Потребности, о которых забыли

Безопасность кесарева сечения – предпосылка его широкого применения при родах, но не первопричина. Первопричиной все растущего распространения этого акушерского вмешательства, несомненно, является всеобщее культурно обусловленное непонимание того, что прежде всего нужно женщине в родах. Станет понятнее, почему об этих ключевых потребностях забыли, если вспомнить некоторые факты истории. Тысячелетиями культурная среда диктовала, как надо правильно рожать. Затем настало столетие индустриализации в родовспоможении, после чего распространились «методы» так называемых «естественных родов» (как будто вообще могут сочетаться слова «метод» и «естественный»!) Появилась и надежная техника кесарева сечения, позволяющая рожать иным путем, нежели вагинальный.

Ни одна из известных нам культурных моделей не поможет нам заново осознать потребности рожающей женщины. В большинстве традиционных сообществ культурная среда оказывает свое влияние: те, кто помогают в родах, более или менее активно, зачастую насильственно, вмешиваются в физиологические процессы; также вносят свою лепту убеждения и ритуалы. Скажем, во многих сообществах укоренилось убеждение, что помощница должна немедленно после рождения ребенка перерезать пуповину. Бытует мнение, что это предохраняет новорожденного от «опасного» молозива и от других «вредных» воздействий кожного и зрительного контакта матери и ее ребенка.

Именно поэтому нужно обратиться к языку современных физиологов и взглянуть на все с их точки зрения. Таким образом, изучая функции организма, мы вернемся к корням, найдем нечто универсальное, не знающее культурных различий, и заново откроем ключевые потребности женщины в родах. Тогда станет понятно, почему все чаще врачи прибегают к кесареву сечению. Причины здесь – непонимание физиологических процессов, а вовсе не электронный мониторинг плода или опасение судебных исков, недостаток акушерок и изменившийся взгляд на их роль, все более частое применение методов родовозбуждения и эпидуральной анестезии или иные аспекты индустриализации родов в целом. А безопасность кесарева сечения в наши дни, в свою очередь, снижает и без того слабый интерес к физиологии родов.

Открыть заново

Чтобы разорвать этот порочный круг, взглянем на роженицу с точки зрения современного физиолога.

Это побудит нас обратить внимание на самую активную часть ее организма, а именно – на эволюционно древнейшие части мозга – гипоталамус и гипофиз. Все гормоны, регулирующие течение родов, выделяются именно этими двумя железами. Итак, физиолог в первую очередь будет рассматривать эти древние отделы человеческого мозга, совершающие огромную работу в процессе родов, выделяя целый поток гормонов. Нам сегодня известно, что если в процессе родов или в любом эпизоде сексуальной жизни возникает торможение, то источник его следует искать в «новом мозге» – той части головного мозга, которая чрезвычайно развита у человека и которую нередко называют «мозгом интеллекта», или «мыслящим мозгом». Более правильное его название – новая кора, или неокортекс.

Если мы хотим заново открыть, что нужно абсолютно любой женщине в родах, то путь к разгадке – понять и объяснить то, что хорошо известно матерям и акушеркам, у которых есть опыт родов без вмешательств. Если женщина рожает, предоставленная сама себе, без медикаментозных средств, то настает момент, когда она явно стремится оторваться от окружающего мира, словно отправляется «на другую планету». Она позволяет себе то, о чем и не помыслила бы в повседневной жизни, – например, кричать или браниться. Она может принимать самые неожиданные позы, издавать самые непривычные звуки. Все это говорит о том, что контроль со стороны неокортекса ослаблен. Уменьшение активности неокортекса – важнейший аспект физиологии родов с практической точки зрения. Из этого следует вывод, что роженицу надо, прежде всего, оградить от любой ненужной стимуляции неокортекса. Итак, простое правило:

ИЗБЕГАТЬ СТИМУЛЯЦИИ НЕОКОРТЕКСА!

Чтобы использовать правило на практике, следует разобраться, что оно подразумевает. Рассмотрим общеизвестные факторы, способные возбуждать неокортекс человека, и постараемся их избегать:

• Язык, и особенно язык рациональный. Когда мы общаемся при помощи слов, неокортекс анализирует то, что мы воспринимаем. Отсюда – одно из важнейших качеств хорошей акушерки: умение быть сдержанной и немногословной, в особенности не задавать вопросов, которые требуют точного ответа. Представим себе, что идет активный период схваток и женщина уже «там, на другой планете». Она позволяет себе кричать, делать вещи, ранее немыслимые для нее. Она забыла то, чему ее учили, о чем она читала в книгах, она потеряла представление о времени – и вдруг ее спрашивают, в котором часу она последний раз мочилась. Типичный пример мощной стимуляции неокортекса! Кажется, это так просто. Но сколько еще пройдет времени, прежде чем акушеры вновь осознают эту истину: помогать нужно как можно молчаливее!

• Свет также имеет свойство стимулировать неокортекс. Специалисты по электроэнцефалографии знают, что при стимуляции зрительных реакций самописец отражает возрастание активности головного мозга. Обычный способ снизить активность мыслительной деятельности и помочь человеку уснуть – это прикрыть занавесками окно и выключить свет. Это означает, что с точки зрения физиологии, рассеянный неяркий свет будет заведомо облегчать процесс родов. И снова – многих медиков еще придется долго убеждать в том, что это так серьезно. Примечательно, что женщина, которая уже «на другой планете», помимо своей воли принимает то положение, которое предохраняет ее от излишних зрительных раздражителей. Например, встает на колени и локти, словно молится. Эта распространенная поза в родах не только облегчает боли в пояснице – она дает и другие положительные эффекты: устраняет один из источников страдания плода – сдавление крупных сосудов вдоль позвоночного столба, а также способствует повороту его головки.

• Ощущение женщины, что за ней наблюдают, также стимулирует неокортекс. Физиологические реакции на присутствие наблюдающего детально исследованы учеными. Всем известно, что мы чувствуем себя иначе, когда за нами следят. Другими словами, обстановка интимности, уединения (privacy) – фактор, способствующий снижению контроля со стороны неокортекса. Интересно, что все млекопитающие – а у них неокортекс развит меньше, чем наш – стараются производить потомство подальше от посторонних глаз. Те виды, которые ведут ночной образ жизни (например, крысы), рожают детенышей преимущественно днем, а животные, которые активны в дневное время (скажем, лошади), – ночью. Дикие козы уходят для этого в самые недоступные районы гор. У шимпанзе, наших ближайших родственников, самки на время родов покидают стаю. Итак, одна из ключевых потребностей роженицы – уединиться, не быть ни у кого на виду. Таким образом, для нее существенна разница между поведением акушерки, все время стоящей перед нею и внимательно на нее смотрящей, и сдержанным поведением другой, которая тихо сидит в уголке. Именно поэтому следует также по возможности избегать использования любого аппарата, который женщина может воспринять как инструмент наблюдения, будь то видеокамера или прибор для электронного мониторинга плода.

• Опасность. Любая ситуация, в которой происходит выделение гормонов группы адреналина, стимулирует деятельность неокортекса, и посему сдерживает процесс родов. Когда возникает опасность, млекопитающим приходится быть бдительными и внимательными. Применительно к нашей теме это означает, что женщина во время родов ощущает потребность чувствовать себя в безопасности. Этой ключевой потребностью объясняется то, что по всему миру и во все времена женщины стремились рожать рядом с собственной матерью или с кем‑то, кто может послужить ей заменой. Это, как правило, опытная женщина с опытом матери или бабушки… или повивальная бабка. Акушерка по природе своей олицетворяет материнский образ. В идеале мать – прототип человека, рядом с которым мы себя чувствуем в безопасности и который не станет нас разглядывать или критиковать.

Несколько «если бы…»

Если бы мы осознали ключевые потребности рожающей женщины полвека назад, когда распространилась современная техника кесарева сечения, то история деторождения, несомненно, пошла бы другим путем. И с «акушерством в исполнении акушерок» считались бы уважительно. Акушерки не исчезли бы – полностью, как это произошло в одних странах, или почти полностью – в странах, где они потеряли свою самостоятельность и самобытность, став заложницами медицинских схем. Сравнивая страны, города или больницы, легко угадать, каков там процент кесаревых сечений – для этого достаточно знать соотношение числа акушеров‑гинекологов и акушерок. В странах, где акушеров‑гинекологов во много раз больше, чем акушерок, последние потеряли свою независимость, а количество кесаревых сечений огромно. Так обстоит дело во многих странах, столь непохожих одна на другую: в Бразилии и еще нескольких странах Латинской Америки, в Китае, Южной Корее, на Тайване и на юге Италии, в Турции и Греции.

Если бы мы поняли, каковы ключевые потребности рожающей женщины, то мы бы не наблюдали сейчас второго и третьего поколений, родившихся при интенсивном врачебном вмешательстве. Есть статистические данные о том, что в определенной степени способность благополучно родить ребенка передается от матери к дочери. В США изучили данные о всех женщинах, родившихся в штате Юта в 1947‑57 гг. и впоследствии рожавших в этом же штате в 1970‑91 гг. Вот что показало исследование: если женщине делали кесарево сечение по причине «отсутствия прогресса родовой деятельности», то вероятность того, что ее дочери придется самой рожать посредством операции, возрастает в шесть раз[25]. Выходит, что с приходом эпохи «индустриализации родов» способность к благополучному родоразрешению стала постепенно уменьшаться?

Если бы мы усвоили ключевые потребности роженицы, то история родов не знала бы «эры электроники». Тогда врачи не решились бы с начала 70‑х годов записывать в постоянном режиме ритм сердцебиения плода и интенсивность маточных сокращений при помощи электронных приборов. Врачи бы понимали: когда за телесными функциями женщины постоянно наблюдают и она это знает, уже одно это возбуждает неокортекс, а это грозит сделать роды дольше, труднее, а значит – опаснее, так что все больше родов будет проходить при помощи хирурга. Интересный факт: когда настала эра электроники, ученые провели исследования, показавшие, что единственным устойчивым и статистически значимым эффектом электронного мониторинга (сравнительно с обычной периодической аускультацией) было увеличение числа кесаревых сечений.[2 –14 ][26]

Если бы благодаря правильному пониманию процесса родов мы избежали эры электроники, возможно, не возникло бы навязчивой боязни судебных последствий. В 1970‑е годы многие врачи не без участия прессы распространили идею о том, что новые электронные методы наблюдения позволяют «рожать без риска» – как будто непроизвольный процесс подобен полету самолета, за которым легко следить и которым можно надежно управлять! Из такого убеждения следует, что причина любого несчастного случая: смерти, инвалидности, – чья‑то ошибка или недосмотр, а значит, нужно искать виноватого. Общественность не смогла вовремя понять, что эпидемия судебных исков не могла породить ничего, кроме атмосферы страха в больницах и роддомах. А ведь страх – это как раз то, что делает роды трудными и опасными.

Если бы несколько десятилетий назад мы задали себе правильные вопросы, мы не попали бы сейчас в кабалу прочно укоренившихся теорий. Если бы, например, мы осознали, как важно обеспечить роженице условия, в которых ее адреналин как можно дольше держится на минимальном уровне, то мы бы представляли себе заранее, что присутствие при родах мужчины, неокортекс которого выделяет гормоны стресса, может увеличивать риск. Но вот появляется новое веяние: отцы присутствуют на родах. Его все горячо поддерживают, и сегодня уже никто не осмелится обратить внимание на то, что его бум совпал по времени с резким увеличением числа кесаревых сечений. (В Ирландии отцов допустили в палату только в конце восьмидесятых – тогда же взлетело и число операций.)