Медитация, направленная на чувства

В дополнение к учению о медитации, направленной на сознание, Могок-саядо описал также возможность развития прозрения благодаря созерцанию чувства. Медитация, направленная на чувства, приведет йогина к такому же глубокому прозрению в природу умственно-телесного процесса, как и медитация, направленная на сознание. Она приведет к разрыву цепи обусловленного возникновения и цикла повторного рождения и страдания.

Где мы наблюдаем чувства? Чувства всегда возникают там, где налицо соединение трех явлений: органа чувств, предмета и сознания. Столкновение этих трех есть соприкосновение; ближайшая причина чувства и есть соприкосновение. Потому нет надобности специально отыскивать чувство – оно возникает всегда там, где существует соприкосновение.

Чувства, возникающие на основе глаза, уха, носа и языка, всегда нейтральны. Чувства, возникающие внутри тела, приятны или болезненны. Чувства, возникающие в уме, могут быть приятными, неприятными или нейтральными.

Важно отметить, что описываемые здесь чувства, не называются "ощущениями" (это другое значение часто употребляется в просторечии); мы говорим только о приятном, нейтральном или неприятном качестве чувственного предмета.

Иногда мы можем наслаждаться приятным ощущением, особенно в благополучном и доставляющем удовольствие окружении. В другое время мы можем испытывать боль и неудовлетворенность неприятным окружением или состоянием тела и ума. Иногда мы можем переживать нейтральное чувство по отношению к своему нынешнему переживанию.

Могок-саядо следующим образом сформулировал и установил простой метод классификации чувств, подлежащих наблюдению при медитации:

Шесть внешних посетителей:

• нейтральное чувство, возникающее на основе глаза;
• нейтральное чувство, возникающее на основе носа;
• нейтральное чувство, возникающее на основе уха;
• нейтральное чувство, возникающее на основе языка;
• приятное чувство, возникающее на основе тела;
• неприятное чувство, возникающее на основе тела.

Три внешних посетителя:

• приятное чувство на основе ума;
• неприятное чувство на основе ума;
• нейтральное чувство на основе ума;

Три посетителя-хозяина:

• вдох и выдох с приятным чувством, с радостью и удовольствием, или приподнятое состояние;
• вдох и выдох с неприятным чувством, раздражение, боль, отчаянье;
• вдох и выдох с нейтральным чувством, отсутствие приятного и неприятного чувства.

Прежде всего для йогина важно различать индивидуальные чувства; надо стараться как бы выделять неприятное чувство, если таковое возникает; надо выделять приятное чувство, если оно возникнет, выделять нейтральное чувство в случае его возникновения. Необходимо также отделить чувство от идеи "я". В выражениях: "чувствую боль", "чувствую себя счастливым" налицо неправильная ассоциация, или отождествление чувства с "я". Чувство и "я" отделены друг от друга, когда чувство ясно познано, когда это только чувство и ничто другое. Не следует персонифицировать чувство, относить его к "я", говорить о "моём чувстве". Чувствует только чувство; это просто психический процесс; нет никакого "я", которое чувствует. Следует уяснить эту истину. Если йогин не обладает основательным знакомством с фундаментальным знанием, которому учит наша беседа, – и пока он им не обладает, – для нега будет трудно оказаться способным не связывать чувства с "я". В таком случае его созерцание, или его медитация, будет равноценной такому ходу мысли: "Я чувствую боль или страдание; я наслаждаюсь счастьем или удовольствием". Какие бы старания ни проявлял при этом йогин, ему не достичь Ниббаны, плода практики.

Следующим важным пунктом для йогина является необходимость созерцать чувство там и тогда, когда оно возникает. В других методах существует практика удерживания внимания на груди или на голове; но чувство возникает во всем теле, там, где наличествует соприкосновение; поэтому нельзя сказать, чтобы такой вид практики был правильным; эта практика подобна тому, как если бы мы направляли стрелу в другую цель. Никто не в состоянии удержать чувство в каком-то отдельном месте. Оно возникнет повсюду, где ему предшествует чувственный предмет. Если йогин уверен, что чувство, о котором он медитирует в течение одного мгновенья, есть то же самое, которое существует и в другое мгновенье, – ему еще предстоит пройти долгий путь. Следует познать и увидеть благодаря прозрению, что каждое чувство преходяще, непостоянно и никогда не остается одним и тем же в течение двух возникших одно за другим мгновений. Если йогину не удается познать и воспринять при помощи мудрости прозрения тот факт, что чувство непостоянно, он все еще не вступил на путь. Обычно существует ошибочное убеждение, что чувство представляет собой длительное и непрерывное переживание; но при помощи внимательности и сосредоточенности йогин увидит всякое чувство ежемгновенно возникающим и прекращающимся.

Йогину необходимо упорно медитировать о возникновении чувства, о исчезновении чувства и о возникновении и исчезновении чувства. Важно, чтобы йогин помнил, что не следует преднамеренно искать чувство. Обыкновенно полагают, что когда человек испытывает боль, ломоту или нездоровье, это и есть чувство; но чувство – нечто большее, нежели эти ощущения. Чувство всегда оказывается преобладающим; в любое мгновенье сознания одно из шести чувств возникает или в глазу, или в ухе, или в носу, в языке, в теле или в уме. Нет ни единого мгновенья, свободного от чувства; поэтому йогину надобно стараться понять и познать процесс возникновения чувств и их исчезновении. Когда совокупность чувства вполне понят, станет ясной и природа всех пяти совокупностей.

Возникновение и исчезновение непостоянны; постижение этого факта и есть истинное прозрение. Когда йогин сможет довести практику до того пункта, где между его наблюдением и прозрением нет вторжения никакой скверны, ему доступно достижение переживания Ниббаны.

Чтобы приобрести эту высшую мудрость, йогину следует прежде всего пребывать в самом чувстве, а потом пойти дальше и сосредоточить ум на возникновении и исчезновении, пока он в конце концов не увидит ясно, что чувства растворяются и переживаются только как процесс возникновения и исчезновения некоторых явлений. Это важно, ибо тогда всякий раз при созерцании чувства вместо простой его отметки последнее оказывается растворенным; и йогин полностью понимает процесс возникновения и исчезновения. Это и означает следовать по пути прозрения.

Созерцание возникновения и исчезновения не является новой техникой: здесь перед нами древний путь, по которому прошли бесчисленные Будды, бодхисаттвы и пробужденные прошлых времен. Это – техника, где мы останавливаем причину, чтобы предотвратить следствие. Что это означает – можно понять в терминах обусловленного возникновения.

Доктрина обусловленного возникновения показывает, как вследствие чувства возникает страсть. Таким образом, прекращение чувства приводит к прекращению страсти, а прекращение страсти есть путь к Ниббане, к свободе. Весь этот процесс в целом приходит в результате уверенности, усилия и мудрости йогина. Йогин может внутри собственного ума увидеть, что прекращение чувства ведет к невозникновению страсти, а потому приносит конец скверны, ибо в силу прекращения чувства прекращается возникновение желания. Такой конец скверны открывает возможность достижения Ниббаны уже в этой самой жизни.

Дальнейшая практика

До сих пор из нашего объяснения можно было увидеть, что йогин должен сперва приобрести концептуальное знание элементов, чувственных основ, совокупностей и процесса обусловленного возникновения. Ему необходимо развить это знание, во-первых, медитируя о дыхании для приобретения сосредоточенности, а затем – или о сознании, как познающей способности, или о чувствах. Развив внимательность к сознанию или к чувствам, он начнет видеть, как они пребывают в состоянии непрестанных перемен, в состоянии возникновения и ухода.

До этого пункта медитация была направлена на восприятие возникновения и исчезновения сознания и чувства. Теперь йогин должен вполне осознать тот факт, что все пять совокупностей совместно возникают, совместно существуют и совместно растворяются.

В самом начале, когда имеет место возникновение сознания, совокупность формы внутри органа зрения уже принял участие в его возникновении; одновременно сыграло свою роль и чувство, регистрируя приятное, неприятное, терпимое или нетерпимое, нейтральное, желательное или нежелательное качество. Не остается в бездействии и восприятие, потому что оно отмечает или постигает форму, цвет, длину, тон, высоту, скорость и т. д. Для выполнения своей функции выступает вперед и преднамеренная деятельность, направляя орган зрения к видимым предметам, орган слуха – к звуку, орган обоняния – к запаху, орган вкуса – ко вкусу, осязание тела – к прикосновению, орган ума – к мыслям, идеям и прошлым переживаниям. Можно ясно увидеть, что в любом и каждом явлении одновременно возникают или появляются все пять совокупностей, каждый из которых играет свою роль. Необходимо с особенной силой подчеркнуть тот факт, что все они затем одновременно кончаются. Всё наше тело и ум суть просто пять совокупностей, возникающих и гибнущих вместе в одно и то же время. Поэтому можно видеть, что кроме пяти совокупностей, которые возникают и гибнут в этом процессе, нет никакого постоянного "я", нет "вас", нет "мужчины", "женщины" или "личности".

По мере углубления медитации йогин в конце концов достигнет ступени, на которой воспринимает лишь явления возникновения и исчезновения – и ничего более. Всё, что он познает вокруг себя, во всех направлениях и областях, оказывается только этим явлением. Он не видит ничего, относящегося к содержанию чувства или сознания. При возникновении сознания уха он воспринимает только его возникновение и исчезновение. Сходным образом, когда возникает сознание носа, он воспринимает не его содержание, а только возникновение и исчезновение. Когда возникают сознание языка, тела и ума, они воспринимаются только как возникновение и исчезновение.

Во всех физических и психических явлениях то, что он воспринимает, оказывается преходящим, непостоянным и изменчивым. Его восприятие и познание формы, чувства или сознания, как непостоянного и неустойчивого, становятся столь прочными, что внутри него возникает чистое постижение трех признаков: он видит истину непостоянства, страдания и безличности. Насыщенный этим постижением, он видит совокупности такими, каковы они есть в действительности – отталкивающими, отвратительными, омерзительными и ненадежными, потому что их непрестанно терзают возникновение и исчезновение. Воспринимая непостоянство в большей степени, он испытывает большее отвращение к совокупностям. Желание или влечение к нынешним или будущим совокупностям ослабевает, когда он переживает душевные муки, вызванные истиной неудовлетворительности, непостоянства и безличности.

Как раз в этом пункте у йогина преобладает стремление к освобождению от страдания, к тому, чтобы избавиться от кругов перерождения в сансаре. Теперь он созрел для переживания прекращения этого процесса и для высочайшего блаженства – Ниббаны.

Переживание Ниббаны и мудрость, возникающая из виденья истинной природы совокупностей, устраняет ложные взгляды, в особенности привязанность к идее "я". Когда устранены ложные взгляды, уменьшаются также страсти и самообольщения; тогда цикл обусловленного возникновения оказывается разрушен.

Согласно Дхамме, возникновение и исчезновение всего тела и ума есть благородная истина о страдании; познание её есть Ниббана. Искоренение привязанности приносит прекращение страдания и окончание процесса рождения, старости, смерти.

Поэтому медитация, или созерцание возникновения и исчезновения совокупностей, охватывает все четыре Благородные истины в целом. Это прозрение есть истинная цель випассаны. Следует как можно скорее начать практику медитации випассаны. Надобно помнить, что этому веку сильного давления неминуемо свойственна опасность болезни и смерти – и соответственно этому медитировать. Практика випассаны есть единственный способ предупредить любые скрытые опасности в следующем рождении и положить конец страданию уже в этой жизни.

ГЛАВА 13
У БА КХИН

У Ба Кхин – мастер медитации и мирянин, был одной из самых необыкновенных фигур нашего времени. Он занялся практикой медитации в возрасте около сорока лет, оставаясь при этом на государственной службе. У Ба Кхин прошел широкую систему обучения под руководством гуру Сайя Тхэт Гьи, хорошо известного бирманского учителя-мирянина, а также освоил практические методы многих типов сосредоточенной медитации, или поглощенности, и выработал наиболее действенную технику для практики медитации випассаны. Эта техника включает проведение ума через всё тело; при этом особенное внимание обращено на постоянно меняющуюся игру ощущений, доступную восприятию.

У Ба Кхин был известен, как чрезвычайно мощный человек, и стиль его жизни указывает на эту внутреннюю силу. После того, как британцы покинули Бирму, он стал главным бухгалтером кабинета министров, сотрудником министерского ранга; в это же время он основал в Рангуне Международный центр медитации, где учил Дхамме. Фактически в течение нескольких лет после ухода с государственной службы У Ба Кхин не только расширял свой Центр и вел многообразное обучение Дхамме медитации, но также оставался практическим главой четырех департаментов правительства Бирмы.

Полная вовлеченность У Ба Кхина в требования мирской жизни, как главы семьи и выдающегося гражданского служащего, становится очевидной в системе и стиле его наставлений. Он подчеркивает практическую сторону, отдавая ей предпочтение перед теоретическим пониманием Дхаммы; его метод практики является прямым и интенсивным. Учение У Ба Кхина основано прежде всего на его собственном опыте; поэтому терминология, употреблявшаяся им для того, чтобы описать своё понимание, может показаться неточной, если подходить к ней с позиции наиболее технической терминологии буддизма или современной науки. Это потому, что его по-настоящему не интересовали какие-либо теоретические рамки Дхаммы; он просто старался найти достаточный перевод своего собственного опыта, чтобы такой перевод мог служить основой наставления для медитации. Он считал буддизм некоторым делом, а не предметом разговоров.

Ограничения с визами, введенные в последнее десятилетие, сократили число западных посетителей в Международном Центре медитации, хотя одно время там училось большое их число. Центр состоит из залов и комнат для размещения приехавших учиться медитации; в центральном святилище находится ступа для медитации, где даются наставления и осуществляется руководство медитацией. У Ба Кхин умер несколько лет назад, однако он оставил много учеников, которые сами учат практике випассаны. В Центре наставления дает мирянка, досточтимая Саияма; жителей Запада, которые приезжают в Рангун, всё еще ждет очень хороший прием; они получают тщательное обучение, насколько это позволяет время. Обучение ведется интенсивным методом; хотя У Ба Кхин учил многим различным системам сосредоточенной медитации, сейчас чаще всего используется внимательность к дыханию в соединении с его практикой прозрения.

Эта специфическая практика состоит в том, что после развития некоторого объема сосредоточенности внимание систематически проводится по всему телу, и практикующий осознает наличествующие в нем физические ощущения. Наблюдая эти ощущения, медитирующий развивает всё более четкое осознание аничча, свойства непостоянства. Когда, по словам У Ба Кхина, "активизирована аничча", в психофизическом континууме, которому мы даем название человеческого существа, происходит процесс очищения от скверны. Действующее начало, или способ, этого очищения У Ба Кхин называет Ниббана дхату. Природу Ниббана дхату трудно описать, потому что здесь перед нами не теоретический, даже не концептуальный аспект. Фактически это переживание; и по мере того, как практикующий всё глубже проникает в природу реальности, наблюдая аничча и подходя к действительному состоянию непостоянства, возникает другой способ существования, другой "элемент" (буквальное значение слова "дхату"), который на самом глубоком уровне бытия приходит в соприкосновение со скверной и искореняет её. Такова грубая концептуализация процесса, хорошо знакомого У Ба Кхину; его нельзя объяснить, но он доступен переживанию. Собственное описание У Ба Кхина сходным образом оказывается метафорическим:

"С осознанием истины аничча, непостоянства, а также связанных с ней истин страдания и безличности, он (изучающий) развивает в себе то, что мы можем назвать искрящимся светом Ниббана дхату; это особая сила, которая рассеивает всяческую нечистоту, все яды, продукты дурных действий, являющиеся источником его физических и духовных болезней. Точно так же, как сгорает зажженное топливо, отрицательные силы (нечистота или яды), находящиеся внутри практикующего, устраняются при помощи Ниббана дхату, который он порождает истинным осознанием аничча в ходе своей медитации... Здесь необходимо сделать предостережение. Когда практикующий разовьет Ниббана дхату, воздействие Ниббана дхату на нечистоту и яды внутри его собственного организма создает особого рода подъем, который необходимо выдержать. Этот подъем имеет наклонность повышать восприимчивость к излучению, трению и вибрации атомных единиц внутри организма".

Это переживание настолько возрастет в интенсивности, что практикующий может почувствовать, как будто его тело – просто электричество, масса страдания.

"То, что существенно в буддизме, – это постижение проявления и растворения пяти совокупностей. Только с развитием Ниббана дхату, следующим за подлинным пониманием аничча, воздействие Ниббана дхату на внутреннюю нечистоту создает ощущение горения, которое, во всяком случае, не должно продолжаться долго".

Следовательно, можно понимать Ниббана дхату как силу, порожденную осознанием аничча, действительным медитативным переживанием непостоянства. Здесь налицо процесс очищения, и этот процесс ведет медитирующего к переживанию мира Ниббаны внутри самого себя. Тут – самая суть учения У Ба Кхина.

Есть несколько отдельных прекрасных учителей метода У Ба Кхина, доступных для европейцев и американцев, практикующих медитацию. В Индии это У Гоенка, мощный учитель в стиле своего гуру У Ба Кхина; за пять лет он, осуществляя руководство десятидневными периодами интенсивной медитации, проинструктировал в области медитации прозрения несколько тысяч жителей Запада. Недавно по Америке путешествовали Роберт Хувер и Руфь Деннисон; они руководят периодами интенсивной медитации в центрах, устроенных заинтересованными учениками. Эта практика, как и прочие интенсивные методы, может за короткие промежутки времени привести серьезных изучающих к глубокому прозрению в Дхамму. Затем, разумеется, йогину необходимо продолжать процесс интегрирования истины своего прозрения в повседневной жизни.

У БА КХИН "Существенные элементы практики Дхаммы Будды"

"Если бы кто-нибудь в битве тысячекратно победил тысячу людей, а другой победил бы себя одного, то именно этот другой – величайший победитель в битве."

Буддизм – это не религия в том смысле, в каком это слово употребляется в словаре, потому что он не центрирован на Боге, как это имеет место во всех других религиях. Строго говоря, буддизм представляет собой систему философии, координированную с кодексом физической и психической нравственности. В этой системе имеется в виду определенная цель – "угасание страдания и смерти".

Четыре благородные истины, которым учил Будда в своей первой проповеди и которые привели в движение колесо Дхаммы, составляют основу, где возведена эта система философии. Фактически первые три из этих четырех благородных истин излагают философию Будды, тогда как четвертая, истина о восьмеричном благородном пути, являет собой кодекс нравственности с философской основой и служит средством для достижения упомянутой цели. Эта первая проповедь была произнесена пяти аскетам во главе с Конданной, которые были ранними сотоварищами Будды в поисках истины. Кондання стал первым учеником Будды, достигшим полного Пробуждения.

Теперь мы подходим к четырем благородным истинам. Вот они:

1) Истина о страдании;

2) Истина о происхождении страдания;

3) Истина об угасании страдания;

4) Истина о пути, ведущем к угасанию страдания.

Для того, чтобы прийти к полному пониманию фундаментальных понятий философии Будды, делается упор на необходимость постижения истины о страдании. Для разъяснения этого пункта Будда подходил к проблеме под двумя различными углами.

Во-первых, Будда воспользовался рассуждениями и показал своим ученикам, что жизнь – это борьба, это страдание; рождение есть страдание; старость есть страдание; болезнь есть страдание; смерть есть страдание. Но в человечестве столь сильно влияние чувственности, что в нормальных условиях мы склонны забывать о том, чем нам приходится платить за эту чувственность. Задумайтесь только на мгновенье о том, как протекает жизнь перед рождением ребенка; как с самого момента рождения ребенку приходится бороться за существование; какие приготовления он должен пройти до того, как увидит жизнь лицом к лицу; когда же он станет взрослым, ему приходится вести борьбу за существование до последнего вздоха. Поистине, жизнь – это страдание. Чем сильнее мы привязаны к личности, тем сильнее страдание. Фактически человек предвидит все свои страдания и горести, которым ему предстоит подвергнуться; но он подавляет предвиденье ради мгновенных чувственных наслаждений, которые суть лишь случайные огоньки во тьме. Не будь этого заблуждения, которое удерживает его от истины, он, несомненно, пробился бы к пути освобождения от циклов жизни, страдания и смерти.

Во-вторых, Будда объяснил ученикам, что человеческое тело состоит из калапа, субатомных единиц, каждая из которых умирает сейчас же при появлении. Каждая калапа представляет собой массу, сформированную из следующих природных элементов:

1) Протяженность (земля);

2) Сцепление (вода);

3) Излучение (тепло и холод);

4) Движение (воздух);

5) Цвет;

6) Запах;

7) Вкус;

8) Питательная сущность.

Всё существующее в этой вселенной, будь это одушевленные или неодушевленные предметы, состоит из калапа, субатомных единиц; каждая калапа умирает одновременно с рождением. Каждая калапа представляет собой массу, состоящую из восьми основных элементов. Первые четыре суть материальные свойства, преобладающие в данной калапа; другие четыре являются лишь второстепенными, зависящими от первых, возникающими от них. Калапа – это мельчайшие частицы на физическом плане; они всё еще недостижимы для современной науки. Существо калапа оказывается сформированным только тогда, когда все восемь природных элементов собраны вместе; иными словами, мгновенное сосуществование этих восьми элементов поведения создает массу – и создает её только на это мгновенье. По размерам калапа в десятки тысяч раз меньше частицы пыли; промежуток жизни калапа составляет мгновенье; а время миганья глаза составляет триллионы таких мгновений. Все эти калапа находятся в состоянии непрерывных изменений, текучести. Изучающий, достигший развития в медитации випассаны, может почувствовать калапа в виде потока энергии. Человеческое тело – это не неподвижное образование, а континуум сосуществования материального совокупности с жизненной силой.

Для того, чтобы сделать свои объяснения понятными для нынешнего поколения, я мог бы обратить внимание читателя на описания "содержимого атома" в книге Айзека Азимова "Внутри атома". Он пишет о химических реакциях, непрерывно продолжающихся во всех частях тела живого организма в любое время. Этого должно быть достаточно для понимания той точки зрения, что все предметы, какими бы различными они ни были, состоят из мельчайших частиц, называемых атомами. Как доказано наукой, эти атомы пребывают в состоянии возникновения и растворения, постоянных изменений. В соответствии с этим фактом мы должны принять концепцию Будды о том, что все сложные предметы подвержены изменениям, разрушению, распаду.

Однако в истолковании теории непостоянства Будда начинал с поведения, которое создает материю; а материя, известная Будде, представляет собой даже более тонкую материю, нежели атом, открытый наукой сегодняшнего дня.

Для случайного наблюдателя кусок железа представляет собой неподвижную массу. Но ученый знает, что он состоит из электронов, и все они находятся в состоянии непрерывного изменения, текучести. Если так обстоит дело с куском железа, то что же можно утверждать о жизни организма, скажем, о человеке? Изменения, имеющие место внутри человеческого тела, должны быть более бурными. Но ощущает ли человек внутри себя колебательные вибрации? Чувствует ли когда-нибудь ученый, знающий, что всё пребывает в состоянии изменения, – чувствует ли он, что его тело – это всего лишь энергия и вибрации? Каким будет отраженное воздействие на психику человека зрелища, в котором он интроспективно усматривает в своем собственном теле наличие лишь энергии и вибраций? Мы легко можем выпить стакан воды из сельского колодца, чтобы утолить жажду. Предположим, что наши глаза обладают силой микроскопа, – тогда мы, несомненно, не решимся выпить эту же воду, в которой увидим увеличенные микробы. Таким же образом, когда мы приходим к постижению непрерывных изменений внутри себя, аничча, непостоянства, мы с необходимостью приходим также к пониманию истины страдания вследствие острого ощущения чувства радиации, вибрации и трения атомных единиц внутри тела. Действительно, жизнь есть страдание как во внешней, так и во внутренней сфере. Это видно и при поверхностном рассмотрении, и при рассмотрении конечной реальности.

Когда я говорю, что "жизнь есть страдание", как тому учил Будда, пожалуйста, будьте добры, не шарахайтесь от моих слов с мыслью о том, что если дело обстоит именно так, жизнь оказывается ужасной, что жить вообще не стоит, что буддийская концепция страдания вызывает страх и не оставляет возможности счастливой жизни в разумных условиях. Но что такое счастье? Разве люди во всем мире счастливы при том, чего достигла наука в материальной сфере? Может быть, они иногда находят для себя чувственные удовольствия, но в глубине своего сердца они не чувствуют счастья в том, что происходит, в том, что произойдет дальше, как и в том, что уже произошло. Но почему? Потому что, обладая господством над материей, человек всё еще не имеет власти над своим умом.

Наслаждение, рожденное чувственностью, ничтожно в сравнении с восторгом внутреннего мира ума, который приобретается в процессе буддийской медитации. Чувственным наслаждениям предшествуют трудности и страдания; такие же тяготы и страдания следуют за этими наслаждениями; чувственные наслаждения подобны расчесыванию зудящего места. В то же время восторг медитации при всех обстоятельствах свободен от затруднений и страданий. Если вы смотрите на дело с точки зрения чувственности, для вас будет трудно понять, на что похожа подлинная радость. Но я знаю, что вы тоже можете почувствовать эту радость, можете ощутить её вкус для сравнительной оценки. Поэтому нет причины предполагать, что буддизм учит чему-то такому, что заставит вас чувствовать себя несчастными в этом кошмаре страдания. Пожалуйста, возьмите от меня эту практику, чтобы она дала вам возможность спасения от нормальных условий жизни; это как бы лотос в пруду кристальной воды, не затрагиваемый окружающим его пламенем. Медитация даст вам тот "внутренний мир", который принесет удовлетворение: вы не только выходите за пределы сферы "ежедневных затруднений", свойственных этой жизни, но также медленно и надежно выйдете за пределы ограничений самой жизни, за пределы страданий и смерти.

Откуда же тогда происходит страдание? Будда говорил, что происхождение страдания – это страсть. Если посеяно семя желания, оно вырастает в алчность и умножается в страсти, или в вожделении к власти, или в стремлении к материальным приобретениям. Человек, в котором посеяно такое семя, становится рабом страстей; он автоматически вовлекается в тщательный труд ума и тела, чтобы не отклониться от их требований; и это продолжается до тех пор, пока не наступит конец. Завершающим результатом, несомненно, должно быть накопление злой душевной силы, порожденной собственными действиями, словами и мыслями, мотивированными свойственными данному индивиду желаниями и гневом.

Таким образом, именно душевные силы действий, или санкхара, влияют с течением времени на каждого человека. Они становятся причиной продолжающегося потока ума и материи, причиной возникновения внутреннего страдания.

Только законченный святой, только арахат способен полностью понять истину страдания. Когда же постигнута истина страдания, автоматически оказываются разрушенными причины страдания; таким образом, человек в конце концов приходит к прекращению страдания и боли. Что является самым важным в понимании Дхаммы, – так это постижение истины страдания, боли, благодаря процессу медитации в соответствии с путем, установленным Буддой.

Что же тогда такое этот путь, ведущий к угасанию страдания? Этот путь – не что иное, как благородный восьмеричный путь, которому учил Будда в своей первой проповеди. Восьмеричный путь делится на три главных состояния, а именно: нравственность, сосредоточение, мудрость.

Нравственность

Три свойства нравственности таковы:

1) Правильная речь;

2) Правильное действие;

3) Правильный образ жизни.

Под правильной речью подразумевается речь, которая должна быть правдивой, полезной, не обидной, не злобной.

Под правильным действием понимается фундаментальный принцип нравственности, противоположной убийству, воровству, половой распущенности и опьянению.

Под правильным образом жизни понимается способ зарабатывать на жизнь такими занятиями, которые не увеличивают страдания всех живых существ; к числу недостойных занятий принадлежат, например, работорговля, производство оружия, торговля наркотиками.

Эти правила обычно представляют собой нравственный кодекс, первоначально провозглашенный Буддой в его самой первой проповеди. Однако впоследствии он расширил этот кодекс и ввел отдельные правила для монахов и учеников-мирян.

Мне нет необходимости беспокоить вас предписаниями для монахов; я только поставлю вас в известность о том, что такое нравственный кодекс, или предписания, для буддийского ученика-мирянина. Он состоит из пяти предписаний, а именно:

1) Воздержание от убийства каких бы то ни было живых существ (ибо для всех живых существ жизнь составляет высшую драгоценность; и в этом предписании сострадание Будды простирается на всех).

2) Воздержание от взятия того, что не дано (это предписание служит предупреждением против чрезмерных желаний обладания вещами).

3) Воздержание от половой распущенности. (Половое желание дремлет в человеке. Оно оказывается непреодолимым почти для каждого индивида. Поэтому незаконная половая жизнь была запрещена Буддой).

4) Воздержание от лжи в речи. (Это предписание включено сюда для того, что бы в речи проявлялась сущность истины).

5) Воздержание от опьянения. (Опьянение является причиной того, что человек теряет устойчивость ума и силу рассудка, столь существенные для постижения истины).

Поэтому пять предписаний предназначены для контролирования действий и слов, для того, чтобы служить основой сосредоточенности и уравновешенности ума.

Всякому желающему пройти курс обучения буддийской медитации необходимо следовать благородному восьмеричному пути. В качестве первого шага изучающий должен обладать минимальным стандартом нравственности, дав обещание придерживаться пяти заповедей. Я полагаю, что такое обещание не наносит ущерба каким-либо религиозным верованиям.

Сосредоточение

Теперь мы подошли к психическому аспекту буддизма, к правильному сосредоточению. Во вторую ступень восьмеричного пути включены:

1) Правильное усилие;

2) Правильная внимательность;

3) Правильная сосредоточенность.

Конечно, правильное усилие является необходимым предварительным условием для правильной внимательности. Если практикующий не сделает решительного усилия, чтобы сузить диапазон мыслей своего колеблющегося и неустойчивого ума, он не сможет ожидать упрочения этой внимательности, которая в свою очередь помогает благодаря правильной сосредоточенности привести ум к состоянию заостренности и уравновешенности. Именно здесь ум становится свободным от препятствий, чистым и спокойным, пробужденным изнутри и снаружи. В этом состоянии ум приобретает мощь и яркость. Практикующий переживает особый свет, который представляет собой психический рефлекс с незначительными колебаниями в степени – от яркости звезды до яркости солнца. Для ясности скажем, что этот свет, отражающийся в умственном глазу в полной темноте, есть проявление чистоты, спокойствия и безмятежности ума.

Индуисты трудятся ради достижения этой цели. Уйти от света в пустоту и вернуться к нему – подлинно брахманский подход. В "Новом Завете", в Евангелии от Матфея говорится о "всем теле", которое "будет светло" (VI, 22). Мы слышали также о священниках римско-католической церкви, которые регулярно медитируют, чтобы увидеть этот таинственный свет. Священный Коран тоже обращает особое внимание на это "проявление божественного света".

Психический рефлекс света означает внутреннюю чистоту ума; а чистота ума составляет сущность религиозной жизни буддиста, индуиста, христианина или мусульманина. Поистине, чистота ума оказывается величайшим общим знаменателем всех религий. Любовь, которая является единственным средством для объединения человечества, должна стать наивысшим элементом; а это не может произойти, если ум не будет обладать трансцендентной чистотой. Уравновешенный ум необходим для приведения в равновесие неуравновешенных умов других людей. "Трепетную, дрожащую мысль, легко уязвимую и с трудом сдерживаемую, мудрец направляет, как лучник стрелу". Так сказал Будда. Упражнение ума необходимо, как и упражнение физического тела. Тогда почему же не дать упражнение уму, не сделать его чистым и крепким, так, чтобы можно было наслаждаться миром сосредоточенности, "внутренним миром джханы"?

Когда внутренний мир начинает проникать вглубь ума, вы, несомненно, начинаете продвигаться в познании истины. Именно наше переживание под надлежащим руководством этого внутреннего мира и чистоты ума вместе со светом может быть укреплено всеми и каждым независимо от их религии или верований – при условии, что они обладают искренностью в цели и подготовлены к тому, чтобы подвергнуться руководству на период испытания.

В этом отношении гуру – просто руководитель. Однако успех в развитии силы сосредоточенности до совершенства зависит целиком от правильного усилия и правильной внимательности данного кандидата. Достижение сосредоточенности и поглощенности, или вступительного состояния, является наградой, приходящей только к высокоразвитым кандидатам.

(У Ба Кхин рассматривал роль учителя, как наиболее важную в развитии изучающего. Он писал: "Нельзя подняться на уровень чистого душевного отношения без помощи учителя". Себя он считал просто руководителем. Но, как человек, однажды пересекший