Iii группа. «в армии служить боюсь»

Это наиболее многочисленная группа. В нее вошли 64 при­зывника в возрасте от 18 до 27 лет. Социальный состав отли­чался значительной разнородностью: выпускники средних школ, абитуриенты, учащиеся технических училищ, лицеев, колледжей, техникумов, студенты высших учебных заведе­ний (заочных, вечерних отделений и дневных отделений, при которых нет военной кафедры), рабочие, служащие с высшим образованием, не являющиеся офицерами запаса и работаю­щие не по специальности, безработные. Родители этих при­зывников также являлись представителями различных про­фессий и специальностей.

В этой группе представлены все три степени заикания, которое протекало на фоне акцентуаций личности, различ­ных форм неврозов, невротического развития и психопатии. В ряде случаев наблюдалась аггравация речевого судорожно­го синдрома.

Причина нежелания быть призванным на действительную службу объяснялась страхом перед армией. Аргументируя свой страх, призывники использовали сведения, полученные из газет, радио- и телепередач, а также из специальной ли­тературы (Виленская Е. Ю. и др., 1997). Вот их далеко не пол­ный перечень: неуставные отношения, приводящие к тяжелым последствиям; постоянные человеческие потери в войсках, проходящих службу в регионах Кавказа; плохое питание, обмундирование, антисанитария и, как следствие, высокая заболеваемость среди рядового состава; социальная незащи­щенность пострадавших в войнах и локальных конфликтах; случаи дезертирства из армии; получившие огласку случаи недобросовестного отношения к своим обязанностям коман­диров разного ранга; «недобросовестность должностных лиц,

готовых использовать неосведомленность юношей и их малый жизненный опыт, чтобы выполнить план призыва любой це­ной» [27. С. 3] и пр.

Родители (за редким исключением) также не хотели, что­бы их дети были призваны в армию, ссылаясь, прежде всего, на состояние речи и здоровья призывника.

Приходилось наблюдать случаи, когда в одной семье мне­ния родителей по поводу призыва сына на военную службу диаметрально расходились.

Приведем пример экспертного обследования, проведенно­го в июне 1998 года.

Больной Г., 19 лет. Заканчивает кулинарный колледж. Направ­лен райвоенкоматом для уточнения степени заикания.

На приеме с матерью. Мать работает медсестрой, отец больно­го военнослужащий (прапорщик), заведует пищеблоком в одном из высших учебных военных заведений Санкт-Петербурга.

Из беседы с матерью: ребенок от первой беременности (матери было 22 года, отцу — 27 лет). Беременность на всем протяжении протекала с токсикозом, во второй половине диагностировали не-фропатию (высокое А/Д, белок в моче). В период беременности «очень часто приходилось волноваться», так как, работая медицин­ской сестрой в воинской части, где служил муж, «почти каждый день оказывала медицинскую помощь избитым солдатам». Ей было жал­ко «мальчиков», неоднократно пыталась говорить об этом с мужем. Муж, по характеру человек «жесткий и вспыльчивый», в резкой фор­ме «приказал» ей «не лезть не в свое дело». Чувствуя себя плохо, постоянно находясь в нервном напряжении, в этот период часто плакала. Особенно ее угнетало отсутствие внимания со стороны мужа, «хотя он человек неплохой: не курит, пьет только по празд­никам, все несет в дом...».

Роды срочные, сухие, со стимуляцией (родовая деятельность почти отсутствовала), длительность родов — 12 часов. Ребенок закричал сразу, травмы в родах не зафиксированы. Масса тела при рождении — 3200 г, рост — 51 см.

Приложен к груди на следующий день, грудное вскармливание — 2 недели, потом молоко пропало. Искусственное питание перено­сил плохо (болел живот, плохо отходили газы). По ночам спал бес­покойно, часто плакал.

Перенесенные заболевания: краснуха — в 3 года, паротит — в 8 лет, частые ОРЗ, до 16 лет находился под наблюдением педиатра и врача ЛОР по поводу ларинготрахеита с астматическим компо­нентом.

В роду по материнской линии наблюдалась эпилепсия (у праба­бушки и бабушки больного), со стороны отца — шизофрения (у ма­тери отца). Речевая наследственность не отягощена.

Физическое развитие: первые зубы — в 4 месяца, стоять начал в 8 месяцев, ходить — в 12 месяцев.

Психическое развитие — без отклонений от нормы.

Речевое развитие: гуление — в пределах нормы, первые слова — после года, первые фразы — к 1,5 годам, хорошо говорил фраза­ми к 2 годам.

Звукопроизношение, по словам матери, нарушено не было. Ре­бенком был очень подвижным, непоседливым, говорил быстро.

Заикание появилось в 7 лет почти сразу после начала обучения в 1 классе. Ребенок категорически отказывался ходить в школу. По утрам «закатывал истерики», падал на пол, кричал, иногда бывали рвоты. Отец наказывал мальчика физически, насильно отводил его в школу. После очередного наказания на уроке чтения у ребенка появились «запинки». Дети стали смеяться, дразнить его «заикой». Больной начал стесняться речи, отказывался устно отвечать зада­ния, учитель опрашивал его после уроков.

Мать сразу показала мальчика логопеду по месту жительства. Занятия в течение трех месяцев положительных результатов не дали. Через год прошел курс лечения у невропатолога (были назначены фенибут и воротнички по Щербаку с бромом) и у логопеда в обла­стной больнице. Ребенок «стал спокойнее», но речь практически не улучшилась.

Мать отмечает в этот период выраженную зависимость речи от ситуации общения: с товарищами говорит хорошо, с отцом, кото­рый «до сих пор бьет сына», говорит плохо. Отца не любит, очень боится, подчиняется физической силе.

В школе учиться не хотел, «тянул на тройки», иногда «прикры­вался» заиканием, чтобы получить освобождение от экзаменов, физкультуры, каких-либо поручений. В 8—9 классах связался с плохими, «разболтанными» ребятами. Мать очень боялась, что сын может начать употреблять наркотики. Считает его человеком, кото­рый легко поддается плохому влиянию, эгоистом, трусливым, лжи­вым. Читает и смотрит только «фентози».

В колледже начал учиться лучше, проявил интерес к специаль­ности. Может дома приготовить обед. «Видимо, это у него по на­следству, от отца». Появились хорошие друзья, но девушек стесня­ется.

Отец очень хочет, чтобы мальчик пошел в армию. Договорился о том, что сына оставят по месту жительства, направят в часть, где служит отец. Там больной начнет работать поваром под его нача-

лом. В дальнейшем мечтает видеть сына поваром на кораблях, ко­торые ходят за границу. Мать ему не противоречит, хотя понимает, что муж «не генерал», и сына могут направить куда угодно. Поэто­му она не хочет, чтобы мальчик попал в армию, «так как очень хо­рошо знает, что это такое».

Из беседы с больным: в настоящее время наиболее трудно гово­рить в состоянии волнения, в магазине, по телефону (I вариант — см. приложение 2), дома с отцом.

Самооценка уровня логофобии — 3-я группа (II уровень). Экс­пертная оценка — 4-я группа (III уровень).

Данные по «Речевому опроснику»: 1-я группа — 0, 2-я группа — 15, 3-я группа — 15, 4-я группа — 19.

Заключение: у больного наблюдается логофобия III уровня.

В армию идти не хочет, так как там «дедовщина». Отцу просит об этом не сообщать.

Объективно: самостоятельная речь с заиканием на следующих звуках:

с, в, ц, ф, т, д... | тонико-клонус,

р, л > сопутствующие движения

о, э J головы.

Темп речи значительно ускорен, артикуляция нечеткая, наблю­дается свистящий сигматизм. Голос напряженный, плохо модули­рованный. Речевое дыхание нарушено. Симптом Фрешельса поло­жительный. Чтение — с заиканием в тяжелой степени. Сопряжен­ная, отраженная, автоматизированная речь — с незначительным заиканием. Ритмизированная речь — почти без заикания. Речь с аппаратом АИР — без заикания (!).

Нейропсихологические пробы:

оральный праксис: нарушено раздельное надувание щек, зат­руднено движение «язык желобком»;

динамический праксис: реципрокная проба, проба «кулак — ребро — ладонь» — с выраженными персеверациями;

наблюдается скрытое левшество (—2 + 1).

Данные экспериментально-психологического обследования:

«Оптимистическое ожидание» — 26 баллов;

DFS-D — 45 баллов;

DFS-F — 23 балла;

TAS — 70 баллов.

Эти данные подтверждают III уровень логофобии.

Логопедический диагноз: неврозоподобное заикание в тяжелой степени, смешанная форма, тонико-клонический тип речевых судо­рог, сопутствующие движения головы, III уровень логофобии. Стер­тая форма дизартрии.

Клинический диагноз: неврозоподобное заикание у больного, акцентуированного по истероидному типу.