Глава 1. Искренне признателен поэту Эмилю Ману, его супруге и семье за их восхитительное гостеприимство

В Румынии

Искренне признателен поэту Эмилю Ману, его супруге и семье за их восхитительное гостеприимство. Выражаю особую благодарность Лучану и Иоанне Ману за их дружбу, проницательность и за экскурсии по Бухаресту, которого не видят большинство туристов. Кроме того, искреннее multumesc foarte mult (большое спасибо) Мариусу из НБТ, а также Ане Маноле и ее сестре из деревни Чофринджени за их доброе отношение к незнакомцам.

В США

Хотелось бы поблагодарить Гэхана Уилсона за приятный разговор во время ужина и за копию его статьи, напечатанную в "Плейбое" в 1977 году под названием "Страна Дракулы". Это был единственный источник, благодаря которому удалось отыскать следы Замка Дракулы. Благодарю и Кейта Найтенхелзера из университета в Дипоу за его участие в исследовании Роберта Кохрэна и Ласло Курти о "политике анекдотов" в Румынии и Восточной Европе. Хотелось бы поблагодарить еще и Дану Гэлл за уроки румынского языка, а также Родику Варну за то, что она удержала меня от поселения в отель, стены которого рухнули.
Особую благодарность выражаю Байрону Прайсу и Ричарду Куртису за то, что именно они в первую очередь заставили меня писать о Дракуле. И спасибо Крис Пеле из "Путнэм" за ее терпение и энергию.

В США, Румынии, Венгрии и Австрии

Явно недостаточную, но искреннюю благодарность выражаю Клаудии Логерквист за ее лингвистические знания, долготерпение, смелость и дух авантюризма.
И, наконец, признаю себя должником Раду Р. Флореску и Реймонда Т. Мак-Налли, - авторов книг "Дракула: князь со множеством лиц", "В поисках Дракулы" и других работ. Их работы сами по себе способны возбудить интерес к историческому Владу Дракуле, и я рекомендую их книги любознательному читателю (Одно замечание вдумчивому читателю: подпись под фотографией единственного достоверного бюста Влада Цепеша на стр. 170 книги "Дракула князь со множеством лиц" говорит о том, что скульптура якобы обнаружена в деревне Копитинени. В действительности бюст был обнаружен в окрестностях Замка Дракулы в Капацинени, что примерно в ста километрах от дворца в Тырговиште).

***

Благодаря исследованиям этих авторов и других ученых, могу сказать, что все воспоминания, приписываемые мной Владу Дракуле, кроме, пожалуй, тех, что касаются Причастия, являются правдивыми.

Глава 1

Мы вылетели в Бухарест почти сразу же, как закончилась стрельба, и приземлились в аэропорту Отопени вскоре после полуночи 29 декабря 1989 года. Нашу группу из шести человек, составлявших полуофициальный Международный наблюдательный контингент, встретили возле моего самолета "Лир". Для меня к трапу подкатили инвалидное кресло, но я отмахнулся и дошел до микроавтобуса сам, что было непросто. Нас провели через толчею, которая с начала румынской революции считалась таможней, а затем посадили в микроавтобус Национального бюро по туризму для особо важных лиц. Нам предстояла девятимильная поездка до города.
Встречавшая нас Донна Уэкслер из американского посольства показала на два пулевых отверстия в стене, возле которой стоял наш микроавтобус, но все и думать об этом забыли, когда проезжали по кольцевой развязке, соединяющей аэропорт с шоссе, и доктор Эймсли просто показал в окно.
Вдоль основного проезда, где в обычных условиях стояли бы такси, расположились танки советского образца, длинные стволы которых были направлены в сторону въезда на территорию аэропорта. Шоссе и крышу здания аэропорта обрамляли мешки с песком, натриевые лампы желтоватым светом освещали каски и оружие солдат-охранников, оставляя в тени их лица. Другие люди - кто в форме регулярной армии, кто в пестрой одежде революционной милиции - спали возле танков. На какое-то мгновение создалась полная иллюзия того, что все дорожки усеяны трупами румын, и я затаил дыхание, медленно выдохнув лишь после того, как один из "трупов" потянулся, а другой закурил сигарету.
- На прошлой неделе они отбили несколько контратак войск режима и сил Секуритатя, - шепнула Донна Уэкслер. По ее тону было ясно, что для нее это волнующая тема.
Раду Фортуна, маленький человечек, торопливо представленный нам возле аэропорта в качестве гида и уполномоченного переходного правительства, повернулся на своем сиденье и широко улыбнулся, словно его нимало не трогало происходящее.
- Они убивать много Секуритатя, - громко сказал он, улыбнувшись еще шире. - В три раза больше людей Чаушеску пытались взять аэропорт.., в три раза больше их убили.
Уэкслер кивнула и натянуто улыбнулась, явно почувствовав себя не в своей тарелке. Доктор Эймсли перегнулся через проход, отблеск последней натриевой лампы осветил на несколько секунд его лысину, а потом мы въехали в темноту пустого шоссе.
- Так что, режиму Чаушеску действительно конец? - спросил он у Фортуны.
Я увидел только слабый отсвет улыбки румына во внезапно наступившей темноте.
- Чаушеску конец, да-да, - сказал он. - Вы знаете, они взяли его и эту его суку жену в Тырговиште.., сделать, как вы это называть.., суд.
Раду Фортуна опять засмеялся, и смех его звучал одновременно и по-детски, и жестоко. Меня слегка зазнобило в темноте. Автобус не отапливался.
- Они делать суд, - продолжал Фортуна, - и прокурор говорить: "Вы оба сумасшедшие?" Понимаете, если Чаушеску и миссис Чаушеску сумасшедшие, тогда, может быть, армия просто отправить их в психушку на сто лет, как делают наши русские друзья. Понимаете? Но Чаушеску говорить: "Что? Что? Сумасшедшие... Как вы сметь! Это грязная провокация!" А его жена, она говорить: "Как вы можете такое говорить Матери вашего народа?" Тогда прокурор говорить: "О'кей, никто из вас не сумасшедший. Вы сами сказать". И тогда солдаты, они тянуть соломинки - так много хотеть это сделать. Потом счастливцы выводить обоих Чаушеску во двор и стреляют им в головы много раз. - Фортуна довольно хохотнул, будто вспомнил любимый анекдот. - Да, режиму конец, - сказал он доктору Эймсли. - Может быть, несколько тысяч Секуритатя, они этого еще не знать и продолжать стрелять в людей, но это скоро закончится. Проблема побольше: что делать с каждым третьим человеком, который шпионить для старого правительства, а? Фортуна снова хохотнул, и в свете фар неожиданно появившегося встречного армейского грузовика я увидел, как он пожал плечами. Стекла с внутренней стороны начали покрываться изморозью. Руки у меня закоченели, и я почти перестал ощущать пальцы ног в нелепых туфлях, которые надел утром. Когда мы въехали в город, я процарапал дырочку в инее на стекле.
- Я знать, что все вы очень важные люди с Запада, - сказал Раду Фортуна; изо рта у него вырвалось и поднялось к потолку салона туманное облачко, напоминавшее покидающую тело душу. - Я знать, вы знаменитый западный миллиардер, мистер Вернор Дикон Трент, который платить за этот визит, - он кивком показал на меня, - но я бояться забыть некоторые имена.
Донна Уэкслер всех представила.
- Доктор Эймсли от Всемирной Организации Здравоохранения... Отец Майкл О'Рурк представляет здесь одновременно Чикагскую епархию и Фонд спасения детей.
- Ага, хорошо иметь здесь священник, - заметил Фортуна, и в его голосе мне послышалось что-то вроде иронии.
- Доктор Леонард Пэксли, заслуженный профессор Принстонского университета, - продолжала Уэкслер. - Лауреат Нобелевской премии за 1978 год в области экономики. Фортуна поклонился престарелому лауреату. Пэксли не проронил ни слова во время полета из Франкфурта, а сейчас казался потерянным в необъятном пальто и складках шарфа: у него был вид старика, ищущего скамейку в парке.
- Мы приветствовать вас, - сказал Фортуна, - хоть у нас в стране и нет экономики в настоящее время.
- Черт возьми, неужели здесь всегда такой холод? - послышался голос из недр шерстяных складок. Нобелевский лауреат и заслуженный профессор топнул маленькой ножкой. - Холодина такая, что и у бронзового бульдога кое-что отмерзло бы.
- ..И мистер Карл Берри, представляющий Американскую телеграфную и телефонную компанию, - торопливо продолжала Уэкслер.
Сидевший рядом со мной коротышка бизнесмен вынул трубку изо рта, выпустил вверх струю дыма, и, кивнув в сторону Фортуны, опять принялся курить, будто трубка была необходимым источником тепла. Передо мной на мгновение мелькнуло нелепое видение: все семеро сидящих в этом автобусе сбились в кучу вокруг тлеющих в трубке Берри угольков.
- И вы сказали, что помните нашего спонсора, мистера Трента, - закончила Уэкслер.
- Да-а-а, - протянул Раду Фортуна.
Глаза его блеснули, когда он посмотрел на меня сквозь дым трубки Берри и облачко пара от собственного дыхания. Я почти разглядел свое отражение в его сверкнувших зрачках: некий очень старый человек с глубоко посаженными глазами, еще более ввалившимися после утомительной поездки, с каким-то скособоченным телом, облаченным в дорогие костюм и пальто. Уверен, что на вид я был старше Пэксли, старше Мафусаила.., старше самого Господа Бога.
- Кажется, вы уже бывать в Румыния? - спросил Фортуна.
Я обратил внимание на неестественный блеск глаз нашего гида, когда мы въехали в освещенную часть города. Сразу после войны мне довелось побывать в Германии. Сейчас картина, открывавшаяся из окна впереди Фортуны, напоминала увиденное там. На Дворцовой площади стояло множество танков, черные громады которых могли бы показаться безжизненными грудами холодного металла, если бы башня одного из них не повернулась вслед нашему микроавтобусу, когда мы проехали мимо. Были здесь и покрытые копотью останки автомобилей, и по крайней мере один бронетранспортер, представлявший из себя сейчас всего лишь гору обугленного железа. Повернув налево, мы миновали Центральную университетскую библиотеку: ее золоченый купол и затейливая крыша обрушились в пространство между испачканными сажей, выщербленными стенами.
- Да, - ответил я. - Я бывал здесь раньше. Фортуна наклонился в мою сторону.
- А может быть, на этот раз одна из ваших корпораций будет открывать здесь завод, а?
- Может быть.
Его взгляд неотступно следил за мной.
- Мы здесь очень дешево работать, - шепнул он так тихо, что я сомневаюсь, слышал ли его кто-нибудь еще, кроме Карла Берри. - Очень дешево. Работа здесь очень дешевый. Жизнь здесь очень дешевый.
Мы свернули налево с пустынной площади Виктории, потом еще раз, но уже направо, на бульвар Николае Бэлческу, и вот наш микроавтобус со скрипом остановился перед самым высоким зданием города - двадцатидвухэтажным отелем "Интерконтиненталь".
- Утром, господа, - сказал Фортуна, поднимаясь и показывая рукой в сторону освещенного вестибюля, - мы будем смотреть новую Румынию. Желаю вам сна без сновидений.