О партийном собрании на заводе им. Козицкого 4 ноября 1936 г.

На нем выступила инженер Швецова:

«В Институте, где я училась, на партийном собрании по чистке ря­дов партии Котолынов сказал: „чем больше зиновьевцы каются, тем меньше им верьте”. Сам Котолынов был на нашем факультете секрета­рем партийного бюро и пользовался у нас большим авторитетом. Без Котолынова не решался ни один вопрос. Котолынов многих членов партии и комсомольцев исключал за не бдительность. Был такой факт, когда хоронили Кирова в Ленинграде, Котолынов, идя за его гробом, сказал: „Ну, что наделали, теперь рабочий класс будет злее“. Я удивля­юсь чудовищной способности в учебе и силе воли Котолынова. Вот у кого нам надо учиться, как работать».

Инструктор отдела кадров ГК ВКП(б) Янов (Автограф)

ЛПА, ф. 25, оп. 7, д. 279, л. 79

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

СТРОГО СЕКРЕТНО

ЛЕНИНГРАДСКИЙ ОБЛАСТНОЙ КОМИТЕТ ВКП(б)

№ С 0—24/47гс

Кому: КПК по ЛО тов. Гусляковой

.IV-1939 г.

Выписка из протокола № 24 заседания секретариата Обкома ВКП(б) от 7 января 1935 г.

О сотрудниках Ленобкома ВКП(б)

Петрашевиче С. М., Владимирове В. Т. и Кармановой Е. П.

Принять предложение т. Ежова:

Исключить из рядов ВКП(б) сотрудников обкома Петрашевича С. М., Владимирова В. Т. и Карманову Е. П. за недостойную членов партии болтовню и несоблюдение элементарных для каждого члена партии, а особенно сотрудника обкома, условий конспирации, выра­зившейся в даче сведений о работе обкома и, в частости, о товарище Кирове — Николаеву Л., который не имел никакого отношения к об­кому.

Секретарь обкома ВКП(б): [подпись Жданова]

В Центральный Комитет ВКП(б),

Секретарю ЦК ВКП(б),

председателю Комиссии Партийного Контроля

тов. Н. И. Ежову

От бывшего члена ВКП(б), партбилет

№ 0569696, с 1926 года В. Т. Владимирова

Заявление

Более 3-х лет тому назад, точнее 8/1—1935 года, я был исключен из рядов ВКП(б). Каким парторганом и за что я исключен — мне до сих пор точно неизвестно, т. к. выписки из решения об исключении и его мотивах — я не имею.

Тов. Ежов! Я обращаюсь лично к Вам потому, что перед исключе­нием, т. е. 6/1 1935 г., был вызван к Вам и давал Вам свои устные объ­яснения. Затем состоялось заседание бюро или секретариата Лен. обко­ма ВКП(б) и, кажется, по В/предложению, а может быть и др. товари­щей (точно мне неизвестно) я был исключен из партии.

Разрешите восстановить в Вашей памяти обстоятельства моего дела: я работал в Ленингр. областкоме ВКП(б) с 1929 года в должности ин­ форматора, а последний 1934 год — инструктора-референта отдела ру­ководящих парторганов. 1-го декабря 1934 года вечером, после злодей­ского убийства С. М. Кирова, я, как старый работник аппарата, вместе с другими работниками, был приглашен для опознания личности убий­цы, т. к. последний симулировал невменяемость. Я, взглянув, сразу же заявил, что убийца является действительно Николаевым ранее работав­шим в аппарате Лен. обкома (в 1931 или 1932 гг.). Позже, в тот день, в помещении управления Лен. управления НКВД также твердо и уверен­но подтвердил свое опознание вторично, в то время как другие работ­ники (Сорокин А. П., Сайкин И. М.) оба раза опознавали как-то неуверенно. Что руководило этими работниками мне неизвестно. Лично же я, обладая хорошей зрительной памятью, говоря правду, т. е. опознавая уверенно личность этой подлой фашистской гадины — руководство­вался единственным искренним стремлением — помочь следственным органам. На деле оказалось иное:

В декабре м-це 1934 г. (числа не помню) я был вызван как свидетель, в органы НКВД и при допросе мне были заданы вопросы о том, что, якобы, следствие располагает данными о том, что будто бы я передавал какие-то данные убийце (по его показаниям). Я категорически и не­однократно отверг, как отвергаю и сейчас, эту гнусную ложь и клевету.

При вызове к Вам, т. Ежов, 6/1—35 г., Вы заявили, что я невыдержан, не умею себя держать, что не могу быть оставлен на работе в Лен. обкоме и что буду исключен из партии. Мои возражения о том, что имеющиеся в следственных материалах данные о какой-либо связи меня с фашист­ской гадиной (на которые Вы мне указали) являются ложью и клеветой уже уничтоженных бандитов — были оставлены Вами без последствий. Я убедительно просил Вас привести хотя бы один конкретный случай для того, чтобы ответить по нему по существу, но этого тоже сделано не было. Вы заявили, что имеющимся сведениям Вы верите.

Тов. Ежов! В 1935 году я подавал неоднократные заявления в Лен. обком ВКП(б), но насколько мне стало известно позже, лица, коим я адресовал свои заявления (Чудов, Низовцев), являлись врагами народа. Тогда, 29/II 1936 года, я подал заявление на Ваше имя и 21/VT 36 г. по­лучил ответ за подписью члена партколлегии т. Каравнева о том, что партколлегия КПК не находит оснований к пересмотру решения о моем исключении. 9/IX-36 г. я обратился вторично с заявлением уже на имя тов. И. В. Сталина и 31/Х-36 г. вновь получил ответ от члена парткол­легии КПК т. Ярославского, аналогичный первому.

Как видите тов. Ежов, я обращаюсь уже в третий раз и делаю это только потому, что твердо уверен в своей полной невиновность Посу­дите сами: мне предъявили обвинение в невыдержанности, основанное на показаниях уничтоженных фашистских бандитов. Я заявлял тогда и заявляю сейчас, что эта гнусная ложь и клевета являются результатом злобной мести мерзкого убийцы по отношению ко мне, т. к. только я один уверенно опознал его и этим самым облегчил ход следствия.

Я спрашивал и спрашиваю сейчас, что если я хоть в какой-то мизерной мере, прямо или косвенно, являюсь пособником гнусного злодейства, то почему же я не понес физического возмездия. Ведь органы НКВД имели и имеют возможность установить истинное положение, прове­рить меня, мою работу, мои действия, мою жизнь, а ведь она вся как на ладони: работа и семья.

В решениях январского Пленума ЦК ВКП(б) (1938 г.) указано, что исключение из партии равносильно политической смерти. Я на себе убедился в правильности данного вывода. Я физически живу, честно работаю на благо нашей партии и родины, но я морально уби­тый человек. Поверьте тов. Ежов, ведь одна только мысль о том, что мое исключение из партии каким-то образом увязывается с трагичес­кой невозвратимой и преждевременной утратой величайшего вождя и учителя С. М. Кирова — сильнее и больнее всякого физического ис­пытания.

Я родился в 1906 году. Отец пролетарий — отдавший 45 лет жизни непрерывной работе на железной дороге. Трудстаж мой начался с 1923 года и до 1935 года, т. е. 11 лет, я работал в аппарате партийных органов последовательно: уком ВКП(б) (г. М. Вишера), Губком и Окружком (г. Новгород) и обком ВКП(б) (г. Ленинград). В комсомоле со­стоял с 1923 года, в партии с 1924 года (считая кандидатский стаж). Теперь, будучи беспартийным, работаю в советском учреждении. Запол­няя анкеты и автобиографию я даже не знаю что указать: кем и за что исключен из партии. Как ни больно и тяжело — начинаешь объяснять все обстоятельства. Это ли не испытание, когда чувствуешь себя цели­ком и полностью невиновным. А от некоторых лиц слышишь прямые упреки и оскорбления.

Состоя в партии в течение 10 лет, я не имел ни одного партийного взыскания, ни одного колебания от ее генеральной линии, не примы­кал ни к каким оппозициям или группировкам, а наоборот, боролся как мог за ленинскую чистоту партии. В 1931 году Лен. отделением изда­тельства «Молодая гвардия» издана моя первая популярная брошюра «Борьба за генеральную линию партии в деревне». Позже мною изданы две брошюры по хозяйственным вопросам: «Дать стране хороший лен». Исключение из партии совпало со сдачей в печать моей четвертой бро­шюры «Работать с коммунистом одиночкой в деревне», которая, понят­но, в свет не вышла. Кроме того, я сотрудничал в Лен. обл. газете «Крес­тьянская правда» — в отделе партжизнь. Через свои брошюры и газеты я старался помочь партии и ее организациям бороться с врагами.

Тов. Н. И. Ежов! Я еще раз убедительно прошу рассмотреть мое за­явление лично, посколько Вы в курсе дела. Если же это невозможно, то прошу т.т., к которым попадет мое заявление, рассмотреть его со всем вниманием, доложив о нем т. Н. И, Ежову. Я прошу восстановить меня в рядах партии, чтобы я имел возможность также честно, как и раньше, работать в ее рядах.

Убедительно прошу не отказать в моей просьбе.

Ответ прошу сообщить по адресу:

Г. Ленинград, просп. 25 октября, дом № 62, комната 21, Ленгоснарпит.

К сему В. Владимиров.

6-го февраля 1938 года.

ЛПА. Из личного дела Владимирова В. Т. № 233018