Развитие эмоции интереса в ее взаимосвязи с другими эмоциями
Отдельные замечания Пиаже, касающиеся интеллектуального развития, и идеи Ханта о развитии внутренней мотивации применимы для построения модели эмоционально-когнитивного взаимодействия, модели, которая описывает развитие эмоции интереса и ее взаимодействие с перцептивной, когнитивной и двигательной активностью.
Хант (Hunt, 1965) разделяет процесс развития внутренней мотивации (врожденной потребности в обработке информации) на три стадии. Первая стадия характеризуется врожденной реактивностью, способностью откликаться на изменчивость (неконгруэнтность) входящего сигнала. На этой стадии стандартом, или нормой, по отношению к которой новые сигналы воспринимаются как неконгруэнтные (и потому порождают процессы, имеющие мотивационное значение), выступает сенсорная стимуляция, получаемая организмом. Хант вслед за Пиаже считает, что мо-тивационный базис этой реактивности сопоставим с концепцией ориентировочного рефлекса, разработанной русскими учеными. Однако понятие ориентировочного рефлекса применимо лишь для объяснения первичного сенсорного контакта с объектом, тогда как устойчивую реактивность лучше объясняет понятие врожденной эмоции интереса. Кроме того, как считает Хант, сама концепция аффективно-когнитивной модели подразумевает активность ребенка: ребенок не просто откликается на какое-то воздействие, он принимает активное участие во взаимодействии со средой. Даже в первые 3—4 месяца жизни, которые Хант считает периодом реактивности (стадия 1), его перцептивная и сенсомоторная активность генерируются врожденной эмоцией интереса.
По Ханту, вторая стадия в развитии внутренней мотивации охватывает возраст от 4 до 9 месяцев, она наступает в тот момент, когда ребенок начинает проявлять активность для установления перцептивного контакта с источником сигнала. По словам Пиаже (Piaget, 1932 /1952), ребенок теперь готов предпринять действие для того, чтобы «продлить интересное зрелище». Основываясь на этом наблюдении Пиаже, Хант приходит к заключению, что на данной стадии наибольший интерес у ребенка вызывает зрелище, которое он может наблюдать многократно. Хант предполагает, что на основе подобной «узнаваемости вырабатываются навыки катексиса, или эмоциональной привязанности» (р. 237). На данной стадии развития, как полагает Хант, те или иные объекты становятся привлекательными для ребенка вследствие его повторных контактов с ними, они вызывают у ребенка интерес потому, что он узнает их.
Если говорить об этой стадии развития мотивации в терминах теории дифференциальных эмоций, то можно сказать, что ребенок начинает радоваться собственной активности и что взаимодействие эмоции интереса с эмоцией радости поддерживает его активность. Знакомые лица, места и предметы теперь возбуждают в нем не столько интерес, сколько радость. Именно интеракция «интерес—радость», возникшая в результате узнаваемости предметов и явлений окружающего мира, питает усилия ребенка, направленные на установление или восстановление перцептивного контакта со знакомыми предметами и явлениями.
Только на третьей стадии (примерно в возрасте 9 месяцев), как утверждает Хант, ребенка начинают интересовать новые, незнакомые предметы и явления. Данное утверждение не соответствует той аффективно-когнитивной модели, согласно которой новизна является активатором интереса с самого начала жизни человека, как не соответствует оно и результатам уже упоминавшихся нами исследований, которые демонстрируют влияние фактора новизны и сложности на восприятие и внимание ребенка. Однако, несмотря на некоторые различия, и модель, выстроенная Хаитом, и аффективно-когнитивная модель признают важность фактора новизны как активатора эмоции интереса. Роль этого фактора в развитии ребенка в течение последней четверти первого года и всего второго года жизни убедительно пока-, зана Хаитом. Хант указывает, что интерес ребенка к новизне на этой стадии развития приводит к трем важным следствиям. Во-первых, интерес к новизне обеспечивает мотивацию для «переключения внимания ребенка от зрелищ и активности как таковой на отдельные предметы и те изменения, которые происходят с ними и вызываются ими, когда ребенок роняет или бросает их или манипулирует с ними» (Hunt, 1965, р. 248-249). Так, например, испытывая интерес к такому действию, как выпускание предмета из рук (которое само по себе доставляет ребенку радость), ребенок вскоре уже не просто пассивно роняет предметы, а намеренно бросает их, внимательно прослеживая траекторию их движения и другие вызываемые этим действием изменения. Во-вторых, интерес к новизне становится мотивом исследовательской деятельности, той деятельности, которую Пиаже называет «активным экспериментированием и обнаружением новых возможностей» (р. 250). Ребенок уже не просто воспроизводит знакомые схемы действий, но намеренно модифицирует их, для того чтобы повлиять на окружающую среду каким-то новым, еще не знакомым ему способом. В-третьих, интерес ребенка к новизне заставляет его имитировать действия, жесты, слова и интонации окружающих людей, что чрезвычайно важно для развития ребенка и его социализации.
В целом, идеи Ханта согласуются с той аффективно-когнитивной моделью, которая принята в теории дифференциальных эмоций, за исключением двух моментов. Во-первых, теория дифференциальных эмоций постулирует врожденность эмоции интереса и рассматривает фактор новизны как врожденный активатор интереса. Во-вторых, мы считаем, что феномены, отнесенные Хаитом к третьей стадии развития мотивации, присутствуют уже в неонатальном периоде.
Социализация интереса
Среди факторов, влияющих на социализацию эмоции интереса, можно выделить такой общий и распространенный фактор, как богатство окружающей среды. Он включает в себя социально-экономические условия, богатство и разнообразие получаемой ребенком стимуляции, насыщенность семейных условий (разнообразие занятий, увлечений и других форм активности членов семьи). Плохие социально-экономические условия, как правило, ограничивают разнообразие конструктивных форм активности, доступных для индивида, и таким образом ограничивают возможности приложения его интереса. Бедность оставляет меньше времени для интеллектуальных и творческих занятий и иных форм активности, не связанных с удовлетворением базовых потребностей.
Однако независимо от социально-экономических условий жизни ребенок имеет очень низкий порог возникновения эмоции интереса—возбуждения, и если родители не запрещают ему играть, если они поощряют его игры и исследовательское поведение, то лежащая в их основе здоровая эмоция интереса получает свое дальнейшее развитие. Но если родители, озабоченные собственными нуждами, нетерпимо относятся к тем или иным поступкам ребенка, продиктованным интересом, наказывают его за них, то тем самым они подавляют его любознательность, его исследовательский интерес.
У детей, чьи родители отличаются любознательностью, склонностью к приключениям, формируется более сильное стремление к познанию, чем у детей, родители которых строят свою жизнь на основании устоявшихся взглядов и догм. Своими действиями и словами родители либо пробуждают в ребенке любознательность, либо подавляют его исследовательский интерес. Если родители сами открыты для нового опыта, то они, как правило, воспитывают такое же отношение к жизни у своего ребенка, способствуя тем самым формированию низких порогов эмоции интереса и мотивированных ею форм конструктивной деятельности.
Предоставление ребенку свободы для игры, фантазии, перехода от реального мира к воображаемому имеет решающее значение для развития его способности к переживанию интереса (Singer, 1966). Даже если социально-экономические, культурные или семейные условия ограничивают разнообразие стимуляции и возможности проявления фактора новизны, ребенок сам, одной лишь силой своего воображения, которое, однако, должно поощряться окружающими его взрослыми, создает бесконечное множество людей, обстоятельств действия, предметов и событий.
Исследование, проведенное Сингером и его сотрудниками (Singer, 1973), а также исследование Клингера (Klinger, 1971) показывают, сколь важное значение имеет воображение и фантазийные формы игры в жизни растущего ребенка. С другой стороны, есть данные о том (Smilansky, 1968), что дети, растущие в тяжелых условиях, обнаруживают недостаток развития воображения и фантазийных форм игры и нуждаются в специальной помощи для формирования этой важной способности.