Галлюциногены в истории человечества
Ибога
В тропических лесах Западной Африки живет загадочное племя фангов. Считается, что свою религию «бвити» они заимствовали от еще более загадочного племени пигмеев во время своих миграций по Африканскому континенту. Так как ни у фангов, ни у пигмеев нет родственного нашему летоисчисления, хронологию религии «бвити» проследить невозможно. Ясно только, что ее начало теряется в седой древности тысячелетий.
В основе этой религии лежит культ кустарника ибоги. Массовые трансы, в которые впадает племя под воздействием выжимки из корней ибоги, являются главным религиозным действом. По «рецепту» фангов надо съесть «много граммов коры» кустарника, для того чтобы «голова открылась и духи вошли в нее». Куст ибоги в тропическом лесу встречается крайне редко, поэтому фанги выращивают его искусственно.
Интересно, что, по мнению антропологов, растение ибога послужило главной причиной того, что фанги сохранились и до наших дней как отдельное племя, имеющее независимую религию и культуру. Туземцы просто не принимали истин, не подтверждаемых духами, с которыми в процессе ритуального приема растения они общались. Тем самым они практически не были подвержены влиянию ни других племен, ни современной цивилизации.
Возможно, не стоило бы вовсе говорить об ибоге, если бы она не стала первым галлюциногеном, с которым познакомилась Европа. В середине XIX века появились первые торговые контакты между континентом и Западной Африкой. На всемирной парижской выставке 1867 года публике был представлен как сам кустарник, так и тонизирующее лекарство ламбарен, которое рекомендовалось в качестве панацеи от всех болезней: от бессонницы до сифилиса.
Главная надежда возлагалась на «ламбарен» как на аф-родизиак (то есть средство, усиливающее сексуальную потенцию у мужчин и женщин). Реклама тех лет подавала его как лекарство для лечения импотенции.
В 1901 году из корня кустарника был выделен алкалоид (алкалоиды – активные химические соединения, выделенные из растений), который назвали ибогаином.
Тогда же появились сообщения об «отравляющей» способности этого алкалоида. При больших дозах ибогаина пациент начинал видеть «тени» и образы ярких, цветных объектов. Видения не отличались от реальности, вызывая у пациентов панику.
Вполне вероятно, на подобные ощущения накладывались модные в начале века спиритические настроения. Характерна фраза одного из пациентоз, принимавших ламбарен:
«Я не хочу быть импотентом, но и медиумом я становиться не собираюсь...»
Во всяком случае, и в Европе, и в Америке к 1910 году ибогаин был запрещен. Дальнейшие его исследования прервались; до сегодняшнего дня его психоактивные свойства до конца не изучены.
Очевидно, европейское сознание в лице законодателей испугалось галлюцинаций, вызываемых корой ибоги. Причем испугалось настолько, что растение не стали даже изучать.
Аяхуаска, вирола и ДМТ
Индейцы Южной Америки словами «аяхуаска», «аяваз-ка» или «хаапи» называют известный им с незапамятных времен галлюциногенный напиток.
Первое сообщение о его существовании принесли в Европу ботаники Р. Спрус и А.Р. Уоллес, которые в 1850 году исследовали флору Амазонки. .
С языка индейских племен слова эти переводятся как «вино душ» или «вино мертвых». Относится это и к растениям – лианам Banisteriopsis caapi и Banisteriopsis inebrians, являющимся основным компонентом шаманского напитка.
Сколько веков их галлюциногенные свойства известны аборигенам, не знает никто.
Местных лекарей-шаманов называют «аяхуаскерос», то есть люди, изготавливающие аяхуаску и врачующие с ее помощью.
Европейские путешественники по Амазонке (у нас известен Гарри Райт и его книга «Свидетель колдовства»)
рассказывают, что действие хаапи продолжается около 6 часов, вызывая чрезвычайно богатую мозаику зрительных галлюцинаций, преимущественно естественного, «природного» характера:
«Я как будто превратилась в растение. Вокруг меня в каком-то невообразимом сексуальном танце, медленно, но в завораживающем ритме, плыли ветви – руки, листья – лица и лианы – тела. Я чувствовала себя такой же мерно колеблющейся живой лианой, и мне хотелось двигаться в этом удивительном танце. Одновременно с удовольствием в глубине души таился страх. Это был не мойтанец. Это был танец людей и растений, думающих совершенно не так, как я...»
Допкин де Риос
Галлюцинации, возникающие под воздействием напитка, легко, с помощью собственного голоса, управляются самим грезящим. Культура индейцев кечуа основана на «икарос» – магических песнях. Они служат шаманам для звукового управления галлюцинациями.
Во время лечебных сеансов и пациент, и целитель поют. Содержание и звуковая сторона песни предназначены для направления целительной энергии в различные части тела и души пациента.
Индейцы утверждают, .что во время такого сеанса пациент и шаман испытывают одни и те же галлюцинации. По сути, сеанс описывается этнографами как телепатический.
К сожалению, эксперименты европейских исследователей не смогли ни доказать, ни опровергнуть существование телепатии во время коллективных приемов галлюциногенного напитка.
Ткани лиан богаты алколоидами бета-карболинового ряда. Самым важным бета-карболином в составе лозы является гармин. Однако гармин не вызывает галлюцинаций, если только не употреблять его в дозах близких к смертельным.
Считается, что в напиток индейцы добавляют кору различных видов деревьев семейства вирола. Однако это всего лишь догадки этнографов.
Дело в том, что деревья вирола, содержащие мощный алкалоид – галлюциноген ДМТ (диметилтриптамин), произрастают в других районах Южной Америки. Шаманы Бразилии, Колумбии и Венесуэлы для эффекта галлюциноген-
ных переживаний используют порошок коры, смолу и сок этих родственников мускатного ореха.
Нередко порошок виролы используется в погребальных ритуалах, причем его съедают вместе с костями умерших. Цель – проводы души умершего в загробный мир.
Интересно, что гармин никогда не был запрещен в Европе, так как наша культура никогда не использовала его галлюциногенные свойства. Зато это открытое шаманами древней Амазонки соединение стало предшественником современных антидепрессантов (ингибиторов моноаминокси-дазы).
Этого нельзя сказать об алкалоиде виролы – диметил-триптамине, или ДМТ. В 1956 году чешский химик Стивен Жера, исследуя порошок виролы (попутно он обнаружил, что некоторое количество этого вещества содержат в себе и бобовые растения), синтезировал алкалоид ДМТ, который и по сей день остается одним из самых сильных среди известных галлюциногенов.
По структуре ДМТ близкий родственник серотонина – одного из основных метаболитов нервной клетки. ДМТ при попадании в организм на очень непродолжительный срок вытесняет серотонин из химических реакций и встает на его место в рецепторах нервных окончаний.
Исследования ДМТ в условиях нормального обмена веществ в нервной системе показали, что он играет активную роль в процессах воображения и образного мышления вообще.
По всей видимости, процесс временной (ДМТ, независимо от способа введения, действует не более 15 минут) подмены естественных процессов воображения психоактивным веществом и является основой действия ДМТ на человеческую психику.
Знаменитый теоретик психоделического образа жизни и страстный поборник ДМТ Т. Маккена так описывал свои ощущения от его приема:
«Переживание, захватывающее все существо, проскальзывающее под покров экстаза ДМТ, ощущается как проникновение через какую-то мембрану. Ум и «я» буквально разворачиваются перед глазами. Такое ощущение, будто обновился, хотя и не изменился, как будто был сделан из золота и просто перековался в новую форму в горниле своего рождения. Дыхание нормальное, сердцебиение ровное, ум ясный и наблюдательный. Но что это за мир ? Что воспринимают чувства ?
Под влиянием ДМТ мир становится лабиринтом, дворцом, каким-то более чем возможным марсианским сокровищем, наполненным мотивами, затопляющими изумленный ум невыразимым восторгом. Цвет и ощущение раскрывающей реальность тайны буквально пронизывают все переживание. Есть ощущение иных времен, а также собственного детства, чуда, чуда и еще раз чуда. Это аудиенция у чужестранца-нунция. В глубине этого переживания – в конце человеческой истории – сторожевые врата, которые открываются под ревущим вихрем невыразимой межзвездной пустоты в Вечность.
Вечность, как прозорливо заметил Гераклит, это дитя, играющее цветными шарами.
Здесь находится много мини-сущностей – малышей, самопреобразующихся механических эльфов гиперпространства. Может, это дети, которым предназначено быть человеку отцами; впечатление вхождения в экологию душ, скрывающихся за порталами того, что мы наивно зовем смертью ? Не знаю. Может, они – синестезийное воплощение нас как Иного или Иного как нас? А может, это эльфы, утраченные нами с угасанием магического света детства ? Здесь – потрясение, которое едва ли можно выразить, богоявление за пределами наших самых диких грез. Здесь царствие того, что страннее всего, что мы можем предположить. Здесь тайна живая, невредимая, все еще столь же новая, как и тогда, когда наши предки переживали ее пятнадцать тысяч лет назад.
Триптаминовые сущности предлагают дар нового языка: они поют жемчужными голосами, которые рассыпаются цветными лепестками и разливаются в воздухе, как горячий металл, чтобы стать игрушками и такими подарками, какие, наверное, боги дарили своим детям. Ощущение эмоциональной связи потрясающее и жуткое. Раскрытые таинства реальны, и, если когда-нибудь их высказать целиком, они не оставят камня на камне в том малом мире, в котором мы стали так больны».
В отчетах Теренса Маккены стоит обратить внимание на ощущения от встреч с мини-сущностями, которых визионер сравнивает с эльфами.
В своей книге «Психоанализ и алхимия» Карл Густав Юнг рассказывает о «кабири» – алхимических детях, чье появление или присутствие является обязательным условием последних стадий на путях получения философского камня – главного алхимического делания.
«Кабири» для Юнга – один из магических архетипов-символов, присущих очень древним бессознательным воспоминаниям человечества.
ДМТ, по всей видимости, способен высвободить такие воспоминания, сделав их на какое-то время частью активного воображения.
Однако никто из тех, кто использовал ДМТ, не смог войти в контакт с сущностями, увиденными во время «трипа».
Индейцам Амазонки удается общаться со «светящимися сущностями». Кто же они для этих людей: духи природы? души собственных предков?
Ясно одно – они естественная часть картины мира древнего человека. Это знание составляет основу его миропонимания и жизнеустройства.
Для «визионера»-европейца «трип» с помощью ДМТ является зрелищем.Необыкновенным по силе ощущений, но все-таки зрелищем, чем-то вроде «внутреннего телевизора» с непривычной объемной передачей. «Кабири» не несут для него смыслового значения.
Почему?
Чем отличается эффект действия хаапи у индейца от действия ДМТна нашего современника?
Можно ли в этом случае вообще говорить о наркотическом действии алкалоида? Может ли зрелище (телевизионное шоу, например) вызвать зависимость? С точки зрения взглядов, принятых сегодня в медицине, – нет, не может. Ни шоу, ни ДМТ не вызывают никаких значимых последствий для биологии мозга и физического тела человека.
В отличие от LSDдля ДМТ не было обнаружено отрицательного воздействия на хромосомы и общетоксического действия на организм. Не было выявлено ни синдрома отмены, ни феномена роста толерантности, ни других характерных для наркотиков закономерностей (возможно, наука просто не успела до конца исследовать новое психоактивное вещество – страх и запрет «успели» раньше).
Исследования ДМТ были запрещены вместе с исследованиями LSD в 1965 году.
Следовательно, – и это можно утверждать, – европейская и американская культура снова «испугалась» тех состояний сознания, к которым приводил наркотик.
Большинство людей, использовавших ДМТ, утверждают, что продолжали эксперименты, потому что им было «безумно интересно» участвовать в «трипах».
Похоже, что культура испугалась именно этого интереса.
Почему?
Может ли интеллектуальный интерес, естественное стремление человека к познанию мира, перерасти в зависимость?
И если да, то как отличить болезненный интерес от той обычной заинтересованности, без которой немыслима человеческая жизнь?
Пейота и мескалин
| Совершенно особую роль в религиях ацтеков и всех индейцев Центральной Америки (насчитывающих, как |
В культуре индейцев Мексики кактусы играли особую роль. Древний герб страны ацтеков представлял собой орла, сидящего на кактусе. В их религиозных представлениях было множество богов-кактусов. Жрецы могли причислять кактусы к лику святых, то есть обожествлять их за особые заслуги. Колючки кактусов применялись в качестве жертвоприношения и как самое страшное наказание. Кактусы вешали на дверях и окнах домов для защиты от вампиров...
минимум, 4–5 тысяч лет) играли кактусы, вызывавшие галлюцинации и измененные состояния сознания.
Одним из первых в 1577 году, во времена конкисты, их описал придворный врач испанского короля Фернандо Хернандес.
Самым известным из них стала пейота – маленький шарообразный кактус серовато-голубоватого цвета, который европейские кактусоводы называют лофофорой (Lophophora williamsii). Он не имеет колючек, вместо них покрыт мягкими пушистыми «хохолками». Его мякоть – с тошнотворным горьким вкусом, плохо переносима людьми, не привыкшими его употреблять.
Для индейцев этот кактус был особым божеством – богом Юкили, который пожертвовал собой ради людей. Он умалился и стал кактусом. Чтобы почувствовать связь с душой бога-кактуса, индейцы съедали кусок его «тела» – подсушенной мякоти.
В этот момент случалось чудо. Душа покидала бренный мир и сливалась с миром божественным.
Сбор пейоты и доставка ее из мексиканских степей выливались в особое торжество, особую религиозную церемонию. В октябре, во время цветения растений, когда в них содержится наибольшее количество активных веществ – алкалоидов, в степи уходили пейотерос – сборщики пейоты. Пейотерос были священнослужителями и круглый год, кроме времени сбора пейоты, ничем не занимались и жили в атмосфере всеобщего почитания. Для поиска пейоты их сознание должно было быть настроено определенным образом. Считалось, что пейота открывает себя не каждому. Неподготовленный человек не может увидеть пейоту, даже если она растет прямо перед его ногами. Пейота скрывает себя от профанов.
Пейотерос одевались в специальные одежды и вооружались ритуальными стрелами. После того как пейота была аккуратно срезана около корня, они должны были послать стрелы на все четыре стороны света, чтобы разрушить волшебство злых духов, не дающих человеку найти пейоту.
Вот рассказ одного из европейцев, который пытался собирать пейоту:
«...Часто я подолгу стоял на одном месте, пристально разглядывая окружающие камни и землю, но... ничего не видел. И вдруг – у меня словно глаза прояснились: там,
где не видно было ничего, кроме камней, я вдруг замечал сразу несколько лофофор. Однажды я нашел таким образом штук тридцать сразу, но, когда я привел на это место своего товарища, он тоже ничего не увидел. Правда, он так и не «прозрел» до конца, даже когда я его просто нагибал над кактусом».
Между тем каждый мужчина многих племен Центральной Америки считал своим долгом хотя бы один раз в жизни превратиться в пейотерос – это был необходимый шаг на пути его духовного становления.
Возвращение пейотерос в деревню сопровождалось большим праздником. Их опрыскивали ароматной водой, стелили под ноги цветочные лепестки. Мужчины входили в огромный, служивший специально для ритуалов вигвам, давали знак женщинам, что они могут войти, и все ели пейоту, разрезав ее на 4 части. Ее ели сырой или добавляли в алкогольный напиток из сока агавы – пульке. Спровоцированное пейотой общение с духами предков продолжалось всю ночь.
Иезуиты и инквизиция пролили реки крови индейцев, чтобы уничтожить обычаи, связанные с пейотой, но кактус победил.
Как и в случае ибоги, ритуал с использованием пейоты служил опорой для национального самосознания использующих его племен.
Христианской церкви даже пришлось пойти на компромисс. В 1911 году в Оклахоме была открыта «национальная церковь Пейота». Прием пейоты в ней совершался в католическом храме и сопровождался христианскими песнопениями. Эта церковь имела неожиданно большой успех и собрала несколько тысяч прихожан из числа индейцев штатов Айова, Канзас, Небраска.
Но с начала 60-х годов в большинстве штатов США изданы законы, запрещающие хранение и употребление пейоты. Даже содержание этого кактуса в коллекциях кактусоводов преследуется в уголовном порядке.
В 1962 году выходящая в Лос-Анджелесе газета «Тайме» сообщила о судебном процессе над тремя индейцами племени навахо, задержанными полицией в момент употребления пейоты. Несмотря на защиту психиатров, фармакологов и антропологов, индейцы были осуждены на срок от 2 до 10 (!) лет тюремного заключения каждый.
