Онтологический статус систем

Обычно под «системой» понимается сложное единство (целое, целостность), образованное совокупностью частей (элементов, компонентов) и их соотношений (связей, взаимодействий). Естественные науки и натуралистическая философия рассматривают системы как особые реальные объекты, а ученые верят, что они изучают реальные системы -- физические, биологические, психологические, социальные и т.д., кибернетические «машины» или различные организационные системы управления. Такая натуралистическая трактовка систем приводит к целому ряду затруднений и парадоксов (Dubrovsky 2004). Системодеятельностная методология отрицает реальное существование систем. Она рассматривает систему как особый тип представления объекта мышления. Ее, прежде всего, интересуют способы, методы, процедуры и средства мышления, результатом применения которых и является системное представление сложного объекта:

Когда сейчас характеризуют “систему” (будь то содержание понятия или объект), то говорят обычно, что это сложное единство, в котором могут быть выделены составные части – элементы, а также схема связей, или отношений, между элементами – структура. За этим определением мы как бы непосредственно видим объект, составленный из элементов и связей между ними; то, что мы видим, и есть онтологическая картина системного подхода. Но сама онтологическая картина, как мы уже видели выше, снимает, “свёртывает в себе” все процедуры и способы оперирования, которые мы применяем к различным знаковым элементам научных предметов, воспроизводящих объекты в виде систем. И именно они должны быть раскрыты, если мы хотим определить категории системного подхода (Щедровицкий, 1975/1995, с. 249).

Отвергнув статус системы как реального объекта, системодеятельностная методология, будучи мышлением о мышлении о мире, встает перед вопросом: принадлежит ли понятие системы мышлению о мире, мышлению о мышлении, или им обоим?

Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим следующий пример. На одной из лекций моего курса “System Analysis and Design” я попросил своих студентов сформулировать определение системы, и в ответ услышал, с различными вариациями, что «система это сложное единство, образованное элементами и их связями или взаимоотношениями». Тогда я спросил, а являются ли системы реально существующими. И все хором ответили, что конечно. Я попросил привести пример реальной системы. Один студент указал на компьютер на моём столе. Я заметил, что всё что я вижу на моём столе – это вещи, которые мы называем материнской платой, клавиатурой, мышкой, монитором, принтером, и пр. и соединяющие их провода. На это студент ответил, что все эти вещи, соединённые вместе и образуют систему компьютера. Я возразил, что, если системы реальны, то согласно сформулированному ими определению системы, здесь на столе должны находиться элементы, связи и целостность, а их я и не вижу и физически задействовать не могу. Ведь с таким же успехом любой случайный набор как-то соединенных вещей можно назвать системой, образованной элементами и связями. Это будет очевидно просто произвольное навешивание терминов.

Студент ответил, что если я включу мой компьютер, то клавиатура, мышка и микрофон начнут функционировать как входные устройства, передающие сигналы на входе по кабелям к материнской плате, которая как процессор будет перерабатывать их и результаты посылать на выходные устройства – монитор и принтер, и что все они -- компоненты системы компьютера. Когда я сказал, что никаких входов, выходов, процессов переработки данных и даже электрических сигналов не вижу, т.е. не вижу того, что вы называете компонентами вашей реальной системы, студент объяснил, что я не должен их видеть или физически задействовать, я должен о них знать, поскольку именно так представлена система компьютера и ее составляющие в электронике и компьютерной инженерии. Заметьте, что студент признал, что системы не реальные вещи, которые можно воспринимать или физически задействовать. Теперь он говорит, что системы – знания о реально существующем, а более точно теоретические понятийные конструкции. Иными словами, системы, согласно данному представлению (заметьте, также неверному) принадлежат не реальному миру, а мышлению о мире, или тому, что Кант называл «рассудком».

Я все же продолжал упорствовать, “не понимая” какое отношение входы, выходы, и перерабатывающее устройство имеют к системе компьютера с её единством, элементами и структурой. Студент ответил, что входы, выходы, перерабатывающее и запоминающее устройства как раз и являются элементами системы компьютера. Стоит мне отсоединить любой из этих элементов, и компьютера не станет. Только все эти элементы, связанные в единое целое и функционирующие координировано, образуют то, что мы называем “компьютерной системой.

Обратите внимание, что если, согласно теории компьютеров (мышлении о мире), образующие компьютер устройства-вещи, характеризовались как концептуальные составляющие компьютера – входы, выходы, арифметическое устройство и др., то теперь сами эти составляющие характеризуются как элементы, целостность и связи уже из следующей рефлексивной позиции. Теперь и входы, и выходы, и процессор, и провода являются элементами, сам компьютер сложным единством, а связи это то, что объединяет элементы в целое. Другими словами, сами системные понятия непосредственно применимы лишь к «знаниям», а точнее к теоретическим представлениям о мире, и уже через посредство их к миру. Системные понятия принадлежат рефлексивному уровню по отношению к теоретическим представлениям, т.е. к уровню мышления о мышлении, или уровню, который Кант называл «разумом».

Вышеприведенные соображения приложимы к любому предмету. Можем ли мы рассматривать кошку как систему? Вот эту мою кошку я могу как вещь взять на руки и погладить. У нее есть части – органы, которые мы тоже могли бы увидеть и потрогать при определённых обстоятельствах. Мы можем выйти в рефлексивную позицию, ведь мы знаем, что кошка является живым организмом, состоящим из различных органов, работающих определённым образом и взаимодействующих между собою. Ни организма ни органов, ни взаимодействий мы видеть или потрогать не можем, т.к. они теоретические понятия – мыслительные фикции. Это мы знаем, что сердце обеспечивает кровообращение, а печень очищает кровь. И зная все это, мы уже из следующей рефлексивной позиции, рассматривая живой организм как теоретическую конструкцию, говорим, что он является системой или единством, состоящим из взаимосвязанных элементов–органов, координированные действия которых и образуют живой организм кошки. Все это мы и имеем ввиду, когда в обыденной речи, мы говорим, что кошка является системой.

Но если кошка является чувственно единым целым, то, например, семья – это чувственно множественное целое? Мы видим женщину, мужчину, мальчика и девочку. Где система? Только зная, что такое семья, т.е. имея понятие о семье, мы можем установить, что эти мужчина и женщина – супруги, он её муж, а она — его жена, а мальчик и девочка – это их дети. Мы говорим, что семья является системой, её единство определено социальным институтом брака, а муж, жена и дети – это её элементы, связанные взаимными чувствами и обязанностями.

Вопрос об онтологическом статусе системы был впервые поставлен Иммануилом Катом в «Критике чистого разума». Согласно Канту, система есть концепция разума (Кант 1781/1964, с. 689), рефлексивно относящегося к рассудку, как своему предмету (с. 689).

Как таковая, система непосредственно к чувственным объектам не применима, а может применяться к ним только через посредство рассудочных понятий:

Разум никогда не имеет прямого отношения к предмету, а имеет всегда отношение только к рассудку и посредством него - к своему собственному эмпирическому применению; следовательно, он не создает никаких понятий (об объектах), а только упорядочивает их и дает им то единство, которое они могут иметь при максимальном своем расширении (с. 552)

При таком понимании система является формой организации рассудочных понятий, и, следовательно, не может непосредственно приписываться объектам чувственного опыта:

Под системой же я разумею единство многообразных знаний, объединенных одной идеей. А идея есть понятие разума о форме некоторого целого, поскольку им a priori определяется объем многообразного и положение частей относительно друг друга (с. 689).

Эта точка зрения Канта на онтологический статус системы, может быть переведена на системодеятельностный язык следующим образом: система есть форма мышления о мышлении о деятельности:

Я всегда говорил, что есть категории «бытийные» и категории формальные. Так вот система и структура – это категории формальные. Хотя система и может существовать как объект, она не является бытийной категорией, потому что это будет существование только как идеального, а не реального объекта. В отличие от этого для меня деятельность и ее категория являются «бытийными» (Г.П. Щедровицкий, Анналы ММК: 1972 (1), с 40).

(система и деятельность соотносятся также как информация и процесс – А.Р.)

Принятие такого онтологического статуса систем предполагает различение в «Кратиле» Платона по крайней мере трех слоев рассуждения – (1) рассуждений о единичных объектах, (2) о соответствующих предметных представлениях и (3) формально–системных представлений и понятий. Используемое нами исходное представление о системе, выраженной в, пока сознательно не очень определенных, формальных категориях «единства», «частей» и их «соотношений», как и сами эти категории, будут уточняться по ходу статьи.