эти глаза были полны отчаяния и печали.
- Я всего лишь вжился в роль, Джен... - парень осёкся, он впервые назвал Эклза по имени.
- Смотрю, ты совсем заигрался, - лорд отпустил ворот и поправил кружева его рубашки. - Джейсон будет очень недоволен.
- Да, пошёл он, - выругался Падалеки. - Подарил мне шпагу, и думает, что я его теперь уважать должен? Он козёл.
- Рот закрой, "Тристан", - Дженсен влепил ему пощёчину. - Приди в себя, веди себя менее вызывающе, иначе тебя раскроют.
Эклз унял свою злость и зашагал к проходу в замок, он вовсе не хотел бить Джареда, но надеялся, что тот хотя бы так немного образумится.
- Простите, лорд, - с обидой выдавил из себя Падалеки и поплёлся за своим "родственником".
До приёмной залы они шли молча, и расстроенный парень даже не особо замечал пышное убранство замка, ни голубых ковров, расшитых белыми цветами под герб города, ни множества картин, среди которых были и очень знаменитые. Когда мужчины вошли в зал, Джейсон уже стоял рядом с герцогом, и граф Эклз как-то угрожающе закивал, когда увидел "Тристана".

Dieu a donné la victoire aux soldats doivent combattre* (фр) - Чтобы Бог даровал победу солдаты должны сражаться. ( В данном случае люди знающие французский меня могут отругать, потому что я перевела очень кособоко с русского на французский)
Столе́тняя война́** (фр. Guerre de Cent Ans, англ. Hundred Years' War) — серия военных конфликтов между Англией и её союзниками, с одной стороны, и Францией и её союзниками, с другой, длившихся примерно с 1337 по 1453.