Функция эмоциональной активации

С целью выяснения функций эмоциональных состояний в дальнейшем поиске решения задачи были подвергнуты тщательному анализу отдельные случаи решения задачи. Использовался, в частности, такой параметр, как изменение организации деятель­ности после наступления состояния эмоциональной активации. Типичной является следующая последо­вательность событий. В ходе решения конкретной за­дачи отчетливо выделяется момент резкого падения сопротивления кожи (например, на 19-й минуте). Этот момент обозначается в отчете как то, что ис­пытуемому стало "ясно", у него появилась "идея ре­шения". В ходе своего рассуждения он называет дей­ствие, с которым связывает решение задачи (гипо­теза). Решение задачи называется испытуемым только на ЗО-й минуте, а состояние ясности ("кажется, что нашел решение") возникло еще на 19-й. Появляется уверенность в правильности предположения, хотя пока еще неизвестно, правильно оно или нет. Это состояние было названо "эмоциональным решени­ем задачи". Падение сопротивления в этом случае резко выделяется из фона и достигает 14 кОм. Ве­личина реакции превосходит по амплитуде величи­ну ориентировочной реакции на индифферентный раздражитель. Эмоциональная антиципация замыс­ла, оформленного в речи, на 4 с опережает называ­ние действия, с которым связано решение. <...>

Таким образом, эмоциональная реакция дваж­ды опережает "выдачу" решения на речевом уровне: называние окончательного готового решения зада­чи и называние вероятной гипотезы. Первое опере­жение измеряется минутами (иногда десятками ми­нут), а второе опережение измеряется секундами.

Момент появления "эмоционального решения" делит весь процесс решения на две фазы. Изменение строения процесса после появления эмоционально­го решения мыслительной задачи выражается в чет­ко выраженных показателях, характеризующих струк­туру речевого рассуждения испытуемого. Строго очер­чивается зона последующих поисков. Мыслительная деятельность становится более направленной, рас­сматриваются только возможные преобразования ситуации после выделенного действия. Предшеству­ющие ему действия повторяются в строго постоян­ном, уже зафиксированном порядке. Уменьшается общее число рассматриваемых испытуемым после­довательностей действий, сокращается объем иссле­довательской деятельности. Меняется также сам объем исследовательских действий: исчезает фено­мен переобследования некоторых элементов ситуа­ции, которое состоит во включении одних и тех же элементов взаимодействия. Исчезновение этой так­тики переобследования является показателем пре­кращения изменений психического отражения оп­ределенных элементов ситуации. Выявленные зако­номерности изменения поисковой деятельности (фиксация зоны поиска, уменьшение ее объема, фиксация направления исследования, изменение характера поисковых действий после эмоциональ­ного решения задачи) после эмоционального реше-

ния задачи свидетельствуют о том, что эмоции вы­полняют определенную регулирующую функцию.

При решении мыслительной задачи происходит явление сдвига эмоциогенных зон, между ними скла­дывается определенная иерархия и преемственность: существование одной подготавливает появление дру­гой, подготавливает и само эмоциональное реше­ние задачи. Наряду с использованием эмоциональ­ного опыта при формировании гипотезы можно на­блюдать нарастание эмоциональной окраски одного и того же действия, упоминаемого в разных попыт­ках. Происходит как бы кумуляция ранее появившей­ся окраски хода. Кумуляция эмоций и постепенный сдвиг эмоциогенной зоны — условия, относящиеся к самому рождению, формированию гипотезы. В пе­риод проверки правильности уже возникшей гипо­тезы (после "эмоционального решения задачи") кри­вая КГР носит значительно более спокойный харак­тер, чем в периоды речевого рассуждения испытуе­мого в первой фазе решения задачи. Небольшие по амплитуде падения сопротивления кожи соответству­ют моментам, критичным для проверяемой гипоте­зы. Окончательному называнию испытуемым реше­ния задачи также предшествует падение сопротив­ления кожи.

"Эмоциональное решение задачи" может иметь место и неоднократно в тех случаях, когда возник­новению уверенности в действительно правильном решении задачи предшествовало возникновение уве­ренности в правильности такого решения, которое не было полностью правильным, но очень близким к нему. Интересно отметить совпадение объективно критических моментов для нахождения решения и субъективно критических моментов. В ходе проверки найденного принципа решения задачи испытуемый мог достаточно длительно работать в неверном на­правлении. Такой "ветке поиска" также предшество­вал эмоциональный сдвиг. Однако после отрицатель­ной оценки неудачного направления поиска испы­туемый возвращается не к начальной ситуации зада­чи, а к некоторому критическому эмоционально ок­рашенному пункту.

Таким образом, анализ показал, что эмоциональ­ные состояния выполняют в мышлении различного рода регулирующие, эвристические функции. Эврис­тическая функция эмоций состоит, в частности, в выделении некоторой зоны, которая определяет не только дальнейшее развертывание поиска в глубину, но в случае, если он приводит к неблагоприятным ситуациям, и возврат его к определенному пункту.

Подготовка эмоциональных решений задачи вы­ражалась в следующих явлениях: в сдвиге эмоциоген­ной зоны "в глубину", в образовании эмоционально окрашенных пунктов (иногда множественных), к ко­торым (а не к исходной ситуации) происходит воз­врат исследовательской деятельности в случае ее пре­кращения в определенном направлении; в изменении эмоциональной окраски одних и тех же исследова­тельских действий (переход от нейтрального к эмо­ционально окрашенному, от эмоционально окрашен­ного к нейтральному, "эмоциональное подтвержде­ние одного и того же действия"). Иногда имеет место совпадение между двумя важными характеристиками процесса решения задачи: многофазностью (или по­степенностью) эмоционального решения задачи и

множественностью эмоционально окрашенных пунк­тов, к которым происходит возврат поиска. Факты перехода от нейтрального к эмоционально окрашен­ному действию свидетельствуют о подготовке эмо­циональных реакций течением исследовательской деятельности, характеризующейся изменением субъективной ценности возникающих психических отражений.

Те или иные действия в конкретной ситуации не являются равноценными по их объективной ха­рактеристике. Важно отметить, что в задачах, в ко­торых испытуемый находит верное решение, объек­тивно критические моменты, особо ценные преоб­разования ситуации и для самого испытуемого выс­тупали как субъективно ценные действия, что выра­жалось в их эмоциональной окраске. Субъективные ценности выступают как отражение объективной ценности элементов. Именно это отражение и дела­ет возможным решение сложной задачи испытуемым. Решение задач в условиях дефицита времени может вести к свертыванию этапа систематического дока­зательства правильности найденного решения, в ре­зультате чего момент окончательного решения зада­чи испытуемым (даже если это решение объективно верное) может оказаться лишь моментом формиро­вания полной субъективной уверенности в его пра­вильности. Таким образом, эмоциональные состоя­ния, являющиеся выражением субъективной ценно­сти, выполняют определенные необходимые функ­ции. Эта необходимость подтверждается следующи­ми наблюдениями.

При проведении экспериментов отмечались слу­чаи, когда испытуемый не мог решить задачу и в последующем отчете писал, что не мог настроиться на решение, чувствовал вялость, незаинтересован­ность. Запись кожного сопротивления в таких опы­тах свидетельствовала об отсутствии периодов эмо­циональной активации. Особенно ярко это явление проявилось у одного из испытуемых, который в пе­риод проведения целой серии опытов находился в состоянии депрессии, вызванной посторонними об­стоятельствами. В этот период получалась уплощен­ная запись КГР и испытуемый не мог решить ни од­ной задачи, оцениваемой им как "трудная" (иногда первая реакция активации наблюдалась только пос­ле того, как испытуемому сообщили, что опыт окон­чен, КГР здесь особенно ярко выступает как инди­катор "отношения"). В специальной серии экспери­ментов была поставлена задача искусственно выз­вать у испытуемого состояние эмоциональной инак-тивности и проследить его влияние на продуктив­ность деятельности. Из применявшихся приемов от­носительно более эффективным оказался следующий. Испытуемому давалась специальная инструкция, в которой требовалось проговаривать процесс реше­ния возможно более равнодушно, монотонно. Что­бы выполнить данную инструкцию, испытуемый не­вольно должен был "гасить" эмоции для сохранения равнодушного тона. В трех задачах этой серии дей­ствительно были получены "плоские" записи сопро­тивления кожи, задачи не былирешены и оценены испытуемыми как "трудные". "Легкие" задачи испы­туемому удавалось иногда решить и при уплощен­ной кривой записи КГР, но при этом наблюдалось по крайней мерс одно достаточно резкое падение

сопротивления кожи. В другой серии опытов испы­туемому давалась следующая инструкция: "Вы долж­ны обязательно решить предъявленную задачу. Вы должны решать ее абсолютно хладнокровно, без вся­кого напряжения. Учтите, что с помощью аппарату­ры мы можем следить за Вашим эмоциональным со­стоянием — начнете Вы волноваться или нет. Как только Вы нарушите наше требование, мы немед­ленно прекращаем опыт". В этой серии одному из испытуемых было предъявлено 13 задач, оказалось, что не было ни одного случая правильного решения задач до появления эмоциональной активации. Эти данные также свидетельствуют о том, что эмо­циональная активация является необходимым усло­вием продуктивной интеллектуальной деятельности. Этот вывод подтверждается и данными словесного отчета: "Эта проклятая машина (имеется в виду по­тенциометр) и подумать не дает"..., "Только легкие задачи я могу решить без эмоций, а трудные никог­да"..., "Необходимость хладнокровно решать задачу мешает мне подробно рассмотреть найденный вари­ант"...

Интересно отметить, что в этой серии экспери­ментов испытуемый пытался приспособиться к слож­ным условиям эксперимента. Это выразилось в пе­реходе к тактике угадывания решения задачи без осуществления аналитической поисковой работы. Испытуемый начинал теперь соревноваться с при­бором, пытаясь опередить сдвиг КГР. Хотя само по себе называние гипотетического решения задачи до КГР оказалось в принципе возможным, но ни одна из таких догадок не была правильной. В нескольких задачах экспериментатор специально нарушал уста­новленные условия опыта и не прерывал деятельно­сти испытуемого после появления кожно-гальвани-ческой реакции, связанной с попыткой угадать ре­шение задачи. В этих условиях из четырех задач две были решены испытуемыми, но в обоих случаях мо­мент падения кожного сопротивления опережал на­зывание правильного решения задачи. Были прове­дены контрольные эксперименты, показывающие, что механизм эмоциональной активации необходим для выполнения именно творческой, а не любой вообше умственной работы. Испытуемому предлага­лось произвести операции сложения и вычитания двузначных и трехзначных чисел про себя, сосчи­тать вслух до ста. В этих условиях кривая записи КГР носила уплощенный характер, с тенденцией к по­вышению сопротивления.

Итак, существует достаточно отчетливая связь между состояниями эмоциональной активации и нахождением испытуемым основного принципа ре­шения задачи. Одна из возможных интерпретаций природы этой связи заключается в следующем: ис­пытуемый находит принцип решения, и у него сразу же возникает состояние эмоциональной активации, последнее, таким образом, является следствием ус­пешного решения. Вторая интерпретация, кажущая­ся гораздо менее очевидной, такова: состояния эмо­циональной активации включены в сам процесс поиска принципа решения. Факт закономерного предшествования состояний эмоциональной акти­вации называнию принципа решения говорит в пользу второй гипотезы. Далее возникает следующая альтернатива: а) принцип решения сначала находит-

ся на невербальном уровне, а затем вербализуется (в этом случае активация может быть индикатором най­денного, но еще не вербализованного принципа ре­шения); б) состояние эмоциональной активации предшествует и подготавливает нахождение невер-бализованного решения. Анализ речевой активности в интервале между моментом возникновения состо­яния эмоциональной активации и называнием в речи принципа решения показывает, что речь испытуе­мого в этом интервале не содержит в себе указаний на то, что принцип решения задачи найден, и проис­ходит лишь процесс его вербализации. Напротив, он показывает, что испытуемый продолжает искать прин­цип решения. Состояние эмоциональной активации выступает как некоторый неспецифический сигнал "остановки", как указание на то, "где" должно быть найдено-то, что еще не найдено, оно выступает как неконкретизированное предвосхищение принципа решения (или окончательного решения). Это эмоцио­нальное предвосхищение принципиального решения задачи, как мы уже отмечали, переживается испыту­емым как "чувство близости решения".

Таким образом, нахождение принципа решения задачи само оказывается двухфазным; сначала — выделение приблизительной области, где может быть найден принцип решения, затем - нахождение это­го принципа. Эмоциональная активация (наиболее выраженная) связана с первой, предварительной фазой, которая как бы определяет субъективную ценность того или иного направления поиска. Ин­терпретация, согласно которой состояние эмоцио­нальной активации подготавливает нахождение принципа решения, а не просто опережает его вы­ражение в речи, подтверждается также тем фактом, что состояние эмоциональной активации, непосред­ственно предшествующее называнию гипотезы, само подготавливается предшествующими ему состояни­ями эмоциональной активации (явления кумуляции эмоций и сдвига эмоциогенной зоны).

Дальнейшее изучение эмоций, возникающих по ходу осуществления мыслительней деятельности и включающихся в управление ею, было направлено на решение следующих исследовательских задач (опы­ты Ю.Е.Виноградова <...>): а) раскрыть роль эмо­ций в формировании общего замысла решения; б) проследить процесс развития эмоциональных оце­нок, связанных с элементами ситуации и с действи­ями с этими элементами; в) установить роль эмо­циональных процессов в переходе от неопознания к опознанию объективно значимых действий; г) про­следить взаимосвязь вербальных и эмоциональных оценок; д) установить степень совпадения субъек­тивной и объективной шкал ценностных харак­теристик. Кроме записи КГР регистрировалась так­же частота пульса.

В опытах использовались шахматные этюды, в которых формулировалось требование "Выигрыш". Это требование формально допускало две возможные ин­терпретации: 1) форсированная постановка мата (что является фактически неверным); 2) добиться такого соотношения фигур, когда постановка мата очевидна для достаточно опытного игрока (объективно верный вариант). Эта интерпретация испытуемым многознач­ного требования составляла общую цель или общий замысел решения конкретной задачи.

Как показал анализ истории решения задач, у испытуемых отмечалось последовательное возникно­вение двух общих замыслов решения (первый и вто­рой варианты). Испытуемые определенный период находятся под влиянием первого варианта, и только после совершения некоторого количества попыток им удается освободиться от первого замысла, явля­ющегося в данной конкретной ситуации ложным, и сформулировать второй общий замысел решения. Первый общий замысел как бы навязывается осо­бенностями условий задачи, возникает сразу при оз­накомлении с этими условиями, связан с наиболее привычным способом действия (исходя из прошло­го опыта) в данной ситуации. С эмоциями, возника­ющими в процессе поиска решения, этот замысел не связан. При переосмысливании исходной ситуа­ции и перехода к формированию второго объектив­но верного общего замысла возникает яркая поло­жительная эмоциональная активация, предшеству­ющая моменту перехода. Отрицательные эмоции нео­бязательно выступают в качестве помехи для интел­лектуальной деятельности человека, так как могут подготавливать переход к объективно верному об­щему замыслу решения внутри первоначального объективно неверного общего замысла; формирова­нию объективно верного общего замысла способству­ет положительная эмоциональная окраска действий, являющихся лишь носителями объективно верного принципа и непосредственно не ведущих к достиже­нию цели в данной конкретной ситуации. Положи­тельные эмоциональные оценки выполняют функ­цию "эмоционального наведения" на объективно вер­ные действия, что способствует переходу к объек­тивно верному общему замыслу. Количество попы­ток решения, представляющих собой реализацию второго (объективно верного) общего замысла, оп­ределяется тем, насколько была сформулирована в предшествующей деятельности уверенность в его пра­вильности.

Одна из существенных характеристик деятельно­сти по решению мыслительных задач состоит в том, что оценки испытуемых (вербальные и выражающи­еся в непроизвольных вегетативных реакциях) из­меняются в ходе поиска. Может иметь место диссо­циация (несовпадение) вербальных и эмоциональ­ных оценок при ведущей и регулирующей роли эмо­циональных оценок. Эмоциональные оценки могут оказаться более "верными", чем оценки вербальные, это объясняется тем, что происходит формирование субъективной шкалы ценности, которая полностью

совпадает с объективной (относящейся к самой си­туации) шкалой. При несовпадении субъективной и объективной шкал ценностных характеристик эмо­циональные оценки, естественно, могут выполнять и отрицательные функции. Для нахождения объек­тивно верного решения задачи одним из необходи­мых условий является совпадение субъективной и объективной шкал ценностных характеристик.

Анализ порождения эмоциональных оценок по­казал, что каждая эмоциональная оценка обобщен­ного значения определенного действия и самого дей­ствия с объективно значимыми элементами ситуа­ции подготавливается другой, ей предшествующей (кроме, естественно, первой эмоциональной оцен­ки). Эмоциональные оценки конкретных действий с элементами могут подготавливаться не только эмо­циональными оценками предшествующих действий с этими элементами, но и эмоционально окрашен­ными комбинациями из действий с ними, являю­щимися как бы косвенными носителями объектив­но верных значений, а также общими эмоциональ­ными оценками предшествующих попыток решения, предварительных замыслов этих попыток, "направ­ления" действий, выводов, сделанных в процессе по­исковой деятельности. Таким образом, для того что­бы понять историю конкретных эмоциональных оце­нок отдельных элементов ситуации, нужно учиты­вать эмоциональные оценки попыток решения в целом, оценки ситуации и оценки как общего, так и предварительных замыслов решения. Механизм формирования замысла объективно значимых дей­ствий с анализируемыми элементами включает в себя эмоциональные реакции, которые выступают как продукт предшествующей исследовательской деятель­ности и регулятор последующей.

Эмоциональное предвосхищение действия или последовательности действий является необходимым механизмом для их принятия субъектом в качестве "правильного", и, напротив, отсутствие эмоциональ­ного предвосхищения может вести к тому, что объек­тивно верные действия и целые последовательности действий "не узнаются" в качестве таковых, хотя и называются в ходе рассуждения. Вербально форму­лируемый замысел совершаемого действия рожда­ется на почве предвосхищающих эмоциональных оценок, отсутствие таких предвосхищений затруд­няет формирование замысла. Эмоциональное реше­ние задачи является кульминационным пунктом сложного эмоционального развития, имеющего ме­сто в ходе решения задачи.

Тема 19. Психология памяти

Часть 1. Общее представление о памяти

И ее развитии