Анатомия нервной системы и депрессия
Я привожу здесь рисунок, показывающий, как выглядит мозг, чтобы рассмотреть второй механизм функциональных отклонений мозга при депрессии в дополнение к уже рассмотренному химическому механизму (рис. 52). Один отдел регулирует такие процессы, как частота дыхания и сердечный ритм. В него входит гипоталамус, который выделяет гормоны и отдает приказы автономной нервной системе. Если ваше кровяное давление резко снижается, вызывая компенсаторную реакцию на стресс, этот механизм приводится в действие гипоталамусом, средним мозгом и задним мозгом. Примерно такие же связи имеются у всех видов позвоночных животных.
Над ним расположен отдел мозга, называемый лимбической системой, функционирование которой связано с эмоциями. Будучи млекопитающими, мы имеем развитую лимбическую систему; у ящериц она совсем маленькая, и эти животные не отличаются богатой эмоциональной жизнью. Если у вас возникает стрессовая реакция на вдыхание запаха угрожающего соперника, это работает ваша лимбическая система.
Еще выше расположена кора. У всех представителей животного мира есть кора, но она является отличительной особенностью приматов. Кора отвечает за абстрактное мышление, изобретает идеи, помнит, где лежат ваши ключи от машины. Это материал предыдущей главы.
Теперь представьте на минутку, что вас проглотил слон. Скорее всего, удовольствия вам это не доставит никакого, возможно, вы даже очень расстроитесь. Присовокупите сюда небольшую психомоторную заторможенность — вы уже не так рветесь делать гимнастику, как обычно. Сон и питание могут быть нарушены, уровень глюкокортикоидов повышен. На какое-то время секс может потерять свою привлекательность. Хобби тоже не соблазняют. Гулять с друзьями нет охоты, другие радости жизни тоже не доставляют удовольствия. Похоже на некоторые из симптомов депрессии?
А что же происходит во время депрессии? Вы думаете о своей смерти или о смерти близкого человека; вы представляете детей в лагерях беженцев, исчезновение дождевых лесов и бесчисленных видов животных, в голове у вас звучат последние струнные квартеты Бетховена, и вдруг вы начинаете испытывать какие-то из тех симптомов, которые вы испытывали бы, если бы вас проглотил слон.
Вот крайне упрощенное объяснение: депрессия возникает, когда ваша кора обдумывает какую-нибудь негативную мысль и ей удается убедить остальную часть мозга, что эта мысль так же реальна, как физический стрессор. С этой точки зрения, люди с хронической депрессией — это такие люди, чья кора привычно нашептывает грустные мысли остальной части мозга. И вот очень грубый прогноз: перережьте связи между корой и остальной частью мозга у человека с депрессией, и кора больше не сможет ввергать в депрессию остальную часть мозга.
Примечательно, что иногда это срабатывает. Нейрохирурги делают такую операцию людям, которым депрессия нанесла большой вред, которым не помогают ни лекарства, ни ЭСТ, ни другие формы терапии. После этого симптомы депрессии уменьшаются[90]. Очевидно, это упрощенная картина— никто в действительности не разъединяет всю кору с остальной частью мозга. В конце концов, кора отвечает за более серьезные негативные мысли, чем просто хандра по поводу трагической развязки повести «О мышах и людях». Операция под названием «цингулотомия», или перерезка поясного пучка, фактически отделяет только одну область, связанную с передней частью коры, называемую передней поясной корой (ППК). Оказывается, ППК имеет все свойства отдела мозга, с которым вам не хотелось бы поддерживать связь, будучи в глубокой депрессии. Это часть мозга, которая тесно связана с эмоциями. Покажите людям ряд фотографий: в одном случае попросите, чтобы они обратили внимание на эмоции, выражаемые людьми на фото; в другом случае попросите уделить внимание деталям, например сделан ли снимок в комнате или на улице. ППК активизируется только в первом случае.
И эмоции, в которых участвует ППК, — негативные. Вызовите в ком-то положительные эмоции, показывая что-то забавное, и метаболизм ППК снизится. Напротив, если стимулировать у людей ППК с помощью электричества, они начинают испытывать безотчетный страх и неприятные предчувствия. Кроме того, нейроны ППК человека реагируют на боль всех видов. Но реакция ППК — это не только сама боль, но также и чувства по поводу боли. Как уже обсуждалось в главе 9, сделайте соответствующее внушение, и человек не будет чувствовать боли, погружая руки в воду со льдом. Основные части мозга, которые получают проекции боли от спинного мозга, становятся такими же активными, как если бы никакого внушения не было. Но на этот раз ППК не активизируется.
Кроме того, ППК и смежные отделы головного мозга активизируются, когда вы показываете вдовам фотографии их умерших мужей (в отличие от фотографий незнакомых людей). Вот другой пример. Попросите добровольца поиграть на компьютере в какую-нибудь игру с двумя другими людьми, и в это время сделайте ему компьютерную томографию. Настройте процесс игры таким образом, чтобы через какое-то время два других участника игры (на самом деле — компьютерная программа) постепенно начали играть только друг с другом, исключая испытуемого. Активность нейронов в ППК усилится, и чем более «покинутым» чувствует себя человек, тем сильнее активизируется ППК. Как узнать, что это имеет некоторое отношение к испытываемому школьником страху не попасть в спортивную команду? Снова побудите человека поиграть с двумя воображаемыми игроками. И пусть снова создастся впечатление, что те двое играют друг с другом. Но на этот раз скажите ему, что произошел технический сбой и его пульт не работал. Когда выясняется, что человек оказался выброшенным из игры из-за технического сбоя, его ППС не активизируется.
Учитывая эти функции ППК, неудивительно, что уровень ее активности в спокойном состоянии у людей с депрессией бывает повышенным — это страхи, боль и предчувствия «вырабатываются» в этих нейронах. Интересно, что другая часть мозга, называемая миндалевидным телом, у людей с депрессией также гиперактивна. В следующей главе мы более подробно расскажем о роли, которую миндалевидное тело играет в возникновении страха и тревоги. Однако у людей, страдающих депрессией, миндалевидное тело, по всей видимости, выполняет другую роль. Покажите подавленному человеку испуганное человеческое лицо и его миндалевидное тело активизируется не очень сильно (в отличие от реакции, которую вы увидели бы в миндалевидном теле контрольного испытуемого). Но покажите этому человеку печальное лицо — ив миндалевидном теле будет отмечаться интенсивная активность.
Непосредственно напротив ППК находится лобная кора, которая, как мы видели в главе 11, является одной из наиболее развитых у человека частей мозга. Работа Ричарда Дэвидсона из Висконсинского университета показала, что одна подобласть, называемая префронталъной корой (ПФК), очень отзывчива на настроение, причем эта реакция различается в зависимости от задействованного полушария. В частности, активизация ПФК левого полушария связана с хорошим настроением, а активизация ПФК правого полушария — с плохим. Например, вызовите у человека хорошее настроение (попросив его описать самый счастливый день его жизни), и активизируется левая ПФК, пропорционально субъективной оценке человеком его удовольствия. Попросите его вспомнить какой-нибудь печальный случай, и доминирующей окажется ПФК правого полушария. Подобным образом разлучите детеныша обезьяны с матерью, и повысится метаболизм правой ПФК, а метаболизм ПФК левого полушария снизится. Таким образом, неудивительно, что у людей с депрессией наблюдается повышенная активность правой ПФК и пониженная активность левой ПФК.
В мозге людей с депрессией имеют место некоторые другие анатомические изменения, но для того, чтобы в них разобраться, нужно прежде рассмотреть, какие гормоны имеют отношение к этой болезни.
Гены и депрессия
В наши дни биологические механизмы каких-либо процессов трудно рассматривать без учета влияния генов, и депрессия — не исключение. У депрессии есть генетический компонент. Первое, что бросается в глаза; депрессией болеют семьями. В течение долгого времени некоторым людям этого было бы достаточно, чтобы усмотреть здесь генетическую связь, но этот вывод опровергается очевидным фактом, что семьи имеют не только общие гены, но и общую окружающую среду. Когда человек вырастает в бедной или неблагополучной семье, риск заболеть депрессией для него увеличивается, даже если генетически он к этому не предрасположен.
Таким образом, мы ищем более тесную зависимость. Чем теснее связаны два человека, тем больше у них общих генов и тем более вероятно, что у них будут общие депрессивные черты. В качестве самого характерного примера возьмем двух родных братьев (не однояйцевых близнецов). У них около 50% общих генов. Если бы один из них был болен депрессией, у другого вероятность заболеть составляла бы приблизительно 25% — значительно выше, чем в среднем по населению. Теперь сравните двух однояйцевых близнецов, у которых все гены одинаковые. И если у одного из них депрессия, то другой имеет 50-процентную вероятность также заболеть. Это впечатляет — чем больше общих генов, тем больше вероятность общей болезни. Но есть одна загвоздка: чем больше общих генов в пределах одной семьи, тем в более похожих условиях живут люди (начиная с того факта, что генетически идентичные близнецы воспитываются совершенно одинаково, в отличие от генетически неидентичных близнецов).
Ужесточим взаимосвязь еще больше. Рассмотрим детей, усыновленных в раннем возрасте. Возьмем тех, у кого биологическая мать страдала депрессией, а приемная мать — нет. У них имеется повышенный риск заболеть депрессией, учитывая гены, общие с их биологической матерью. Но искажающий фактор, как мы видели в главе 6, состоит в том, что «окружающая среда» начинается не при рождении, а гораздо раньше — с общего круга кровоснабжения у плода в матке и биологической матери.
Если вы в XXI веке хотите доказать любому дипломированному молекулярному биологу, что гены имеют некоторое отношение к депрессии, вы оказываетесь перед необходимостью идентифицировать определенные гены, определенные отрезки ДНК, в которых закодирована информация о структуре специфических белков, которые повышают риск развития депрессии. Как мы вскоре увидим, именно это произошло в последние годы.
Иммунитет и депрессия
Этого подраздела не было в предыдущих изданиях этой книги. Иммунитет —это отражение атак патогенных микроорганизмов, а депрессия—это состояние печали. На первый взгляд — несвязанные предметы. В общем- то они могут быть связаны, но очень прямолинейно, например болезнь может вызывать угнетение духа.
Но здесь связь более сложная. Хроническая болезнь, вызывающая избыточную активизацию иммунной системы (например, хронические инфекции, или аутоиммунная болезнь, где иммунная система случайно активизировалась и атакует какую-то часть вашего организма), с большей вероятностью вызовет депрессию, чем другие, одинаково тяжелые и длительные болезни, которые не затрагивают иммунную систему. Существуют также линии взаимосвязи, включающие цитокины, которые исполняют роль посредников между иммуноцитами. Как вы помните из главы 8, цитокины могут также попадать в мозг, где они могут стимулировать выработку КРГ. Недавно выяснилось, что они также взаимодействуют с норадреналином, дофамином и серотонином. Немаловажно, что цитокины могут вызвать депрессию. Это показывают модели депрессии у животных. Кроме того, определенные типы раковых образований иногда лечат с помощью ци- токинов (чтобы усилить работу иммунной системы), и это, как правило, приводит к депрессии. Таким образом, взаимосвязь между функционированием иммунной системы и настроением представляет новую область исследования для биологической психиатрии.