Рассматривание незнакомых объектов
Это, пожалуй, наиболее тягостная из всех зрительных ситуаций. Всякий раз, когда мы отправляемся за покупками или идем в музей,
разыскиваем в библиотеке понадобившуюся книгу, роемся в ящиках стола в поиске запропастившейся записной книжки, наводим порядок в кладовой или на антресолях, чиним машину, пакуем или распаковываем багаж, — всякий раз нас призывают напрячься и смотреть внимательней, чтобы ничего не пропустить... Как избежать или уменьшить утомление и напряжение, неизменно возникающие в ходе такой работы?
Первое. Позаботьтесь о том, чтобы место, где вы намереваетесь произвести осмотр, было ярко освещено. Раздвиньте шторы, включите свет, возьмите переносную лампу или карманный фонарик. Однако, если вам предстоит работать в общественном заведении, придется мириться с освещением, которое полагают достаточным, но которое, скорее всего, будет явно недостаточным.
Второе. Не поддавайтесь соблазну вглядываться, не пытайтесь видеть больше, чем малую часть общего зрительного поля. Рассматривайте то, что перед вами, аналитически поддерживайте глаза и внимание в непрерывном перемещении.
Третье. Не задерживайте дыхание и почаще моргайте.
Четвертое. Прерывайтесь для отдыха с максимально доступной частотой. Отдыхая, закрывайте глаза и вспоминайте какой-то знакомый объект. Но предпочтительнее всего, безусловно, пальминг. Принимайте периодически солнечный свет на открытые и закрытые глаза или купайте их в свете электрической лампы.
Придерживаясь этих элементарнейших правил, вы пройдете через суровые испытания без серьезного утомления, дискомфорта и напряжения.
Фильмы
Для многих людей с нарушенным зрением посещение кинотеатра становится причиной сильного утомления и дискомфорта. Но нет никакой необходимости в излишних страданиях. Если фильм смотреть правильно, то он не только не вызовет напряжения глаз, а напротив, внесет значительный вклад в улучшение зрения. Если вы согласны на это, если вы хотите, чтобы вечер в кинотеатре был удовольствием, а не пыткой, следуйте нашим правилам!
Первое. Воздерживайтесь от вглядывания. Не пытайтесь видеть весь экран одинаково хорошо. Не позволяйте глазам, "вцепляться" в какую-либо деталь, напротив, поддерживайте их и внимание в непрерывном движении.
Второе. Не забывайте нормально дышать и моргать.
Третье. Пользуйтесь скучными эпизодами, чтобы отдохнуть, на несколько секунд закрывая глаза и расслабляясь. Но даже во время самых волнующих сцен всегда можно улучить мгновение и бросить взгляд в темноту, окружающую освещенный экран. Используйте любую паузу для пальминга.
Один из способов как воспользоваться фильмом для улучшения зрения, был описан в главе о близорукости. Но смотреть кино полезно людям и с другими нарушениями, кроме того, оно дает нам возможность познакомиться с объектами и ситуациями, которые часто встречаются в обыденной жизни.
В эссе Роджера Фрая о связи жизни с искусством есть пассаж, который косвенно подсказывает, каким образом фильм может быть использован для улучшения нарушенного зрения.
"Мы можем благодаря кинематографу увидеть со стороны любопытные проявления сущности воображаемой жизни, — пишет он в работе "Зрение и дизайн". — Практически во всем она напоминает жизнь реальную, за исключением того, что психологи называют "волевой частью в реакции на ощущение", — в кино такие мелочи опускаются. То есть, если на экране мы видим несущуюся на нас вскачь лошадь, нам не нужно раздумывать, что предпринять: или поскорее убраться с дороги, или героически погибнуть под копытами. В результате мы видим событие гораздо яснее; видим ряд забавных, но не относящихся к сюжету подробностей, которые в реальной жизни никогда не могли достучаться до нашего сознания, всецело поглощенного проблемами адекватного реагирования. Помню, как в каком-то фильме прибывал поезд на заграничную станцию, как спускались люди из вагонов; там не было платформы, но, к моему великому удивлению, люди, только-только ступив на землю, сразу же стали оборачиваться и смотреть вокруг себя как бы для самоориентации; едва не комедийное действие, на которое я никогда не обращал внимания в те многие сотни раз, когда такая же сцена проходила у меня перед глазами в реальной жизни. Это факт: человек, находясь на станции, никогда не является наблюдателем, он здесь участник, актер, вовлеченный в драму багажа или ожидания посадки, и реально он видит ровно столько, сколько необходимо для адекватного реагирования".
В этих словах подмечена очень важная истина: существуют коренные психологические различия между наблюдателем и действующим лицом, между восприятием художественного произведения и восприятием подобных же сцен в реальности. Наблюдатель видит больше и яснее, чем актер; благодаря этому, появляется возможность использовать фильмы для улучшения нашего видения подлинных объектов и событий. Не являясь участником драмы, вы можете видеть ясней, отчетливей и подробней, чем могли бы в реальной жизни, как люди на экране выполняют самые обычные действия: открывают и закрывают двери, садятся в такси, едят и т. д. Осознавайте это; осознавайте, что в кино вы видите больше и лучше, и после киносеанса намеренно вызывайте в памяти те образы, которые видели на экране. Это приведет к тому, что многие действия станут более знакомыми, чем раньше, и, следовательно, лучше видимыми, когда нечто похожее случится и с вами.
В повседневной жизни мы, слава Богу, не сталкиваемся с лицами в 16 на 8 футов; в кино же такое — на каждом шагу. Что ж, воспользуйтесь этим кинематографическим приемом, чтобы улучшить свое зрение и преодолеть один из самых стесняющих недостатков: неспособность узнавать в лицо даже знакомого человека и улавливать оттенки чувств и мыслей, которые, как правило, передаются тончайшей мимической игрой... Посмотрите внимательно на гигантское лицо киногероя, — внимательно, но без пристального вглядывания и всегда аналитически, пусть это даже лицо вашего кумира. Изучите его в деталях, запомните, как растут волосы, как поворачивается голова на шее, как перекатываются глаза в глазницах. А когда на этом грандиозном лице отразятся ярость, горе, сомнение, радость, страх и другие неординарные переживания, бесстрастно, как естествоиспытатель, следите за работой губ и глаз, мускулатуры щек и бровей. Чем более внимательно и аналитически вы будете наблюдать за подобными вещами, тем яснее и лучше отложатся в памяти образы ходовых выражений, и тем легче вам будет впоследствии видеть и распознавать такие же выражения на живых человеческих лицах.
УСЛОВИЯ ОСВЕЩЕНИЯ
Наиболее важным из всех условий хорошего зрения является достаточное освещение, —-то, о чем люди с нормально работающим сенсорным аппаратом могут позволить себе не слишком заботиться, и то, что может совершенно гибельно сказаться на тех, чьи зрительные функции нарушены.
Возникает вопрос: а что считать достаточным освещением? Наилучшее освещение мы имеем в ясный солнечный летний день.
Если вы читаете на улице, интенсивность света, падающего на страницу вашей книги, достигает десяти тысяч футосвечей, т. е., свет прямых солнечных лучей равен свету десяти тысяч восковых свечей, расположенных на расстоянии одного фута от книги. При сплошной облачности интенсивность света пять-шесть тысяч футосвечей; и только в самые мрачные и ненастные дни она может понизиться до такой величины, как тысяча футосвечей.
Внутри помещения, рядом с открытым незагороженным окном интенсивность света может составлять от ста до пятисот футосвечей, в зависимости от погоды, но с каждым шагом вглубь комнаты освещенность катастрофически падает. Например, всего в десяти-пятнадцати футах от окна она может равняться двум футосвечам или даже меньше, если обои и мебель темных тонов.
Освещенность пропорциональна квадрату расстояния. Лампа в 60 ватт обеспечивает примерно 80 футосвечей на расстоянии в один фут, 20 футосвечей на расстоянии в два фута, 9 футосвечей на расстоянии в три фута и только 4/5 одной футосвечи на расстоянии в десять футов. Из-за такого быстрого снижения интенсивности света с возрастанием расстояния большая часть наших комнат освещена очень слабо. Не лучше и в общественных местах: школах, библиотеках; это удача, если вам будет обеспечено хотя бы пять футосвечей. То, что все же возможно читать или делать близкую работу при таком фантастически низком освещении, есть свидетельство удивительной выносливости и гибкости наших глаз.
В своей книге "Зрение и человеческое благосостояние" д-р Лакиш описал любопытные эксперименты, которые демонстрируют нежелательные последствия недостаточного освещения. Эти эксперименты были предназначены для измерения нервно-мышечного напряжения ("точного индикатора, — как подчеркивает д-р Лакиш, — напряжения, утомления, напрасных усилий и внутренних потерь") при различных степенях освещенности. Участников эксперимента усадили за чтение; величина нервно-мышечного напряжения определялась по давлению, какое оказывали два пальца левой руки, лежавшие на большой плоской кнопке. Чтобы соблюсти чистоту эксперимента, ни кого из участников не посвятили в смысл испытания, напротив, пустили по ложному следу. Это полностью исключило возможность сознательного воздействия на результат. Многочисленные опыты убедительно показали, что во всех случаях "наблюдалось значительное снижение нервно-мышечного напряжения при возрастании освещенности от одной до ста футосвечей".
Последний показатель был наивысшим для той освещенности, которая закладывалась в эксперимент, поскольку с большей интенсивностью искусственного света нам практически сталкиваться не приходится. Но есть основания полагать, что при дальнейшем повышении освещенности нервно-мышечное напряжение будет продолжать снижаться.
Были проведены и другие эксперименты. В одном из них участников подвергали воздействию неправильно расположенных источников света, их ставили таким образом, чтобы свет падал не на стол, а бил в глаза. Этот свет не был чрезмерным, — обычный, средний, умеренной яркости, с каким работают миллионы людей. Тем не менее, его было вполне достаточно, чтобы уровень нервно-мышечного напряжения у испытуемых заметно вырос.
Насколько мне известно, существует лишь одна электрическая лампа, способная обеспечить освещенность в тысячу футосвечей без расточительного потребления энергии. Это лампа с зеркальной задней частью в форме параболы; действуя как отражатель, она испускает свет мощным и узким потоком, при котором чтение, шитье и другие дела, требующие пристального внимания, могут выполняться в наилучших, приближающихся к естественным условиях.
Люди с нарушенным зрением должны искать малейшую возможность, чтобы получить порцию солнечного света, и стараться всякую близкую работу выполнять у окна или вне помещения. Я сам извлек большую пользу из чтения при обильном солнечном свете, льющемся прямо на страницу, либо, если было чересчур жарко, отражавшемся от регулируемого зеркала, — и я мог, блаженствуя в тени, наслаждаться преимуществами даровой освещенности в семь или восемь тысяч футосвечей. Через несколько месяцев я бросил носить очки и мог совершенно спокойно читать сколько заблагорассудится. Правда, лишь при солнце или со стопятидесятиватной рефлекторной лампой. Но по мере того, как зрение улучшалось, мне хватало все меньше и меньше света. Однако и теперь этот комнатный "прожектор" я предпочитаю всем другим светильникам, и часто работаю при солнечном свете.
Когда вы читаете при ярком солнечном свете необходимо поддерживать глаза полностью расслабленными. Путь к этому известен: соляризация и пальминг. Многие также обнаружат, что черная бумага с прорезью, описанная в предыдущей главе, облегчает чтение. Когда эти меры предосторожности приняты, чтение при десяти тысячах футосвечей может оказаться весьма благотворным. Интенсивно освещенный шрифт стимулирует желтое пятно, утратившее чувствительность из-за неправильных зрительных привычек. Вдобавок, ясность и четкость освещенных солнцем букв, их прекрасная видимость успокаивающе действует на разум; уходит привычная, смешанная с тревогой забота о том, чтобы видеть, и возвращается былая уверенность в своей способности интерпретировать ощущения. Благодаря этой уверенности и стимуляции желтого пятна, вы скоро будете хорошо видеть и при куда меньшем освещении. Чтение при десяти тысячах футосвечей есть подготовка к чтению при ста.
Органические нарушения глаз, прочно укоренившиеся привычки неправильного функционирования, неудовлетворительность общего состояния здоровья делают некоторых людей болезненно чувствительными к сильному свету. Было бы безрассудством с их стороны кидаться в чтение при десяти тысячах футосвечей без навыков и знаний. Сначала они должны приучить себя выдерживать все более и более яркий свет — не только прямой на открытые и закрытые глаза, но и отраженный от страницы лежащей перед ними книги. Только так эти горемыки смогут выбраться из вечного полумрака, куда заточила их органическая или функциональная светобоязнь, и вкусить от плодов хорошего освещения.
В заключение стоит сказать и о лампах дневного света, распространяющихся все шире из-за дешевизны производства и экономичности. Существуют данные, что такого рода освещение неблагоприятно воздействует на зрение. Одну из причин этого необходимо искать в природе самого света, излучаемого не привычными нам "горячими" источниками (солнце, свеча, лампа накаливания), а холодным ионизированным газом. Главное же, лампы дневного света практически не отбрасывают тени, поэтому элемент контрастности, чрезвычайно важный для зрения, явно отсутствует в комнатах, освещаемых люминисцентными трубками. Тень, помимо того, помогает определять расстояние, объем, форму и фактуру, без нее точная интерпретация ощущений становится намного сложнее. В этом, кстати одна из разгадок, почему глаза утомляются быстрее в пасмурный день, нежели в солнечный. Для органов зрения, приспособившихся в процессе эволюции к определенного рода свету (да, собственно, и созданных этим светом), и для разума, который научился использовать тень как ориентир для правильной интерпретации, восприятия и оценки окружающего мира, люминисцентное освещение является ни чем иным, как враждебным и противоестественным. Остается лишь удивляться, какая все-таки небольшая часть человечества (десять-
пятнадцать процентов) однозначно отрицательно реагирует на такое освещение: глаза наливаются кровью, опухают веки, снижается качество зрения... Если вам не повезло, и вы входите в эти десять-пятнадцать процентов, лучшее, что можно было бы сделать, это, конечно же, сменить работу и трудиться на открытом воздухе или хотя бы при обычных, точнее, привычных лампах накаливания. Но если для вас карьера ценнее здоровья, советую почаще покидать помещение с лампами "дневного света" и выбираться на настоящий дневной свет; пальминг и соляризация полезны всегда, всем и в любом количестве, так что и вы не пренебрегайте ими.
И еще одно замечательное и приятное терапевтическое средство: кинематограф. Если фильмы смотреть надлежащим образом, они могут приносить удивительную пользу: освежать глаза, утомленные холодным безжизненным светом, переселять разум, сбитый с толку каждодневным и постоянным отсутствием теней, в мир сугубых контрастов, и, наконец, доставлять развлечение самой жертве прогресса.
ПРИЛОЖЕНИЕ №1
Уже после того, как я закончил писать эту книгу, один из моих корреспондентов прислал мне копию статьи, которая без подписи (вероятно, в качестве редакционной) появилась в "Бритиш Медикал Джорнэл".
СОВЕРШЕННОЕ ЗРЕНИЕ БЕЗ ОЧКОВ
13 сентября 1941 года
Письмо д-ра Дж. Парнесса, публикуемое в этом номере, призывает нас обратить внимание на прозвучавшее недавно по радио выступление д-ра Джулиана Хаксли. Речь в нем шла о практике исправления зрительных нарушений без использования очков... Прежде, чем осуждать эту практику, неплохо рассмотреть данные в ее поддержку. Существует много методов, основанных на гипотезах, различающихся по своей остроумности.
Система, изложенная У. Г. Бейтсом, имеет перед конкурирующими системами лишь то преимущество, что ее принципы заявлены публично. Бейтс считает, что состояние рефракции является динамическим и постоянно меняется. Изменения в рефракции осуществляются наружными нервно-мышечными тканями глаз, сам же хрусталик не играет никакой роли в аккомодации. Нарушенное зрение относится к области психических явлений; заболевание центров мозга вначале расстраивает желтое пятно, а затем и всю сетчатку. Лечение нацелено на стимулирование "умственного расслабления", так как, когда разум отдыхает, зрение возвращается к норме. За 30 лет работы над рефракцией, Бейтс обнаружил небольшое число людей, которым удавалось поддерживать "совершенное зрение" более, чем несколько минут кряду, и он часто наблюдал "рефракционные изменения по шесть раз и более в секунду". Поскольку никто из офтальмологов физически не способен заметить шесть и более изменений рефракции в течение секунды (это можно назвать "блиц-ретиноскопией"), никто не может и опровергнуть основной догмат Бейтса.
А офтальмологи все еще остаются верны теории, основывающейся на физиологических данных, что аккомодация осуществляется путем изменения кривизны хрусталика. Бейтс иллюстрирует влияние разума на рефракцию эффектом напряжения. Поскольку напряжение включает в себя психическое беспокойство, изменения в рефракции происходят во всех состояниях, вызывающих такое беспокойство. Так, "у пациента 25-ти лет не было никакой аномалии рефракции, когда он смотрел на чистую стену без попыток что-либо разглядеть на ней (то есть, в состоянии полного расслабления и отсутствия напряжения); но когда он говорил, что ему 26 лет, или кто-то другой убеждал его в том же, он становился близоруким (как показала блицретиноскопия Бейтса). То же самое случалось, когда он утверждал или старался представить, что ему 24 года. Но если он называл истинные данные, зрение возвращалось в норму". Бейтс приводит и случай с маленькой лгуньей. Ретиноскоп обнаружил изменение в сторону близорукости, когда на вопрос: "Ты ела мороженное?" - она ответила: "Нет". Если же девочка говорила правду, ретиноскоп не отмечал каких-либо аномалий рефракции. Это производит впечатление, так сказать, физического проявления внутреннего голоса совести.
Также приводится набор сомнительных данных, якобы доказывающих, что пациенты с удаленным хрусталиком могут читать мелкий шрифт в очках для дали. А то, что ежедневный опыт офтальмологов противоречит этому, может быть, и имеет какое-то значение, но, очевидно, не столь весомое, как единичные примеры, зарегистрированные Бейтсом, и которые, между прочим, имеют совершенно иное объяснение, как это знает всякий, знакомый с соответствующими работами.
В самом деле, существует множество разной и противоречивой литературы, касающейся реального механизма изменения формы хрусталика в процессе аккомодации; сами факты никем не оспариваются — кроме Бейтса, который приводит—называемые им экспериментальными — данные о том, что удаление хрусталика у рыбы не влияет на аккомодацию. Эксперимент с рыбами обильно иллюстрируется фотографиями, но нигде даже не упоминается, что аккомодация у рыб физиологически и анатомически отличается от аккомодации у млекопитающих. Есть факты и об экспериментах над млекопитающими, в основном, кроликами и кошками; и здесь появляется удивительная информация: будто бы если перерезать нерв или мышцу, а затем вновь соединить и перевязать, то импульс будет передаваться и в таком состоянии, хотя физиологи не торопились бы сообщать о результатах, не выждав хотя бы нескольких дней или даже недель. Эти эксперименты проливают свет и на анатомию млекопитающих. Оказывается, общепризнанное утверждение, что кошки от природы наделены превосходной косой мышцей, не верно. Необходимо заметить, что это является лишь побочным наблюдением; главное же заключается в том, что фармакологи заблуждаются, считая, что атропин действует только на гладкие мышцы, так как Бейтс обнаружил, что это лекарство парализует наружные мышцы, обеспечивающие аккомодацию. Из эксперимента, иллюстрируемого рисунком, явствует, что у мертвой рыбы все еще живой разум - ее мозг прокалывается, чтобы вызвать паралич — или, по Бейтсу, расслабление.
Лечение, основанное на этих революционных наблюдениях, имеет своей целью психическое расслабление, и убитая рыба, похоже, является его символом.
Система Бейтса, однако, имеет немало приверженцев. Правда, в 1931 году Министерство общественного здравоохранения Пруссии сделало заявление, в котором отозвалось об этой системе как о шарлатанстве, но в гитлеровской Германии многотомные труды на подобные темы возвели ее в культ; там, по-видимому, нет недостатка ни в практикующих по методу Бейтса врачах, ни в пациентах.
Перво-наперво отметим, эта статья содержит две основные линии аргументации.
Первая: метод зрительного обучения Бейтса не может быть правильным, так как он используется немцами.
Вторая: метод зрительного обучения Бейтса не может быть правильным, потому что определенные эксперименты, предназначенные для подтверждения гипотезы, которой Бейтс стремился объяснить успех его метода, не были осуществлены надлежащим образом.
Первый аргумент является копией того, которым столетие назад пытались дискредитировать стетоскоп — из-за одной только предубежденности против французов. Знакомые с работами Джона Элли-отсона вспомнят описание этого нелепейшего эпизода в истории медицины. Понадобилось двадцать с лишним лет, прежде чем открытие Лаэннека стало широко применяться английскими врачами.
Точно таким же образом, только еще дольше, и гипноз состоял под запретом официальной британской медицины. И все из-за предубежденности против гипнотизеров. Минуло полстолетия, как Брэйд сформулировал свою классическую гипотезу, а Эсдэйл провел ряд серьезных операций с гипнотической анестезией, но Британская медицинская ассоциация продолжала по-прежнему считать, что в гипнотизме нет ничего, кроме мошенничества и шарлатанства.
История медицины слепо шествует по пути повторения своих ошибок, и, похоже, что зрительному переобучению придется разделить участь гипнотизма и стетоскопа.
Могу добавить, что аргумент с позиций неприятия нацизма вряд ли оправдан в данном вопросе. Методика восстановления зрительных способностей была разработана американским врачом и в настоящее время широко преподается в Соединенных Штатах и Англии. В Германии многие годы существовали "школы зрения". Одни из этих школ, вне сомнения, были плохими и заслужили осуждение Прусского министерства здравоохранения, но другие, как это видно из статьи, написанной в 1934 году военным хирургом для "Дойче Медицинише Вохеншрифт", были просто замечательны. В этой статье д-р Дренкхан упоминает, что во многих случаях аномальных рефракций результаты стрельб среди новобранцев были лучше у тех, которые не носили очков, а прошли курс восстановления зрения в школе зрения. Тем, кто заметил хоть малейшее ухудшение зрения, д-р Дренкхан дает совет: не идите сразу же к глазному специалисту, который, как правило, пропишет вам очки, а проконсультируйтесь с семейным доктором, и после того как он предпримет шаги для исправления вашего общего физического и психического состояния, ступайте в школу зрения и изучайте, как надлежащим образом использовать глаза и разум.
Это что касается первой линии аргументации. Второе, в равной степени несообразное, основывается не на предубеждении, а на путанице в мыслях и дурной логике. Как ни парадоксально, но автор статьи совершенно не способен различить две абсолютно разные вещи: первичные данные, подтверждающие существование некого явления, и вторичные данные, подтверждающие гипотезу, объясняющую данное явление. Явление, которое Бейтс стремился объяснить при помощи своей нетрадиционной теории аккомодации, было тем заметным улучшением зрения, которое неизменно следовало за выполнением определенных восстанавливающих упражнений. Свидетелями существования такой закономерности могут выступить тысячи людей, которые, подобно мне, извлекли пользу из выполнения предлагаемых процедур. Если бы автор анонимной статьи на самом деле желал разобраться в существе проблемы, он мог бы связаться с проверенными преподавателями и попросить разрешения понаблюдать за их работой. Вместо этого он пытается дискредитировать саму идею зрительного переобучения, отрицая ценность экспериментов, проведенных Бейтсом для подкрепления своей гипотезы.
Нет необходимости говорить, что идея зрительного переобучения пройдет невредимой через все нападки. Даже если будет доказано, что вторичные данные неверны, если будет доказано, что неверна и сама гипотеза, это не будет иметь абсолютно никакого отношения к тем фактам, объяснить которые эта гипотеза и предназначалась. Существование неверного объяснения факта не отрицает существования самого факта, поскольку в нем дают о себе знать объективные законы природы, до времени непознанные, а в истории человечества умение пользоваться всегда предшествовало умению правильно объяснять. Скажем, металлургией люди занимались задолго до того, как на основе накопленных данных были сформулированы гипотезы, удовлетворительно объясняющие процессы плавления, закаливания и т. п. Если следовать логике безымянного автора статьи, то надо признать: окажись эти гипотезы заблуждением и ошибкой, всякая работа с металлом стала бы невозможна. Что касается медицины, то ее, вероятно, вообще не должно существовать. Наши знания о человеке и человеческом организме неполны, ограничены, поверхностны, многое неизвестно, выдвигаемые гипотезы опровергаются или противоречат друг другу, теория не поспевает за практикой. Тем не менее, действенный опыт медицины существует, несмотря на очевидность того, что в будущем многие современные положения признают устаревшими, появятся новые, о которых нынешние врачи не смеют и гадать.
Теория аккомодации д-ра Бейтса может оказаться столь же наивной, как разъяснения XVIII века о причинах эффективности сока лаймы[18] против цинги. Тем не менее, цинга излечивается соком лаймы, а метод зрительного переобучения Бейтса улучшает зрение.
ПРИЛОЖЕНИЕ № 2
У близоруких часто бывает весьма плохая осанка. В некоторых случаях она может быть напрямую вызвана плохим зрением, которое способствует сутулости и искривлению шеи. И наоборот: близорукость, пускай и частично, может быть следствием плохой осанки. Ф. М. Александер описывает случай, когда у близорукого мальчика, после того, как его научили держать прямо голову и спину, восстановилось нормальное зрение.
У взрослых само по себе исправление осанки еще не является достаточным условием для восстановления нормального зрения. Но улучшение зрения может быть ускорено, если научиться заменять неправильные привычки использования организма (в целом) на правильные; но одновременное овладение зрительными способностями обязательно.
[1] Keratitis punctata (лат.) — точечный кератит, воспаление роговицы глаза, сопровождающееся ее помутнением и снижением зрения.
[2] Брайль — французский ученый Луи Брайль, разработавший рельефно-точечный шрифт для письма и чтения слепыми.
[3] Таблица Снеллена — таблица с буквами и знаками различных размеров, предназначена для проверки остроты зрения; названа в честь датского офтальмолога Германа Снеллена. В большинстве стран Западной Европы и в США таблица рассчитана на исследования с расстояния в 20 футов (6 м), а строки обозначаются расстоянием (в футах или метрах), с которого они ясно видны при стопроцентном зрении. Таким образом, двухсотфутовая буква таблицы Снеллена - такая буква,
которую нормальные глаза видят с расстояния в 200 футов (Около 60 м).
[4] Гиперметропия — форма дальнозоркости, при которой человек не может четко видеть ни удаленные, ни близлежащие объекты.
[5] Астигматизм — оптический дефект глаз, который, как правило, вызывается неодинаковой кривизной роговицы или неправильной формой хрусталика, из-за чего в одном глазу сочетаются разные рефракции.
[6] Рефракция — преломляющая сила оптической системы глаза. **
[7] Врач лечит, природа не излечивает (лат.)
[8] Сообразно гипотезе (лат.).
[9] Этиология — учение о причинах и условиях возникновения болезней.
[10] Аккомодация — процесс изменения преломляющей силы глаза для приспособления к восприятию предметов, находящихся от него на различных расстояниях. ** См. приложение № 1.
[11] См. приложение № 1.
[12] Релаксация — расслабление или резкое снижение тонуса мускулатуры.
[13] Sensa (лат.) — чувства, взгляды, представления.
[14] Sensum (лат.) — ощущать, воспринимать.
[15] Александер Франц (1891 -1964) — американский врач и психолог, глава чикагской школы психосоматики. Разрабатывал проблемы соответствий между органическими заболеваниями и типами эмоциональных конфликтов.
[16] Гиперемия — местное увеличение количества крови при усиленном притоке ее к какому-либо органу или затрудненном ее оттоке.
[17] Пункт — единица длины, равная в англо-американской системе мер 0,351 мм.
[18] Лайм — разновидность лимона.