Любовь, отношения и превосхождение животного внутри

У. Г. Кришнамурти: То, что я получаю от другого человека, – это отношения: дружба, близость, общность идей, чувств, пищи, секса – на всех уровнях. Вы заключаете своего рода [неписаное] соглашение о совместной жизни. Это живые отношения?

Да, жизнь по своей основе взаимосвязана. Это выражение жизни. Но мы создаем еще один вид отношений посредством «своих» желаний, и это – движение мысли, «я», которое параллельно движению жизни. В сознании нет никакой двойственности, никакого деления. Это все одно. Но вы изолировали «себя» от этого единого движения жизни, и это проблема, и именно поэтому вы задаете все эти вопросы. И из этого изолированного положения вы пытаетесь устанавливать отношения, и это не может не сталкивать вас со всевозможными конфликтными ситуациями. Будучи изолированными, вы чувствуете себя одиноко и хотите быть свободными от одиночества, и вы создаете отношения и ищете удовлетворения. Вы называете это взаимным удовлетворением.

Марисса: Биологические отношения необходимы для выживания. Такого рода отношения есть даже у животных, иначе они не могут выживать.

У. Г.: В том, что касается животных, это факт. Человек – тоже животное, и на это вы наложили идею совершенного человека. Идея совершенного человека – нечто несуществующее. Это конфликт. Общество создало в вас этот конфликт путем навязывания вам идеи совершенного человеческого существа. Нет такой вещи, как «совершенное человеческое существо», но вы можете становиться человеческим существом, и как только вы становитесь человеческим существом, животных качеств больше нет.

Вы – на три четверти животные и на одну четверть – все эти идеи и фантазии. Поэтому животное остается животным, и вы не хотите принимать этот факт. Единственная разница между вами и животным состоит в вашей большей сложности. У животных есть инстинкты, и поэтому они очень разумны в определенных вещах; но человек утратил животный инстинкт и не развил вместо него человеческий.

Если в человеческой эволюции и есть какая‑то цель, она в том, чтобы превосходить в себе животное и становиться полностью человеком. Такое человеческое существо уникально и бесподобно. Как только ты становишься человеческим цветком, ты становишься свободным от секса и других вещей, навязанных тебе культурой. Любого рода непрерывность закончилась. Эволюция достигла конца. Она закончилась, завершилась. Это просто цветок, испускающий свой аромат. Но общество заинтересовано в создании человека по общему образцу, и это препятствие, которое не дает вам расцветать в уникальный человеческий цветок.

Время от времени природа выделяет немногих индивидов, показывающих, что общество и культура не соответствуют ее законам. Никто не знает, почему это случается лишь с немногими. Это просто случается. Можно использовать слова «везение», «случайность», «милость» или любое другое слово, но никакого объяснения нет. Но это может случаться с вами или с кем угодно; вам не нужно ждать.

Это закон природы. Когда эволюция замедляется, происходит революция. Внезапно она извергает что‑то вроде этого. Так это происходило на протяжении столетий.

* * *

У. Г.: Что такое любовь? Считается, по крайней мере, согласно словарю, что это сердечная симпатия, родственное чувство, склонность к кому‑то или чему‑то, нежность и так далее. И эта любовь бывает в отношении к чему‑то, будь то человек или вещь. Потом мы говорим о еще одном виде любви, божественной любви, которая считается качественно отличной от того, что вы чувствуете по отношению к другим.

Ладно, у нас есть чувства по отношению к людям и вещам, и это все время меняется. Но вы хотите каких‑то постоянных отношений, прекрасных отношений, полных гармонии и никогда не кончающихся. Вот причина, почему вы ищете того, что называется любовью.

На самом деле, если вы находитесь в состоянии любви, для которого не подходит ни одно из этих определений, то нет никаких отношений.

Спрашивающий: Вы имеете в виду – между людьми.

У. Г.: Между людьми и вещами. Нет никакой привязанности к людям или вещам. Вы не можете ничего приобретать. Жажда обладания заканчивается, относится ли она к знаниям, вещам или людям.

Любовь – это отсутствие привязанности, жажды обладания. Это не значит, что вы находитесь в состоянии отстраненности, ничего такого не существует. Отстраненность дает привязанности непрерывность – вы явно устали от привязанности и хотите превращать природу привязанности во что‑то другое.

Любовь не отличается от жизни. Жизнь, любовь, истина, реальность, Бог – какое бы слово вы ни использовали – это все одно и то же. Но это то, что невозможно ухватить, удержать, не говоря уже о том, чтобы давать этому выражение.

Что такое осознавание?

Спрашивающий: Существует ли осознание, которое не является осознанием объекта?

У. Г. Кришнамурти: По‑видимому, у нас имеется затруднение в отношении этого слова «сознание». Когда вы сознаете объект[32]? Этот микрофон, тот человек, черные волосы, авторучка и туфли вот там – вы сознаете все эти вещи, только когда вмешивается мысль; в ином случае вы не сознаете объект, и в то же время вы не бессознательны.

Вы задаете вопрос, поскольку вы, очевидно, не пережили такое состояние осознавания. Поэтому у меня нет никакого способа передать вам такое состояние осознавания, где ты не сознаешь объекты. Ты действительно не знаешь, на что ты смотришь, вот и все. Если бы вы осознавали все, как оно есть, хотя бы однажды, вся эта структура рухнула бы раз и навсегда. Только одну секунду по часам, и вся эта мысленная структура кончится.

Вы можете говорить, что вы осознали какие‑то вещи, чувства, свой гнев, свою ревность. Это все просто одна мысль, осознающая другую. Как только вы говорите, что это гнев, вы не можете осознавать. Гнев ничем не отличается от любого другого чувства вроде, скажем, сексуального чувства, но вы делите чувство на гнев, ревность, секс и так далее. Вы их категоризируете, иначе они все представляют собой одно и то же.

Обусловливание и изучение

Генри: Вы спрашивали, чему именно я хочу учиться. Я хочу учиться, не проходя это так называемое широкое обучение, которое представляет собой хлам. Иными словами, есть ли прямой путь познания вместо всего этого окольного пути прохождения через всю эту огромную свалку знания и обусловливания?

У. Г. Кришнамурти: Там уже достаточно хлама, достаточно мусора. Вы ничего не можете с этим поделать и не можете от этого избавиться. Но какой смысл добавлять все больше и больше к этому мусору? И это то, что вы делаете.

Того, что есть, вам достаточно на всю эволюцию. Вы ничего не можете поделать с мусором, и это не мусор, это интеллект. То, что вы называете обусловливанием, то, что вы называете механическим, это интеллект. Почему вы называете это мусором?

Генри: Потому что это мешает моему желанию знать вещи напрямую.

У. Г.: Мешает не это, мешаете «вы». «Вы» все время вмешиваетесь в то, что вы называете мусором… каковое не является мусором, (смех)

Генри: Ладно, давайте я скажу это иначе. Я хочу войти в тот процесс изучения, чтобы узнать, что он такое.

У. Г.: Как вы это делаете? Как вы получаете это ноу‑хау? Вы приходите сюда или идете к кому‑то еще, к какому‑то авторитету или мудрому старику, и он что‑то вам говорит, когда в действительности он может знать или ничего не знать о том, о чем он говорит. И что вам тогда делать?

Генри: Тогда я начинаю владеть его мусором.

Деннисон: Это незаконное желание... (смех)

Генри: Но, У.Г, вы не отвечаете ни на какие вопросы.

У. Г.: Почему вы задаете такие вопросы? Вот в чем моя проблема – у меня нет никаких вопросов.

Ладно, если вообще есть такая вещь, как изучение, – ты смотришь туда; ты видишь нечто, находящееся там, лилового цвета; что за удивительная вещь стоит там на балконе? Это все, что меня интересует в отношении изучения. Не мусор, обусловливание, мутация и все такое. Что там? Изумление – что это там движется? Это состояние изучения, ты узнал это, и это закончилось. Потом ты смотришь еще на что‑то и снова возвращаешься к тому же самому вопросу (что там?). Это состояние незнания. То, что подразумевается под вопрошанием, это простой, невинный вопрос: Что это такое там на балконе? Вот это – изучение, это не о природе реальности, окончательной реальности, обусловливании и всем таком, что представляет собой не что иное, как диалектическое мышление о самом мышлении; это вовсе не то, что делают философы и о чем они пишут книги.

Понимаете, я смотрю на свою ступню вот здесь и я не знаю, кому она принадлежит и что она собой представляет в действительности.

Генри: У вас нет сознания тела.

У. Г.: Здесь нет никого. Приходит красивая женщина, и эта красивая – не что иное, как я. Здесь вообще нет никакого разделения. Когда есть вопрос, когда есть потребность, она улавливается и издается слово. Это стул, и на этом все заканчивается. Это женщина, на этом все заканчивается.

Речь не идет о выходе из недвойственного состояния в состояние двойственности или о возвращении в состояние недвойственности. Нет никакого движения в каком бы то ни было направлении, будь то наружу или внутрь. Есть только одно движение жизни. И это – действие. Вы не можете это остановить, но вы хотите смотреть на это и понимать это, что невозможно.

Поэтому вы хотите смотреть на находящийся там мусор. Тот, кто пытается смотреть на мусор и хочет что‑то с ним делать, и есть мусор. Почему его интересует выяснение природы мусора? Потому, что посредством этого ты ищешь непрерывности мусора, так как иначе нет никакого «мусора».

Генри: Поэтому мы попадаем в ужасную путаницу и из этого ничего не выходит.

У. Г.: Это означает, что вы очень хорошо запомнили эти фразы. Подобно последователям веданты, сидящим на берегах реки, предаваясь пустым дискуссиям. Они бесконечно обсуждают эти абстракции – наблюдатель и наблюдаемое, мыслитель и мысль – мы занимались всем этим слишком долго.

Поэтому что толку в том, что вы сидите здесь, снова и снова обсуждая одно и то же? Нет такой вещи, как переживание без переживающего и переживаемого. Даже если оно есть, оно не может становиться частью вашей сознательной структуры. И что вы собираетесь с этим делать? Вы просто сдаетесь. Вот оно! Тогда в вашем распоряжении будет огромная энергия, чтобы иметь дело с этой реальностью. Это единственная реальность, никакой другой нет, и вам от нее не убежать.

Тогда вы узнаете, что это полнейшая чепуха – говорить о религиозном уме. Вы навязали все эти абстракции, свои глубокие идеи религиозного ума, недвижимости ума, само‑реализованного состояния, атмана, Брахмана и всего такого, и это – неестественное движение жизни. Оно уходит в направлении чего‑то еще вне вас, и именно это создает в вас то разделение.

Как долго вы можете продолжать так жить, жуя жвачку как коровы? Ситуация такова, что вы не можете себе помочь. Вы просто должны предоставить всему идти своим чередом. Но пока вы принимаете любую тайну, любое чудо, любую силу вне вас, вам не спастись от этой беды.

Вне вас нет никакой силы. Если и есть Бог, то этот Бог – вы, а не абстракции, абсолюты и весь тот вздор. Вне вас нет никакого разума, и вы должны просто позволить этому разуму начать действовать.

Сосредоточение и медитация

У. Г. Кришнамурти: Сосредоточение – это часть вашего образования, верно? Но почему вы хотите медитировать? Если тут есть ум – я не знаю, есть или нет, – то его природа в том, чтобы двигаться во всех направлениях. Это ваше естественное состояние. Но кто‑то говорит, что вам следует медитировать. Поэтому вы сидите и медитируете. Что происходит? Мысли начинают разбегаться во все стороны, и потому вы возвращаете их обратно в эту точку, и это вы называете сосредоточением. И потом ум опять начинает двигаться, вы возвращаете его обратно, он опять двигается, потому что такова его природа.

Цель вашей медитации – быть в мире с самим собой, или быть полным любви, или я не знаю, чего еще вы ищете. Так или иначе, вы сидите там, скрестив ноги, и что тогда происходит? Вы думаете о чем‑то, что происходило вчера, или о том, что будет происходить завтра; это продолжающееся движение мысли. Вы хотите быть в покое и думаете, что это движение нарушает ваш покой, поэтому вы пытаетесь его контролировать. Но оно никогда не останавливается. И именно это вас изнашивает.

Так что ваши постоянные попытки сдерживать то, что вы не можете сдерживать, утомляет вас, и это утомление дает вам своего рода покой. Это искусственно создаваемая немота, тупоумие, тупость. Это уничтожает восприимчивость ваших чувств, и вы считаете это своим достижением. Когда это проходит, вы возвращаетесь туда, откуда начинали.

Это как опиум – вам каждый раз приходится возвращаться. Если вы достигаете успеха, то становитесь похожи на заядлого курильщика. Подобно заядлому курильщику [опиума], вы медитируете пять или шесть часов и становитесь пьяным. На самом деле вы полностью утомлены, и это то, что вы считаете своим достижением. Теперь вы способны достигать сосредоточения на тридцать минут, затем на сорок пять минут, ваши старания приносят результат, и вы можете делать это в течение часа, и именно это чувство заставляет вас думать, что вы куда‑то двигаетесь.

Генри: Когда вы говорите «вы», речь идет об этой обусловленной машине. Она обладает собственной волей.

У. Г.: Она обладает собственной волей. Поэтому вы используете другую волю, понимаете?

Например, здесь имеется стол. Скажем, я не могу его двигать, но я должен подвинуть его в угол. Так что вы развиваете эту волю; иными словами, вы понукаете, заставляя это тело двигать вещи, которые оно в норме не может двигать. Воля дала вам добавочную силу. Поэтому воля для вас очень важный фактор, и это ваши воспитание и культура.

Понимаете, я бестолковый и не понимаю математику или языки, и мне потребовалось семь лет, чтобы выучить французский. Я использую свою волю, но я все время забываю, но общество говорит – ты должен учиться и соответствовать этим стандартам. Поскольку вы приводите примеры политиков, бизнесменов, художников и даже религиозных лидеров, достигающих огромных высот благодаря силе воли и упорному труду, я использую волю и свои усилия в надежде, что завтра я тоже преуспею, подобно другим. Но человек не всегда добивается успеха и потому вкладывает в это все больше и больше воли и усилий.

И вы применяете эту логику для достижения этого состояния. Вы верите, что посредством непрекращающихся усилий, садханы, йоги, медитации вы достигнете этого состояния. Но это работает не так. На самом деле это ставит вас на неверный путь и посылает в противоположном направлении. Я говорю, что это естественное состояние, это механическое или автоматическое функционирование организма, или как бы вы это ни называли, действует при отсутствии воли и усилий. Поэтому когда я говорю, что отсутствие воли – это естественное состояние, вы пугаетесь. Чем бы я был без воли? Как бы я мог жить в этом мире без усилий и надежды? Именно так вы даете непрерывность вопросу и, тем самым, самому себе, своей мысленной структуре со всеми ее волей, усилиями и надеждой.

Чтобы быть тем, не требуется времени, воли и усилий.