Все дети являются лингвистическими гениями

Когда дело касается детей, то взрослому высокомерию нет конца. И здесь мы снова сталкиваемся с засохшим от старости мифом,

Дети не такие большие и не такие толстые, поэтому они, разумеется, и не столь одарены, как я. Не такие большие? Чистая правда. Не такие толстые? Да уж, разумеется. Не такие одаренные? Ха-ха-ха...

Пожалуй, самой трудной интеллектуальной задачей для любого взрослого является проблема изучения иностранного языка. Очень немногие справляются с ней настолько успешно, что могут бегло говорить на другом языке. Количество взрослых, которые свободно владеют иностранным языком и говорят без акцента, поистине ничтожно. И эти немногие люди, которые сумели овладеть языком уже в зрелом возрасте, служат предметом восхищения и зависти остальных.

Для меня самого проблема бегло говорить на иностранном языке не представляет никаких затруднений. Мне нравится говорить на португальском, итальянском и японском, но это и все, что я могу. То подолгу, а то понемногу я жил более чем в ста странах мира, но так и не смог научиться говорить грамматически правильно и без акцента на языках этих стран. И это не значит, что я не пытался - я прилагал множество усилий, чтобы достичь этого.

У меня есть разговорники на пятидесяти языках мира, которыми л пользовался. Кстати, жители других стран даже и не ждут от американцев или англичан, что те попробуют заговорить на их языке. Но если вы пытаетесь это сделать, к вам начинают относиться с симпатией. И чем хуже у вас получается, тем большую симпатию вы вызываете.

Я пользовался наибольшей симпатией. Однажды во Франции я сел в такси и попытался говорить по-французски, в результате получилось нечто вроде "я такси отель". Водитель глянул на меня через плечо и по-английски спросил: "В какой отель, Джек, вы хотите ехать?" Он говорил с американским акцентом и был немного моложе меня. И я узнал, что во время второй мировой войны он был ребенком и жил в зоне, занятой американскими войсками.

Если какой-нибудь взрослый захочет быстро приобрести комплекс неполноценности, то все, что для этого надо сделать, - это посоревноваться в изучении иностранного языка с полуторагодовалым малышом.

Возмем для примера преуспевающего тридцатилетнего человека, одаренного и духовно и физически. И давайте скажем ему: "Знаешь, Пит, мы решили послать тебя в небольшую деревушку в Центральной Италии. Ты пробудешь там полтора года, будешь жить в итальянской семье и все, что от тебя требуется, - это научиться говорить по-итальянски. Да, и захвати с собой своего полуторагодовалого малыша".

И вот они отправляются в Италию, причем один из них едет со вполне определенным заданием, а другой - просто так. Через полтора года наш блестящий молодой человек научится говорить по-итальянски с сильным американским акцентом. Его малыш тоже научится говорить по-итальянски, причем с тем итальянским произношением, которое отличает жителей именно этой деревушки, именно этой провинции Италии. И объяснить это обстоятельство очень просто: все дети - лингвистические гении. Для ребенка, который родился вчера в Филадельфии, английский язык пока является таким же иностранным, как немецкий или суахили.

Но к тому моменту, когда он достигнет возраста одного года, он уже научится понимать и начнет произносить свои первые слова. В возрасте двух лет у него появятся первые языковые навыки. В возрасте трех лет он начнет говорить бегло, и его языковых навыков будет уже достаточно для подавляющего большинства ситуации. К шести годам он овладеет языком в таком совершенстве, которое будет диктоваться его языковым окружением.

А теперь предположим, что его отец - профессор английского языка в университетском колледже Лондона. Тогда он заговорит не на "американском", а именно на классическом английском, с классическим произношением поскольку в этом случае его языковое окружение будет иным.

Если же ребенок родится в семье, где говорят на двух языках, то и он будет говорить на двух. Если в семье будут в ходу три языка - он заговорит на трех, четыре - на четырех. И так далее - предела совершенству здесь нет. И это самое большое лингвистическое чудо, которое я знаю.

Впервые я встретил Ави в Рио-де-Жанейро, когда ему было девять лет от роду, и был буквально очарован этим ребенком. Он бегло говорил на девяти языках!

Прежде всего он извинился за свой английский, которому его учили в школе, И при этом он извинялся с прекрасным английским произношением, которое услышишь только на Би-би-си! Это произношение считается даже правильнее оксфордского, которое несколько манерно. И он извинялся передо мной, у которого произношение филадельфийское. Впрочем, у нас был президент, который говорил "Кубэ", имея в виду Кубу. Средства массовой информации дразнили его за это, но он упорно говорил "Кубэ". Это и понятно - вы можете вывезти мальчика из Бостона, но вы не можете "вывезти" Бостон из мальчика.

Ави родился в Каире в англоговорящей среде, и, кроме английского, он заимел тут арабский и французский. Его испанские бабушка с дедушкой жили вместе с ним, благодаря чему он заговорил по-испански. Затем вся семья переехала в Хайфу (идиш, немецкий и иврит), тут к семье присоединились его турецкие дедушка с бабушкой, подарившие ему знание турецкого языка. Наконец семья переехала в Бразилию, и Ави научился говорить по-португальски.

Мы просто глупы, когда верим, что сами учим своих детей. В английском языке 450 000 слов, в самом простом словаре их содержится около 100 000. Никто никогда не говорит двухлетнему малышу: "Смотри, Джонни, эта вещь называется очками". Мы говорим проще: "Где мои очки? Дай мне очки. Не роняй мои очки. Мне надо протереть очки". И Джонни, будучи лингвистическим гением, говорит самому себе: "Этот предмет называется очками".

Эта невероятная способность к изучению языков в первые три года жизни является чудом, превышающим всякое понимание, а мы считаем его само собой разумеющимся. Мы понимаем, что это чудо, только тогда, когда оно отсутствует.

Если ребенок не может научиться говорить, то лишь тогда мы мгновенно понимаем всю невероятность и невероятную сложность языкового чуда. Если такое случается, то родители всего мира готовы на все, что угодно, лишь бы приехать в наш институт и спросить: "Объясните нам, как вернуть это чудо обратно".

Один мой близкий друг, майор, после окончания Второй мировой войны остался служить в Японии. Прошло меньше года, как однажды он услышал разговор маленьких японцев. Приглядевшись повнимательнее к этим детям, он вдруг обнаружил, что одним из них был его собственный сын!

Когда спустя три года они вернулись в Америку, японский словарный запас майора и его жены состоял всего из восьми слов. При этом они произносили их так, что японцы не понимали даже и этих слов, их понимали только американцы.

Одна шестилетняя девочка, учившаяся японскому языку в Америке, переехала в Японию и пошла в первый класс вместе с ее японскими друзьями. Разумеется, никаких языковых проблем у нее не было.

Иностранному языку легче учить годовалого ребенка, чем семилетнего. И это можно объяснить лишь тем, что все дети - лингвистические гении.

Глава 9

От рождения до шести лет

Я никогда не позволял школьному обучению вмешиваться в мое образование.

Марк Твен

Все, что может получиться из данного ребенка, определяется первыми шестью годами его жизни. И никто не понимает этого лучше самих детей. Именно поэтому они так спешат и инструменты предпочитают игрушкам. Ни один ребенок никогда не изобретал игрушек, чего не скажешь об инструментах. Дайте маленькому мальчику какую-нибудь палку и можете быть уверены в том, что в его руках она превратится не в клюшку для гольфа или хоккея, а в молоток или лопату. И, разумеется, чтобы попрактиковаться в употреблении нового инструмента, он или измолотит ваш новенький стол, или перекопает клумбу с цветами. Дайте маленькой девочке раковину моллюска, и она мгновенно превратится в тарелку, чашку или нечто подобное.

Маленькие дети хотят стать взрослыми, и чем скорее, тем лучше. И они правы в этом своем желании.