Глава 4. Обрати внимание на первый шаг, он особенно важен

Двумя днями позже я присутствовал на своем первом занятии. Нас было приблизительно пятнадцать человек, сидящих в неудобных серых металлических раскладных креслах. Я посмотрел вокруг, чтобы оценить присутствующих. Мы были неоднородной, но, в общем, нормальной группой прилично одетых студентов.

Я надеялся, что мне предстоит узнать что-то значительное и полезное, но в то же время относился ко всему с некоторой долей скептицизма и был практически в замешательстве от того, что потратил целых двадцать долларов, чтобы присоединиться ко всей этой штуке с индийской медитацией.

Инструктор был похож на нас, отличие составляли лишь короткие волосы, гладо выбритая кожа и то, что одет он был гораздо лучше нас - очевидно, что он не был студентом. Он рассказал нам о ТМ, объяснил техники, которые необходимо использовать для удержания мантры в своей голове, и ответил на наши вопросы.

Все было ориентировано на сам процесс медитации. Никакой теории, никаких подобных церемоний с принесением в жертву бананов, никакой метафизической тарабарщины - просто техника. Мне это понравилось.

Я знал, что основателем ТМ-движения был один йог, индиец с бородой под стать своему длинному имени, но никто никогда не упоминал его. Кроме того факта, что этот так называемый гуру продал мне эту технику медитации через свою организацию, ни он, ни его организация не имела отношения к тому, что я мог с этим делать. Я совершенно определенно убедился в этом, как только инструктор перешел к ответам на вопросы. Единственным условием было то, что я не могу передавать или продавать мантру другим людям.

Я инстинктивно не верил во все, что нужно было хранить в тайне, но это требование казалось достаточно разумным. ТМ гуру не пытались что-то скрыть от пытливых лучей открытого критицизма, они были просто защищали​​источник своего дохода и новых поступлений. Я рассматривал это, как авторское право или патент - приносящую доход нтеллектуальную собственность, защищенную секретностью. Нет проблем!

Наконец, на все вопросы были даны ответы и пришло время медитации. Я осел в своем железном стуле, тщетно пытаясь устроиться поудобнее и начал наполнять свои мысли звуком мантры. Спустя несколько минут я превратился в точку самоосознания, существующую в пустоте небытия - свободно парящую, ничего не делающую - существующую, как сознательный ум без степеней или формы. Отсутствие мыслей, тела, стула, комнаты, инструктора - ничего.

Удивительно приятный опыт продолжался до момента нарушения мира и тишины мыслью: "Ой, я не правильно делаю. Надо же повторять про себя мантру!" Критическая мысль прервала мое парение во внутреннем пространстве. Мне необходимо было вернуться к заданию путем мысленного повторения своей мантры.

Внезапно на меня нахлынуло ощущение внешнего мира и я вздрогнул от понимания, что у меня не только есть тело, которое находится в комнате с инструктором, но и что оно вот-вот упадет со стула. Ога! Ога! Внимание! Внимание! Сработала моя внутрення сигнализация. Я постарался выпрямиться. Неуклюже дернул правой ногой и тело восстановило баланс.

«Уф! Чуть-чуть и упал бы на пол подобно мешку картофеля – вот ето был бы номер», подумал я после того, как понял, что успешно восстановил равновесие. В воображении, я увидел себя падающим с глухим стуком на пол.

Следующая мысль была более практичней. "Черт побери, я мог бы удариться головой о что-нибудь - медитация может быть опасной. Я запомнил, что надо быть более осторожным в будущем.

Почти одновременно инструктор начал говорить. "Возвращайтесь назад", сказал он, "время практики закончилось". "Отлично", подумал я, саркастически, "он заметил, и теперь собирается сократить время практики, потому что я чуть не упал со стула". Я посмотрел на него. К моему удивлению, инструктор был увлечен беседой со студентом, сидевшим на противоположной стороне комнаты. Казалось, что он совершенно не подозревал, что я был близок к катастрофе.

"Время вышло", сказал он. Я посмотрел на свои часы. Что? Это невозможно! Я только что потерял двадцать минут своей жизни. Что бы я делал в течение двадцати минут, где бы я был?

"Есть вопросы?" спросил он группу. Я поднял руку.

"Как не упасть со стула?" Спросил я. Все засмеялись. Я был серьезен, мне не сразу пришло в голову, что мой опыт может быть необычным.

Я не думаю, что ему когда-либо задавали такой вопрос, потому что он выглядел удивленным и не знал, что ответить. "Что случилось?" Спросил он.

"Я начал с мантры, затем всё исчезло, было приятно, но когда я понял, что я больше не произношу мантру, я чуть не упал со стула и двадцать минут закончились уже, хотя казалось, что прошло всего несколько минут. Все снова засмеялись, включая инструктора. Я вдруг понял, что мои слова звучали сумбурно, рассеянно или глупо - выберите сами, - и что больше никто не испытал того же, что и я.

"Оба раза с приключениями. Похоже, что медитации могут приводить к странным результатам", - подумал я.

Часть занятия, отведенная для вопросов и ответов быстро завершилась. Инструктор сказал, чтобы мы практиковали медитацию дважды в день по двадцать минут. Он определил время нашей следующей встречи и отпустил нас.

Я медитировал (или по крайней мере пытался) дважды, и оба раза я испытывал нечто странное. Интересно, что же будет в следующий раз? Я был взволнован - похоже, что-то происходило. Моему интеллекту и моему любопытству был брошен вызов! Захотелось поэкспериментировать, понять, есть ли в этом что-то реальное, и сработает ли это так, как говорили? Если так, то что еще можно с этим сделать?

Остальные занятия были похожи на первое, за исключением того, что я все-таки сел на стул рядом со стенкой, чтобы снова не упасть. "Придется одевать шлем и пристегиваться к стулу - или же найти стул пошире", - подумал я с усмешкой. Я сразу представил себя сидящим на складном металлическом стуле перед большим вентилятором. Я в центре пустой комнаты, пристегнутый ремнем, в каске мотоциклиста, очках и с развевающимся по ветру шарфом (вот зачем и нужен был вентилятор). Да, это была веселенькая и странная сцена, от которой у меня появилась широкая улыбка.

Картинка напоминала мультяшного пса-летчика Снуппи, сидящего на крыше своей будки и играющего в воздушный бой против Красного Барона. Мне часто приходили на ум подобные картинки. Некоторые были забавными, как эта, а некоторые оказывались полезными. Они всплывали всегда не более чем на пару секунд и так же быстро исчезали.

С каждым занятием становилось все легче и все привычней парить в пустоте или пребывать в точке осознания. Вскоре, методом проб и ошибок, я научился совмещать состояние пустоты и сознательно управляемые образы. Эти вещи могут показаться несовместимыми, но это не там.

Два месяца спустя я медитировал дважды в день, внимательно выбирая такое положение, из которого не смог бы упасть. Продолжался мой опыт пребывания сознания в точке. Это было всегда приятно. Обычно, из-за занятости, я не мог надолго задерживаться в медитации, хоть и хотелось. Кроме того, медитация бодрила меня и как будто наполняла энергией.

Самым большим сюрпризом было то, что медитация может быть такой продуктивной! При добавлении воображения, это оказалось прекрасным местом для решения задач по работе. В состоянии осознавания я мог решать проблемы физики, проектирования экспериментов, анализа научных данных, и писать компьютерные программы в десять раз быстрее и с лучшими результатами, чем в нормальном состоянии сознания. В состоянии медитации самые сложные вопросы прояснялись и, казалось, становились значительно проще.

Когда вы работаете целую неделю, безуспешно пытаясь найти ошибку в своей программе, а затем возвращаетесь домой и решаете проблему - не только воображая, что вы решили её, вы видите, что на самом деле можно решить это - всего за десять минут медитации ... Ну, вы знаете, что вы нашли то, что имеет реальный эффект - и реальную ценность.

Этот вид нелогичного, но еще и чрезвычайно производительного опыта не был просто обстоятелен; он не сработал всего только раз или два, но от случая к случаю – стал надежным методом.

В конце концов, я не стал ждать, пока все возможные методы и усилия будут исчерпаны, прежде чем переходить к медитации. Это работало также, как и тогда, когда я попробовал его впервые, экономя при этом много времени и усилий, пропуская первые три шага процесса. Тяжелая работа, долгие часы, расстройство, и раздражение больше не могли быть предпосылками для решения трудного и сложного программирования и проблем физики.

К моему удивлению и радости, у медитации была объективная практическая ценность. Что было совсем неожиданно. Я подвергал медитацию проверке за проверкой, а потом стал всецело полагаться на нее.

Казалось, что я стал умнее, и это заметили другие аспиранты. Не раз мне говорили, что я изменился. Теперь, еще сильней, чем раньше, все хотели обсудить со мной свои исследования и получить мою помощь в отладке программного кода. Я рассказывал им о трансцендентной медитации, но никто даже не сделал попытки заняться ей. Меня это очень удивляло. По какой-то странной причине, я полагал, что физики будут более открыты всему новому. Видимо, занятие медитацией было, уж, очень вне их зоны комфорта, от их личных представлений о мире и от общественного принятия. "Ну что же, это их выбор", - думал я.

Сам не зная того, я был на пути к тому, чтобы стать странным человеком. Как минимум, я был необычно открыт всему новому. Мой кругозор расширялся, увеличивалось и мое понимание окружающей реальности. До этого, у меня было представление, что все сколько-нибудь значимое ограничивалось операционной реальностью. То есть - реально лишь то, что можно измерить. Измеримый объект должен взаимодействовать с нашими чувствами непосредственно или через приборы. Если же объект не может быть измерен (не может взаимодействовать с нами или с нашими приборами), то реальность его, его существование (или отсутствие существования) не имеют значения. Для меня все было просто - объекты были операционно реальны или не имели значения. Все то, что нельзя измерить, но о чем можно судить, опираясь измеримые объекты - все подобное попадает в серую область предположений. Все теоретические или гипотетические объекты попадают в эту серую корзину. Объекты из серой зоны приемлемы, как концептуальные конструкции, как идеи, но их нельзя путать объектами реальными. Также, их не следует принимать всерьез вне связи с реальными объектами.

Главная миссия ученого-исследователя состоит в том, чтобы собрать достаточно много результатов исследований - надежных, воспроизводимых, измеряемых - чтобы сделать из серой теоретической конструкции реальный объект или эффект. В то время, волновые пакеты квантовой механики, черные дыры, кварки, справедливость и любовь - всё это относилось к области серого. Важно не путать гипотетическое с настоящим, иначе легко может оказаться, что носишься за собственным воображаемым хвостом или галлюционируешь по поводу твердости дыма.

Мой ум не был закрыт, я допускал возможность появления новой инфомации. С достаточным объемом реальных измерений можно было бы перевести такой объект, как, например, черные дыры, из области гипотетического в область реального - но только, если данные достаточно хороши.

Я не изменял этому подходу. Я продолжаю исповедовать этот подход, руководствуюсь им в работе и использую его для того, чтобы отличать реальное от нереального. Но теперь мне пришлось изменить свое понимание реальности. Появилось то, что, не будучи измеримым, было, тем не менее, функционально действенным - в том числе и состояние медитации, или, более строго, измененное состояние сознания. Подобное попадало в категорию субъективных опытов с объективными результатами. Подобные не поддающиеся измерению состояния сознания можно использовать для операций с реальными объектами. (Термин "операция" я использую в математическом или научном смысле.)

Я удостоверился, что управляемое намерением измененное состояние сознания может последовательно и прямо взаимодействовать с и воздействовать на реальные объекты, например, код моих программ. Решения сложных логических задач могут быть найдены без намеренного применения рационального процесса. (Не очень понятно - Прим. переводчика) Каким-то образом, не поддающееся измерению субъективное состояние может быть обращено в надежный и эффективный научный инструмент неким сознательным оператором.

Очччень интересно!

В отличие от концептуальных построений, таких, как справедливость и любовь, измененные состояния сознания и их объективные результаты, казались измеримыми, постоянными и достаточно определенными.

Это больше походило на науку, на то, что поддается исследованиям и экспериментам. Любой человек, находящийся в этом состоянии, сможет сделать то же самое - подобные действия приведут к подобным результатам у любого исследователя. Я не был каким-то особым, я был таким же, как все. Интересно, может, были и другие измененные состояния сознания? И как их можно использовать?

Любознательность была в моей природе. Моя реальность расширилась.

Я сформулировал определение: "Нечто реально, если оно хорошо определено и последовательно функционально (может надежно и с выгодой использоваться любым субъектом в известной операционной реальности). Здравой выглядела мысль о том, что лишь реальные явления, объекты, могли быть функциональными операторами в операционной реальности и применительно к ней. Как может что-то нереальное воздействовать на реальные объекты? По определению, в операционной реальности, нереальные объекты не производят измеримых результатов, не взаимодействуют с реальными объектами и не имеют к ним отношения.

Мои медитации приводили к измеримому объективному эффекту, о котором знал я, и который явно заметила еще дюжина студентов, даже, если они и не понимали причин происходящего. По-моему, все было ясно и очевидно. Это вам не какой-то слабый эффект, неправильно понятый некомпетентным профаном. Никаких галлюцинаций. Уж, что я знаю - то знаю наверняка. И неважно, сколько других людей были согласны со мной. Неважно, были ли такие люди, вообще. Я был уверен в своем разуме и в своих научных выводах.

Я начал анализировать другие распространенные измененные состояния сознания, такие как daydreams (мечтания с визуальными образвами в бодрствующем состоянии). Если ли функциональность у этих намеренно воображаемых визуальных образов? Да, конечно! Почему я не замечал этого раньше? С начала времен люди ментально готовились к самым разным событиям. Например, можно повторять в воображении свою речь - делать ударения на важных моментах, отвечать на воображаемые вопросы.

Критерии полезности: проявляется ли функциональность явления последовательно раз за разом? Приносит ли явление настоящую пользу в объективной реальности (в физическом мире)? Измеримы ли эффекты явления? Наш пример контролируемого (управляемого) воображения заслужит отметки "да" на каждый из этих вопросов. Лишь спросите у любого спортсмена спорта высших достижений, важную ли роль в его подготовке занимает намеренная ментальная подготовка.

Результаты ментального усилия из определенного измененного состояния сознания - очень реальны. Измененное состояние сознания определяется, как отличное от нормального состояния. Нормальное состояние сознания - это бодрствующее состояние с концентрацией на физическом мире - как вы сейчас, во время чтения этой книги. Каждое из измененных состояний сознания имеет свои функции. Образное воображение (daydreaming) - это один из типов измененных состояний сознания. Измененные состояния сознания, не приносящие полезных результатов, не заслуживают рассмотрения. Понятное дело, что меня интересовали лишь те состояния сознания, что могли быть полезны. Реальные вещи, важные вещи, теперь должны быть объективно измерины, или последовательно и предсказуемо интерактивны с реальными вещами. Это было значительным расширением моего мира.

Слово "объективный" значит, что реальные вещи должны существовать равным образом как для меня, так и для остальных. Они должны быть независимыми от меня и существовать независимо от того, существую ли я или нет. Другие люди (потенциально все) должны быть в состоянии сделать такие же измерения и обнаружить такую же измеримую функциональность. Иначе, это будут просто мои личные галлюцинации, а не часть нашей большой реальности, общей для всех.

Когда я понял, что картина действительности имеет гораздо больший масштаб, чем я предполагал, мне стало интересно узнать - существуют ли другие субъективные переживания, которые имеют такие же постоянные, измеримые и объективные результаты. Где были границы? Какой еще объем реальности я пропустил? Какие еще действительные и функциональные процессы ума таились за пределами моего ограниченного понимания? Более двадцати лет я был слеп в отношение значительной части своей реальности! Эти мысли сильно угнетали меня.

То, что я, случайно и по незнанию, наложил большие ограничения на свою оперативную реальность, было недопустимо, непростительно и, даже, несколько унизительно. О каких еще значительных составляющих жизни я не знал? Нужно было найти ответ. Моей природе совершенно чуждо просто принимать существующее без того, чтобы постараться раздвинуть границы. Мой ум раскрылся под воздействием бесспорных выводов из моего опыта и, в результате, уверенность в филосовском всезнании снизилась.

Я понял, что многого не знаю об этом мире. По мере снижения невежества, открытость и любознательность росли. За последние тридцать три года я не сильно изменил свои философские позиции в отношении определения реальности; моё определение того, что составляет реальное переживание на сегодня остаётся в сущности таким же.

Можно доверять лишь такой концепции действительности, которая включает субъективный опыт, который позволит всегда и любому человеку получить полезную объективную функциональность (измеримую любым человеком).

Намного позже стало очевидно, что расширение моей реальности за пределы определённого начального уровня потребует личностного роста. Я должен был повысить качество своего сознания, чтобы понять общую картину. И наоборот, понимание большой картины помогло мне расти. Одно дополняло другое.

Таким образом, мое путешествие началось вполне невинно. Интресно, что, хотя в моих общих философских представлениях особо ничего не изменилось, но поток поток невероятного обучающего опыта - ускорился. Мое понимание реальности продолжает активно расширяться.