Истинное крестьянство как творец новой культуры 2 страница

Пороговая величина производительной способности коровы является следствием расы, конституции, размеров, качества и количества корма, субъективной физиоло­гической способности усвоения пищи, стойлового или пастбищ­ного содержания, почвы, климата, акушерских качеств скотников и тому подобного.

Познание органического единства должно быть достаточно широко. Фермер имеет дело не только со своей почвой, со своими посевами. Он включен в более обширный жизненный процесс. Ему могут напомнить об этом очень простые факты. Хотя его поля пространственно ограничены, но растения только на 2 - 5 процентов живут минеральными веществами, потребляемыми из почвы, остальное — вода и углекислота — берется из воздуха. Но в отношении воздушного пространства со всеми его движениями растительный мир выходит за рамки континентов и принадлежит Земле в целом.

При движении воздуха вследствие ветра и перепада давления может случиться, что воздух приходит то с Атлантического океана, то из Гренландии, то с северо-востока России. Холодная волна, прорыв холодного воздуха из Гренландии имеет другой характер, чем северо-восточно-русский ветер; один влажно-холодный, другой пронизывающе холодный, но сухой. Многочисленные наблюдения показывают, что общее физиологическое поведение организмов зависит от этих «воздушных влияний»; параллельно с ними меняется кровяное давление, возникает склонность к различного рода расстройствам, гриппу и т. д. Эти влияния играют определенную роль также и в растительном царстве. Их мало принимают во внимание. Так, например, мучнистая роса на шпинате появляется «после ночи» со сменой погоды. Этот влажный атлантический воздух — способствующий испарениям и образованию туманов — вызывает болезни растений и поражение их грибковыми заболеваниями, такими, как мучнистая роса. Они внезапно возникают при такой смене погоды.

Таким образом, мы видим сельское хозяйство замкнутым в климатических условиях большой области Земли. Здесь имеют значение лес, поля, луга, болота, озера. Все это образует в высшей степени замкнутый организм, части которого (лес, поля и прочее), как члены живого существа, обеспечивают «общее плодородие» или «общую жизнеспособность» страны, континента в целом. Все эти члены и органы находятся в тесных взаимоотно­шениях друг с другом, следуя упоминавшимся выше основным правилам. Если органическое единство в каком-нибудь пункте изменилось, это вызывает изменение во всех других членах. Для взаимодействия всех условий есть определенный оптимум. Достижение его является задачей и целью всякого сельскохозяйственного устройства жизненного пространства человека. Культурные условия Центральной Европы делают возможным максимальное использование находящегося в распоряжении человека жизненного пространства вследствие благоприятных климатических условий, распределения холмов, гор — даже северо-немецкие низменности в «нужный момент» прерываются горами — вследствие распределения озер, болот, лесов и полезной площади. Уже сегодняшнее уменьшение площади лесов на 15 процентов нарушает биологический оптимум и обуславливает новые климатические отношения, которые в ближайшее столетие могут привести к установлению степного климата.

(В одном из докладов австрийского Совета Лесничеств говорилось, что запасы хвойных деревьев на Земле через 40 лет будут исчерпаны, по крайней мере, это будет весьма ощутимо в хозяйственном отношении. При этом заявлении учитывалось лишь то, что вырубка лесов будет производиться только в установленных до сих пор объемах. Но поскольку расход древесины на изготовление бумаги все время растет, кроме того, все более древесина используется как сырье для производства синтетических продуктов — искусственный шелк, штапельная ткань, искусственные смолы и т. д. — то запасы древесины должны будут исчезнуть тем скорее, чем большую роль будет играть древесина в качестве сырья. Проблеме «остепнения» посвящена заслуживающая внимания статья архитектора Альвина Сейферта в журнале «Дойче техик», сентябрь/октябрь 1936 г.

Когда в США в 1935/36 годах автор впервые говорил о выборочной рубке леса, он встретил полное непонимание. Якобы это невозможно с хозяйственной точки зрения. Сегодня выборочная рубка стала обычной практикой и предотвращает лесную катастрофу. Мы сталкиваемся с интересным феноменом, что лесное хозяйство в биологическом отношении является более развитой областью., чем сельское хозяйство. Там также, исходя, из природы проблемы, при производстве работ приходится рассчитывать на .длительную перспективу.)

Хотя проблемы взаимоотношений между растительным миром и климатом часто и обсуждаются в абстрактной и теоретической форме в научных кругах биоклиматологов и экологов, но для преподавателей сельскохозяйственных наук и для фермеров до практического применения этих знаний дело еще долго не дойдет.

С точки зрения сельскохозяйственной .гигиены, использования почвы и воды болота и заболоченные пустынные местности кажутся ненужными, часто даже вредными. Но при этом не думают, что такие болота, например, являются поставщиками необходимого количества воды в виде росы в сухое время года для всей местности. Осушение означает уменьшение количества образующейся росы как раз в то время, когда она более всего нужна. Хотя тем самым мы приобретаем несколько квадратных километров пашни, но гораздо большие площади культурной земли в окрестностях от этого страдают. Этим, конечно, ничего не сказано против осмысленного осушения болотистых местностей, например, для борьбы с малярией и тому подобного. Здесь важным является поддержание адекватной поверхности испарения воды. Посредством правильного регулирования можно всегда поддерживать воду в «состоянии текучести» и не давать ей застаиваться. Когда осушают болота, всегда нужно сохранять небольшие озерца, чтобы поддерживать необходимую влажность. Ни в коем случае нельзя отводить всю воду. Необходимы небольшие водохранилища для поддержания водного баланса.

Мы можем также наблюдать последствия других, на первый взгляд незначительных изменений. В Голландии в прошлом столетии росли в большом количестве вязы. Эта монокультура гордых и красивых деревьев покрывала низменности вдоль морских берегов. Хотя это и не было лесом, но низменность всюду прерывалась группами деревьев и аллеями. Кроме прекрасного ландшафта, эти деревья создавали также защиту от ветров, которые в определенное время с большой силой дули со стороны моря, принося с собой холод и сухость. Болезни вязов на большей части территории уничтожили эту живую защиту. Ветры беспрепятственно стали распространяться на большие пространства. Практический опыт показал, что невозможно снова вырастить такие погибшие аллеи, поскольку между ними и отдаленными на несколько километров дюнами погибли также промежуточные группы деревьев. Ветер беспрепятственно стал дуть со стороны моря. Молодая поросль сильно страдала от этого ветра, побеги ломались и высыхали. Как только дерево вырастало выше трех метров, оно непременно ломалось — это на месте, где когда-то росли огромные аллеи вязов. Единственно возможным мероприятием могло быть постепенно, начиная от береговой линии, под защитой дюн и кустарников, ряд за рядом выращивать новые вязы, с участием соседей. Но не было достигнуто согласия, и уже сегодня мы замечаем вред от высыхания поверхностното слоя почвы вследствие сильного ветра, охлаждения почвы, повышения испарения воды. Один из специалистов по ландшафту, с которым я обсуждал эту проблему, сказал, что он как раз находит это прекрасным, что тем самым особенно подчеркивается характер плоской Голландии, и поэтому хоро­шо бы отказаться от изгородей и деревьев! Бедная Голландия, само название которой Holland-Houtland-Holzland (страна де­ревьев) не предполагает ли другую историю? Если еще поду­мать о том, что изгородь высотой больше двух метров защища­ет почву от ветра и заметно повышает температуру почвы на удалении 50 метров, то мы увидим в них важный фактор повышения плодородия области.

Вред, нанесенный вырубкой лесов во время второй мировой войны, неизмерим. На острове Валхерен вследствие прорыва соленой воды были повреждены почти все деревья. Биологиче­ски-динамическое предприятие было первым и в 1950 году един­ственным, которое снова вырастило деревья для защиты от вет­ра. Тем самым была заложена основа для выращивания фрук­товых садов. Автору сообщали (1950), что средний фермер Валхерена тогда еще не интересовался выращиванием новых де­ревьев. Голландское правительство, со своей стороны, заслужи­вающим внимание образом способствовало восстановлению раз­рушенной страны, в особенности дотациями в виде скота и удоб­рений. Столь же необходимо было для страны восстановление защиты от ветра.

Нам вовсе не нужно обращаться к классической древности, чтобы изучить превращение плодородных земель, вследствие од­ностороннего и неправильного их использования, в пустыни. В наше время опустошения, производимые в Америке пыльными бурями, являют нам предостерегающий образ этого драматиче­ского вторжения. К плодородным черноземным почвам низмен­ности в бассейне Миссури-Миссисипи примыкает на западе рав­нина, тянущаяся с востока на запад на 800—1000 км, до того, как ее начали возделывать, там столетиями была прерия. На западе эта область ограничена Скалистыми Горами. Эта прерия неког­да была родиной диких буйволов; позже она стала излюблен­ным пастбищем скота, плотно заросшим травой. Вследствие од­ностороннего ее использования под пастбище, без ухода за зем­лей, трава была уничтожена, защитный покров почвы был раз­рушен. Сухость и ветер завершили дело, и случилось так, что эта поверхность почвы начала «странствовать». В возделывае­мой области прежде всего интенсивное возделывание зерновых без необходимой последовательности смены культур, боронова­ние без своевременного вальцевания и другие ошибки при обработке почвы привели к потере почвой, некогда столь богатой гумусом, органических веществ. Почвенный покров, распался, вследствие эрозии исчезла капиллярность. Опыты профессора Иенни (Jenny: «Soil fertility losses under . Missouri . Conditions; Колумбия,-т. 324 Agr. Exp. St. См. также прилагаемый список литературы.) из Миссурийского университета, Колумбия, показали, что содержание в почве гумуса и азота упало по сравнению с тем, что было первоначально в прерии, на 35 процентов. За трид­цать лет плодородие почвы изменилось так, что профессор Иен­ни мог сказать: «Единственное, что повысилось за это время, это кислотность почвы». Но, к сожалению, это вредно для многих культурных растений. Сегодня, если бы мы попытались искусст­венными средствами вернуть почве утраченное плодородие, это стоило бы дороже, чем сама земля. Это означает, что практи­чески ничего нельзя сделать. Треть полезной площади Америки стала вследствие этого непригодной для обработки. К тому же поврежденная пыльными бурями область ежегодно движется на восток со скоростью 60 км в год.

Некоторые сообщения могут прояснить ситуацию. Мистер И. Н. Дарлинг(I. N. Darling.) говорит:. «Нам угрожает превраще­ние в голодающую нацию и даже гибель цивилизации, если гибель пахотных почв будет в последующие 35 лет идти с таким же ускорением, как до сих пор. В 1960 году плотность населе­ния на землях, пригодных для обработки, повысится до 1 чело­века на гектар, состояние, приближающееся к Китаю. За последние 200 лет нами разрушено больше земельных угодий, чем каким-нибудь другим народом на земле. И наше сегодняшнее поколение ответственно за это перед будущими». (Нью-Йорк Тайме, 5.3.37).

Д-р П. Б. Сиарс, (Р. В. Sears, «Milwaukee Jornal 2.5.37») университет Оклахома: «Все более и бо­лее становится ясным, что не может быть быстрого и простого решения проблемы. Из 5 миллионов гектар пахотной площади (определенной области) пригодной для использования осталась едва ли половина. Пятая часть уже обесценилась и покинута. Из миллиона гектар засеянной земли только 36% дает урожай,. остальное гибнет вследствие пыльных бурь и эрозии».

Министерство сельского хозяйства в Вашингтоне (уже в 1934 году): Нельзя больше ждать, когда последний возможный сноп злаков будет снят с истощенной земли. Закон падения прибы­лей уже вступил в действие, и пришло время, когда стоимость. продукции нужно уменьшать посредством менее интенсивных методов. Министерство сельского хозяйства хочет в текущем го­ду 2,5 миллиона гектар пахотной земли превратить в луга и пастбища. Фермеры, которых уже оповестили об этом, получат государственную помощь. «Бостон Геральд» сообщает, что впер­вые со времени образования зерновой биржи в Бостоне в тече­ние уже 10 дней не поступает в продажу североамериканский маис и должен ввозиться из-за границы. Состояние, которое на руку спекулянтам. Нехватка зерна на бирже побудила владель­цев судоходных компаний отправить свои суда прогуливаться в море, пока не установятся лучшие цены. Ничего не меняет то, что в этом году вследствие выпадения обильных осадков в не­которых областях положение временно улучшилось. Министр сельского хозяйства Америки, секретарь Валлейс сообщает, что в 1937 году повреждения еще большие, чем в предшествующие годы. (Нью Йорк Тайме, 3.6.37).

Президент Рузвельт говорит в своем обращении к Конгрессу (Нью Йорк Тайме, 3.6.37): «...Природа дает нам повторное и отчетливое предупреждение посредством пыльных бурь, навод­нений и засух, чтобы мы действовали, пока еще есть время, ес­ли мы хотим для себя и потомков сохранить естественные источ­ники нормальной жизни.

Опыт показал, что умное использование наших националь­ных богатств должно стать практикой, рассчитанной на долгую Перспективу. Наводнения, засухи, пыльные бури — это в истин­ном смысле манифестация отказа природы далее терпеть зло­употребления при разработке ее областей».

Чему нужно научиться в первую очередь, это' работать заодно с природой, а не против нее.

М-р К. В. Якс, (С. V. Jacks) директор отделения английского Имперского Бюро Земледелия («Дейли телеграф», 30.9.37) дает следующие цифры для США: 44 миллиона гектар вследствие эрозии уже превратились в пустыню, 60 миллионов гектар потеряли бо­лее чем три четверти плодородных земель, 36 миллионов — от одной до трех четвертей. Только 30 процентов земель остались .еще незатронутыми этим процессом (из которых не все пригод­ны для обработки).

К этим внешним природным катастрофам добавляются еще хозяйственные трудности земледелия, которые ведут в Америке к образованию «безлюдных» предприятий. Рабочая сила стано­вится слишком дорогой и должна быть заменена работой машин. Однако машинная обработка почвы никогда не может привести к такому улучшению гумуса, как ручная работа. Это может по­казать сравнение хорошо ухоженных садовых почв с лучшими почвами пахотных земель. Задача состоит в том, чтобы в обра­ботку пашни вместо упрощенных методов обработки земли ввести также улучшающие гумус методы работы. В практическом, на­пряженном в борьбе за существование сельском хозяйстве почва обрабатывается ровно настолько, насколько это необходимо. Биологически благоприятная форма смешанного предприятия— с интенсивным возделыванием бобовых, выпасами, удобрением почвы — была оставлена ради «рационально» обрабатываемых .полей, и введен односторонний способ обработки. Результатом такого хода развития — вследствие неблагоприятного выветри­вания в течение нескольких лет — явилось то, что крупнейший поставщик злаковых в мире, а именно Америка, уже в течение двух лет вынуждена закупать корма, и в 1936 году из экспор­тера пшеницы превратилась в страну, закупающую пшеницу. Подобные же отношения возникли в Канаде. В 1936 году был собран только половинный урожай; по сообщениям зерновых бирж канадские запасы исчерпаны 31 июля 1937 года. С тех пор в этих двух крупнейших производителях зерна живут, «переби­ваясь с хлеба на квас»! Отсюда видно, что весь земной организм представляет единство, и что нарушения распространяются по­всюду.

Это состояние изменилось в период войны 1940—1945 г. Под давлением событий США превратились сегодня в страну, стра­дающую от перепроизводства сельскохозяйственной продукции. Но это произошло не потому, что существенно увеличилась уро­жайность с гектара, но поскольку было запахано больше земель и увеличилось поголовье скота. Стимулом к этому были возрос­шие цены. Сегодня, когда этот стимул больше не действует, мы снова испытываем сельскохозяйственный кризис. Два лагеря противостоят друг другу. Один требует дотаций для поддержа­ния цен — и правительство не знает, что делать с избытком пшеницы и масла — другой требует ограничения возделывае­мых земель. В странах перепроизводства установился кругообо­рот, подобный символической змее, кусающей свой хвост: боль­ше урожаи, выше доход, расширение пахотных площадей, выше издержки, растущие цены - падение цен, сокращение пахотных. земель, еще большие .затраты, низкая доходность. В странах с менее благоприятными условиями обработки земли этот пато­логический круговорот выражен меньше. Там можно посредст­вом поддержания высоких цен и регулирования ввоза хотя и удержать удешевление продуктов, но не радикально.

Счастлив фермер, который в высшей мере может находить­ся на самообеспечении и не зависеть от колебания цен и кри­зисов.

Это состояние, описанное для Северной Америки, в равной мере справедливо и для Южной Америки, Африки и Австралии.. Мы приведем некоторые доказательства: На северо-востоке Бразилии (Сертано) периодически происходят засухи, вследствие которых 5 миллионов человек испытывают величайшую нуждую. Весной одного из таких годов тысячи людей направились к при­брежным городам атлантического побережья. Мы приводим от­рывок из сообщения Франка Антона: «...Сессу (период засухи) можно побороть. Ибо сесса — это не проявление природы; ви­новат в ней человек, поскольку он периодически превращает в пустыни плодороднейшие земли Бразилии. Только когда в ре­зультате хищнической разработки были сожжены колоссальные леса бразильского северо-востока, засухи приняли такую ужас­ную форму; естественные хранилища воды были уничтожены, низкий кустарник превратился в колючие, со слабыми корнями заросли «каатинга» и наводнения, которые в конце сессы обру­шиваются на страну, смывают плодоносный гумус и все более ослабляют почву, делают ее неплодородной. Это известно уже-давно. Известно, что разумная политика восстановления лесов может постепенно улучшить климат. Дважды уже начинались. эти работы; в 1920 году, когда Парахибанер Епитасио Пессойя,. президент Соединенных Штатов Бразилии, сын Сертано, выделил сто миллионов для начала работ, которые просто были остав­лены его преемниками, поскольку они, как жители Южной Бра­зилии, не имели интереса к Северной Бразилии; второй раз в 1933 году, после сессы за год перед этим. Но водные резерву­ары и плотины помогли только некоторым крупным землевла­дельцам. Вопрос восстановления лесов до сих пор не выходит за рамки обсуждений различными комиссиями, и поскольку северо-восток при первых выборах после революции оказался в оппозиции, снова был парализован интерес к этим мероприятиям Итак, сесса приходит; пока она не прошла, разрабатываются проекты, собираются комиссии, принимаются проекты законо­дательств, подготавливаются кредиты, составляются планы об­воднения — затем внезапно выпадают осадки, и снова ничего не происходит».

Южная Африка. Послушаем X. И. Флехтнера (Н. J. Flechtner, Berliner Tageblatt, 28.9.37): «Опасности, которые угрожают остальной Африке, особенно северным обла­стям ЮАР, а также всей этой части земли как нераздельному единству, менее постижимы, чем видимы. Факты, собранные в последние годы после войны и точнейшим образом исследован­ные, рисуют ужасный образ, как далеко шагнуло опустошение этой части Земли и как далеко оно зайдет, если не произойдет радикальных изменений.

Африка ужасно обеднела, и причина этого обеднения — человек. Сотни лет африканские аборигены практиковали тра­диционные методы обработки земли, которые, проводимые без всякого плана, обедняли почву, но не в таком объеме и не так интенсивно, чтобы это сказывалось на естественном балансе. С проникновением европейской колонизации ситуация изменилась: Европа хотела использовать Африку — она хотела извлечь все, что могла дать почва — и вместо .земледелия аборигенов Евро­па внедрила европейские методы обработки почвы.

Плотный растительный покров, составляющий естественную вегетацию африканской почвы вне пустынь и степных областей, являлся важнейшим фактором для поддержания климата. Он удерживал осадки, которые могли глубоко уходить в почву, под­держивая уровень воды, они питали источники и реки, а посред­ством испарений регулировался круговорот от дождя до дождя. Проникновение европейцев обусловило, прежде всего, выкорче­вывание деревьев. Сжигание кустарников, вырубание лесов при­вело к уменьшению растительного покрова в большей мере, чем это могли сделать туземцы, пользуясь традиционными метода­ми возделывания земли. Растительный покров исчез, земля вы­сохла, осадки больше уже не уходили глубоко в почву, но сте­кали, унося с собой плодородную землю. Уровень грунтовых вод понизился, реки, ранее постоянно полные воды, стали полновод­ными только в период дождей — люди вынуждены были мигри­ровать, поскольку земля не могла больше их прокормить.

Аборигены сделали при этом все, чтобы ускорить и усугубить этот процесс. Большая часть обрабатываемых аборигенами зе­мель лежала не на равнине, а на склонах. В Африке никогда не развивалась культура террас, как в Японии, на Яве и на Филлипинах, где склоны превращали в террасы. Поля были расположены наклонно, и низвергающаяся вода пробивала в почве глубокие канавы, которые год от года углублялись. Сюда доба­вилось еще необычайное развитие скотоводства, которое «по­жрало» имеющиеся пастбища.

Но решающей стала все-таки интенсификация хозяйства. Клемевс Гильман (С. Gillmann), главный инженер железной дороги в Тан­ганьике, говорил в 1936 г. в Берлине о проблеме «ускоряемого людьми высушивания земельных площадей»; он описывает про­грессирующее освоение земель на примере, взятом из своей уз­коспециальной практики: строится железная дорога для освое­ния страны. Естественным следствием является то, что населе­ние тесно оседает вдоль дороги. Это приводит к интенсификации разработок, усилению корчевания, истреблению пастбищ и то­му подобному. Дальнейшим последствием является обеднение почвы, понижение урожайности, обеднение населения и, нако­нец, миграция. Все это проблемы, естественно, не чисто афри­канские. Африка представляет сегодня единственную возмож­ность обеспечить потребности Европы в сырье всякого рода. От поддержания африканских источников сырья зависит так мно­го, что сегодня становится ясным, что обеднение почв в Африке не является частной проблемой колониальных .властей, но пред­ставляет собой общеевропейскую проблему — или, цо крайней мере, должна быть таковой. Настал последний момент, когда еще можно оказать действенную помощь.

Профессор Обст (Obst, «Natur und Kultur»; Februar 1937) сообщает: превращение Южной Африки в пустыню идет гигантскими шагами. Иссякают источники, высы­хают некогда хранившие воду долины, исчезают озера, понижа­ется уровень грунтовых вод, ухудшается растительный покров, опустошение почв происходит, как указывает профессор Обст, вследствие образования каньонов и смыва почвы. Осадки, осо­бенно обложные дожди, редки. Участившиеся вместо них корот­кие, проливные дожди только ухудшают дело. Мы наверняка не ошибемся, если скажем, что бессмысленное и беспрепятственное уничтожение лесов и кустарников может привести к гибели эту, и без того небогатую лесами и кустарниками страну.

Генерал Сматс высказался, что эти вопросы перекрывают все политические проблемы Южной Африки.

Сегодня (1954) состояние еще значительно ухудшилось. Пра­вительство и специалисты уже задумываются над тем, что не­обходима планомерная работа по выработке гумуса.

Австралия: Уже упоминавшийся директор Имперского Бюро Земледелия м-р Якс сообщает, что Австралия: идет тем же пу­тем, что и Африка, Америка.

Малая Азия; Опасная зона обнаружилась в том углу, где граничат друг с другом Европа, Малая Азия и Азия. О гибели главного источника влаги в этой области сообщает маленькая невинная заметка: высыхание Каспийского моря. Дирекция Кав­казской метеорологической станции обращает внимание прави­тельства на грозящую опасность высыхания Каспийского моря:

Согласно этому сообщению, уровень воды за короткое время по­низился на 1,15 метра. Процесс отступления .водных масс про­является в вызывающей беспокойство пропорции. Причину это­го феномена следует искать в том, что во время революции бы­ли уничтожены леса вдоль течения Волги и в районах других рек, впадающих в Каспийское море. Сообщение заканчивается гем, что если не принять срочных мер, то через некоторое время Каспийское море превратится в соляную,.пустыню, подобно то­му, как земли по ту сторону Каспийского моря некогда были дном огромного моря. («Газетте де Лозанне», 18.8.37):. Площадь. Каспийского моря примерно 438000 кв. км, площадь довоенной Германии, например, только немного превышала эту площадь, 470000 кв. км.!

«Железный занавес» опустился также и над этой областью, и сегодня мало что можно сообщить об этом достоверного. Ис­ключительно интересная статья появилась в «Журнале космиче­ских исследований». Там обсуждаются отношения исследования пространства к последствиям человеческого вмешательства в. некоторые области (влияние атомных взрывов на Урале на из­менение течения рек.) (См. Werner Leimbach «Der Dawydow-Plan der Sowjetunion», Zeitschriff tur Raumforschung, 1950, 112)

Болезнь «понижение естественного плодородия почвы» — это мировая болезнь. Пока она не познана, все мероприятия будут недейственными. Ответственные за историю отдельных на­ций лица должны в первую очередь пройти курс биологии и учения об организмах и усвоить, что базой для оздоровления может быть единственно знание факта, что «Земля — это орга­низм, живое существо, процессы которого находятся в органи­ческой закономерной связи». Болезнь проявляется во всем организме. Теперь обратим наш .взгляд на запад на наши европейские отношения. Также и здесь не приходится говорить об избытке пшеницы! По предложению сэра Меррика Буррелла, председателя комитета совета сельскохозяйственной корпорации: английского правительства, в июле 1936 года была внесена-сле­дующая резолюция: «Сельскохозяйственный совет Англии серьезно озабочен со­стоянием национального обеспечения питанием, которое в дан­ный момент, очевидно является самым слабым звеном в цепи обороны страны. Как плодородие земли, так и возможность роста питательных средств сегодня меньше, чем в 1914 году и в последующие годы. Поэтому Совет желает, чтобы правительст­во, а тем самым и вся страна обратили внимание на важность для нации этого вопроса. Он предлагает, чтобы ответственные :за обороноспособность страны лица обратили на это особое внимание, чтобы можно было тотчас осуществить адекватные целебные мероприятия», (Примечание автора: кажется, что военные лучше оценили обстановку, чем сельскохозяйственные специалисты, что доказало последующее усиленное обеспечение питанием Англии во время войны).

Кроме того, сэр Меррик Буррелл сообщает, что подготовлена резолюция (The Journal of 'the Ministry of Agriculture.), в которой комитет предупреждает правительство. По его мнению, сегодня сельское хозяйство не в состоянии зани­мать свое место в национальной обороне. «Незначительные ре­зервы плодородия почв большей части страны и недостаточное число служащих делают абсолютно невозможным быстрое рас­ширение сельскохозяйственной продукции. Только лишь тща­тельно продуманная сельскохозяйственная политика с длитель­ной перспективой, включающая все сферы производства, дала бы сколь-нибудь заметный рост».

Вспомним, что в середине прошлого столетия в Англии было цветущее сельское хозяйство, сегодня же огромные площади по­крыты вереском и папоротниками, кислотность почвы возраста­ет, так что в принципе отношения такие же, как на Западе. Можно видеть, как под влиянием влажного климата заболачи­ваются луга и пастбища. Однако во время войны были запаханы огромные площади, что сдвинуло равновесие в другую сто­рону. Социальные, экономические отношения внесли свой вклад в одностороннюю обработку почвы, и здесь также начинает про­буждаться понимание того, что односторонность приводит лишь к кратковременному успеху.

Образ, представившийся мне в Англии, был особенно впе­чатляющим. Я посетил одно имение, расположенное на тяжелой глинистой почве. Анализ почвы показал острую недостачу каль­ция. По правилам теории минеральных веществ могло бы помочь кальциевое удобрение. Но своеобразие этой ситуации со­стояло в том, что эти почвы, что случается нередко, были тол­щиной 40—60 см, под ними же находился чистый известняк. Поверхностный слой целиком был изолирован от подложки и вел свою собственную жизнь, подобно гнойнику. Здесь уже не устанавливались жизненные отношения между жизнью корней, почвенных бактерий и дождевых червей. На эту изоляцию воз­действовали односторонними культурными мероприятиями. Как только дождевых червей возбудили с помощью гумуса, они ста­ли с глубины до двух метров транспортировать вверх известь. Корни бобовых глубоко проникли в землю. Вследствие их ра­створяющего почву действия, которое сильнее, чем у злаков, в 40-60 раз, они осуществляли взаимообмен и оживление. Свое­временное проветривание поддерживало этот целебный процесс, когда был сделан первый шаг к созданию гумуса.

Как следствие этих отношений в Америке и в Англии разви­лось широкое органическое движение фермеров. «Органинг Гарденинг», «Органик фаминг» — сегодня общеизвестные понятия. Английская «Сойл Ассоциейшн» под духовным руководством леди Евы Белфор охватила своей деятельностью все британское государство. Вначале имели в виду органическое улучшение поч­вы садоводами и фермерами-любителями. Профессиональные фермеры, научные и правительственные круги вначале отнес­лись к этому отрицательно. Однако органическое движение за­метно стало расти, и читателей органической литературы на Западе сегодня насчитывается сотни тысяч. Их существование более, чем всякое другое, доказывает необходимость изменения ортодоксальных понятий в сельском хозяйстве. Но поскольку это движение часто ведется неспециалистами, их воззрения не вы­держивают основательной научной проверки. Поэтому возника­ет необходимость ввести научные методы мышления и исследо­вания, чтобы органическое почвенное движение поставить на здоровую основу.