Мистер Доджсон делает из платка кролика

В тот вечер мистер Доджсон напечатал негатив: теперь Алиса стала такой, какой была на самом деле — бледное лицо и тёмные волосы. Это называется позитив.

На следующий день мистер Доджсон понёс фотографию Алисе. Он и Алиса жили в одном из крупнейших колледжей Оксфордского университета Крайст Чёрч (что означает Христова Церковь). Мистер Доджсон жил там потому, что читал лекции по математике в этом колледже, а Алиса — потому, что её отец был ректором. Ректор Лидделл был ещё и настоятелем Оксфордского собора, который находится в Крайст Чёрч.

Чтобы попасть в крыло, где жила Алиса, мистеру Доджсону надо было перейти через двор — к коричневой двери с надписью «Квартира ректора».

Дверь открыл слуга по имени Фрэнсис. Он попросил мистера Доджсона войти и вернулся с матерью Алисы, миссис Лидделл, нарядной и строгой дамой. Когда мистер Доджсон показал ей фотографию, она пришла в восторг.

— Прошу вас, входите,— пригласила она.— Какой у девочки прелестный профиль! Но я хотела бы, чтобы в следующий раз вы сняли всех трех сестёр, а не только её одну.

Мистер Доджсон обещал — и спросил, можно ли показать снимок Алисе.

— Конечно,— сказала миссис Лидделл.— Фрэнсис, проводите мистера Доджсона наверх, в детскую.

— Ах, мистер Доджсон, фотография!— вос­кликнула Алиса.

Старшая сестра Алисы, Лорина, и младшая, Эдит, подошли полюбоваться фотографией. Гувернантка мисс Прикетт тоже пожелала на неё взглянуть.

— Ваша матушка попросила меня снять вас втроем,— сказал мистер Доджсон.

—Тогда наденем новые платья в горошек, — заметила Ина.

— Не хотите ли чая, мистер Доджсон? — предложила Алиса.

Фиби, няня девочек, принесла им ужин. Сёстры всегда ели в детской, а не в столовой с отцом и матерью. Мистер Доджсон был этому рад: в детской ему было уютнее, чем в сто­ловой со взрослыми.

— Мне ужасно хотелось бы иметь такого же кролика, как у вас, в капусте, — сказала Алиса.

— Что ты говоришь, Алиса? — возмутилась Ина.

— Простите,— извинилась Алиса.— Я говорила не о том кролике — просто нам очень нужен кролик.

— Этому горю нетрудно помочь, — сказал мистер Доджсон.

Вынул из кармана носовой платок, сложил, перекрутил — и получился маленький кролик!

— Ну-ка, я попробую,— сказала Ина и накинула платок на руку.

Потом сложила и перекрутила его — и у неё тоже вышел очень милый кролик.

Теперь настала очередь Алисы, но её кролик больше походил на крысу. Ну, а у Эдит... у Эдит он вообще ни на что не походил.

— Для фотографии сейчас слишком темно,— сказал мистер Доджсон.— Я попрошу у миссис Лидделл разрешения прийти для этого завтра.

Да, лучше спросить маменьку. Как-то раз мистер Доджсон обратился за разрешением к мисс Прикетт, а на следующий день обнаружил, что миссис Лидделл рассердилась и, забрав детей, увезла их куда-то. Да, с миссис Лидделл следовало вести себя осторожно.

Два человека в одном

Мистера Доджсона по-настоящему звали Чарлз Латвидж Доджсон. Чарлз — в честь его отца, приходского священника, Латвидж — по девичьей фамилии матери, ну а Доджсон была фамилия их семьи. Когда Алисе исполнилось семь лет, мистеру Доджсону было двадцать семь. Алиса считала его старым.

Правда, мистер Доджсон выглядел несколько старомодно. Он почти всегда был одет в чёрное: длинный сюртук, каких давно не носили, и чёрный цилиндр, а если выходил из дома, то, как бы ни было жарко, обязательно в перчатках. И никогда не надевал пальто, как бы холодно ни было на улице. Держался он так прямо, что люди говорили: словно кочергу проглотил.

Ещё ребенком он проявил необычайные способности к счёту, а в школе получал высшие оценки по математике. Поэтому никто не сомневался в том, что он будет ею заниматься и в университете.

Теперь он читал лекции и даже писал учебники и книги по математике.

Мистер Доджсон (девочки никогда не называли его «дядей» или Чарлзом) имел одну особенность, которая сильно затрудняла ему жизнь: он был очень застенчив. Возможно, из-за того, что заикался; чем больше он об этом думал, тем больше заикался.

Учить ленивых студентов Крайст Чёрч ему очень не нравилось. Кое-кто из них считал его самым скучным лектором на свете.

И всё же мистеру Доджсону хорошо жилось в Крайст Чёрч; однако оставаться там он мог лишь до тех пор, пока не женится. Ему надлежало не только преподавать, но и стать священником (правда, этого он так и не сделал — может быть, из-за того, что заикался?).

Впрочем, иногда он совсем не заикался — например, в присутствии детей. Тогда его застенчивость исчезала, а с нею исчезало и заикание.

Посещая друзей, он любил заглядывать в детскую — там его нередко и находили родители: либо он был медведем и сидел под столом, либо рассказывал сказку детям, примостившимся у него на коленях.

Его дядюшка Скеффингтон вдохновил Чарлза на занятия фотографией. В те годы фотокамера была новинкой и большой редкостью. Мистер Доджсон обнаружил, что она помогает знакомиться с детьми.

— Ах, какие прелестные дети, — говорил он какой-нибудь матери в парке. — Вы позволите мне их снять?

Потом его обычно приглашали в гости.

С детьми ректора Лидделла он также познакомился благодаря фотографии. В первый раз он попросил разрешения снять башню собора Крайст Чёрч из ректорского сада, а когда ему посчастливилось ещё сделать и удачную фотографию старшего брата Алисы Гарри, он стал желанным гостем в доме ректора Лидделла.

Он всегда отдавал предпочтение детям ректора перед другими своими маленькими друзьями, Алиса же стала его любимицей.

Она (как и сам мистер Доджсон) то и дело говорила: «Давайте притворимся, что...» Однажды Алиса чуть не до смерти напугала свою милую няню Фиби, потому что крикнула: «Давай притворимся, что ты — свиная кость, а я — голодная гиена!»

Иногда Алиса притворялась двумя разными людьми сразу. «Послушай-ка, Алиса,— говорила она себе,— никакого льва под кроватью нет».— «Ты уверена?»— вопрошала другая Алиса.

Можно сказать, что мистер Доджсон тоже был двумя разными людьми сразу: строгим преподавателем математики и молодым человеком, любящим игры и шутки. Возможно, он предпочел бы остаться ребёнком, но что толку об этом говорить? Ему пришлось, как всем, стать взрослым.