Устройство человеческой жизни с помощью науки

Среди ученых, изучающих поведение, считается само собой разумеющимся, что открытия этой науки будут использованы для прогнозирования поведения человека и управления им. Вместе с тем многие психологи и другие ученые не придают этому обстоятельству достаточного значения. Исключением является доктор Б.Ф.Скиннер из Гарварда, который очень ясно призывает психологов использовать эту способность управлять человеком для создания более совершенного мира. Пытаясь изложить свою точку зрения, Скиннер несколько лет назад написал книгу "Уолден-2" (12), в которой дает художественное описание того, к чему он относится как к утопическому сообществу, в котором во всех сферах жизни полностью применяются все знания наук о поведении: при вступлении в брак, рождении детей, в этическом поведении, на работе, в играх и в художественном творчестве. Позднее я приведу несколько цитат из этого произведения.

Есть также несколько писателей, которые поняли важность грядущего влияния наук о поведении. Олдос Хаксли в своей книге "О дивный новый мир"[83](1) рисует ужасающую картину сахаринового счастья в научно управляемом мире, против которого в конце концов восстает человек. Джордж Оруэлл[84]в романе "1984" (5) изображает мир, созданный властью диктатуры, в котором поведенческие науки используются как инструмент абсолютного управления людьми, причем они управляют не только поведением, но и мыслями людей.

Авторы-фантасты также сыграли свою роль, позволив нам увидеть возможный путь развития в мире, где поведение человека и его личность оказываются всего лишь предметами научного исследования, таким же, как химические элементы или электрические разряды.

Я хотел бы, используя все свои способности, попытаться сделать упрощенный набросок культуры в том обществе, в котором мы формировали бы человека с позиций наук о поведении.

Прежде всего для этого нужно понимание, почти допущение, что научное знание – это сила, дающая власть над людьми. Скиннер говорит:

"Мы должны признать тот факт, что какой-то определенный контроль за делами человека неизбежен. Мы не сможем здраво разбираться в делах людей, если не будем принимать во внимание структуру и строение внешних условий, влияющих на их поведение. Изменение окружающей среды всегда было условием развития культуры, и вряд ли мы сможем использовать какие-либо более эффективные научные методы без того, чтобы не вызвать более серьезных изменений... Наука и раньше приводила к опасным процессам и создавала опасные материалы. Использование в полной мере фактов и методов наук о человеке, не допуская чудовищных ошибок, будет очень трудным и, конечно, рискованным. Сейчас не время для самообмана, потворства своим эмоциям или принятия отношения, которое теперь уже бесполезно" (10, с. 5 6-5 7).

Следующее допущение состоит в том, что эта власть управлять должна быть использована. Скиннер считает, что она будет применяться с благотворными целями, хотя и признает опасность ее использования во вред людям. Хаксли считает, что, хотя она используется с благими намерениями, на практике это приводит к кошмару. Оруэлл описывает, к каким результатам приводит такое злонамеренное управление диктаторским правительством всеми сторонами жизни людей.

Ступени процесса

Давайте рассмотрим некоторые элементы, входящие в понятие управления человеческим поведением с помощью наук о поведении. Каковы будут ступени процесса, посредством которого общество может самоорганизоваться так, чтобы, пользуясь терминами науки о человеке, определять, какой быть человеческой жизни?

Первым стоит вопрос о выборе цели. В последней работе доктор Скиннер в качестве одной возможной цели поведенческой технологии предлагает следующую:

"Пусть человек будет счастливым, информированным, умелым, производительным и послушным" (10, с. 47).

В своей книге "Уолден-2", где он мог использовать художественную форму для выражения своих взглядов, Скиннер останавливается на этом подробнее. Его герой говорит:

"Ну хорошо, а что вы скажете о конструировании личности? Это бы вас заинтересовало? Управление темпераментом? Дайте мне необходимые параметры, и я дам вам такого человека! Что вы скажете об управлении мотивацией, формировании интересов, которые сделают людей в высшей мере производительными и преуспевающими? Это кажется вам фантастикой? Тем не менее, уже существуют некоторые методы такого рода, а остальные можно разработать экспериментально. Только подумайте о возможностях!.. Давайте управлять жизнью наших детей и посмотрим, что нам удастся из них сделать" (12, с. 243).

По сути своей, Скиннер здесь говорит о том, что современные знания в науках о поведении вкупе со знаниями будущего дадут нам такую возможность, которая сегодня кажется невероятной: добиться заранее определенных результатов в формировании желаемых типов поведения и личности. Несомненно, это одновременно и счастливая возможность, и серьезная ответственность.

Второй элемент в этом процессе знаком каждому ученому, работающему в области прикладных наук. Поставив цель и определив задачи, мы применяем научный метод – контролируемый эксперимент, – чтобы отыскать средства для их достижения. Если, например, в настоящее время мы располагаем ограниченными знаниями об условиях, влияющих на производительность труда человека, дальнейшие исследования и эксперименты, несомненно, приведут нас к новым знаниям в этой области. И дальнейшая работа позволит нам получить знания о еще более эффективных средствах. Таким образом, научный метод самокорректируется, по мере того как открываются более эффективные пути к достижению выбранных целей.

Третий элемент управления человеческим поведением посредством наук о поведении – это вопрос о власти. Когда известны условия или методы достижения нашей цели, какой-нибудь человек или группа получает власть устанавливать эти условия или использовать эти методы. Возникающая при этом проблема не получала надлежащего внимания. Надежда на то, что власть, предоставляемая поведенческими науками, будет использоваться учеными или какой-то группой людей с благими намерениями, кажется мне тщетной, что доказывает как недавняя, так и отдаленная история. Гораздо более вероятным представляется то, что ученые, сохраняя теперешнее отношение к проблеме, окажутся в положении немецких ученых-ракетчиков, специализирующихся в создании управляемых снарядов. Сначала они преданно работали на Гитлера, чтобы уничтожить Россию и Соединенные Штаты. Сейчас в зависимости от того, кто их захватил, они преданно работают на Россию, чтобы уничтожить Соединенные Штаты, или на Соединенные Штаты, чтобы уничтожить Россию. Если ученые, изучающие поведение, озабочены только развитием своей науки, то кажется наиболее вероятным, что они будут служить достижению целей любого человека или группы, стоящих у власти.

Но это своего рода отступление от темы. Главное в этой проблеме заключается в том, что какой-нибудь человек или группа будут иметь и использовать власть для применения на практике методов, разработанных для достижения желаемой цели.

Четвертый элемент в процессе, с помощью которого общество может определить свою жизнь посредством наук о поведении, – это воздействие на индивидов методами и условиями, рассмотренными ранее. Если индивида подвергнуть воздействию заранее определенных условий, это приведет с большой долей вероятности к желаемой модели поведения. Люди становятся производительными, если в этом состояла цель, или покорными, или какими-либо еще в зависимости от того, какими было решено их сделать.

Чтобы показать, как ощущает это один из сторонников подхода, позвольте мне опять процитировать героя "Уолдена-2".

"Теперь, когда мы знаем, как работает положительное подкрепление и почему не работает отрицательное, – говорит он, объясняя отстаиваемый им метод, – мы можем действовать более обдуманно и, следовательно, более успешно в нашем созидании культуры. Мы можем достигнуть такого уровня управления, при котором управляемые, хотя они и следуют порядку намного точнее, чем при старой системе, тем не менее чувствуют себя свободными. Они делают то, что хотят делать, а не то, что их заставляют. Вот источник великой силы положительного подкрепления – нет ни сопротивления, ни возмущения. С помощью тщательной научной разработки мы управляем не итоговым поведением, а намерением вести себя – мотивами, желаниями, склонностями. Любопытно, что в этом случае никогда не возникает вопроса о свободе" (12, с. 218).

Общая картина и ее смысл

Давайте посмотрим, смогу ли я очень кратко очертить картину влияния поведенческих наук на индивида и общество так, как оно со всей полнотой трактуется доктором Скиннером, а также скрыто присутствует в установках и исследованиях многих, возможно большинства, ученых, занимающихся поведением. Наука о поведении, несомненно, движется вперед в своем развитии. Предоставляемая ею власть управлять поведением будет сосредоточиваться в руках одного человека или группы. Этот человек или группа, несомненно, будут выдвигать свои цели, а большинство из нас при этом все в большей мере будет подвергаться управлению с помощью столь тонких средств, что мы даже не будем сознавать их средствами управления. Таким образом, независимо от того, принадлежит ли власть совету мудрых психологов (если эти термины не противоречат друг другу), или товарищу Сталину, или Старшему Брату и выступает ли их целью счастье, производительность, преодоление эдипова комплекса, подчинение или любовь к Старшему Брату, мы, несомненно, будем приближаться к поставленной цели, возможно думая при этом, что сами желаем достичь ее. Таким образом, если верен такой ход рассуждений, оказывается, что наступает какая-то разновидность полностью управляемого общества – "Уолден-2" или "1984". Тот факт, что это произойдет не сразу, а будет устанавливаться постепенно, не меняет существа дела. Человек и его поведение станут плановым продуктом научного общества.

Вы вправе спросить: "А как же насчет личной свободы? Как насчет демократических концепций прав человека?" На это у доктора Скиннера есть совершенно определенный ответ. Он решительно заявляет:

"Тезис о том, что человек не свободен, важен при применении научных методов в изучении поведения человека. Свободное внутреннее "Я" человека, ответственное за поведение его внешнего биологического организма, есть всего лишь донаучный заменитель различных причин, выявляемых в ходе научного анализа. Все эти альтернативные причины поведения лежат вне личности" (11, с. 447).

В другом источнике он объясняет это положение более развернуто.

"Поскольку наука используется все шире, мы вынуждены принимать теорию, лежащую в основе ее фактов. Сложность состоит в том, что эта теория явно не согласуется с традиционными демократическими взглядами на человека. Кажется, что с открытием каждого нового обстоятельства формирования поведения человека остается все меньше того, что может быть приписано самому человеку. И поскольку такие взгляды становятся все более исчерпывающими, вклад самого индивида приближается к нулю. Столь высоко превозносимые творческие способности человека, его оригинальные достижения в области искусства, науки и морали, его способность выбирать и наше право отвечать за свой выбор – ничего этого нет в новом автопортрете. Раньше мы считали, что человек свободен, выражать себя в искусстве, музыке, литературе, исследовать природу, искать свой собственный путь спасения. Он может начать действовать по собственной инициативе, а также вносить спонтанные и необъяснимые изменения в свои действия. Даже в самых угрожающих условиях за ним остается право выбора. Он может оказывать сопротивление любым попыткам управлять им, даже если это может стоить ему жизни. Наука, однако, утверждает, что действия порождаются силами, сказывающимися на индивиде, и что его "странности" – просто другое название поведения, причины которого нам еще непонятны" (10, с. 51-53).

По мнению Скиннера, когда-то демократический взгляд на природу человека и правительства служил благой цели.

"Для сплочения людей против тирании было необходимо, чтобы индивид чувствовал свою силу, чтобы он знал, что имеет права и может управлять собой. Вооружение обычного человека новым пониманием своего личного достоинства, значимости и силы, необходимых ему для своего спасения сейчас и в дальнейшем, было зачастую единственным средством революционера" (10, с. 5 3).

Сейчас он считает, что такая философия устарела и даже создает препятствия, "если она мешает нам применять науку о человеке для описания человеческой жизни" (10, с. 54).

Личное отношение

До этого момента я старался нарисовать объективную картину некоторых достижений наук о поведении и объективную картину того общества, которое может возникнуть на основе этих достижений. Я, однако, имею весьма определенное личное отношение к картине того мира, который Скиннер открыто (а многие другие ученые не так явно) ожидает в будущем.

Я считаю, что такой мир разрушит человека, которого я узнал в самые проникновенные минуты психотерапевтической практики. В такие минуты я взаимодействую с человеком, который непосредственен, свободен и ответственен за свою свободу, то есть сознает свободу выбора, кем ему быть, и сознает также последствия своего выбора. Я не могу верить, как это делает Скиннер, что все это иллюзии, что непосредственность, свобода, ответственность и выбор в действительности не существуют.

Я чувствую, что сделал все от меня зависящее, использовав все свои способности, для развития наук о поведении, но если в результате моей работы и работы других ученых человек станет роботом, созданным и управляемым наукой, которую он сам создал, тогда я буду чувствовать себя по-настоящему несчастным. Если в будущей хорошей жизни индивиды станут лучше с помощью управления их окружением или контроля за поощрением, так что у них будет неизменно высокая производительность, хорошее поведение, счастье и что-либо еще, то я не хочу такой хорошей жизни. Для меня это псевдохорошая жизнь, включающая все, за исключением того, что делает жизнь хорошей.

Поэтому я спрашиваю себя: есть ли какой-то изъян в логике такого развития? Есть ли другой взгляд на значение наук о поведении для человека и для общества? Мне кажется, я знаю, в чем заключается этот изъян, и я понимаю, в чем состоит другой взгляд на эту проблему. Этим я и хочу с вами поделиться.