Интерперсональные аспекты излечения от фобии: как пробиться через привычную маску, разделяя свой страх с другими людьми

Эриксон: Вы ведь не хотите опять потерпеть неудачу, не правда ли?

Клиентка: Нет.

Эриксон: Хорошо. А теперь я Вам кое-что скажу. Я просил Вас обсудить со мной все, в чем Вы признались, когда были в трансе. Но Вам не понравилась моя просьба, не так ли? Тем не менее Вам хотелось соблюсти все правила вежливости и остаться любезной до конца. Верно?

Клиентка: Да.

Эриксон: Вы не можете понять, зачем я впустил сюда каких-то посторонних людей. И это Вас очень огорчает. Похоже, что это не очень-то честно с моей стороны, верно? Может быть, Вам несколько поможет то, что я Вам сейчас скажу: Ваша тревога и Ваш страх всегда тем или иным образом связаны с другими людьми. Человек, который здесь находится, абсолютно не знаком Вам. Вы друг для друга не значите ровно ничего. Вас ничего не объединяет, за исключением того, что Вас интересуют одни и те же проблемы. Вы недоумеваете, зачем я его привел, а между тем я преследовал весьма определенную цель: точно так же, как и Вы порой многое не могли себе объяснить, так и я сейчас не могу раскрыть перед Вами свои намерения. Вам необходимо избавиться от страха и беспокойства, но они проявляются только в присутствии других людей, а Вы тщательно скрываете от них свои чувства. Попробуйте не скрывать своего напряжения, и Вы обнаружите: нет ничего смертельного в том, что Ваш страх стал кому-то известен. Понимаете? Вот здесь-то нам и может пригодиться третье лицо. Сегодня Вы сообщили нам то, в чем не смели признаться даже самой себе, ведь так? И Вы выросли в наших глазах – потому что за Вашим поведением мы увидели реальную личность. Ведь довольно часто милое на первый взгляд поведение нас не удовлетворяет. Порой так хочется увидеть оборотную сторону показного дружелюбия, то, что скрывается за остроумными шутками, общими фразами и вежливыми улыбками. Мы значительно лучше начинаем относиться к людям, когда узнаем, как они себя проявили во множестве банальных житейских ситуаций. Думаю, Вы мне верите, потому что знаете, что это так – и что все слушающие нас люди придерживаются того же мнения.

Эриксон: При любой формальной психотерапии полагается держать все в секрете. Одна моя знакомая пара муж и жена – в течение года занимались психоанализом, и каждый старался скрыть это от другого. Я тогда сказал им, что они сэкономили бы кучу денег, если бы не скрывали то, что общеизвестно.

Росси: Иными словами, Вы указываете на важность того обстоятельства, что клиентка должна разделить свои страхи с другими людьми, причем даже с незнакомыми. Именно потому, что страхи обязаны своим возникновением другим людям, от них проще всего было бы избавиться, разделив их с другими.

Эриксон: (Эриксон рассказывает о своей секретной работе в Службе стратегического обеспечения США во время 2-й мировой войны, когда он совместно с Маргарет Мид и Грегори Бэйтсоном работал с японскими и немецкими военнопленными. Эта информация до сих пор не рассекречена и пока не может пойти в открытую печать.)

2.21. Эмоциональный катарсис и рефрейминг как сущность подхода Эриксона: не изменение структуры личности, а расширение поля зрения; неудача – составная часть любой "удачливости"

Эриксон: Теперь о Вашем страхе плавания. Вы все время совершаете одну и ту же грубую ошибку. Вам надо ее исправить, потому что Вы упорно стараетесь-стараетесьстараетесь поплыть – Вы этого очень хотите, и все же Ваш страх сильнее Вас. Правильно? Попробуем применить совершенно другой подход. Вам не нужно будет заставлять себя вновь совершать бесконечные попытки. Первое, что Вы должны сделать – это запомнить все то, что Вы мне рассказали, и осознать это. И запомните – у маленького ребенка по сравнению со взрослыми все ощущения более честны и искренни.Вам не хотелось показывать своих слез – а это нечестно, потому что на самом деле Вы плакали. И слезы эти вовсе не были признаком слабости, как думали Вы. Когда Вы размышляете об этом теперь, то понимаете, что сильные люди, как и слабые, тоже временами плачут и что у сильных также бывают свои счастливые и свои печальные моменты. Согласны? А Вы-то все делали вид, что никогда не плачете и что Вам никогда не бывает плохо, что Вы никогда не чувствуете себя несчастной. К тому же Вы не хотите признаться в том, что страшно ревновали к Элен и ненавидели своих родителей. Вы не признаетесь в этом, Джейн, в то время как все необыкновенно просто. Вы не хотите понять, например, что некоторые поступки Ваших родителей Вам нравятся, а некоторые из них Вы просто ненавидите – но ведь это в корне отлично от того, чтобы ненавидеть самих родителей. Некоторые их действия вызывают у Вас возмущение, а с некоторыми Вы солидарны. Существует ведь громадная разница между самим человеком и тем, что он делает, а также между тем, что человек хочет сделать и что у него из этого получается. Вы всегда будете восхищаться честностью намерений.

Вы будете уважать и ценить тех людей, которые в чем-то потерпели поражение и здесь, и там, и вообще "по всем фронтам". Вы начинаете, наконец, улавливать мою мысль?

Вы должны посидеть спокойно и не пытаться перебороть свой страх плавания. Этого вовсе не нужно делать. Вам следует спокойно сесть – и честно, со всеми подробностями – просмотреть и оценить свои воспоминания и свое понимание прошлых событий. Тогда Вам понравится тот маленький ребенок, которым Вы когда-то были, и Вы не будете презирать себя за свой детский характер, потому что та девочка, не ведающая ни об импликациях, ни о многозначности, делала то (или хотела сделать то), что на самом деле не имело для Вас важного значения. Ведь что значила для Вас тогда смерть человека? Только то, что он уехал кудато в другое место. Лишь повзрослев, Вы стали вкладывать сюда совсем другой смысл. Когда Вы были маленькой, Ваша ревность имела одно значение, а теперь она имеет совсем другое. Не хотите же Вы, чтобы маленький ребенок сумел оценить свою значимость, свою личность, свои потребности настолько, чтобы любым способом защитить собственное понимание? Все эти годы Вы себя презирали, верно?

Клиентка: Да.

Эриксон: Почему? Может быть, потому, что это давало Вам возможность лучше разобраться в себе самой. Может быть, по чистой случайности. Но какая бы неприятность с Вами ни приключилась – из нее всегда можно извлечь некоторые позитивные уроки. Я хочу, чтобы Вы оглянулись назад и оценили свою ревность к Элен как ядро Вашего чувства личности, Вашей самооценки. Вы уронили Элен с высокого стула, она упала и поранила Вам руку. Вы ведь руководствовались исключительно добрыми намерениями, а все вышло плохо, очень плохо, просто отвратительно. Вас доводило до бешенства то, что Ваше желание помочь Элен закончилось ушибленной рукой и отцовской поркой; ведь Вы его любили, а он предал Вас, потому что наказал, не разобравшись, что к чему. Это и впрямь была ужасная плата за добрый поступок. Но в жизни часто случаются неудачи. Они входят в любую удачную жизнь.

Росси: Здесь Вы проводите глобальный рефрейминг детских взглядов клиентки на неудачу и ревность. Вы помещаете ревность к Элен в центр более позитивного зрелого развития личности. Теперь, с развитием гуманистической психологии, этот факт признается почти всеми, но тогда, в 1945 году, такие взгляды были внове. Как Вам кажется, можно ли по приведенным материалам судить о том, что именно эмоциональный катарсис и рефрейминг детского "недопонимания" составляют сущность Вашей гипнотерапии? Точнее, катарсис, помощь при рефрейминге и изменение структуры личности?

Эриксон: Только без изменения структуры личности. Вы просто расширяете поле зрения пациента.

Росси: Иначе говоря, гипнотерапия – не магия. Она просто предоставляет возможность более полного и исчерпывающего суждения, что освобождает человека от ограничений и детского буквализма.

Эриксон: Да, и это я формулирую следующим образом: "Когда Вы размышляете об этом теперь, то понимаете, что сильные люди, как и слабые, тоже временами плачут, и что у сильных бывают свои счастливые и свои печальные моменты." Я перехожу от упрощенного детского к более зрелому, взрослому уровню понимания."Но в жизни часто случаются неудачи. Они входят в любую удачную жизнь."

Росси: А для приближения к зрелому пониманию Вы обращаетесь к детской травме и говорите: "Существует громадная разница между человеком и тем, что он делает" и "Вы будете уважать и ценить тех людей, которые в чем-то потерпели поражение и здесь, и там, и вообще "по всем фронтам". Таким образом, в процессе рефрейминга травма помещается в ядро личности в новом – позитивном, а не в старом – пагубном для клиентки смысле.

Эриксон: Вот мои слова: "Когда Вы были маленькой, Ваша ревность имела одно значение, а теперь она имеет совсем другое."

Наши рекомендации