Постаревший Скорина неспешно осматривает цитрины, померанцы и яблони.

Замечает у ограды старуху.

СКОРИНА. Вы опять здесь?.. Опять будете молчать?.. Что высматриваете в саду его величества Фердинанда?.. На воровку не похожи, возраст не позволит сигануть через ограду… Почему вы приходите сюда каждый день?.. Нет других мест для прогулок?..

Помолчав, срывает яблоко и протягивает через решетку. Старуха уходит, не взяв плод.

СКОРИНА. Ходит и ходит… Смотрит и смотрит… Чего надо?.. Сумасшедшая старуха…

Задумчиво смотрит на яблоко. У ограды возникает фигура молодого человека.

Стараясь быть незамеченным, он следит за Скориной.

СКОРИНА (бросает в юношу яблоко). Яблочек захотелось? Что за народ такой? Лазят и лазят! Воруют и воруют! А потом виноват королевский садовник! Эй, Паоло!

СИМЕОН. Отец!

СКОРИНА (не слышит). Паоло! Хватит дрыхнуть! Беги сюда, снова гости пожаловали!

СИМЕОН (громко). Отец!!!

СКОРИНА. Что? Кто?

СИМЕОН (подходит к самой решетке). Отец, это я, твой сын Симеон.

СКОРИНА (разглядывает юношу). Симеон? Разве ты не умер?

СИМЕОН. Побойся Бога, отец, мне всего двадцать три.

СКОРИНА. Мне казалось, ты умер вместе с Маргаритой, своей матерью...

СИМЕОН. Отец, ты хорошо себя чувствуешь?

СКОРИНА. Хорошо ли я себя чувствую?..

Молчание.

СИМЕОН (очень медленно, почти по слогам). Отец, вспомни: ты оставил меня в Вильно на попечении родных в семилетнем возрасте… Ты посылал им деньги для моего содержания, пусть немного и нерегулярно, но хоть иногда... Теперь я вырос, закончил университет. (Скорина с удивлением смотрит на сына.) Вспомни, ведь ты так хотел, чтобы я пошел по твоим стопам.

СКОРИНА. Сколько книг ты перевел?

СИМЕОН. Господи, отец! Я стал врачом.

СКОРИНА. Конечно, конечно… Врачом! Лечить людей – самое благородное дело на свете. Знаешь, я всё меньше лечу людей, я их почти не лечу. Да и времени совсем не остаётся с этим садом. Прости, ты голоден, я сейчас принесу фруктов… (Ковыляет вглубь сада.)

СИМЕОН. Не нужно, отец! Я не голоден!

СКОРИНА. Нет, нет, ты обязан попробовать мои груши. Первый год, как заплодоносили. Таких груш в Полоцке не увидишь. Прекрасный сорт итальянского происхождения. Не могу дотянуться. Перелезь через забор, помоги мне. Да не бойся, не заругают, я здесь самый главный, меня здесь все боятся. Небось в Вильно все сады в детстве обобрал?

Симеон без восторга перелезает через ограду, помогает отцу.

СИМЕОН (откусывает грушу). Не дозрели еще.

СКОРИНА. Не может быть. (Откусывает, садится на землю.) Действительно. А с виду такая красивая… (Молчание.) Признаюсь тебе, Симеон, плохой я садовник.

СИМЕОН. Не расстраивайся, отец, груши дозреют.

СКОРИНА. Они, возможно и дозреют, а вот я, кажется, перезрел, даже сгнил… Работаю мало и плохо, без прежнего усердия. Вся эта ботаника – не моё… Значит, стал врачом? Поздравляю. Как там Сигизмунд правит? Потом покажу его охранную грамоту. Ты на сколько приехал?

СИМЕОН. Король Сигизмунд умер.

СКОРИНА. Богемская палата пишет и пишет на меня жалобы королю… Что ты сказал? Умер?

СИМЕОН. Два года назад.

СКОРИНА. Епископа Яна, его внебрачного сына, случайно, не выбрали новым королем?.. Не знаю, за какие заслуги терпит меня Фердинанд… Жалование задерживать стали…

СИМЕОН. Бискуп Ян умер.

СКОРИНА. Ян очень хитрый политик… Что?

СИМЕОН. Не дожив даже до сорока.

СКОРИНА. У него было больное сердце, я его хорошо знал.

СИМЕОН. Знаю, ты у него служил.

СКОРИНА. У кого я только не служил!.. А как там мой приятель Мартин Онков? (Испугался.) Только не смей говорить, что и он…

СИМЕОН. Жив, но…

СКОРИНА. Спился?

СИМЕОН. Разорился.

СИМЕОН. Магистрат возбудил против него иск за то, что отказался подчиняться магдебургскому праву. Король тут же освободил от службы.

СКОРИНА. Это мы сглазили. Не бывать, значит, бурмистром… За могилой матери смотришь?

СИМЕОН. Смотрю, больше некому.

Молчание.

СКОРИНА. Как-то залезли лихие люди, разбили в саду скульптуры и вырубили молодые деревца… Никого не поймали, влетело Паоло-каменотесу и мне. Хотя причем здесь я?

СИМЕОН. Отец, ты всю жизнь переезжал с места на место, почему ты осел в этом саду?

СКОРИНА. А разве быть садовником позорно?.. Жалование задерживать стали…

СИМЕОН. Тебе нравиться такая последняя строка твоей бурной биографии: умер садовником?

СКОРИНА. Я не простой садовник, а королевский…

СИМЕОН. Это после всего, что ты достиг?

СКОРИНА (посмотрев на сына изменившимся серьёзным взглядом). А чего я достиг, сынок?

СИМЕОН. Ты совсем забыл про свои книги…

СКОРИНА (перебивает). Когда-то я пытался лечить и возделывать души человеческие. Мне не удалось изменить мир. Теперь я возделываю землю, и это приносит видимые результаты. На склоне лет выяснилось: земля куда благодарней людей, она сторицей возвращает тому, кто поливает её своим потом. Землю не преобразишь в одно мгновение, но вода камень точит. Я пытаюсь преобразить маленький кусочек земли, сделать его лучше. Если каждый будет трудится в своем саду, на земле станет лучше. Во всяком случае, я воочию и при жизни вижу результаты своего труда. Жаль, что я понял всё это слишком поздно, силы уже не те… И не самый лучший ботаник…

СИМЕОН. Я не ожидал тебя таким увидеть. Всё, что мне рассказывали про тебя, противоречит услышанному и увиденному.

Молчание.

СКОРИНА. Жалование задерживать стали…

СИМЕОН (в раздражении). Да слышал, слышал я! Если ты думаешь, что я приехал за деньгами, то ошибаешься. Я не нуждаюсь. И не ожидаю ничего, кроме долгов после тебя.

СКОРИНА. Скорей всего ты прав, сын. Наследство твоё будет скудным. Ты насколько приехал?

СИМЕОН (помолчав). Смысла оставаться не вижу.

СКОРИНА. Я так разочаровал тебя, Симеон?

СИМЕОН. Я мечтал увидеть великого человека, а вижу юродствующего старика. Ты в Праге для того, чтобы открутить колесо времени, чтобы вернуться в лучшие годы своей жизни?

СКОРИНА. Возможно.

СИМЕОН. Почему ты не нашел сил завершить дело своей жизни?

СКОРИНА. Не тебе меня осуждать, сын. Иногда обстоятельства оказываются сильнее нас.

СИМЕОН. Это слова слабого. Я стану сильнее тебя. Я преодолею любые обстоятельства.

СКОРИНА. Дай-то Бог, сынок, дай-то Бог…

СИМЕОН. Прощай. Прости, отец… (Перепрыгивает через ограду и уходит.)

СКОРИНА (вспоминая что-то своё). Прости, отец… Так надо… Я всё обдумал… Наша порода… Симеон Скорина… (Крестит вослед сына, замечает у ограды старуху.) Опять вы здесь?.. Опять будете молчать?..

Прага. Королевский сад. (Осень 1550-го года от рождества Христова).