Приключения алисы в оксфорде

ПРИКЛЮЧЕНИЯ АЛИСЫ В ОКСФОРДЕ

СПб: Вита Нова, 2002

Нам кажется, что вот он, наконец, Льюис Кэрролл;

мы глядим пристальнее — и видим оксфордского священника.

Нам кажется, что вот он, наконец, достопочтенный Ч.Л.Доджсон;

мы глядим пристальнее — и видим волшебника и чародея.

Virginia Woolf

Оглавление

• Предисловие
• Спасибо!
• Давным-давно
• История с Милли Летучей Мышью
• Мистер Доджсон делает из платка кролика
• Два человека в одном
• О львах, кошках, лошадях и Алисином папе
• Бедный, бедный додо
• Ходила ли Алиса в школу?
• Алиса в костюме нищенки...

...и какой её любила видеть мама

• Алисины наряды
• Жизнь простых детей была совсем другой
• В Ботаническом саду
• Мистер Доджсон любил число 42
• Прогулка под проливным дождём

• Крокет у антиподов и маленькая зелёная дверца

• Полдень золотой
• Скучная осень...

…которая стала веселей

• Телескоп и Колокол по имени Том
• Накануне того Дня
• Желаем им счастья!
• «Значит, лебеди всё-таки существуют?» А что такое парадоксы?
• Девочек отправляют к бабушке
• Бабушкино большое зеркало
• Мишмэш (или Всякая всячина)
• Лань-шептунья
• Высокие гости едут!
• Что-то не так
• Алиса едва не становится слишком взрослой...
• Что было потом
• Зазеркалье
• Другие дети, с которыми дружил мистер Доджсон
• Зеркальные письма, письма-ребусы, кошачьи письма
• Что было с Алисой потом
• Дальнейшая жизнь мистера Доджсона
• То да сё...
• …и прочее
• А Оксфорд всё тот же

Предисловие

Однажды, когда мне было лет девять или десять, я лежала в постели с простудой. Вечером пришёл пала и принёс мне книжку. Она называлась «Приключения Алисы в Стране чудес». Книжка была до того поразительная, что я осталась дома и весь следующий день. Никогда раньше я не читала ничего подобного.

В этой книжке Алиса провалилась в кроличью нору и попала в совершенно иной мир. Мне нравились иные миры — и потому «Алиса в Стране чудес» стала одной из моих любимых книг. В ней было много неожиданностей, которые приводили меня в восторг, хотя разобраться в них было не так-то просто.

Когда мне исполнилось семнадцать лет, я поехала с отцом в Англию. Он взял меня в Оксфорд, но из всего Оксфорда я помню только колледж Крайст Чёрч, потому что выяснилось, что там жил Льюис Кэрролл, автор «Алисы». Недавно я наткнулась на ужасный снимок, который я сделала тогда же, в августе 1955 года, папиным стареньким аппаратом.

По-моему, никто из моих тогдашних друзей «Алису» не читал, хотя сейчас мне часто приходится слышать, что в детстве эта сказка многим не нравилась. Уж очень она была необычной — некоторых это пугало. Одна девочка даже сожгла свой экземпляр, чтобы он не попадался ей больше на глаза! Вот оно как бывает!

Когда я выросла, я прочитала сначала одну книгу о Льюисе Кэрролле, а потом и другие книги о нём; поняв, что Алиса и вправду существовала, я ещё больше им заинтересовалась. Как я завидовала, что ей довелось встретиться с Льюисом Кэрроллом (или с Чарлзом Доджсоном — так его звали на самом деле)! Какой это был удивительный человек!

Узнав, что существует общество любителей Льюиса Кэрролла, которое так и называется: Общество Льюиса Кэрролла, — тотчас вступила в него. А в 1989 году я поехала в Оксфорд на Первую международную конференцию Общества, остановилась в Крайст Чёрч и познакомилась с любителями Кэрролла со всего мира.

Тогда-то я и решила написать книжку об Алисе и мистере Доджсоне, хотя книг о них существует великое множество. Впрочем, таких, которые с удовольствием читали бы дети, практически нет.

Я рассказала о своем замысле художнице Инге-Карин Эрикссон, и мы с ней отправились в Оксфорд и поселились в Крайст Чёрч, где Алиса и Кэрролл жили более ста лет назад. Мы гуляли по Крайст Чёрч и его окрестностям, катались на лодке и устраивали пикники в тех самых местах, где гуляли, катались на лодках и устраивали пикники Алиса и мистер Доджсон.

Снова и снова возвращаясь в Оксфорд, мы сидели в библиотеках, ходили по букинистам, изучали архивы, беседовали со специалистами, делали снимки и зарисовки.

Хотя с тех пор прошло столько лет, о жизни мистера Доджсона известно немало. Многие из его дневников и писем сохранились, и многие из его юных друзей, включая Алису, рассказали, став взрослыми, о своей дружбе с мистером Доджсоном. Это было одним из лучших воспоминаний их детства.

Так возникла наша повесть. Разумеется, мы не знаем, как всё это точно было, что именно происходило и о чём они говорили, потому что нас там не было. Так что наша повесть — это смесь того, что мы доподлинно знаем, того, что, возможно, было, и того, что могло быть.

Например, Милли Летучая Мышь действительно существовала. Она действительно принадлежала мистеру Доджсону и жила в верхнем левом ящике его стола. Рассказала о ней не Алиса, а другая девочка. Всё же Алиса скорее всего о ней знала. Нам известно, что Алиса бывала в музее и видела додо, но мы лишь представили себе, что позже он ей приснился.

Если вам будет интересно узнать, что мы доподлинно знаем, прочитайте некоторые из книг, перечисленных на странице 89.

Нам не хотелось писать еще один учёный труд — ведь их и так уж немало. Нам просто хотелось заинтересовать тех, кто будет читать «Приключения Алисы в Стране чудес»: кое-что в этих приключениях покажется вам знакомым — совсем как Алисе, когда она впервые услышала эту сказку.

Возможно, прочитав нашу повесть, вы захотите повторить некоторые фокусы мистера Доджсона или сыграть в его игры. Нам кажется, что за прошедшие годы они не стали менее занятными. И ещё, возможно, наша книжка поможет вам понять, что значило быть детьми в то время, когда на английском престоле восседала королева Виктория.

Р.S. Если вы собираетесь сами поехать в Оксфорд, вы легко найдёте места, о которых идёт речь, на картах в начале и конце книги. На страницах 90 и 91 есть и ещё несколько полезных указаний. Большая часть Оксфорда совсем не изменилась. Правда, в Ботаническом саду больше нет обезьян, но дерево гинкго сохранилось и зеленеет по-прежнему, хотя мистера Доджсона и его маленьких друзей давно уже нет в живых.

Спасибо!

Множество людей помогали нам при написании этой книги.

С Эдвардом Вейклингом из Общества Льюиса Кэрролла мы советовались более всего; он любезно проверил в нашей книге факты и просмотрел иллюстрации, а также объяснил нам, что такое 42 , и придумал подходящие имена для улиток.

Энн Кларк Эймор, одна из основателей Общества Льюиса Кэрролла, также ответила нам на множество вопросов; её книги были нам очень полезны.

Грэм Овенден любезно предоставил нам возможность ознакомиться со старыми фотографиями Лью­иса Кэрролла.

Администрация колледжа Крайст Чёрч также великодушно дала нам на время старые фотографии.

Дженни Брэдшоу, Джон Уинг и Джэнет Мак-Маллин из библиотеки Крайст Чёрч находили для нас книги, рисунки и многое другое.

Епископа Кристера Стендала мы должны поблагодарить особо: если бы не он, нам бы не удалось увидеть детскую Алисы.

Ректор Крайст Чёрч, преподобный Э. У. Хитон, пригласил нас в свои личные апартаменты и разрешил осмотреть их и сфотографировать.

Секретарь ректора, Энн Гордон, договорилась о посещении нами ряда важных мест в Крайст Чёрч.

Лез Джонс и Тони Эверетт показали нам комнаты мистера Доджсона и Колокол но имени Том.

Сара Левитт, которая работает в музее Ганерзбери Парк, показала нам свою коллекцию детской одежды 1860-х годов и проконсультировала нас относительно того, что носили в то время.

Уинн Бартлетт из Общества Льюиса Кэрролла показала нам город Гилдфорд.

Жан Гатиньо, парижский специалист по Льюису Кэрроллу, ответил на наши вопросы и рекомендовал книги.

Лена Тёрнквист на Шведского института детских книг и сотрудники Коллекции супругов Оупи из оксфордской Бодлианской библиотеки выдавали книги, которые нужны были нам для работы.

Ян Лундберг сделал модель вёсельной лодки того времени.

Иоран Эстерлунд помогал нам фотографировать Оксфорд и терпеливо давал советы.

Ян Сундфельдт также был очень терпелив и к тому же оказался прекрасным гребцом.

Мейвис Бейти, Селвин Гудэйкер и Эллис Хиллмэн, члены Общества Льюиса Кэрролла, а также Лисбет Габриэльсон, Гунилла Гримхолл и Сара Оверёддер оказывали нам всевозможную помощь.

Элизабетт Дюссегорд, Кармен Гомэсплата и Элейн Чабб в Нью-Йорке уточнили ряд фактов и отре­дактировали американское издание книги, что пошло на пользу и шведскому изданию.

Майя Цейле-Веструп, Сюсанне Эман-Сунден и Кейте Мэрлинг в издательстве «Рабен и Шёгрен» верили в наш замысел, поощряли нас и жда­ли, когда мы окончим свой труд.

Рут Дингли, 99-летняя бабушка Кате Мэрлинг, которая живёт в Англии, рассказала нам о своих книжках про Алису и о том, как она играла Алису в школьной постановке.

Давным-давно

— Дорогой мистер Доджсон,— сказала Алиса, ступив в лодку,— пожалуйста, расскажите нам сказку.

— Может быть, лучше приберечь её до Годстоу? — ответил мистер Доджсон, берясь за вёсла.— Устроим пикник на берегу — и я расскажу вам сказку.

— Нет! — закричали девочки разом. — Начинайте прямо СЕЙЧАС!

— Только пусть она будет не слишком увлекательная, — заметил мистер Дакворт (друг мистера Доджсона, который тоже сидел на вёслах). — А то Алиса забудет про руль...

— Не беспокойтесь, — воскликнула Алиса и крепко взялась за обе верёвки. (Если одну натянуть сильнее другой, лодка начинает идти зигзагом, а это весьма неприятно для рулевого.)

— Но если начать сказку прямо сейчас, — сказал мистер Доджсон,— что же останется для пикника?

— А вы расскажите длинную сказку, — предложила Лорина, старшая из сестёр, которую чаще называли Иной.

— Расскажите ужасно длинную сказку,— попросила младшая из сестёр, по имени Эдит.

— Чтобы её хватило и на всю обратную дорогу домой!

— Таких длинных сказок не бывает, — сказал мистер Доджсон.

— А вот и бывает, — возразила Алиса. — Отчего же тогда на одну сказку уходит целая книжка?

Мистер Доджсон на минуту перестал грести и поднял глаза к небу, словно надеясь найти там ужасно длинную сказку. Только вышло наоборот — он нашел её не на небе, а так сказать, под землёй.

И тут на реке воцарилась тишина. Не слышалось ни плеска вёсел, ни пения птиц, ни жужжанья насекомых. Лодка плавно скользила по воде. После утреннего дождя по берегам в этот жаркий день поднимался лёгкий туман.

— Давным-давно…— начал мистер Доджсон.

— Вы всегда так начинаете,— сказала Алиса.

— Так начинаются все настоящие сказки,— ответил мистер Доджсон.— Давным-давно жила… девочка по имени Алиса.

Ой, Алиса чуть не выпустила руль!

— День был такой же тёплый и солнечный, как сегодня!— продолжал мистер Доджсон.— Алиса сидела у реки вместе с сестрой.

— Это была я?— спросила Эдит.

— Нет, скорее Ина,— сказал мистер Доджсон,— потому что она читала одну из тех невероятно скучных книжек, в которых нет ни разговоров, ни картинок. Алисе было скучно — до того скучно, что она чуть не заснула. Как вдруг…

— Что, что вдруг?

Девочки от напряжения даже подались вперёд.

И мистер Доджсон стал рассказывать — о том, как мимо Алисы пробежал белый кролик, который на ходу повторял: «Ах, боже мой, боже мой! Я опаздываю!» И когда кролик вынул часы из жилетного кармана (подумать только: кролик с жилетным карманом!) и заспешил прочь, Алиса просто не могла не побежать за ним по лужайке и нырнуть в кроличью нору под изгородью. Она ползла по длинному узкому коридору, как вдруг…

— Следи за рулём!— сказал мистер Доджсон.

— Ой, простите,— воскликнула Алиса.— Но что же там вдруг случилось?

— Коридор вдруг пошёл вниз, превратился в глубокий, глубокий колодец — и Алиса свалилась в него.

Мистер Доджсон не знал, что будет дальше — и потому Алиса падала… падала… падала очень долго, пока не очутилась под землёй, где с ней стали происходить всякие удивительные вещи. Иногда мистер Доджсон делал вид, что заснул, чтобы дать себе время подумать.

— Ну вот и всё до следующего раза,— внезапно прервал он свой рассказ.

— Но следующий раз уже наступил! — заявила Алиса.

Пришлось продолжить. Когда они нашли удобное место для пикника в тени большого стога сена, мистер Дакворт спросил:

— Доджсон, вы заранее сочинили эту сказку?

— Нет,— ответил мистер Доджсон.— Я придумываю её прямо на ходу.

Желание Эдит исполнилось: сказки хватило не только на весь пикник, но и на всю обратную дорогу. Иногда в неё вплеталось кое-что из старых историй мистера Доджсона; некоторые из героев были старыми знакомцами девочек, как, например, исчезнувшая с лица земли птица додо — сёстры видели её в Университетском музее.

Домой они вернулись только в половине девятого вечера. Все устали, а мистер Доджсон был совершенно измучен — ведь он расска­зал девочкам небывало длинную сказку.

— Спасибо, дорогой мистер Доджсон, за вашу фантастическую историю,— сказала Ина.

А Алиса попросила:

— Пожалуйста, мистер Доджсон, запишите для меня эту сказку!

— К чему нам записывать сказки?— ответил мистер Доджсон.— В следующий раз я расскажу вам новую.

— Но эта сказка была совсем особенная,— возразила Алиса.— Пожалуйста, обещайте её записать!

Алисе пришлось снова и снова напоминать мистеру Доджсону о сказке, пока наконец он не сел за работу. Делал он это очень тщательно. Он писал сказку от руки печатными буквами, и ещё делал к ней рисунки. Когда наконец всё было готово, он подарил рукопись Алисе.

Через несколько лет сказка вышла в свет — но на обложке стояло имя Льюис Кэрролл. Это имя мистер Доджсон для себя выдумал, так что Льюис Кэрролл и Чарлз Доджсон на самом деле — одно лицо.

Разумеется, первый экземпляр книжки был подарен Алисе, однако к тому времени она уже так выросла, что сказки почти перестали её интересовать.

Жаль, подумал мистер Доджсон, что дети так быстро становятся взрослыми. Как хорошо, когда они маленькие и любят сказки и другие прекрасные вещи. Когда девочки, например, становятся юными барышнями, они часто бывают просто скучны...

Всё это происходило много-много лет назад. Ни мистера Доджсона, ни Алисы давно уже нет в живых, но сказка живёт — та самая сказка, которую он рассказал в жаркий солнечный день, когда они плыли по реке Темза (или Айсис, как её называют в Оксфорде) 4 июля 1862 года.

Сейчас каждый год в какой-нибудь стране мира выходит новое издание этой сказки, и каждый год всё больше детей слушают историю про Алису, так что в ней, верно, в самом деле есть что-то особенное, как говорила Алиса.

И, верно, было что-то особенное и в самом мистере Доджсоне, раз он умел рассказывать такие сказки. Этому и посвящена наша книжка.

Однако речь в ней пойдёт об Алисе Лидделл, потому что из всех маленьких друзей мистера Доджсона она была самой-самой лучшей — конечно, пока не стала взрослой. Итак, начинаем.

Давным-давно…

История с Милли

Летучей Мышью

Давным-давно жила девочка,

которой было семь лет. Звали её Алиса Плэзнс Лидделл. Алисой она была названа в честь одной принцессы, а Плэзнс (что по-английски значит радость) — в честь двоюродной бабушки. Ну а фамилия у неё была Лидделл.

Ах, какое длинное имя,— думала Алиса, сидя над альбомом мистера Доджсона, в котором он попросил её подписаться под фотографией.

— Давным-давно, — начал мистер Доджсон, и Алиса замерла (фу, клякса!)...

—...жила-была летучая мышь по имени Милли,— продолжал мистер Доджсон.— Она жила в...

—...левом верхнем ящике письменного стола! — сказала Алиса и отложила альбом.

— Совершенно верно,— сказал мистер Доджсон.— И она умела...

—..летать!— закончила Алиса. — Пожалуйста, достаньте её из ящика!

И мистер Доджсон вынул Милли Летучую Мышь. Она была сделана из проволоки и чёрной кисеи. Мистер Доджсон завел её, потянув за резинку, — и подбросил в воздух. С полминуты Милли кружила по комнате мистера Доджсона. Она летала кругами, как безумная, потому что управления у неё не было. Сначала она задела лампу... потом — ой, чуть не сбила фотокамеру... залетела в камин и вылетела оттуда ещё чернее прежнего... и наконец... караул! на помощь! наконец устремилась прямо в окно!

Дзинь!! Послышался звон разбитой посуды! Мистер Доджсон и Алиса бросились к окну. Ах, какая досада!

Милли врезалась в блюдо с салатом — университетский слуга как раз нёс его по двору кому-то на ланч. Теперь блюдо, слуга и сама Милли лежали кучей на земле.

— Милли очень дурно воспитана,— заметил мистер Доджсон.— Простите! — крикнул он вниз молодому человеку.— Принесите нам летучую мышь, и я за всё заплачу.

Алиса так хохотала, что пришлось ей присесть, чтобы не упасть от смеха.

— Не двигайся,— сказал мистер Доджсон.— Посиди-ка на этом стуле. Я хочу тебя снять…

Ну вот, опять, подумала Алиса.

— Впрочем, здесь слишком темно,— проговорил мистер Доджсон.— Спустимся во двор. Это займёт всего секунду…

Да, секунду, подумала Алиса. Ужасно долгую секунду.

В то время сделать снимок было куда сложнее теперешнего. Фотокамера была изобретена недавно и представляла собой громадный громоздкий ящик на высоком и неустойчивом деревянном штативе. Вместо маленькой кассеты с плёнкой мистеру Доджсону приходилось каждый раз вставлять стеклянную пластинку, которую, чтобы она стала чувствительной к свету, надо было сперва опустить в один раствор, потом в другой. Затем следовало быстро, пока она не просохла, вставить пластинку в камеру, да так, чтобы на неё не попал свет. И поспешить во двор — с Алисой, стулом и камерой. Установить камеру, нырнуть под чёрное покрывало, снять крышку с объектива, медленно сосчитать до сорока пяти и закрыть крышку — Алиса же должна сидеть, не шевелясь, иначе снимок смажется.

Увидев остатки салата на земле, Алиса снова расхохоталась. Как тут сидеть, не шевелясь?

— Думай о чём-нибудь печальном,— предложил мистер Доджсон.

— Сорок пять секунд?— удивилась Алиса.— Разве это возможно?

— Ну хотя бы сорок две,— сказал мистер Доджсон и начал считать.— Раз, два, три...

Алиса замерла.

— Сорок две!— вскричал мистер Доджсон и закрыл объектив крышкой.— Как это ты выдержала?

— Я думала о Вилликенсе,— призналась Алиса.

Так звали погибшего от крысиного яда котенка, который принадлежал её брату.

— Только мне стало очень грустно,— прибавила Алиса.— Я вспомнила Милли Летучую Мышь, но это было до того смешно, что я опять стала думать о Вилликенсе. Так вот и выдержала.

— Ты молодчина,— сказал мистер Доджсон.— Хочешь посмотреть, как я проявляю?

Ещё бы! Мистер Доджсон положил пластинку в ванночку с проявителем — уф, какой отвратительный (но в то же время и чем то приятный) запах! Мистер Доджсон немного покачивал ванночку. Спустя какое-то время Алиса увидела, что на стекле проступает её изображение. Правда, выглядела она так, будто кожа у неё была чёрной, а волосы — белыми, потому что на пластинке сейчас всё получилось наоборот: тёмное стало светлым, а светлое — тёмным. Это называется негатив. Интересно, чёткий он или смазан?

— Чёткий,— выдохнула Алиса.— Ура!!

Пока мистер Доджсон заканчивал обработку негатива, Алиса отправилась в другую комнату поиграть с музыкальными шкатулками. Их было здесь не то десять, не то двадцать, а возможно, и все сорок две — Алиса не считала. Были там маленькие шкатулочки из чёрного дерева: поднимешь крышку — и тотчас послышится музыка...

Иногда можно было заглянуть в механизм и увидеть, как крутятся зубчатые колёсики. Если музыкальная шкатулка ломалась, мистер Доджсон доставал свою самую крошечную отвёртку и чинил её.

Но вот удивительно! Игрушек у мистера Доджсона было ничуть не меньше, чем у Алисы! (Больше всего ей нравился заводной кролик, который вылезал из кочана капусты.) А ещё у него были игры, детские книжки и множество других забавных вещей.

— Почему вы так любите всякие игры? — спросила Алиса, когда мистер Доджсон вошёл в комнату. — Вы же взрослый.

— С детства никак не отвыкну,— ответил мистер Доджсон.

Алиса задумалась.

— Пора пить чай,— сказал мистер Доджсон, вскипятив воду и насыпав заварки в чайник.

И стал прохаживаться по комнате с чайни­ком в руках.

— Зачем вы так ходите?— удивилась Алиса.

— Знаешь, чай лучше заваривается, если его немного потрясти,— объяснил мистер Доджсон.— Жил когда-то чай по прозвищу Т (ты, конечно, помнишь, что по-английски буква Т называется совсем как слово чай — Tea), ко­торого заставили вечно стоять на месте. Ему стало так грустно, что он не выдержал и с горя рассыпался. Вот так!

И мистер Доджсон нарисовал, что случилось с бедным чаем. А пока он рисовал, чай заварился. Алиса съела уйму лепешек с джемом, который сварила сестра мистера Доджсона Фэнни.

— А Фэнни тоже хорошо играет в разные игры?— спросила Алиса.

— Замечательно,— сказал мистер Доджон.— Знаешь, это я ее обучил. Я научил разным играм всех своих братьев и сестер, а ведь их у меня было десять!

— Во что же вы играли?— спросила Алиса.

— Да в разное... Во что мы только не играли!

Иногда даже не с начала до конца, а с конца к началу — все тогда шло в обратном порядке. Кстати, я даже изобрел обратную музыку. Хочешь послушать?

Мистер Доджсон достал самую большую музыкальную шкатулку, в которую вставлялись длинные картонные ленты с дырочками. Если вертеть её за ручку, в дырочки попадал воздух и раздавались звуки, похожие на звуки крошечного органа. Эта шкатулка так и называлась: «органчик».

— А теперь я вставлю ленту вверх ногами и проиграю задом наперёд,— сказал мистер Доджсон.— Мелодия зазвучит от конца к началу.

Обратная музыка оказалась очень странной.

— Жаль, что вы не изобрели, как заставить время идти не вперёд, а назад, — вздохнула Алиса.— Тогда мы могли бы его остановить на шести часах. И мне не пришлось бы сейчас идти домой.

— Да, — согласился мистер Доджсон,— и ты тогда могла бы не расти.

— Но я хочу вырасти,— возразила Алиса.— Немножко.

— По-моему, ты сейчас как раз такая, как надо,— сказал мистер Доджсон.— А то вырастешь, станешь светской дамой и забудешь про игры.

— Только не я,— ответила Алиса.

Два человека в одном

Мистера Доджсона по-настоящему звали Чарлз Латвидж Доджсон. Чарлз — в честь его отца, приходского священника, Латвидж — по девичьей фамилии матери, ну а Доджсон была фамилия их семьи. Когда Алисе исполнилось семь лет, мистеру Доджсону было двадцать семь. Алиса считала его старым.

Правда, мистер Доджсон выглядел несколько старомодно. Он почти всегда был одет в чёрное: длинный сюртук, каких давно не носили, и чёрный цилиндр, а если выходил из дома, то, как бы ни было жарко, обязательно в перчатках. И никогда не надевал пальто, как бы холодно ни было на улице. Держался он так прямо, что люди говорили: словно кочергу проглотил.

Ещё ребенком он проявил необычайные способности к счёту, а в школе получал высшие оценки по математике. Поэтому никто не сомневался в том, что он будет ею заниматься и в университете.

Теперь он читал лекции и даже писал учебники и книги по математике.

Мистер Доджсон (девочки никогда не называли его «дядей» или Чарлзом) имел одну особенность, которая сильно затрудняла ему жизнь: он был очень застенчив. Возможно, из-за того, что заикался; чем больше он об этом думал, тем больше заикался.

Учить ленивых студентов Крайст Чёрч ему очень не нравилось. Кое-кто из них считал его самым скучным лектором на свете.

И всё же мистеру Доджсону хорошо жилось в Крайст Чёрч; однако оставаться там он мог лишь до тех пор, пока не женится. Ему надлежало не только преподавать, но и стать священником (правда, этого он так и не сделал — может быть, из-за того, что заикался?).

Впрочем, иногда он совсем не заикался — например, в присутствии детей. Тогда его застенчивость исчезала, а с нею исчезало и заикание.

Посещая друзей, он любил заглядывать в детскую — там его нередко и находили родители: либо он был медведем и сидел под столом, либо рассказывал сказку детям, примостившимся у него на коленях.

Его дядюшка Скеффингтон вдохновил Чарлза на занятия фотографией. В те годы фотокамера была новинкой и большой редкостью. Мистер Доджсон обнаружил, что она помогает знакомиться с детьми.

— Ах, какие прелестные дети, — говорил он какой-нибудь матери в парке. — Вы позволите мне их снять?

Потом его обычно приглашали в гости.

С детьми ректора Лидделла он также познакомился благодаря фотографии. В первый раз он попросил разрешения снять башню собора Крайст Чёрч из ректорского сада, а когда ему посчастливилось ещё сделать и удачную фотографию старшего брата Алисы Гарри, он стал желанным гостем в доме ректора Лидделла.

Он всегда отдавал предпочтение детям ректора перед другими своими маленькими друзьями, Алиса же стала его любимицей.

Она (как и сам мистер Доджсон) то и дело говорила: «Давайте притворимся, что...» Однажды Алиса чуть не до смерти напугала свою милую няню Фиби, потому что крикнула: «Давай притворимся, что ты — свиная кость, а я — голодная гиена!»

Иногда Алиса притворялась двумя разными людьми сразу. «Послушай-ка, Алиса,— говорила она себе,— никакого льва под кроватью нет».— «Ты уверена?»— вопрошала другая Алиса.

Можно сказать, что мистер Доджсон тоже был двумя разными людьми сразу: строгим преподавателем математики и молодым человеком, любящим игры и шутки. Возможно, он предпочел бы остаться ребёнком, но что толку об этом говорить? Ему пришлось, как всем, стать взрослым.

Бедный, бедный додо

Однажды посыльный принёс от мистера Доджсона письмо с вопросом «могут ли Ина, Алиса и Эдит пойти в Университетский музей посмотреть на что-то, чего на свете не существует?»

— Это, должно быть, комнаты с привидениями, — сказала Алиса.

Она уже бывала в музее с мистером Доджсоном.

В тот раз он показал ей настоящий скелет человека, которого при жизни звали Джайлз Фримен Ковингтон — его повесили 17 марта 1791 года. Алиса пожалела этого человека: ведь его не похоронили, как всех людей, а выставили напоказ.— Я не хочу в комнату с привидениями, — заявила Эдит.

— Не бойся,— успокоил её мистер Доджсон.— Мы посмотрим что-то совсем другое.

Вот и музей — роскошный, огромный, точно собор, с башенками и стеклянной крышей. Его выстроили совсем недавно — и Оксфорд гордился им. Родители Алисы присутствовали на освящении музея в 1860 году, потому что его проект был создан двумя бывшими учениками ректора Лидделла — Джоном Раскином и Генри Эклендом.

Наши друзья прошли через просторный зал, где стояли скелеты и чучела разных животных.

— Говорят, будто в полночь звери оживают,— заметил мистер Доджсон.

— И скелеты тоже?— спросила Алиса.

— К тому времени нас тут, должно быть, уже не будет,— сказала Эдит.

— Ну вот, взгляните,— произнёс мистер Доджсон, останавливаясь перед небольшой застеклённой витриной.— Это, верно, самая удивительная вещь во всём музее.

Что же это такое? Девочки были разочарованы. Какие-то тёмно-бурые клочья, что-то бесформенное, что-то растопыренное...

— Это додо,— объявил мистер Доджсон.

— Но додо похож вон на ту картину,— возразила Ина.

Рядом с витриной на стене висело написанное маслом полотно с изображением крупной упитанной птицы с огромным клювом и небольшими слабыми крыльями.

— Совершенно верно,— согласился мистер Доджсон.— Но тут под стеклом находится настоящая птица додо. Если хотите, я могу вам поведать подлинную — и весьма печальную!— историю настоящего додо. Хотите?

— Хотим!— крикнули разом Ина с Эдит.

— А она очень печальная?— поинтересовалась Алиса.

— Да, ужасно,— ответил мистер Доджсон.

— Тогда я заткну уши, когда дело дойдёт до самого печального,— сказала Алиса.

— Давным-давно,— начал (как всегда!) мистер Доджсон,— на необитаемом острове жила-была большая упитанная и весёлая птица, которая любила гулять в одиночестве по болоту. Этот остров находится в Индийском океане и называется Маврикий, но в те времена, о которых я рассказываю, он, вероятно, никак не назывался, потому что на него ещё не ступала нога человеческая. По крайней мере, там, где жил додо.

«Ей-ей,— подумал додо,— пора мне найти мою подругу, которая высиживает наше единственное яйцо, и заменить её».

Маврикий — очень красивый остров,— пояснил мистер Доджсон.— Тогда там не водилось ни змей, ни хищников, так что у додо не было никаких врагов. Остров покрывали тропические леса, где росли папоротники, чёрное дерево и орхидеи. В ветвях деревьев перекликались попугаи и множество других птиц.

— Додо жили на земле,— продолжал мистер Доджсон,— потому что не умели летать. Впрочем, в этом не было необходимости: там, где они жили, пищи для них было предостаточно.

— А что они его?— спросила Алиса (ей еще не пришлось заткнуть уши руками).

— Возможно, орешки дерева тамбалокок,— сказал мистер Доджсон. — Во всяком случае, что-то твёрдое, для чего и требовался такой большой и сильный клюв.

Но вот однажды — это было очень давно, в XVII веке,— у острова Маврикий показался голландский корабль. Кое-кто из матросов высадился на берег. Нашему додо предстояло впервые встретиться с людьми.

Услышав голоса, он удивился и подошёл поближе. От волнения он закричал: «До-до, до-до», и его подруга и другие додо тоже прибежали к нему. Однако проголодавшиеся матросы поймали всех додо, которые попались им на глаза, и отнесли на корабль. Корабельный пёс нашёл яйцо гнездо с яйцом додо и тут же сожрал.

«Эту жирную птицу,— сказал корабельный кок, указывая на подругу нашего додо,— я приготовлю сегодня на ужин. Её на всех хватит.»

— Вот как случилось,— продолжал мистер Доджсон,— что яйцо нашего додо стало пищей для собак, его подруга — ужином для моряков, а сам додо — одним из пленников на корабле. Миновало много дней и ночей. Все додо чувствовали себя очень несчастными на корабле. Они перестали есть и пить, и некоторые из них умерли, а других съели. К тому времени, когда корабль прибыл в Голландию, в живых остался только наш додо.

— Алиса, — сказал мистер Доджсон,— ты, кажется, собиралась прикрыть уши, а не глаза?

Алиса совсем забыла о своём намерении.

— А что было дальше?— прошептала она. — Пожалуйста, постарайтесь, чтобы конец был счастливым.

— Нет, — отвечал мистер Доджсон, — придётся тебе заткнуть уши.

— Теперь уже поздно, — сказала Алиса.

— Да, — согласился мистер Доджсон. — И для нашего друга додо тоже было уже поздно. Как и для всех остальных додо. Слишком, слишком поздно.

— Только наш додо и дотянул до Лондона; там его выставили в зоопарке, где он и умер от горя. Из него сделали чучело, и спустя какое-то время оно попало в руки Элайаса Эшмола в Оксфорде. Там чучело много лет выставляли в музее имени этого ученого. В 1775 году кто-то обнаружил, что в чучеле завелись блохи, и чтобы они не распространились на другие экспонаты, было решено его сжечь. Однако скелет додо сохранили, а здесь под стеклом вы видите его голову и левую лапу.

Девочки подбежали к витрине — и там, там под стеклом лежал их додо: лапа и голова!

— Впрочем, я вам ещё не рассказал самую грустную часть этой истории,— продолжал мистер Доджсон. — Самую печальную часть этой трагедии...

— Нет, я больше не могу, — всхлипнула Алиса.

Тысячи лет птицы додо мирно жили на своём острове, плодились и размножались. Но не прошло и ста лет со дня появления там первого человека, как додо погибли. Люди уничтожили додо — всех до единого, и после смерти последнего додо их уже было невозможно возродить.

— Глупые люди,— сказала Эдит.

— Могли бы оставить хоть несколько,— прибавила Ина.

— Зачем только моряки нашли их остров?— вздохнула Алиса.

— К несчастью, они нашли еще и остров Реюньон, где водились белые додо, и остров Родригес, где жил додо-дронт. Все эти виды додо были полностью уничтожены. Правда, скелеты их сохранились, и по этим скелетам установили, что додо приходились родственниками голубям. Это был огромный голубь, который не умел летать.

— А я бы решила, что это страус,— сказала Ина.— Ведь страусы тоже не умеют летать.

— Сейчас никто точно не знает, как выглядели додо, но эту картину, как полагают, рисовали с чучела додо. Это было единственное в мире чучело дронта! И представьте себе, его сожгли!!! Вот это единственная голова додо во всем мире. И она хранится в нашем музее!

— Что толку, если его самого больше нет!— сказала Алиса со вздохом и высморкалась.

— Толку, действительно, мало,— согласился мистер Доджсон,— но теперь вы. по крайней мере, увидели кого-то, кого больше нет. И услышали его историю!

— Она слишком печальна,— сказала Алиса.

И они все отправились домой.

В ту ночь Алисе приснилось, что в полночь она оказалась вдруг в музее, и там, прямо под картиной, увидела живого додо в натуральную величину.

— Мне очень жаль,— проговорила Алиса,— мне жаль, что мы стёрли вас с лица земли.

— Но ты ведь, Алнса, в этом не виновата,— ответил додо.

— А у меня такое чувство, что виновата,— сказала Алиса.

— Будем надеяться, что вы, люди, чему-то научитесь на своих ошибках,— произнёс додо.

— Мы обещаем научиться,— ответила Алиса. Тут додо шагнул вперёд и положил Алисе в передник красивое яйцо.

— Большое спасибо,— сказала Алиса.— Я буду его очень беречь, обещаю.

Позже Алиса никак не могла понять: видела она додо во сне или просто ей это почудилось?

Ходила ли Алиса в школу?

— Прикс, мне нужно сказать вам что-то очень грустное,— сказала на следующий день Алиса Алиса своей гувернантке (которую на самом деле звали мисс Прикетт).

—Боже мой, что случилось?— вскричала мисс Прикетт в тревоге.

—Это, правда, ужасно,— продолжала Аписа.— Знаете, последний додо умер. И больше этих птиц никогда не будет. Никогда.

— А-а,— сказала мисс Прикетт.— И всё?

— Всё?— удивилась Алиса.— Как это «всё»?

— Идите сюда, девочки,— сказала мисс Прикетт.— Сейчас мы займемся географией.

— Да,— сказала Алиса,— давайте почитаем про остров Маврикий.

— Но, милая Алиса, мы изучаем географию Англии,— возразила мисс Прикетт.

И повесила карту Англии на стену детской. Детской? Совершенно верно. Ина, Алиса и Эдит не учились в школе, как их брат Гарри. В те годы такое нередко бывало: мальчиков посылали в школу, а девочек учили дома с гувернанткой. Мисс Прикетт пригласили специально для того, чтобы она учила сестёр Лидделл. Больше других она любила Ину, потому что Ина внимательно её слушала и всегда готовила все уроки, а вот Алиса задавала слишком много вопросов, причём часто о таких вещах, о которых мисс Прикетт ничего не знала. К тому же иногда Алиса просто её не слушала. Вот сейчас, например, она подбежала к окну взглянуть на голубя, севшего на наличник.

— Прикс, — спросила Алиса,— а вы знали, что додо — родственник г<