Особая важность проблемы восприятия пространства

С точки зрения структуралистов все, что мы ви­дим, состоит из ЕЗР (едва заметных различий) све­та и тени, цветовых точек или пятен. У нас нет спе­циальных рецепторов для восприятия "движения", "при­ближения", "причины", "страха", "миловидности", "сек­суальной привлекательности". Как же удается воспри­нимать эти качества или явления?

Мы, оказывается, не должны объяснять все виды восприятия, поскольку все происходящее распреде­лено в пространстве и времени. И если мы поняли, как воспринимаются объекты в пространстве, мы

* Не следует смешивать сетчаточный образ, который представ­ляет собой распределение световой энергии на сетчатке, с об­разом памяти, наличие которого установить значительно труднее.

" Эта доктрина насчитывает по крайней мере двести лет (фактически она появилась в V в. до н. э.) и часто фигурирует в учебниках как "научный факт". Однако по сей день она не имеет ни одного прямого доказательства, хотя существуют многочис­ленные косвенные свидетельства в ее пользу.

*** Она часто называется гипотезой констант (Коффка К. Principles of Gestalt Psychology. N. Y., Horcont Brace, 1935), по­скольку предполагает постоянное отношение между частями стимульнои среды и непосредственным опытом независимо от дополнительных событий и отношений в зрительной среде и нервной системе.

Б Р,^-Р2

Ряс. 4. Многозначность монокулярного сетча-точного образа:

А — один и тот же двухмерный сетчаточный об­раз порождается бесконечным множеством трехмер­ных объектов; £ — любая светочувствительная точка сетчатки (Р ) отвечает одинаково независимо от того, находится ли воздействующий стимул на расстоя­нии Р_г Р, и т. д.; I — плоскость картины объяснили восприятие всех видимых вещей. Напри­мер, движение объекта для нас складывается из вос­приятия его в каждый момент времени в различных точках пространства, и нам достаточно понять, как соединяется вся эта последовательность образов в нашей памяти. Таким образом, самая первая задача состоит в том, чтобы описать, как зрительные ощу­щения соединяются со следами прошлого опыта, составляя образы пространства и пространственно­го положения.

Структуралистская теория восприятия пространства

Зная зрительные признаки пространственного положения объекта, мы должны исследовать физио­логические механизмы их реализации. Самая старая, наиболее простая и наиболее стойкая точка зрения состоит в том, что такие механизмы отсутствуют, и наши пространственные впечатления вообще не яв­ляются зрительными, а состоят из кинестетических образов памяти, ассоциированных со зрительными стимулами в прошлом опыте. Эта точка зрения осно­вывается на двух соображениях: во-первых, все ста­тические признаки глубины многозначны, как это ви­дим на рис. 4; во-вторых, тщательная аналитическая интроспекция показывает, что единственные зритель­ные ощущения, которые могут быть обнаружены, являются непространственными и двумерными.

Давайте рассмотрим эту теорию несколько бо­лее детально, поскольку она владела умами психо­логов в течение многих лет и поскольку она наибо­лее ясно демонстрирует структуралистский подход.

"Новая теория зрения" Беркли

Как признаки глубины обеспечивают восприя­тие глубины и пространства, каким образом у нас появляются представления о пространстве, разме­ре, объеме и т. д.? Гипотеза Беркли, ставшая теперь традиционной, состоит в том, что может существо-

вать только один такой источник - наша память о прошлом опыте. Отсюда термин эмпиризм ("эмпи­рический" - значит "основанный на опыте"), обо­значающий направление данной теории.

Вот суть этой чрезвычайно популярной теории, выраженная словами самого Беркли:

"...Суждение, которое мы выносим об удаленно­сти объекта, есть целиком результат опыта... Слепо­рожденный, впоследствии прозревший, вначале не имел бы совершенно никакой идеи о расстоянии: солнце и звезды, самые отдаленные объекты, как и самые близкие, казались бы ему находящимися в его глазу, или, вернее, в его "уме"... Каждый из них ка­зался бы ему таким же близким, как боль или удо­вольствие или самые сокровенные страсти его души... И я уверен, каждый, кто внимательно вдумается и попробует объяснить, что он подразумевает, говоря о видении той или иной вещи на расстоянии, согла­сится со мной в следующем: видимое заставляет его лишь предполагать, что если он пройдет определен­ное расстояние, т. е. измерит его движением своего тела, которое само воспринимается непосредственно через осязание, то он получит такие-то и такие-то осязательные идеи".

Незрительные компоненты зрительного пространства

В соответствии с этой гипотезой ребенок приоб­ретает первые идеи о расстоянии путем комбинации зрительного и кинестетического опыта. Предполо­жим, игрушка, которую он хочет схватить, находит­ся от него на расстоянии вытянутой руки и видна под углом 10" (рис. 5, слева). Случайно, может быть, он протягивает руку на всю длину и хватает игрушку. Другой раз игрушка находится на расстоянии поло­вины вытянутой руки и составляет угол, предполо­жим, 30° (рис. 5, справа). После многих проб ребенку достаточно взглянуть на игрушку, чтобы вспомнить на основе соответствующего размера сетчаточного изображения либо наполовину, либо полностью вытянутую руку. С этой точки зрения восприятие рас­стояния всегда основывается на образах памяти пред­шествующего кинестетического опыта.

Однако протягивание руки или локомоторное приближение к объекту не является единственным кинестетическим вкладом в восприятие глубины. Наши глаза также движутся, и их мышечная систе­ма может участвовать в зрительном восприятии рас­стояния с помощью механизмов аккомодации и кон­вергенции. Для каждой точки пространства, находя­щейся на очень далеком расстоянии от глаза, хрус­талик должен сократиться и расслабиться, чтобы сфокусировать изображение точно на сетчатке, при­чем степень этого сокращения или расслабления точ­но соответствует расстоянию. Этот процесс называ­ется аккомодацией. Аналогичным образом глаза дол­жны конвергировать на определенный угол, точно соответствующий расстоянию до точки, для того чтобы обеспечить проекцию этой точки в фовеа каж­дого глаза. Эти приспособительные движения, не­сомненно, существуют. Если бы мы могли чувство­вать степень напряжения мышц, то получили бы до­полнительные признаки глубины, поскольку эти

l-«ri

L-Л)

Рис. 5. Мышечно-двигательная теория воспри­ятия пространства. Согласно наиболее распространен­ной теории восприятия пространства расстояние во-обше не отражается в зрительных ощущениях. Вмес­то этого, как считают эмпиристы, идеяпростран­ства возникает при актуализации сетчаточным об­разом объекта следов от хватательных или локомо­торных движений, производившихся ранее с целью схватить объект или приблизиться к нему.

незрительные признаки чрезвычайно тесно связаны с расстоянием. Легко представить себе условия, при которых любой из зрительных признаков глубины мог бы ввести в заблуждение; но для того чтобы "подве­ла" аккомодация и конвергенция, требуются специ­альные приборы. Мышечные ощущения такого рода могут быть получены даже при небольшом усилии. Если, например, быстро перевести взор с горизонта на кончик носа, то можно почувствовать оба мы­шечных усилия. По этой причине аккомодация и кон­вергенция считались первичными признаками зри­тельного восприятия, несмотря даже на то, что они вообще не являются зрительными. Если все это так, то наши пространственные впечатления состоят из следующих элементов:

1) кинестетических мышечных ощущений от
аккомодации и конвергенции;

2) следов памяти от предшествующих кинесте­
тических ощущений, связанных с протягиванием
руки или приближением к объекту, которые ассо­
циировались со специфическими ощущениями ак­
комодации и конвергенции; 3) и, наконец, "чис­
тых" зрительных ощущений.

Ошибки

интроспективного структурализма

Структуралистская процедура исследования восприятия состоит в описании основных элементов ощу­щений и их физиологических основ (или специфических нервных энер­гий) и законов их комбинации. Все другие качества, для которых мы не находим рецепторов (такие, как расстояния, объемы, социальные отношения, выражения лица и т. п.), должны быть выведены из этих эле­ментов. Последние комбинируются друг с другом путем простой сум-мации. Некоторые качества, по-ви­димому, возникают благодаря ак­туализации впечатлений, оставлен­ных прошлыми ощущениями, в соответствии с за­конами ассоциации. Эта общая точка зрения указы­вает общее направление исследований сенсорной психофизики и дает единое представление о челове­ке и его восприятии мира.

Основная ошибка заключается в гипотезе сум-мации, в методе аналитической интроспекции или в той и другой. Мы исследовали все строительные блоки зрительного восприятия (цвет, пространствен­ное положение, форму, размер и т. п.) и убедились, что данные сенсорной психофизики не могут пред­сказать феномены, наблюдаемые при объединении этих предполагаемых блоков в целостные картины. Во многих случаях мы могли бы объяснить фак­ты, не соответствующие гипотезе суммации, с по­мощью бессознательных умозаключений, делаемых на основе прошлого опыта. Однако это объяснение независимо от его дополнительных возможностей не может спасти аналитическую интроспекцию, по­скольку никакими интроспективными усилиями мы не можем преодолеть эффекты контекста и прошло­го опыта и обнаружить "истинное" ощущение (на­пример, что линии в иллюзии Мюллера-Лайера дей­ствительно равны).

Однако если аналитическая интроспекция не может расчленить наше восприятие мира на врож­денные ощущения и образы памяти, как мы можем узнать, что врожденно и что приобретено? Как мы можем проверить эмпирический тезис, что воспри­нимаемые нами сложные объекты "строятся" из бо­лее простых сенсорных элементов, с помощью не­которого процесса перцептивного научения?