Восприятие причинности в движении

Воспринимаемое движение имеет не только на­правление и скорость, но также и некоторую "при­чину".

Нам кажется, что катящийся биллиардный шар, сталкиваясь с другим шаром, приводит его в движе­ние; воспринимаемое движение первого шара как бы передается второму.

Следует уточнить, что здесь мы будем говорить не о подлинной физической причинности, а о вос­принимаемой причинности. Другими словами, про­блема воспринимаемой причинности не отличается от любой другой психофизической проблемы, на­пример, проблемы отношения воспринимаемого цвета к физическим свойствам источника света. В [ра­ботах] Мишотта, Нацуласа и Олума показано, как могут быть осуществлены такие психофизические ис­следования воспринимаемой причинности. <...>

Рис. 5. Позади каждого из двух отверстий дви­жется бесконечная бумажная лента с нарисованны­ми на ней кругами. Первое отверстие по своим ли­нейным размерам в два раза меньше второго; разме­ры кругов за ним, как и расстояния между кругами на ленте, также в два раза меньше соответствующих размеров на соседней ленте. Испытуемый получает инструкцию подобрать скорости лент так, чтобы ско­рости кругов были одинаковыми. Оказывается, что для достижения феноменально одинаковых скорос­тей физическая скорость ленты позади большого от­верстия должна быть в два раза больше скорости ленты позади маленького отверстия (Brown, 1931)

Восприятие времени

Между восприятием времени и восприятием при­чинности есть некоторое сходство: ни то, ни другое не имеет очевидного физического стимула. Хотя фи­зическое время и может быть измерено, оно не яв­ляется стимулом в обычном смысле: нет объекта, энергия которого воздействовала бы на некоторый рецептор времени. Тем не мекее физическое время, конечно, является самым важным среди многих фак­торов, влияющих на восприятие времени. Таким об­разом, должен существовать механизм, хотя и не­прямой, преобразующий физические интервалы вре­мени в сенсорные сигналы.

Но постулирование существования механизма еще далеко от обнаружения его. Пожалуй, самыми популярными кандидатами на эту роль в течение многих лет были связанные со временем физиоло­гические процессы: среди предполагаемых "биоло­гических часов" назывались сердечный ритм и мета­болизм тела. Мы знаем, что на восприятие времени оказывают влияние некоторые медикаменты, влия­ющие также на ритмику организма. Хинин и алко­голь заставляют время течь медленнее. Кофеин, по-видимому, ускоряет его, подобно лихорадке. С дру­гой стороны, мескалин и марихуанна имеют силь­ное, но непостоянное влияние на восприятие вре­мени: они могут приводить как к ускорению, так и к замедлению субъективного времени. Вообще говоря, воздействия, ускоряющие процессы в организме, ускоряют течение времени, а физиологические де­прессанты замедляют его. Тем не менее механизм, опосредующий восприятие времени, до сих пор яв­ляется одной из нерешенных психофизиологических проблем.

Многие исследователи утверждают, что оценки времени могут отражать работу двух различных меха­низмов. Оценка короткого интервала (до 10 с) назы­вается собственно "восприятием времени" и может рассматриваться, подобно слуховому восприятию громкости звука, как ответ на некоторый (хотя еще и неизвестный) стимул. Термин "суждение о времени" применяется к оценке более длительных интервалов (более 10 с), где оказывается необходимым запомина­ние длины интервала, а физическое время может быть только одним из многих взаимодействующих факто­ров, определяющих оцениваемую величину.

Точность оценки короткого интервала зависит от множества факторов. Например, существует сис­тематическая тенденция переоценивать отрезки вре­мени менее одной секунды и недооценивать интер­валы более одной секунды. Субъективная длитель­ность промежутка времени частично зависит от того, чем он заполнен. Если отмечать начало и конец от­резка времени двумя щелчками, а между ними ни­чего не делать (незаполненный интервал), то он бу­дет восприниматься как более короткий по сравне­нию с равным ему отрезком, заполненным серией щелчков (заполненный интервал). Любопытно так­же, что более коротким по времени кажется осмыс­ленное предложение, чем набор бессмысленных сло­гов, имеющий ту же физическую длительность. Мож­но предположить, что последний состоит из значи­тельно большего числа дискретных частей по срав­нению с осмысленным предложением и восприни­мается как более длительный потому, что в боль­шей степени заполнен.

По-видимому, заполненное время переоценива­ется потому, что требует большего внимания. Вооб­ще с точки зрения испытуемого в заполненном ин­тервале происходит больше событий, и это, как ему кажется, требует от него больших усилий. В результа­те бывают случаи, когда систематически переоце­ниваются внешне незаполненные, не требующие усилий или связанные с переживанием интервалы. Например, оценка интервалов, даваемая незрячими испытуемыми, в то время как их подвозили к краю обрыва, были завышены по сравнению с теми же оценками на обратном, безопасном пути (Лэнгер и др., 1961).

Ориентировка во времени

Когда мы имеем дело с более длительными про­межутками времени - минутами, часами и даже дня­ми, речь уже начинает идти не о чистом восприя­тия, а скорее о суждении. Мы судим о длительности времени, относя его к каким-нибудь событиям. На­пример, сколько минут тому назад был телефонный звонок или через сколько времени будет обед. Точ­ность суждения о временных интервалах зависит от двух основных типов факторов: событий во внеш­нем мире и в самом субъекте.

Внешние события могут относиться непосред­ственно ко времени: мы можем смотреть на часы или на уровень солнца над горизонтом.

Иногда они выступают в качестве привычных признаков времени. Замечательная способность не­которых людей просыпаться точно в одно и то же

время, как выяснилось, может основываться на со­вершенно неизвестных данным лицам признаках, например, на звуках уличного движения или шагов соседа.

И все же известно, что даже при полном отсут­ствии таких внешних признаков ориентация во вре­мени может быть довольно точной. В одном экспери­менте человек провел четыре дня в совершенной изоляции в звуконепроницаемой комнате, занима­ясь чем хотел. Через нерегулярные отрезки времени ему звонил экспериментатор и спрашивал, который час. В течение первого дня "субъективные часы" ис­пытуемого убежали вперед на четыре часа. Затем они стали возвращаться назад и к концу четвертого дня ошибались лишь на сорок минут. Как была возможна такая точность при полном отсутствии привычных внешних признаков? По-видимому, испытуемый ориентировался на определенные внутренние при­знаки, такие, как сонливость, голод и т. п.

Имеются большие индивидуальные различия в способности оценивать время. Эксперименты пока­зали, что одно и то же время может пройти для де­сятилетнего ребенка в пять раз быстрее, чем для шестидесятилетнего взрослого человека. У одного и того же испытуемого восприятие времени чрезвы­чайно варьирует в зависимости от душевного и фи­зического состояния. В состоянии подавленности или фрустрации время течет медленно.

Временная перспектива

Наша способность судить о длительности време­ни позволяет образовать временное измерение - ось времени, на которой могут быть довольно точно раз­мещены события. Текущий момент отмечает особую точку на этой оси, события прошлого размещаются до и события ожидаемого будущего - после этой точки.

Это общее восприятие отношений прошлого, настоящего и будущего носит название "временной перспективы".

Временная перспектива относительно мало изу­чена. Но некоторые факты заставляют с увереннос­тью сказать, что она чрезвычайно варьирует у раз­ных испытуемых разных возрастов в разных ситуа­циях. Для солдата на фронте во время вражеской атаки временная перспектива чрезвычайно сужена. Про­шлое для него отсутствует, а будущее представлено лишь несколькими часами предстоящей битвы. На следующий день, когда он лежит раненый в госпи­тале, его временная перспектива значительно шире. Он может думать о годах детства и о предстоящих годах.

Временная перспектива разнообразными спосо­бами вплетается в наше поведение и определяет не­которые его аспекты.