Агент, продвигающий сэра Карла

Теперь я расскажу, как открыл для себя Карла Поппера, посредством другого трейдера, возможно, единственного, кого я когда-либо поистине уважал. Я не знаю, относится ли это к другим людям, но, несмотря на то, что я являюсь жадным читателем, на мое поведение редко воздействовало (в любой длительной манере) то, что я читал. Книга может произвести сильное впечатление, но такое впечатление имеет тенденцию уменьшаться после того, как более новое впечатление заменяет его в моем мозгу (новая книга). Кое-что я должен открывать самостоятельно (вспомните подраздел —Горячая печь в главе 3). Эти самостоятельные открытия длятся дольше.

Такими идеями, которые удержались во мне, были идеи сэра Карла, которого я открыл (или, возможно, открыл заново) посредством работ трейдера и самостоятельного философа Джорджа Сороса, который, казалось, организовывал свою жизнь, становясь поборником идей Карла Поппера. То, что я узнал у Джорджа Сороса, было не совсем в русле того, чему он, возможно, намеревался обучить нас. Я не согласен с его утверждениями, касающимися экономики и философии - но так или иначе, я уступил обаянию этого венгерского человека, который подобно мне, стыдится быть трейдером и предпочитает, чтобы его трейдинг был незначительным расширением его интеллектуальной жизни (это можно заметить в его первой книге Алхимия Финансов). Меня никогда не впечатляли люди с деньгами, (а я встречал их большое множество в моей жизни), и не смотрел ни на одного из них, даже отдаленно, как на образец для подражания. Возможно, эффект противодействия держится, поскольку богатство вообще отвергает меня, в основном, из-за отношения к эпическому героизму, который, обычно, сопровождает быстрое обогащение. Сорос был единственным, кто, казалось, разделял мои оценки. Он хотел, чтобы его воспринимали всерьез, как среднеевропейского профессора, который, так случилось, стал богатым вследствие действительности его идей (только не пройдя принятие его другими интеллектуалами в их круг, он бы попробовал получить этот статус с помощью денег, подобно соблазнителю, который после трудных безуспешных попыток, стал бы использовать такой придаток, как красный Реггап, чтобы соблазнить девушку). Кроме того, хотя Сорос не очень ясен в своих письмах, он знал, как обращаться со случайностью, поддерживая критический открытый ум и изменяя свое мнение, ничуть не стесняясь, (что несет побочный эффект, заставляющий его, обращаться с людьми, как с салфетками). Он действовал, называя себя склонным ошибаться, но был так силен потому, что знал это, в то время как другие имели более высокие идеи о себе. Он понимал Поппера. Он жил по-попперовски.

Сам по себе, Поппер не был нов для меня. Я немного слышал о Карле Поппере, когда был в юных годах и в начале второго десятка лет жизни, поскольку это часть активного образования в Европе и Соединенных Штатах. Но я не понимал его идей, представленных тогда, и при этом я не думал, что это будет важно (подобно метафизике) для чего-нибудь в жизни. Я был в возрасте, когда испытываешь необходимость читать все подряд, лишь бы не останавливаться. При такой спешке было трудно обнаружить, что есть что-то важное в Поппере. Либо это была созданная мной условная интеллектуально-шикарная культура в то время (слишком много Платона, слишком много марксистов, слишком много Гегеля, слишком много псевдонаучных интеллектуалов) и образовательная система (слишком много догадок, представляемых на обсуждение под видом правды), либо факт, что я был слишком молод и читал тогда слишком много, чтобы перекинуть мостик к реальности.

Поппер тогда выскользнул из моего разума без того, чтобы зависнуть на отдельной мозговой клетке - не было ничего, за что он мог бы зацепиться, в багаже мальчика без опыта. Кроме того, начав торговлю, я вступил в антиинтеллектуальную стадию. Мне нужно было делать неслучайные доллары, чтобы обеспечить мое недавно потерянное будущее и состояние, которое только что испарилось в ходе Ливанской войны (до тех пор, я жил с желанием стать комфортабельным человеком с досугом, подобно почти каждому в моем семействе, за прошлые два столетия). Я внезапно почувствовал себя материально незащищенным и боялся стать служащим некой фирмы, которая превратит меня в корпоративного раба с " рабочей этикой" (всякий раз, когда я слышу рабочая этика, я интерпретирую - неэффективная посредственность). Мне нужно было поддерживать мой счет в банке, чтобы я мог купить время, чтобы думать и наслаждаться жизнью. Последней вещью, в которой я нуждался, было философствование и работа в местном Макдоналдсе. Философия, для меня, стала чем-то, что делали риторические люди, когда они имели много свободного времени; это была деятельность, зарезервированная за теми, кто не был хорошо сведущ в количественных методах или в других производительных вещах. Это было времяпрепровождение, которое должно быть ограничено последними часами в барах, вокруг университетских городков, когда имеешь несколько напитков и легкий график, что позволяет забыть говорливый эпизод уже на следующий день. Слишком много этого, может принести человеку неприятности, возможно, превратить его в марксистского идеолога. Поппер не должен был повторно появиться, пока я не обезопасил свою карьеру, как трейдер.