Экономический подход в
Вильгельм Райх
Анализ характера
УДК 820(73)
ББК 84(7 США) Р 12
Р 12
Wilhelm REICH
СНАRACTER-ANALYSIS
Перевод с английского Е. Поле
Под редакцией С. Бобко и В. Ряшиной
Разработка серийного оформления художника В. Щербакова
Серия основана в 1999 году
Райх Вильгельм
Анализ характера: Пер. с англ. Е. Поле. — М: Апрель Пресс, Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. — 528 с. (Серия «Психологическая коллекция»)
ISBN 5-04-004421-6
Вильгельм Райх (1897—1957) — одна из самых сложных и противоречивых фигур в истории психологии, отступник и приверженец в одном лице фрейдовского психоанализа. Его книга «Анализ характера», где подробно изложена созданная им психотерапевтическая техника характерных сопротивлений, принесла автору всемирную известность и открыли новую эпоху психоанализа. Работа повествует о том, как, определяя характерные установки, позы и характерологический «панцирь» человека, проникнуть и противоречивый и скрытый мир его психики.
УДК 820(73) ББК 84(7 США)
ISBN 5-04-004421-6
ПРЕДИСЛОВИЕ К ТРЕТЬЕМУ ИЗДАНИЮ
Второе издание этой книги (1945) было быстро распродано, и огромная потребность в ней в течение двух лет оставалась неудовлетворенной. Наше издательство было занято подготовкой к выходу в свет книги, посвященной новой оргонной биофизике («Открытие оргона», т. II: «Раковая биопатия», 1948). Более того, у меня были колебания по поводу нового издания «Анализа характера». Эта книга все еще включает в себя психоаналитическую терминологию и психологическое описание неврозов. За пятнадцать лет, со дня первой публикации, я пересмотрел картину эмоционального заболевания. С тех пор произошло много важных изменений: «характер» стал термином, обозначающим типичное биофизическое поведение. «Эмоции» все больше и больше обретали смысл проявлений ощущаемой биоэнергии, организмической оргонной энергии. Мы постепенно научились практически овладевать ею с помощью того, что теперь называется «медицинской оргонной терапией». В предисловии ко второму изданию я отмечал, что анализ характера все еще эффективен в области глубинной психологии, где он возник и которой все еще принадлежит. Мы больше не практикуем анализ характера так, как он описывается в этой книге. Однако в определенных ситуациях мы все еще пользуемся характерно-аналитическим методом; мы все еще исходим из характерных позиций и движемся к глубинам человеческого переживания. Но в оргонной терапии мы работаем биоэнер-гетически, а не психологически.
Почему же третье издание имеет то же содержание? Важной причиной является то, что читателю не так просто найти путь к пониманию оргономии и медицинской оргонной терапии, не ознакомившись с ее развитием, начало которому двадцать или двадцать пять лет назад положило исследование эмоциональной патологии человека.
И хотя анализ характера по-прежнему эффективен и используется в психиатрии, он далек от того, чтобы в достаточной степени справиться с биоэнергетическим ядром эмоционального функционирования. Для медицинских оргонных терапевтов, которые, не изучив психоанализ, в 1940-е годы направленно занялись оргонной биофизикой, он необходим. Психиатр, который не знаком с биоэнергетическим функционированием эмоций, может упустить из виду организм как таковой и завязнуть в психологии слов и ассоциаций. Он не найдет своего пути к биоэнергетическому фону и истоку любого типа эмоции. И, напротив, оргонный терапевт, умеющий рассматривать пациента прежде всего как биологический организм, может легко забыть, что, кроме мышечного панциря, телесных ощущений, оргонотических потоков, приступов аноргонии, диафрагмальных и тазовых блоков и т. д., существует обширное поле деятельности: это могут быть супружеские проблемы, специфические искаженные представления о генитальных функциях, характерных для подростков; некоторая социальная незащищенность и тревога; бессознательные интенции; рациональные социальные страхи и т. д.
«Психическая сфера» эмоций гораздо уже, чем их «биоэнергетическая сфера», однако определенные заболевания, такие, как вази-кулярный гипертонус, невозможно преодолеть психологическим путем. Несмотря на то что язык и мысленные ассоциации не могут проникнуть дальше уровня речевого развития, то есть второго года жизни, психологический аспект эмоционального заболевания по-прежнему важен и незаменим, но не является определяющим аспектом оргономической биопсихиатрии.
Третье издание «Анализа характера» значительно расширено и дополнено. Я добавил главу «Эмоциональная чума», которая до этого публиковалась в виде статьи в журнале[*] в 1945 году. Статья «Выразительный язык живого» прежде не публиковалась. Она затрагивает сферу биофизических эмоциональных проявлений, то есть главной сферы медицинской оргонной терапии. И наконец, подробно изложенный случай параноидной шизофрении введет исследователей человеческой природы в новое поле биопатологии, возникшее лишь несколько лет назад, когда была открыта организмическая оргонная энергия (биоэнергия). Эта история болезни расскажет читателю, что организмическая оргонная энергия является физической реальностью, соответствующей классической психологической концепции «психической энергии».
Старый термин «вегетотерапия» заменен термином «оргонная терапия». В остальном структура книги осталась прежней. Она отражает суть первого шага, предпринятого с 1928 по 1934 год, шага от психоанализа к биоэнергетическому изучению эмоций (оргонной биофизике), и заслуживает внимания.
Открытие атмосферной (космической) оргонной энергии форсировало пересмотр наших основных физических и психологических концепций. Данная книга не об этом. Понадобится много лет напряженной работы, чтобы разъяснить главные направления, которые сформировались после открытия оргона. Такие аспекты, как «идея психики», к примеру, предстают сегодня благодаря результатам оргономических экспериментов совсем в ином свете. Но это не отвлекает психотерапевтов и оргонных терапевтов от повседневной задачи работы с эмоционально больными людьми. В настоящее время важно то, что открытие универсальной первичной оргонной энергии бросило вызов естествоиспытателям и натурфилософам.
В. Р.
Декабрь, 1948
ПРЕДИСЛОВИЕ
ПЕРЕВОДЧИКА ВТОРОГО
ИЗДАНИЯ
Публикация в 1933 году «Анализ характера» Райха стала вехой в развитии психоанализа. В то время как психоанализ все больше и больше вовлекался в метапсихологические спекуляции, это была книга, основанная на психоаналитических принципах и скрупулезных клинических исследованиях. Она стала первым реальным шагом как теоретически, так и практически за пределы привычного симптома — интерпретационного анализа.
Теоретически она выделила концепцию «характера» из сферы философии морали и сделала его объектом научного исследования. В то время психоанализ лишь исследовал исторический фон некоторых индивидуальных черт характера. «Характер» как таковой считался нежелательным дополнением и рассматривался, скорее, как «плохой» или «хороший» в обычном смысле, нежели исследовался с научной точки зрения. Научной характерологии, которая могла бы ответить на вопросы об устройстве и функционировании характерной формации и условиях дифференциации характера, то есть развитии разных типов характера, еще не было.
С точки зрения практики новые проникновения в функцию характера, несомненно, привели к фундаментальным изменениям техники терапии. От материала бессознательного, получаемого путем «свободных ассоциаций», акцент сместился на характер пациента, то есть на «характерное»[†] поведение, которое служит защитой от аналитического инсайта и материала бессознательного. Важность такого технического изменения была признана только теми терапевтами, которые сами прошли анализ характера и использовали эту технику в собственной практике. Это позволило проводить лечение пациентов, которые прежде его не принимали. Это положило конец вялотекущим анализам, длящимся многие годы, в частности, анализам компульсивных неврозов, когда изобилие бессознательного материала выплескивалось, не принося никакого терапевтического результата, поскольку анализ не мог мобилизовать аффекты пациента, закованные в характерный панцирь, из которого их могла высвободить только характерно-аналитическая техника. Она устранила отговорку, что «пациент не хочет выздоравливать» из-за «присутствия бессознательной потребности быть наказанным» или из-за «инстинкта смерти», и т. д., поскольку теперь подобное явление можно было понять и преодолеть.
Книга была встречена многими терапевтами с энтузиазмом. Ее технические инструкции были названы одним из «самых четких и наиболее недвусмысленных вкладов, какие только встречались в психоаналитической литературе... лучшим и максимально зрелым, какой только можно сделать в психотерапию». «Судя по пылу, с которым книга и идеи Райха были восприняты молодыми немецкими аналитиками, это желание [технического совета] действительно было очень сильным». Тем не менее если вспомнить психоаналитические публикации и разговоры с психоаналитиками, то они указывают на слабое понимание реального анализа характера. Главная причина здесь в том, что невозможно — как это пытались сделать многие — принять и применить анализ характера, не приняв теорию оргазма. Кто-то, подобно многим психоаналитикам, может заявить: «Да, анализ характера хорош, а теория оргазма — несостоятельна». Поскольку терапевтическая цель анализа характера, несомненно состоит в установлении оргастической потенции, то это подразумевает неразделимость анализа характера и теории оргазма. Да, концепции «оргастической потенции» и «оргастической импотенции» до сих пор не отыскали себе путь в психоаналитическое мышление в достаточной степени, человек все еще считается «потентным», если он способен к эрекции и эякуляции.
Можно часто услышать высказывание, что теория и практика не обязательно неразделимы, что кто-то может придерживаться какой-то теоретической концепции и при этом пользоваться на практике чем-то другим. Это опасное заблуждение и самообман. Если кто-то не принимает теорию оргазма, если он не понимает, что основой невроза является застой энергии, вызывающий импотенцию, то это неизбежно отражается на практике. В этом случае практической целью терапии не становится установление оргастической потенции, и тогда высвобождаемой в ходе терапевтического процесса сексуальной энергии приходится искать себе иной выход. Это в свою очередь неизбежно влечет за собой формулировку соответствующей теории о «сублимации» и «отказе». Теория и практика столь же неразрывны, сколь неразрывна теория оргазма и анализ характера. Подобное «принятие» анализа характера заслуживает специального упоминания, поскольку, по сути дела, является использованием обозначения «анализ характера» применительно к технике, которая вообще не имеет к нему отношения. Это коварный способ обхождения с новыми открытиями. В истории науки известно множество подобных примеров*.
Эти заметки объясняют, почему данная книга стала вехой в развитии психоанализа. Кроме того, это еще и веха в развитии сексуальной экономики. Книга появилась в то время, когда в Европе окрепло национал-социалистическое движение. Как и многие прежние публикации Райха, она увидела свет в издательстве Международной психоаналитической ассоциации**. Книга уже была готова к печати, когда Гитлер пришел к власти. Ассоциация отказалась ее печатать под предлогом того, что Райх был достаточно известен как антифашист. В это же время ассоциация планировала исключение Райха из своих рядов, что и произошло в следующем, 1934 году. Первое издание его книги «Психология масс и фашизм» появилось в 1933 году, а второе — в 1934-м. Это же время стало поворотным моментом в сексуальной экономике, поскольку произошел прорыв от психологии к биологии. Теоретическая необходимость такого прорыва была сформулирована Фрейдом, а ее практическую реализацию Райх описал в книге «Функция оргазма» еще в 1927 году, впервые обозначив связь между сексуальностью и тревогой, с одной стороны, и вегетативной нервной системой — с другой. Таким образом, это было не внезапным изменением концепции, а результатом постепенного развития, которое после «Анализа характера» стало уже не психологическим, а биологическим, точнее говоря, биофизическим.
Развитие на протяжении последних десяти лет шло так быстро, что его темп зачастую был неудобен даже тем, кто пристально наблюдал за ним. Большинству людей, не следившему за шагами этого развития, могло даже показаться, что его не так легко понять. Данное затруднение было учтено, и издание дополнили переводом «Психологический контакт и вегетативный поток», монографии изданной в 1935 году. Основное содержание «Экспериментальные результаты исследований функции сексуальности и страха», монографии, которая увидела свет в 1937-м, можно будет найти в книге «Функция оргазма», которая должна выйти в 1942 году, а основные части «Оргастический рефлекс, мышечные позы и телесные проявления», тоже опубликованной в 1937 году, излагают технику характерно-аналитической вегетотерапии. Таким образом, с учетом прежних публикаций нашего журнала, у нас накопилось достаточно материала для издания на английском языке. Появился шанс предоставить серьезную возможность изучения, по крайней мере теоретически, тех шагов, которые привели от анализа характера 1933 года к сегодняшней оргонной терапии и оргонной биофизике.
Т. П. В.
Нью-Йорк, январь, 1945
ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
За двенадцать лет, прошедшие со времени выхода в свет первого издания этой книги, анализ характера перерос в оргонную терапию. Несмотря на то что это означает основательные изменения как концепции, так и техники, книга, впервые представленная на английском языке, выходит без изменений. Для этого есть особая причина. В то время, когда выработалась характерно-аналитическая техника — в период между 1925 и 1933 гг., — сексуальная экономика только начала свое развитие. Затем прошло несколько лет, которые позволили понять индивидуальную и социальную значимость функции оргазма, что, безусловно, оказало огромное влияние на теорию и технику психоаналитической терапии. Анализ характера, как и двенадцать лет назад, все еще функционировал в рамках фрейдовского психоанализа, в этих же рамках написана данная книга, которая остается актуальной и по сей день. Поэтому я оставил все так, как было.
Однако понимание формирования характера, особенно характерного панциря, с 1933 года продвинулось достаточно далеко. Это стало отправной точкой современной оргонной биофизики и оргонной терапии. Об этом я пишу в своей книге «Функция оргазма»[‡] и в специальных статьях об оргонной физике. Проблема формирования характера, исходно психиатрическая, позволила приблизиться к проблемам биологической энергии и биопатии. Оргонная биофизика не опровергала и не пересматривала открытий анализа характера, она, напротив, поместила их на фундамент естественной науки.
В данное издание в качестве приложения вошел перевод монографии «Психологический контакт и вегетативный поток», при написании которой я опирался на доклад, сделанный в Люцерне на XIII конгрессе Международной психоаналитической ассоциации в 1934 году и представляющий собой переход от фрейдовской глубинной психологии к биологии, а впоследствии — к оргонной биофизике. Проблемы оргона в этой книге не затрагиваются. Однако те, кто ознакомился с моими последними публикациями, без труда обнаружат места, где оргонная биофизика встречается со структурой характера. Я постарался обратить на это внимание в примечаниях.
Исключая сексуальную экономику и теорию оргазма из организации психоаналитиков, те ее представители, которые несут за это ответственность, сами следуют ошибочным и проистекающим из их собственного плохого состояния путем, о котором я говорю. Здесь важно однозначно подчеркнуть следующее: сексуальная экономика никогда не противоречила основным научным открытиям Фрейда. Скорее, психоаналитическое движение, мотивированное ошибочными социальными соображениями, которые утратили смысл в результате социальных революций последнего десятилетия, ополчилось против сексуальной экономики. Она не соперничает с кеплеровским законом гармонии, а продолжает фрейдовский психоанализ и обеспечивает его естественнонаучным фундаментом в области биофизики и социальной сексологии. В частности, сегодня сексуальная экономика может праздновать победу, поскольку совершено открытие биологической энергии, оргона, который, согласно определенным физическим законам, представляет собой основу сексуального функционирования, впервые описанного Фрейдом. Его «психоневроз», исследуемый психологическим методом, органически соотносится с «биопатиями», изучаемыми оргонно-физическим методом.
Анализ характера, как описано в этой книге, все еще вполне эффективен в рамках глубинно-психологического понимания и тех психотерапевтических техник, которые ему соответствуют. Он так же эффективен, как вспомогательная техника биофизической оргонной терапии. Но в результате развития, произошедшего за последнее десятилетие, специалист, занимающийся сексуальной экономикой, и современный оргонный терапевт в значительной степени является биотерапевтом, а не только психотерапевтом.
В. Р.
Нью-Йорк, январь, 1945
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ
Предлагаемое вам исследование анализа характера имеет дело с проблемами, которые я попытался изложить девять лет назад в предисловии к моей книге «Инстинктивный характер». Тот, кто хорошо знаком с психоаналитическими исследованиями, не удивится, заметив, что между формулировкой проблемы и ее частичным разрешением прошло почти десятилетие. Я проводил лечение нескольких психопатов импульсивного типа в Венской психиатрической клинике и выяснил, что в подобного рода случаях возникали технические проблемы, для разрешения которых было вполне достаточно проникновения в эго-структуру. Но кроме этого, в противоположность импульсивным характерам существовали проблемы, которые казались важными с точки зрения теории и терапии сдерживающих инстинкт характерных неврозов. Речь идет о генетико-динамической теории характера, строгой дифференциации содержания и формы сопротивления и, наконец, клинически выявленной дифференциации типов характера.
Именно на Венском семинаре по психоаналитической терапии, который я возглавлял на протяжении шести лет и в котором принимали участие мои молодые коллеги-энтузиасты, возникли дискуссии по поводу техники и динамико-экономической концепции характера в его общем функционировании. Здесь я опять должен попросить читателя не ожидать ни исчерпывающих изложений насущных проблем, ни их полного разрешения. Сегодня, как и девять лет назад, мы все еще далеки от развернутой и систематизированной психоаналитической характерологии. Однако данная книга поможет значительно сократить эту дистанцию.
Разделы о технике писались зимой 1928/29 года и поэтому могли проходить проверку еще четыре года. Надо заметить, что никаких важных изменений в них внесено не было. Теоретические разделы, за исключением главы IX, представляют собой расширенные и частично дополненные статьи, которые за последние годы напечатал Международный психоаналитический журнал.
По ряду причин я все еще не смог исполнить пожелание многих коллег и написать большую книгу о психоаналитических техниках. Задача, которую я ставил перед собой, состояла только в изложении принципов техники, которые прояснились по мере применения анализа характера. Аналитической технике нельзя научиться по книгам, потому что практические вещи несравнимо сложнее; совершенно необходимо обучение в процессе семинаров и контрольных анализов.
Как правило, возникает возражение, которое необходимо упомянуть. Оно состоит в следующем: не является ли данная публикация огромной и однобокой переоценкой индивидуальной психотерапии и характерологии? В таких городах, как Берлин, есть миллионы людей, психическая структура которых представляет собой «невротические развалины», невроз разрушил их способность работать и наслаждаться жизнью; ежечасно существующая система воспитания и социальные условия создают тысячи новых невротиков. Есть ли смысл при таких обстоятельствах писать книгу, которая рассказывает об индивидуальной аналитической технике, структуре и динамике характера и тому подобных вещах. Какой от нее толк, если она не может предложить полезных направлений массовой терапии неврозов, пригодной для быстрого и надежного лечения? Долгое время на меня производила впечатление видимая правомерность такого рода заявлений. Но в конце концов я понял, что такая точка зрения недальновидна, она хуже, чем исключительная погруженность в вопросы индивидуальной психотерапии. Как ни парадоксально это звучит, но индивидуальную терапию рассматривают именно как социально бесполезную позицию, когда она возникает в результате социального массового продуцирования неврозов, что в свою очередь порождает еще большую озабоченность проблемами индивидуальной психотерапии. Я собирался показать, что неврозы возникают из-за патриархального, авторитарного воспитания, подавляющего сексуальность и провозглашающего при этом, что его цель — предупреждение неврозов.
В существующей на сегодняшний день социальной системе совершенно отсутствуют любые предпосылки для превентивной практики; их можно будет создать только на основе революционного преобразования социальных институтов и идеологии, изменений, которые будут зависеть от результатов политической борьбы нашего столетия. Нет сомнений, что предупреждения неврозов быть не может, пока теоретическая основа будет по-прежнему оставаться в самом неврозе. Непосредственное изучение динамических и экономических факторов человеческой структуры представляет собой самую главную предпосылку. Как же использовать технику индивидуальной терапии? Наша аналитическая техника вполне подходит для того, чтобы изучить человеческую структуру с точки зрения предупреждения неврозов. Данная презентация покажет, почему техники в ее прежнем состоянии не хватало для выполнения этой задачи. Первая предпосылка для будущего предупреждения неврозов состоит в теории техники и терапии, основанной на динамических и экономических процессах психического аппарата. Прежде всего, нам необходимы терапевты, которые знают, что нужно для изменения структуры или почему эта задача не находит своего решения. Если мы постараемся победить чуму в других ветвях медицины, мы будем использовать при лечении заболеваний самые лучшие методы, с помощью которых сможем обозначить путь эпидемиологам. Мы не концентрируемся на индивидуальной технике не потому, что переоцениваем важность индивидуальной терапии, а потому, что только хорошая техника может обеспечить нас теми знаниями, которые необходимы для понимания и изменения структуры.
Здесь обсуждается и другой аспект наших клинических исследований. В отличие от других отраслей медицины мы имеем дело не с бактерией или опухолью, а с человеческими реакциями и психическими заболеваниями. Возникнув из медицины, наша отрасль шагнула гораздо дальше. Если, как принято говорить, человек в зависимости от определенных экономических условий сам творит свою историю, если материалистическая[§] концепция истории должна вытекать из базовой предпосылки социологии, природной и психической организации человека, то ясно, что наши исследования в определенный момент обретут несомненную социальную значимость. Самая важная продуктивная сила, производительная сила, рабочая сила зависит от структуры психики. Ни так называемый «субъективный фактор» истории, ни производительную рабочую силу невозможно понять без естественнонаучной психологии. Это отвергается теми психоаналитическими концепциями, согласно которым культура и история человеческого общества объясняется инстинктами. Необходимо принять во внимание тот факт, что человеческие потребности оказываются под влиянием социальных условий и изменяются в этих условиях, причем это происходит раньше, чем измененные влечения и потребности начинают действовать как исторические факторы. Хорошо известные современные ученые, занимающиеся характерологией, пытаются понять мир с точки зрения «ценностей» и «характера», вместо того чтобы попытаться постичь характер и расположение определенных ценностей с точки зрения влияния на них социальных процессов.
Исходя из социальной функции формирования характера, нам необходимо усвоить тот факт, что определенные социальные законы создают определенную среднюю человеческую структуру, но если их дифференцировать, то каждое социальное устройство создает те формы характера, которые ему нужны для того, чтобы сохранить себя. В классовом обществе правящий класс сохраняет свои позиции с помощью воспитания и института семьи, путем создания идеологии, которая стала бы правилом для всех членов общества. Но дело не только в представленных идеологиях, позициях и концепциях членов общества. Дело, скорее, в глубинных процессах, затрагивающих каждое новое поколение, структуру психики, которая соответствует существующему устройству социума, всего населения. Естественнонаучная психология и характерология ставит перед собой следующую задачу: она призвана открыть смысл и механизмы, которые трансформируют существование социума в психическию структуру, а вместе с этим и в идеологию. Необходимо отличать социальную продукцию идеологии от ее репродукции в членах общества. Изучение первого — задача социологии и экономики, а последнего — психоаналитической характерологии. Она призвана изучить как эффекты существующей экономической ситуации (пища, жилье, одежда, рабочие процессы), так и эффекты так называемой социальной суперструктуры, то есть морали, законов и институтов, и выяснить, каково их воздействие на инстинктивный аппарат; она должна, насколько это возможно, определить взаимосвязь между «материальным базисом» и «идеологической надстройкой, суперструктурой». Как бы ни старалась психология с этой работой, ее невозможно выполнить без социологии, поскольку человек прежде всего является объектом своих потребностей и социальной системы, которая регулирует удовлетворение этих потребностей тем или иным путем. Но в то же самое время он является субъектом истории и социальных процессов, которые «сам творит», хотя не так, как хотелось бы, а в определенных экономических и культурных условиях, детерминирующих содержание и эффект его действий.
Всякое общество разделено на тех, кто владеет средствами производства, и тех, кто владеет товаром — рабочей силой; каждое социальное устройство установлено первыми против воли вторых. Поскольку это устройство формирует психическую структуру всех членов общества, оно воспроизводится в людях. Так как это делается путем использования и изменения инстинктивного аппарата, устройство социума аффективно зафиксировано в людях. Первое и самое важное место репродукции социального устройства — патриархальная семья, которая создает в детях характерную структуру, и они становятся податливыми к последующему влиянию авторитарного социума. Роль, которую играет сексуальное воспитание во всей воспитательной системе, показывает, что это — первичные либидинальные интересы и энергии, с помощью которых происходит фиксация авторитарного социального устройства. Структура характера человека принадлежит определенной эпохе или определенному социальному порядку, причем она не только отражает его, но, что гораздо важнее, представляет фиксацию этого порядка. Исследование изменений сексуальной морали при переходе от матриархата к патриархату (см. мою книгу «Взлом сексуальной морали») показывает, что такая фиксация путем адаптации структуры характера в новом социальном устройстве определяет консервативную природу того, что мы называем «традицией».
Эта характерологическая фиксация устройства социума объясняет толерантность угнетенных по отношению к законам высшего класса, толерантность, которая иногда доходит до подтверждения их собственной подчиненности. Это гораздо отчетливее видно на примере подавления сексуальности, чем на примере удовлетворения экономических или культурных потребностей. Однако фиксированность социального порядка, который сильно фрустрирует удовлетворение потребностей, связана с развитием психических факторов, имеющих тенденцию подрывать эту характерологическую фиксированность. По мере развития социальных процессов постепенно появляется и растет несоответствие между присутствующим отказом и возрастающим либидинальным напряжением; это несоответствие подрывает «традицию» и формирует психологическое ядро позиций, угрожающих фиксированности.
Консервативный элемент характерной структуры современного человека нельзя сравнить с тем, что принято называть «супер-эго». Правда, моральные запреты возникают из определенных запретов общества, представленного родителями. Но даже первые изменения эго и инстинктов, связанные с событием самой ранней фрустрации и идентификации, произошедшей задолго до формирования супер-эго, как показывают последние исследования, определяются экономической структурой общества; они уже представляют собой первые воспроизведения и фиксации социальной системы и обусловливают первые противоречия. Если у ребенка развивается анальный характер, то у него появится и соответствующее упрямство. Значение супер-эго для этой фиксации состоит в том, что ее ядро — инфантильные кровосмесительные генитальные потребности; здесь наиболее жизненные энергии ограничены и детерминирована характерная формация.
Зависимость характерной формации от историко-экономической ситуации, в которой она возникает, яснее всего видна в изменениях, происходящих с членами примитивных сообществ в то время, когда они оказываются под иностранным экономическим и культурным влиянием или когда по существенным причинам они начинают создавать новое социальное устройство. Сообщения Малиновского[**] показывают, что, когда меняется социальная структура, меняется и характер. К примеру, он обнаружил, что жители Амфилетских островов недоверчивы, уклончивы и озлоблены, а их соседи — жители острова Тробриан — просты, естественны и открыты. У первых уже было патриархальное устройство с суровой семейной и сексуальной моралью, а вторые все еще наслаждались большинством свобод матриархата. Эти открытия подтвердили клинический вывод о том, что социально-экономическая структура общества оказывает влияние на формирование характера хоть и не директивно, но очень сложным косвенным образом: она создает определенные формы семейного уклада, которые не только предопределяют формы сексуальной жизни, но и продуцируют их путем определенного влияния на инстинктивную жизнь детей и подростков. Это выражается в различных установках и способах реагирования. В итоге структура характера представляет собой кристаллизацию социологического процесса данной эпохи. Общественная идеология может стать материальной силой только при условии, что она актуально влияет на структуру характера. Поэтому исследования характерной структуры — гораздо большее, нежели просто клинический интерес. Они рассматривают следующие вопросы: почему идеологии меняются гораздо медленнее, чем социально-экономический базис, почему человек, как правило, сильно отстает от того, что он создал и что может изменить его? Причина в том, что структура характера образуется в раннем детстве и мало меняется. Социально-экономическая ситуация, при которой он создавался, с развитием производительных сил меняется достаточно быстро. После того как она изменилась, возникают другие требования и появляется необходимость в других моделях адаптации. Правда, создаются новые позиции и модели реагирования, которые хоть и пронизывают старые модели, но не заменяют их. Две позиции соответственно в двух социологических ситуациях начинают конфликтовать друг с другом. К примеру, женщина, выросшая в семье 1900 года, будет вести себя в соответствии с социально-экономической ситуацией 1900 года; однако в 1925 году в связи с изменением способа производства поменялись и семейные условия, и, таким образом, эта женщина, несмотря на поверхностную адаптацию, обнаруживает в себе сильное противоречие. Ее характер требует, например, строгой моногамной сексуальной жизни, хотя компульсивная моногамия подорвана социально и идеологически. Интеллектуально женщина не может больше требовать моногамии ни от себя, ни от мужа, но структурно она оказывается в ситуации конфликта с новыми условиями и с требованиями своего собственного интеллекта.
Подобные проблемы возникли в советской России при попытке заменить индивидуальное хозяйство коллективным. Трудности были связаны не только с экономическими обстоятельствами, но и со структурой характера русского крестьянина, который формировался при царизме и в период индивидуального сельского хозяйства. Доклады показывают роль замещения семьи коллективом и, в частности, изменениями в сексуальной жизни. Старьте структуры не только отстают от нового развития, они зачастую яростно сопротивляются ему. Если бы старая идеология, которая соответствует более ранней
социологической ситуации, не была бы с помощью либидинальной энергии зафиксирована в структуре характера как хроническая и автоматическая модель реагирования, адаптация к экономическим переменам прошла бы относительно легко. Нет сомнений, что знание механизмов, которые связывают экономическую ситуацию, инстинктивную жизнь, характерную формацию и идеологию, привело бы ко многим практическим подходам, особенно в воспитании, а возможно, и в практической психологии масс.
Все это ждет своей проработки. Психоаналитическая наука, однако, не может рассчитывать на практическое и теоретическое принятие в масштабе общества, пока не овладеет полем, на котором сможет показать свою ценность и где продемонстрирует, что у нее нет больше желания стоять в стороне от исторических событий нашего столетия. Через некоторое время психоаналитическая характерология ограничится клиническим полем. Исследования, описанные во второй части, показывают отношение к самым заметным социологическим проблемам, которые необходимо рассмотреть. Они обсуждаются повсеместно.
В. Р.
Берлин, январь, 1933
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ТЕХНИКА
ГЛАВА 1
НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОЙ
ТЕХНИКИ
Практикующий психоаналитик ежедневно сталкивается с затруднениями, которые не удается разрешить, используя только теоретические знания или только практические навыки. Все сложности возникают из-за одной главной проблемы: как и насколько техника аналитической терапии связана с теорией неврозов, каковы возможности применения теории на практике и в чем здесь состоят ограничения. Ответы на данные вопросы следует искать, обратившись к теории психических процессов. Необходимо проследить путь от чисто эмпирических исследований, через теоретические выкладки, к теоретически прочно обоснованной практике. Обширный опыт Венского технического семинара[††] и курсы контрольного анализа показали, как трудно приступить к решению этой задачи.