Аркосолии — погребальные ниши

Одной из групп погребальных сооружений, использовавшихся в храмах-усыпальницах средневековой Руси, являются аркосольные ниши или аркосолии. О широком их распространении говорит тот факт, что аркосолии выявлены в сорока пяти храмах-усыпальницах восемнадцати древнерусских центров. Сразу отметим, что основной период, когда наиболее часто устраивались погребения в аркосолиях, это XI — первая половина XIII в., то есть домонгольский период. На него приходится сорок храмов с аркосолиями в пятнадцати русских городах, причем выделяется центр, де концентрируется очень большое число храмов с нишами для погребения — это Смоленск. В нем выявлены тринадцать таких усыпальниц XII-XIII вв., столько же, сколько в это время существовало в Новгороде, Пскове, Ростове, Старой Ладоге, Кидекше, Владимире, Юрьеве-Польском и Суздале, вместе взятых. В южных землях в этот же период было тринадцать храмов с аркосолиями в пяти городах — Киеве, Переяславе-Хмельницком, Чернигове, Каневе и Владимире-Волынском. Начиная с середины XIII столетия храмы со специальными нишами почти не строились для XIV-XV вв. выявлено на сегодняшний день только несколько таких

[99]

построек в Новгороде, Нижнем Новгороде, Коломне и Рязани, причем к XV в. относится одно сооружение — храм Михаила Архангела в последнем из отмеченных центров.

Выделяется большая группа памятников, в которых аркосолии располагались в стенах центральной части храма, тяготея к западной его половине. Причем чаще аркосольные ниши размещались симметрично друг против друга в западных частях северной и южной стен. Здесь могло быть по одной погребальной нише, как, например, в церкви Бориса и Глеба XII в. в Кидекше[156], по два аркосолия, как в церкви Петра и Павла XII в. в Смоленске[157]. В некоторых храмах дополнительно к аркосолиям в северной и южной стенах устраивались ниши в западной стене. Так, в церкви Кирилла в Киеве кроме двух ниш в южной стене есть еще две ниши в западной стене[158].

В храме XII в. в Переяславе-Хмельницком кроме пары ниш в южной и северной стенах была еще одна ниша в западной стене, в юго-западном углу[159]. Отмечены случаи, когда в северных стенах устраивались по две ниши, а в южной только одна. Это зафиксировано в храме Георгия в Каневе[160] и в соборе Ивановского монастыря в Пскове[161].

Таким образом, выясняется, что кроме аркосолиев, в которых соблюдалась каноническая ориентация захораниваемого, устраивались погребальные ниши с ориентацией тела погребенного с севера на юг. Видимо, церковь допускала подобное отклонение от канонов христианства, строго соблюдавшихся и на обычных городских кладбищах, и в престижных усыпальницах для высшей знати. Подобные аркосолии (с ориентацией север — юг) впервые зафиксированы в памятниках XII в. Поскольку эта деталь обряда достаточно интересна, перечислим памятники, в которых она прослежена. Это Борисоглебский собор XII в. Старой Рязани, где аркосолии выявлены в западных стенах южного и западного приделов[162], храмы XII в. в Переяславе-Хмельницком и Киеве, упоминавшиеся выше, и церковь Пирогощей, где два аркосолия располагались в западной стене, причем не только внутри, но и с наружной стороны храма[163]. Один аркосолии прослежен в северо-западном углу (в западной стене) Успенской церкви XII в. в Старой Ладоге[164], аналогично расположена ниша в Успенской церкви XII в. во Владимире-Волынском[165].

В XII в. неканоническое размещение аркосолиев отмечено в двух храмах с галереями. В западных стенах западных галерей Борисоглебского собора в Чернигове[166] и Борисоглебского собора в Смоленске[167] зафиксировано соответственно шесть и девять ниш с захоронениями. И в XIII в. большая группа из десяти храмов имела в разных частях (в галереях, приделах, притворах) специальные ниши для захоронений. Причем в основном это были церкви в Смоленске (восемь) и только два храма в Киеве и Суздале.

Для XIV в. зафиксированы лишь три храма с аркосолиями — церковь Михаила в Нижнем Новгороде, церковь Лазаря в Новгороде и Богоявле-

[100]

нcкий собор Голутвина монастыря в Коломне. Судя по летописным данным, аркосольные ниши были и в Успенском соборе Московского Кремля постройки 1326 г. (перестроен в 1479 г.).

В XV в. отмечен только один храм с погребальными нишами — Архангельский собор в Рязани. В дальнейшем традиция погребения в них исчезает. Выше уже отмечалось, где чаще всего устраивались аркосолии в храмах. Крайне редко зафиксированы случаи их расположения в алтарных частях церквей. Причем, как правило, все они связаны с дьяконником, в южной стене которого и размещали нишу для захоронения. Такие аркосолии зафиксированы в церкви Спаса Нередицы XII в. Правда, здесь аркосолии есть и в северной стене жертвенника, а не только в дьяконнике (единственный такой случай). Сделан аркосолии в южной стене дьяконника Успенского собора в Ростове[168] и в южной стене дьяконника Архангельского собора XV в. в Рязани[169]. В последнем из упомянутых памятников два аркосолия были устроены в западной части северной и южной стен дьяконника.

Интересны редкие случаи, когда аркосолии устраивались в алтарных частях храма, но с наружной стороны стен. Так, в Успенском соборе Кня-гинина монастыря во Владимире по одному аркосолию было в северной и южной стенах алтарной части. Раскопками подтверждено наличие галерей у храма, и эти ниши выходили в галереи[170]. В Георгиевском соборе Юрьева-Польского у северо-восточного угла существовал придел-усыпальница. Один из аркосолиев этого придела находился в северной стене храма снаружи. Оба памятника датируются началом XIII в.

На сегодняшний день в храмах-усыпальницах выявлено около двухсот аркосольных ниш для погребений, в части из которых удалось исследовать захоронения. Сохранность аркосолиев в каждом из памятников разная, поэтому далеко не всегда удается выявить полные размеры этих сооружений и их конструкцию.

Как правило, ниши для погребений представляют собой прямоугольное углубление с арочным завершением в толще стены культовой постройки. Среди них можно выделить несколько видов по способу оформления захоронений.

Вид 1. Открытые ниши-аркосолии.

Прежде всего рассмотрим открытые аркосольные ниши, в которые могли помещаться захоронения в деревянных или каменных погребальных сооружениях. Необходимо отметить, что до нашего времени сохранилась достаточно большая группа открытых аркосолиев (часть из них выявлена при архитектурно-археологических исследованиях), но древние захоронения в них не зафиксированы. Находясь открыто, в интерьере храма, они подвергались переделкам, переносам, уничтожению в результате стихийных бедствий и нашествий. Данные раскопок и наблюдений говорят о том, что открытые аркосолии появляются в обряде погребения уже в XI в. Две такие ниши обнаружены в подклетном помещении усыпальницы двухъярусного храма в Чернигове[171]. Зафиксированы остатки

[101]

аркосолиев при исследовании руин Успенского собора Киево-Печерской лавры[172]. Сохранились ниши и в храмах XII в., например в церкви Спаса на Берестове[173], в храме Бориса и Глеба в Кидекше[174]. Шесть аркосольных ниш выявлено в храме «Старая кафедра» возле Владимира-Волынского[175]. Их размер в плане примерно 2,3x0,9 метра. Отмечены две открытые ниши в одном из храмов Чернигова XII в.[176] Практически единственный случай сохранения древнего (XII в.) захоронения в открытой нише зафиксирован в Успенском соборе Ростова, где в южной стене дьяконника сохранился аркосолий с белокаменным саркофагом (ил. 36: а). Здесь в XII в. был перезахоронен епископ Леонтий, умерший в XI в. Глубина ниши 0,75 метра[177]. Самый поздний случай устройства и использования аркосольной ниши с белокаменным саркофагом в ней отмечен в Архангельском соборе Рязани[178]. Причем и здесь ниша находилась в южной стене дьяконника. Захоронение в ней, несомненно, было совершено в XV — начале XVI в. (судя по форме саркофага), хотя гроб содержит сегодня погребение начала XVIII в. (он использован вторично).

Вид 2. Полузакрытые ниши-аркосолии.

К этому виду относятся аркосолий, в которых, для того чтобы совершить захоронение, возводили из кирпича или каменной плиты переднюю стенку, образовывавшую вместилище для тела погребаемого. Получившуюся камеру перекрывали сверху плитой (или другим способом). Аркосолий приобретал вид полускрытой ниши, под сводом которой, на остававшейся открытой тыльной стене, помещали росписи (орнаментальную или сюжетную). Интересно отметить, что основная часть находок погребальных ниш исследуемого вида сосредоточена в одном центре — Смоленске. В других городах такие сооружения крайне редки. В Смоленске же еще в конце XIX в. при раскопках развалин одного из древних храмов были изучены ниши с вместилищами для тела погребаемого. Их ширина составляла 2,13 метра, высота от пола 1,17 метра[179]. Всего обнаружено четыре ниши, вместилища для тела в которых были перекрыты двумя рядами кирпичей на растворе; в одной из ниш сохранилась фресковая роспись на своде арки — фигуры архангелов[180]. Аналогичным было устройство аркосольных захоронений в церкви Иоанна Богослова XII в. (их выявлено пять). Одна из ниш имела длину 1,91 метра при ширине 0,65 метра. Вместилище для тела было перекрыто плитой из песчаника[181]. Этот аркосолий юго-восточного придела имел интересную деталь в оформлении: ряд широкошляпочных фресковых гвоздей в уровне перекрытия камеры для тела, закреплявших пелену, которая покрывала погребение в нише. При исследовании еще одного аркосолия выявились шесть рядов кладки его защитной стенки (передней).

При раскопках развалин церкви на Окопном кладбище зафиксированы погребальные ниши длиной 1,7 метра и шириной 0,7 метра. Прослежено, что пол аркосолия в северной стене лежал на уровне пола церкви, а пол аркосолия в западной стене на 0,16 метра выше пола храма[182]. Необходимо

[102]

отметить аналогичные аркосольные захоронения в храме на Рачевке XII в.[183], в Воскресенской церкви. Выясняется следующая схема совершения захоронения в такого вида аркосольных нишах. В нише устраивалась невысокая передняя (защитная) стенка, как правило, из кирпичей. В образовавшееся вместилище (камеру) помещали тело погребаемого без дополнительного погребального сооружения. Тело засыпали грунтом — землей, иногда глиной, то есть условно предавали земле. Камеру или перекрывали каменной плитой, или засыпку внутри уплотняли и покрывали сверху кирпичами и поверх всего заливали известковым раствором. Раствор заглаживался и затем расписывался под камень или ткань. Во многих случаях свод ниши и ее тыльная стенка покрывались росписью — изображениями деисусного чина. Интересно отметить, что аркосольные захоронения второго вида почти неизвестны в других центрах. Можно привести данные о подобных конструкциях в церкви Иоанна Предтечи в Пскове (XII в.). Здесь у трех аркосолиев (двух — в северной стене, одном — в южной) камера для погребения была образована с помощью каменной плиты, которая представляла собой переднюю стенку вместилища[184]. Видимо, аналогичное устройство имели аркосолии в церкви Михаила в Киеве[185].

Вид 3. Закрытые аркосолии.

Так называемые закрытые аркосолии зафиксированы в нескольких древнерусских центрах. Они представляют собой ниши, которые после помещения в них тела погребаемого полностью закладывались стенкой, как правило, в один кирпич. Одна из первых находок захоронений в закрытых аркосолиях была зафиксирована в начале XX столетия в Смоленске при обследовании развалин храма Бориса и Глеба на Смядыни (ил. 36: б). Во время разборки стен в юго-восточном углу галереи обнаружили «правильную выемку в стене 3 аршина длины и 12 вершков ширины», где были уложены человеческие кости[186]. Два аркосолия располагались в южной и западной стенах (в юго-западном углу). Захоронения в этом храме относятся к XII-XIII вв. Еще в одной церкви Смоленска, соборе Троицкого монастыря на Кловке конца XII в., были устроены аркосольные ниши, заложенные стенкой в один кирпич[187]. В Переяславе-Хмельницком в Воскресенской церкви (вторая половина XII в.) зафиксированы пять аркосолиев, которые по мере совершения в них захоронений закладывались кирпичной стенкой, о чем свидетельствует характер фресковой росписи (ил. 36: в)[188]. В церкви Спаса в Чернигове (придел с северной стороны храма) также исследован аркосолии, заложенный кирпичной стенкой[189].

Видимо, первоначально были закрытыми аркосолии в Успенском соборе Владимира. Они вскрыты во время реставрации храма в 1891 г. При этом выяснилось, что одни из них были заложены стенкой в полкирпича, а ниша с захоронением епископа Луки (1189 г.) закрыта стенкой из «крупного старинного кирпича»[190]. Сегодня все эти ниши открыты. Интересно отметить случаи, когда в храме некоторые ниши были открытыми, а некоторые закрытыми, заложенными, как, например, в Успенском со-

[103]

боре XII в. Владимира-Волынского[191], в Рождественском соборе XIII в. Суздаля[192].

Среди аркосолиев выделяются погребальные ниши, украшенные фресковой росписью. Это, как правило, полузакрытые аркосолии, в которых открытая часть ниши — ее тыльная стена, своды, а иногда и само верхнее перекрытие погребения покрыты росписью. Причем по материа-

Рис. 36

36. Аркосолии в храмах: а, б) отрытый аркосолии епископа Леонтия в южной стене дьяконника в процессе расчистки. Ростов. Успенский собор. XII в.; в) план дьяконника с отрытым аркосолием епископа Игнатия в северной стене (1) и отрытым аркосолием епископа Леонтия в южной стене (2). Ростов. Успенский собор. XII в.; г) закрытые аркосолии. Смоленск. Борисоглебский храм на Смядыни. XII в.; д) закрытые аркосолии. Переяслав-Хмельницкий, Воскресенская церковь. XII в.

[104]

лам исследований выделяются два вида росписи: орнаментальная и сюжетная. Храмов с росписями в аркосолиях не так много, и среди них основное место занимают памятники Смоленска. Здесь в семи культовых постройках находились аркосолии с фресковой росписью. Встречена роспись в погребальных нишах отдельных церквей в Новгороде, Кидекше, Суздале, Владимире, Ростове, Гродно, Чернигове, Переяславе-Хмельницком, Владимире-Волынском. Сразу отметим, что аркосолиев с растительными мотивами в украшавшей их росписи значительно меньше, чем с сюжетными. Так, в Успенском соборе XII в. Ростова в аркосолии епископа Леонтия зафиксированы остатки растительных мотивов его росписи[193]. Таков же характер росписи в аркосолии Луки (1189 г.) в Успенском соборе Владимира (каймы, орнамент)[194]. Аналогичная роспись отмечена в аркосолиях западной стены Рождественского собора XIII в. в Суздале, где в юго-западной погребальной нише сохранилась фреска XIII в. (цветы, стебли). В северо-западном углу аркосолии имеет роспись XVII в., видимо, возобновленную по старой графье[195].

Немаловажен тот факт, что в суздальском Рождественском соборе есть аркосолии и с сюжетной росписью. Он расположен в северной стене, а захоронение в нем принадлежало княгине Февронии[196]. В отдельных случаях росписи содержали изображения святых, соименных погребенным в аркосолиях лицам. Так, в Кидекше в Борисоглебском соборе XII в. в росписи аркосолия северной стены изображена мать Всеволода III греческая принцесса со святой Марией, а в этой нише погребена, как известно, вдова князя Бориса Юрьевича Мария[197]. Очень интересный подбор изображений в аркосолиях храма XII в. Спас-Нередицы в Новгороде: в самой престижной части храма, в юго-западном углу, в аркосолии южной стены изображен, видимо, князь — ктитор этой постройки, с моделью церкви в руках. Во втором аркосолии южной стены (в апсиде) был написан Илья Пророк, в апсиде северной стены — Петр Александрийский, а в западной части северной стены — святая Фекла[198].

Все же наибольшее распространение получили в качестве росписи погребальных ниш деисусные композиции, трех-, пяти- и семифигурные. Наиболее часто такие изображения зафиксированы в росписях погребальных ниш храмов Смоленска — в церкви Екатерины, храме на Кловке (XII-XIII вв.), на Рачевке, в Воскресенской церкви и других. В некоторых случаях сюжетные росписи сочетались с растительными мотивами. В церкви на Протоке достаточно интересное оформление выявилось при исследовании аркосолия западной стены. На арках этой ниши еще в XIX в. были обнаружены изображения двух архангелов. А на тыльной стенке ниши над захоронением был помещен Деисус на голубом фоне. От фигуры Христа cохранилось лицо и часть голубого гиматия на левом плече, от изображения Богоматери и Иоанна Предтечи — фрагментарно только лица[199].

В северной галерее этого храма пятый аркосолии был украшен композицией из семи фигур на темно-синем поземе. Сохранность фрески очень

[105]

плохая. Удается определить только четвертую фигуру — Иоанна Предтечи, пятая, видимо, — монашеская, седьмая — детская (?). Возможно, все семь фигур представляют патронов самого погребенного (Иоанна) и членов его семьи (все фигуры исполнены в фас и не обращены в молении к центральному персонажу — Иоанну Предтече). В южной галерее, очевидно, все аркосолии были расписаны, но сохранилась трехфигурная композиция восьмой ниши: в центре — Христос, слева — поясной святитель (Никола?), справа едва видна женская фигура. В седьмом аркосолии прослеживаются: слева — святитель, в центре — изображение Богоматери Знамение, справа --какая-то женская фигура[200].

В этом же храме в некоторых аркосолиях сохранилась интересная роспись, которая украшала переднюю стенку, отделявшую захоронение в нише от интерьера храма. Второй с запада аркосолии сохранил фреску, воспроизводившую наброшенную на гробницу пелену из дорогой заморской ткани. Роспись состоит из разделенных светло-охровыми полосами поясов, заполненных повторяющимися парными изображениями птиц по сторонам древа[201]. Видимо, роспись под пелену делалась не случайно. Захоронения в нишах могли в действительности покрываться богатыми покровами. Как показали исследования, в церкви Иоанна Богослова XII в. захоронения в аркосолии перекрывались с помощью каменной плиты, а сверху их прикрывала спускающаяся до пола реальная драгоценная пелена, крепившаяся к стене над плитой-перекрытием обычными широкошляпочными гвоздями. Ряды таких гвоздей сохранились в аркосолии[202].

В церкви Воскресения есть в украшении аркосолиев роспись, имитирующая пелену из узорчатой ткани, полилитий (коричневый тон с белым и желтым набрызгом), Деисус. В западном аркосолии южной стены тыльную стенку ниши занимал Деисус; найдена часть лика Богоматери в коричневом мафории и лик архангела с пышной прической[203]. В храме XII в. на Рачевке кроме декоративной росписи передней стенки и покрытия захоронения в аркосолии (черные процветшие кресты и красные гвоздики) были в нишах и фигурные композиции. В четвертом аркосолии зафиксированы остатки росписи, видимо, трехфигурной композиции типа моление в полукруге[204]. При изучении Троицкого собора на Кловке в Смоленске выяснилось, что храм в целом не был расписан. Между тем в аркосолиях притворов найдены фрагменты фресок, в основном фоны и фрагменты орнамента, но иногда и части фигур[205]. Были расписаны (характер росписи неизвестен) притвор и аркосолии храма Дмитрия XII в. близ Владимира-Волынского[206].

Таким образом, четко выделяется регион, где нашло широкое распространение украшение аркосольных ниш фресковой живописью, как орнаментами, так и деисусными композициями. Это центры Владимиро-Суздальской земли и Смоленск. После устройства аркосолия и совершения захоронения в нем его украшали росписью разного характера. На тыльной

[106]

стене ниши обычно писали Деисус или композицию моления или предстояние, что было вполне понятным проявлением заботы о загробной судьбе души погребенного. Все случаи украшения погребальных ниш фресковой кивописью отмечены в основном в XII — начале XIII в.

Раки и сени

Некоторое внимание необходимо уделить такой форме захоронения как рака (от латинского «area» — ящик, гроб). Рака представляет собой погребальное сооружение прямоугольной формы, которое — с останками человека внутри — устанавливалось в интерьере храма-усыпальницы. Самые ранние из сохранившихся на сегодняшний день средневековых рак, а вернее, их фрагменты в виде крышек с резными и рельефными изображениями и некоторых других деталей, относятся к XVI в. Это крышки деревянных рак 1566 г. соловецких чудотворцев Зосимы (хранится в Государственной Третьяковской галерее) и Савватия (хранится в Музеях Московского Кремля), новгородского архиепископа Евфимия (первая половина XVI в.) и Иоанна (1552 г.)[207], неизвестного святителя середины XVI в. и преподобного Варлаама Хутынского (1560 г.)[208]. Значительно лучше представлены в храмах-усыпальницах и музейных собраниях раки более позднего происхождения — XVII столетия и далее.

Необходимо отметить, что широкая волна поновлений средневековых рак, постоянно проводившаяся церковью, особенно в XVII-XIX вв., во многих случаях лишила нас возможности судить об их древнем первоначальном виде. Известны случаи, когда установленная в интерьере рака носила чисто декоративный, символический характер и не содержала захоронения — оно находилось под полом храма.

В связи с погребениями в интерьере храмов-усыпальниц необходимо становиться на такой их детали, как сени. Сени устраивались над почитаемыми захоронениями в раках и представляли собой столбовые или пристенные конструкции с шатром, под сенью которого и сохранялось погребальное сооружение.

Одно из первых упоминаний о подобном сооружении мы встречаем в писании перипетий при переносе и устройстве на новом месте рак с мощами князей Бориса и Глеба в Вышгороде в 1115 г. Отмеченный при этом «терем серебрен», который предполагалось (в одном из вариантов размещения рак) «поставити над нима»[209], несомненно и был конструкцией такого рода, та запись говорит о раннем появлении сеней в некрополях храмов древнерусского времени. Интересно, что указания письменных источников нашли подтверждение при исследовании одного из самых ранних и значимых храмов-усыпальниц Руси — Софийского собора Новгорода. Здесь у северной гены Мартирьевской паперти, вплотную к ней, между лопатками столбов южной стены основного храма выявлены остатки нескольких захоронений XII в., сложную историю последовательности которых мы рассматривать не

[107]

будем. Важно то, что с одним из них, 1163 г., связано сооружение сени-ниши с двускатным, видимо, завершением. Верх сени реконструируется примерно на высоте двух метров. С внутренней стороны стенки сени были декорированы фресковой росписью желтого и голубого цветов[210]. Известные нам на сегодняшний день самые ранние сени датируются XVII в. В основном же сохранившиеся в некоторых храмах-усыпальницах конструкции такого рода относятся к XIX — началу XX столетия. В качестве примера можно назвать сени Успенского и Архангельского соборов Московского Кремля. Следует отметить, что эта деталь интерьера некрополей средневековой Руси почти не привлекает внимание исследователей, что практически делает невозможным ее более глубокий анализ.

Крипты

На территории Древней Руси в домонгольское время отмечено использование и такого специфического вида погребальных сооружений, как крипта. В средневековой западноевропейской архитектуре так называли часовни под храмом, служившие для погребений. Однако следует сразу отметить, что широкого применения крипт на Руси не было. Случаи их устройства в подпольном пространстве храмов-усыпальниц единичны, причем практически все они зафиксированы в Полоцке и его окрестностях. Данных для реконструкции» этих подземных погребальных камер очень мало, поскольку археологически четко изучена только одна из них — в храме-усыпальнице конца XII в. Евфросиньевского монастыря в Полоцке. Здесь большая 2x4 метра камера была устроена под полом в северной галерее храма; пол камеры и территория вокруг были украшены мозаикой из смальты желтого, зеленого и коричневого цветов[211]. В Пятницкой церкви XII в. Бельчицкого монастыря под Полоцком крипта располагалась под всем зданием храма, исключая алтарь[212]. В этом же монастыре в XVIII в. были раскопаны остатки еще одного древнего храма. В сохранившихся записках отмечалась глубокая яма в апсиде церкви. Можно предположить и в этой постройке наличие крипты, но в алтарной части храма[213]. Указанными примерами ограничивается число случаев использования крипт в храмах-усыпальницах домонгольского времени. Концентрация их практически в одном центре говорит, возможно, об участии в строительстве храмов Полоцка мастеров, хорошо знакомых с традициями устройства крипт в церковной архитектуре романского Запада. Заимствование западных традиций здесь несомненно.

Пещерные комплексы

В истории погребального обряда интересной, но малоисследованной формой некрополя являются пещерные комплексы. Использование для захоронения подземных галерей, созданных, как правило, искусственно,

[108]

не было широким. Необходимо отметить раннее появление таких погребальных комплексов. Письменные источники уже в XI в. упоминают о первых захоронениях в пещерах в Киеве в 1074 г.: «Бе же Феодосии заповедал брати положити ся в пещере... Тако же и другый брат именем Еремей иже помняше крещение земли Руськой»[214]. Интересно отметить, что пещеры Киево-Печерской лавры уже в древности являлись только частью монастырского комплекса, где наряду с ними существовала и обычная наземная застройка (храмы, кельи). Об этом говорят русские летописи: «Исакий монах Печерского монастыря... разболеся в пещере и несоша и больна в монастырь»[215], «... принесен бысть Феодосей в монастырь ис печеры; положиша в церкви»[216]. Пещерный монастырь представлял собой длинные подземные галереи с небольшими пещерами (углублениями) по сторонам, которые со временем стали служить в основном погребальным целям. Раскопки и исследования здесь проводились редко, они не всегда были квалифицированными. Наиболее интересные данные получены в результате работ в конце XX в., когда были выявлены новые галереи длиной 105 метров с подземной церковью конца XI — начала XII столетия (сохранились даже росписи) и сто восемьдесят пещер-крипт с захоронениями. Найдены погребения и под полом галерей в сосновых и дубовых колодах[217]. У входа в одну из пещер обнаружена надпись 1150 г. В ней указан год сооружения пещеры для захоронения какого-то лица, имя которого не уцелело[218].

Необходимо отметить, что в XIX в. подземный комплекс захоронений лавры подвергся значительным переделкам. Были поновлены все наиболее известные погребения (положены в новые однотипные гробы и т.д.). Это уже не дает возможности проследить историю развития обряда захоронения в таком специфическом некрополе. Аналогично шло оформление погребений в другом пещерном монастыре Киева — Зверинецком[219]. Очень краткие упоминания о пещерных церквях и погребениях в пещерах связаны с Троицким Ильинским монастырем в Чернигове[220].

В последние годы началось изучение захоронений еще одного крупного пещерного комплекса — Псково-Печорского монастыря. Он выделяется уникальными для средневекового погребального обряда намогильными памятниками XVI в. Плиты выполнены из глины, изображения и надписи на них сделаны рельефом (плиты поливные). Памятники имеют форму пятигранника. Мы не выделяем эти изделия в отдельный тип, так как изучены они пока очень слабо, появляются только в конце исследуемого в данной работе периода и практически не нашли распространения вне пределов Псково-Печорского монастыря[221]. Число пещерных погребальных комплексов столь незначительно, что говорить о традиции их использования на Руси в период средневековья нельзя. Все они связаны с очень ограниченным числом монастырей, в основном Киевской земли.

[109]

Картографирование данных по типам погребальных сооружений (кроме деревянных, распространенных повсеместно) помогает полнее представить всю сложность процесса формирования и развития этой стороны обряда захоронения, особенно в первоначальный период христианизации Руси — XI-XIII вв. (ил. 37). В это время отмечается повсеместное применение саркофагов-ящиков из монолита, а также широкое использование составных саркофагов из плит практически во всех землях, кроме Владимиро-Суздальской и Рязанской. Именно во Владимиро-Суздальской земле зафиксированы самые ранние находки двух саркофагов антропоморфного типа, больше нигде не нашедших распространения и в более позднее время. Только в двух центрах — Новгороде и Василеве — обнаружены каменные погребальные сооружения, имитирующие по форме составные гробы из плит. В южных и северо-западных землях отмечено использование кирпичных гробниц (подземных и наземных), не применявшихся практически в центрах Северо-Восточной Руси. В период XI-XIII вв., на первый взгляд, широко практиковалось погребение в аркосолиях, так как храмы с таким типом погребальных сооружений отмечены во многих древнерусских городах. Однако только в одном центре — Смоленске — эта форма захоронения зафиксирована в большом числе памятников, в то время как в других число храмов с аркосолиями-нишами не превышает одного-двух.

Крайне редки в XI-XII вв. пещерные погребальные комплексы, известные в ранний период только в Киеве и Чернигове; лишь в одном центре — Полоцке — обнаружены крипты.

Совсем иную картину представляет карта данных по типам погребальных сооружений более позднего времени — XIV-XVI вв. (ил. 38). На ней приведены сведения по территории Северо-Восточной Руси и Новгородской земле. В этот период широкое распространение получили саркофаги антропоморфной формы, зафиксированные в основном в Москве и Подмосковье, а также отдельными находками представленные в Суздале, Владимире, Рязани. Редкие виды саркофагов-ящиков с нишкой внутри и гробов с закругленной головной частью были применены только в одном некрополе Москвы. Единственным районом, где применялись саркофаги ладьевидного типа, был Новгород и его округа, а пещерный погребальный комплекс в это время известен лишь один — в Печорском монастыре под Псковом.

В XIV-XV вв. отмечены и захоронения с использованием аркосолиев, но традиция совершения погребений в сооружениях такой формы практически исчезает. Можно указать лишь по одному храму этого периода с аркосольными нишами в Рязани, Новгороде, Нижнем Новгороде и, видимо, Москве.

Следует отметить, что в XIV-XVI вв. и позднее основной формой погребального сооружения становятся деревянные гробы разных видов,

[110]

Рис. 37

37. Карта распространения каменных саркофагов, кирпичных гробниц, аркосолиев, крипт, пещерных некрополей в XI-XIII вв.

[111]

Рис. 38

38. Карта распространения каменных саркофагов, аркосолиев и пещерных некрополей XIV-XVI вв.

[112]

применение которых зафиксировано на грунтовых городских кладбищах практически во всех русских средневековых центрах.

Намогильные плиты

Намогильные плиты — самый распространенный в средневековой Руси тип памятника, отмечавшего место захоронения человека. Эти надгробия из камня прошли длительный путь развития от простой, лишенной надписи и орнамента плиты до великолепных образцов резьбы по камню с пышными многострочными эпитафиями и орнаментальными украше-

Рис. 39

39. Типологическая таблица намогильных плит. XI-XVI вв.

[113]

ниями. История намогильных плит включает в себя не только изменения их формы, размеров, характера рисунков на их внешней стороне, величины и содержания надписей. В эволюции надгробных памятников прослеживаются региональные различия, позволяющие изучить своеобразие отдельных видов плит, наличие центров по их производству и своеобразие изготовлявшихся в них изделий (ил. 39).

Для анализа группы каменных надгробных памятников-плит привлекаются данные о более чем четырехстах находках. Казалось бы, материалов для исследования и выработки типологии намогильных плит более чем достаточно. Но следует учитывать, что многие памятники зафиксированы при раскопках во фрагментах, причем очень незначительных. Это не всегда позволяет точно установить, например, форму плиты, а значит отнести ее к определенному типу, хотя и дает информацию о системе орнаментации или характере надписи. Часто невозможно использовать материалы отчетов из-за пренебрежительного отношения исследователей к данным такого рода.

Группа каменных намогильных памятников подразделяется по форме на четыре типа. Необходимо отметить общий для них принцип применения в обряде погребения. Плиты помещались сверху на засыпанную землей могильную яму, то есть использовались на городских грунтовых кладбищах. До сих пор зафиксированы только несколько случаев находок плит в храмах-усыпальницах над грунтовыми погребениями.

Тип 1. Плиты трапециевидной формы.

Первый тип объединяет плоские плиты, расширяющиеся к головной части. Среди них выделяются четыре вида памятников.

Вид 1. Гладкие плиты трапециевидной формы.

К первому виду относятся надгробные плиты трапециевидной формы с гладкой лицевой поверхностью (без орнамента и надписи). Находки таких памятников крайне редки. Одна из наиболее ранних датируется второй половиной XIII — началом XIV в. и обнаружена на грунтовом кладбище Московского Кремля[222].

Вид 2. Плиты трапециевидной формы, украшенные треугольчатым орнаментом.

Ко второму виду относятся намогильные памятники, на лицевую поверхность которых нанесен орнамент из врезных треугольников (этот орнамент еще называют «волчий зуб»). Первые плиты этого вида были зафиксированы на территории Москвы, где они датировались второй половиной XIII — началом XIV в. (ил. 40: а, б). Применяя единственный прием — выемчатый треугольник, мастера создавали разнообразные схемы рисунков на плитах, компонуя по-разному ленты из врезных треугольников. Не останавливаясь подробно на характеристике схемы рисунка каждой из плит, можно отметить в основном полосы сдвоенных треугольников, обращенных вершинами друг к другу, которые окаймляли плиты по периметру.

[114]

Иногда поле плиты было дополнительно разделено продольной полосой по центру надгробия и украшено также кругами или полуклеймами из полос таких же треугольников[223]. Плиты с аналогичной схемой рисунка найдены, кроме Кремля, также и в Китай-городе Москвы[224].

Первоначальный период в истории развития намогильных памятников, украшенных треугольниками, отличается достаточным разнообразием рисунков. Это говорит о том, что его окончательный вариант еще не сформировался. Только в начале XV в. появляются надгробия с орнаментом, который надолго станет основным на намогильных памятниках средневековой Руси и закончит свое существование только в первой половине XVII в.

Подвид А. К нему относятся плиты трапециевидной формы с дуговыми верхними тягами в рисунке. Рисунок на этих надгробиях состоит из лент треугольников по периметру плиты, круглого клейма в центре, от которого вниз отходит прямая тяга, а вверх — две дуговых тяги. Есть еще дополнительные детали орнамента, несколько усложняющие его, но в дальнейшем схема украшения значительно упростилась. В XV в. встречаются памятники с очень сложной схемой рисунка, что говорит о поисках мастеров в этой области. Одна из таких плит первой половины XV в. найдена в Даниловом монастыре Москвы[225].

Необходимо отметить, что ранние намогильные плиты изучаемого типа (вторая половина XIII — первая половина XV в.) украшены орнаментом из крупных равнобедренных треугольников, четко выделяющихся в лентах рисунка (ил. 40: б). Во второй половине XV в. характер треугольников начинает меняться — они становятся мелкими, клинообразными; крупные равнобедренные еще некоторое время сохраняются только в заполнении верхнего и центрального клейм. Таковы плиты из некрополя церкви Вознесения в Московском Кремле (наблюдения автора), из Высоцкого монастыря в Серпухове[226]. Плита размером 1,6x0,56x0,45 метра при толщине 0,1 метра имеет особенности в орнаменте: верхние дуги здесь прямые, а верхнее клеймо как бы подвешено на двух коротких тягах, а не примыкает к верхней линии орнамента[227] Концом XV в. датируются две плиты из Троице-Сергиевой лавры под Москвой. Это надгробие Юрия Романовича Алексеева[228] 1494 г. (ил. 40: в) и плита с захоронения новгородского архиепископа Сергия (1484-1495 гг.)[229]. Две последние плиты уже снабжены эпитафиями. К тому же в схеме рисунка у них появилась так называемая «внутренняя рамка» — дополнительный (третий) ряд треугольников в верхней части памятника.

Для этого времени (конец XV в.), как и для последующего периода существования плит, работу по их изучению значительно облегчает появление надписей. Точные датировки намогильных плит позволяют проследить и уточнить любые изменения в схеме их орнаментации.

С первой трети XVI в. намогильные плиты украшались рисунком из полос мелких клиновидных треугольников. Это полностью относится и к

[115]

Рис. 40

40. Намогильные белокаменные плиты: а) плита трапециевидной формы с орнаментом «волчий зуб». Москва. Конец XIII в.; б) фрагмент плиты. Москва. Первая половина XV в.; в) плита Юрия Флексеева. Троице-Сергиев монастырь. 1494; г) плита. Москва. 1517. Рисунки; д) центральная часть плиты. Москва. Кремль. Первая треть XVI в. Музеи Московского Кремля

[116]

декору внутренней рамки. В этот период встречаются случаи, когда не имеют заполнения верхние клейма (или полуклейма), как, например, на плитах инока Сергия начала XVI в.[230], памятнике 1517 г. из Подмосковья (ил. 40: г)[231], надгробии Демиана Сакмышева 1527 г.[232] В это время зафиксирован такой пережиточный элемент украшения плит, характерный для изделий XV в., как заполнение верхнего клейма крупными равнобедренными треугольниками, скомпонованными крестообразно. Так украшены верхние полуклейма плиты 1513 г.[233], надгробие княгини инокини 1517 г.[234] Наиболее поздние примеры такого заполнения клейм отмечены даже во второй половине XVI в. К первой трети XVI в. нужно отнести анэпиграфическую плиту, найденную при разборке строений Вознесенского монастыря в Московском Кремле (ил. 40: д). Большая (2,18x0,7x0,54 метра) и очень тщательно выполненная, она имеет между верхними духовыми тягами длинный стержень из двух полос мельчайших треугольников, завершающийся конусом, составленным из более крупных треугольников. Такой дополнительный элемент в рисунке не встречен до сих пор ни на одном другом памятнике этого типа.

В свое время В. Б. Гиршберг обратил внимание на характер изменений внутренней рамки на плитах, отмечая ее наиболее древний вид — из ряда мелких треугольников. Он утверждал, что ее редко наносили на надгробия позже первой трети XVI в.[235] Действительно, памятников такого рода известно немного. Но все-таки наличие рамки из мелких треугольников на надгробиях отмечено вплоть до середины XVI в. (на плитах 1526, 1527, 1540, 1542, 1547 гг.), что позволяет несколько расширить время бытования этой детали орнамента. Тем более, что внутренняя рамка из крупных треугольников появляется в единичных случаях только после 1536 г. В исторической литературе до сих пор не проводилось изучение развития внутренней рамки из крупных треугольников. Между тем можно выделить два их вида. Во-первых, это крупные треугольники, образующие внутреннюю рамку, которые впервые отмечены на плитах 1538[236] и 1543 гг.[237] Наиболее широко они применялись в орнаменте надгробий 60-70-х годов XVI в. Во-вторых, это крупные, удлиненной формы треугольники, скомпонованные попарно, гипотенузами друг к другу. Впервые такой вариант внутренней рамки отмечен в 1536 г.[238], бытует он чаще на памятниках 40- 60-х годов XVI в.

Анализ материалов показывает, что каменные плиты с рисунком из выемчатых треугольников использовались на протяжении всего XVI в. и в первой трети XVII в. Один из самых поздних случаев использования такого памятника отмечен в Зарядье (Москва) — это надгробие Никиты Ширяева 1632 г.[239]

Подвид Б. Это плиты трапециевидной формы с прямыми верхними тягами в рисунке. Если выше были рассмотрены плиты с дуговыми верхними тягами, то в подвид Б собраны памятники с интересной особенностью в схеме рисунка. Значительная часть известных на сегодня в Серпухове на-

[117]

могильных плит имеет четко оформленные прямые верхние тяги, идущие от центрального клейма. Причем памятники с таким рисунком достаточно равномерно распространены на протяжении всего XVI в. Есть находки, датированные не только началом столетия — 1513 г.[240], но и его серединой — 1565 г.[241] — и второй половиной 1587 г. Эта локальная особенность не слишком отличает данные памятники от плит с традиционной схемой рисунка и может лишь свидетельствовать о наличии собственного производства намогильных плит в XVI в. с заложенной еще в раннее время традицией исполнения одного из элементов рисунка. Отметим, что наряду с плитами подвида Б на территории Серпухова есть и памятники с дуговыми тягами, встречающиеся, правда, значительно реже. Надгробия с прямыми верхними тягами в рисунке пока более нигде не зафиксированы.

Вид 3. Плиты трапециевидной формы, украшенные жгутовым орнаментом.

Во второй половине XVI в. наряду с плитами второго вида в погребальном ритуале используются памятники со жгутовым орнаментом (ил. 41: а). Самая ранняя точно датированная находка такого надгробия отно-

Рис. 41

41. Намогильные белокаменные плиты с орнаментами:

а) плита со жгутовым орнаментом. Троице-Сергиев монастырь. 1598;

б) плита со смешанным орнаментом. Коломна. 1598. Рисунки

[118]

сится к 1568 г.[242] Интересно отметить, что в основном все находки плит со жгутовым орнаментом в период с 1560-х по 1660-е гг. концентрируются в Москве и Подмосковье. Кроме Москвы они зафиксированы в таких подмосковных центрах, как Спас-Тушино[243], Серпухов[244], Волоколамск[245]. Единичные надгробия конца XVI в. со жгутовым рисунком отмечены на кладбищах середины XVII в. Новгорода-Северского[246] и Твери[247]. Несколько плит с таким же орнаментом найдены в Трубчевске, где они датируются 30-60-ми годами XVI в.[248], но характер рисунка наводит на мысль об их более позднем происхождении (возможно изготовление новых плит для ранних погребений в конце XVI — начале XVII в.).

Вид 4. Плиты трапециевидной формы со смешанным орнаментом.

Памятники этого вида украшены рисунком из жгута, но отдельные детали рисунка выполнены с применением орнамента «волчий зуб» (ил. 41: б). Как правило, с помощью треугольников украшены тяги и клейма, полностью или частично. Казалось бы, памятники со смешанным орнаментом являются переходными от одного вида орнаментации к другому. Однако интересно, что такие плиты появляются только в последние годы XVI в. и отмечены в первой половине XVII в. наряду с памятниками второго и третьего видов согласно нашей типологии. Это говорит о том, что изделия с рисунками всех трех видов существовали какой-то период одновременно. Плиты четвертого вида также использовались в основном на кладбищах Москвы и Подмосковья (Коломны, Боровска и других). Одна находка такой плиты отмечена в Новгороде[249].

Тип 2. Намогильные плиты прямоугольной формы.

К этому типу надгробных памятников отнесены плиты прямоугольной формы без расширения к головной части. Среди них также выделяются несколько видов, в основном по способу их орнаментации.

Вид 1. Гладкие плиты прямоугольной формы.

В первую очередь во втором типе выделены гладкие плиты, лишенные каких-либо украшений на внешней поверхности. Они появляются на городских кладбищах Древней Руси достаточно рано, в XII-XIII вв. Находки таких надгробий отмечены в Василеве (Западная Украина)[250], где зафиксированы плиты размером 1,05x0,7x0,15 метра и 1,25x0,6x0,14 метра (детские захоронения). Аналогичные по форме пять плит обнаружены возле: храма-усыпальницы в Замчище (Ивано-Франковская область), где под ними были совершены погребения второй половины XII — первой половины XIII в.[251] В последующее время гладкие плиты прямоугольной формы не зафиксированы.

Вид. 2. Плиты прямоугольной формы с треугольчатым орнаментом.

Этот вид составляют надгробия, украшенные выемчатыми треугольниками. Памятники такого вида встречены на кладбищах второй половины XIII-XV вв. в Москве. Уже среди группы самых ранних надгробий с рисунком из врезных треугольников на грунтовом могильнике в Кремле (Моск-

[119]

ва) второй половины XIII — начала XIV вв. были зафиксированы плиты прямоугольной формы[252]. Найдены аналогичные памятники и в некрополе Богоявленского монастыря в Китай-городе Москвы. Здесь они датируются рубежом XIII-XIV вв.[253]

Вид 3. Плиты прямоугольной формы с каннелюрами на внешней стороне.

Среди памятников прямоугольной формы небольшую группу составляют плиты, украшенные продольными желобками или каннелюрами (ил. 42). Зафиксированы такие плиты только в Новгородской земле. Несколько из них было найдено в Аркажском монастыре при исследовании кладбищ у церкви Михаила Архангела и церкви Успения[254]. Они датируются XIV-XV вв. по аналогии с саркофагами ладьевидной формы, имеющими также украшенные крышки.

Вид 4. Плиты прямоугольной формы с изображением трехконечного креста или посоха.

К следующему виду отнесены надгробные плиты с изображением трехконечного креста или, как его еще называют, посоха. Памятники этого вида были найдены в основном в Твери и Тверской земле. Практически все сведения о тверских плитах с трехконечным крестом сегодня мы можем почерпнуть только из литературы XIX в., так как сами памятники до нас не дошли. Несколько аналогичных плит в последние годы найдено в районе Белоозера, в частности в Ферапонтовом монастыре. Плиты четвертого вида датируются XV-XVI вв. (часто изображение креста сопровождается еще и надписью, что упрощает датировку).

Если рассмотреть изображения крестов на надгробиях, то можно выделить три их варианта. Самый простой вариант — это крест с прямым основанием, иногда доведенным до нижнего края плиты, иногда завершающимся, не доходя до края (ил. 43: а)[255]. Второй вариант отличается от первого наличием на

Рис. 42

42. Намогильная каменная плита с каннелюрами. Новгород. XIV- XV вв. Серый известняк. План, разрез

[120]

Рис. 43

43. Намогильные белокаменные плиты с изображениями креста. Тверская земля. XV-XVI в.: a) плита с крестом-посохом простой формы; б) плита с крестом, основание украшено яблоком; в) плита с крестом на подножке; г) плита с крестом на треножнике. Рисунки

[121]

основании яблока (ил. 43: б)[256]. Плита с таким рисунком была найдена и в Ферапонтовом монастыре, где она датируется рубежом XV-XVI вв.[257] В третьем варианте рисунка имеется дополнительная подставка в нижней части основания. Иногда это простой полукруг (ил. 43: в)[258], иногда трехногая подставка (ил. 43: г)[259].

Вид 5. Плиты прямоугольной формы с сюжетными рисунками.

К памятникам пятого вида отнесены намогильные плиты с сюжетными рисунками на их внешней поверхности.

Рис. 44

44. Намогильные каменные плиты с сюжетными рисунками: а) плита с изображением стилизованной виноградной лозы. Старица. XV в.; б) изображения посохов, виноградной лозы, птиц, крестов на надгробиях территории Боснии и Герцеговины. XIV-XV вв.

[122]

Несмотря на немногочисленность находок и их плохую сохранность, тот вид выделяется достаточно четко. Единственный дошедший до нас памятник — плита, найденная в Старице (Тверская земля)[260]. На ее поверхности рельефно изображена стилизованная виноградная лоза (ил. 44: а). Исследователи датировали надгробие XV столетием, приводя в доказательство аналогичные рисунки с намогильных памятников на территории Боснии и Герцеговины.

Очень кратко, без изображений, изданы находки, сделанные в XIX в. и нe дошедшие до настоящего времени. Но судя по описаниям, еще на некоторых плитах были рисунки, характерные для средневековых надгробных сооружений отдельных территорий бывшей Югославии. Так, плиты, обнаруженные в Старицком уезде, имели изображения не только трехконечных крестов, но и лошадиных копыт и петухов[261]. На надгробной плите 1501 г., кроме надписи, было изображение «выпукло фигур»[262]. Также сложно была украшена плита 1620 г. Над надписью находилось изображение креста в круге, по периметру какой-то узор[263]. Но даже эти неясные описания резко выделяют данные памятники из круга типичных для XV-XVI вв. намогильных плит. Изображения, которые можно предполагать за этими смутными описаниями, также были характерны для территории Боснии и Герцеговины, где намогильные памятники украшены всевозможными видами рисунков, в том числе петухов, лошадей, человеческих фигур, полумесяцев, крестов в круге и т.д. (ил. 44: б).

Тип 3. Плита с расширением в средней части (ладьевидная).

Данный тип представлен единственной находкой гладкой плиты с расширением в средней части. Это так называемые надгробия ладьевидной формы. Они имеют форму, аналогичную крышкам ладьевидных саркофагов Новгорода и Новгородской земли XIV-XV вв. (рассмотрены выше), плита этого типа также найдена в Новгороде, возле церкви Пантелеймона[264] соименного монастыря.

Тип 4. Брусчатые надгробия.

Памятники этого типа имели вид узкого толстого бруска, несшего на верхней стороне надпись, а на боковых стенках орнамент из двух полос насечек и полосы двойных арочек между ними. Самый ранний из намогильных памятников датируется 1533 г. (Москва, Новодевичий монастырь). Его размеры 1x0,29x0,28 метра[265]. Отмечено использование брусчатых надгробий на протяжении всего XVI в. в основном на территории Москвы и Подмосковья, в частности в Серпухове.

Как показал анализ данных по намогильным плитам, их появление в погребальном обряде средневековой Руси нужно относить к XII в., хотя применение надгробий в XII-XIII вв. подтверждается пока крайне ограниченным числом находок. Интересные выводы позволяет полу-

[123]

Рис. 45

45. Карта распространения плит трапециевидной формы в XIII-XVI вв.

[124]

Рис. 46

46. Карта распространения плит прямоугольной, ладьевидной и брусчатой формы XXII-XVI вв.

[125]

чить картографирование материалов по двум основным типам намогильных памятников — плитам трапециевидной и прямоугольной формы (ил. 45, 46).

Трапециевидные надгробия впервые появляются во второй половине XIII в. в Москве, и практически до середины XVI в. все находки таких памятников связаны именно с районом Москвы и Подмосковья. Причем это касается как плит с гладкой верхней стороной, так и надгробий с треугольчатым рисунком всех вариантов, Здесь же впервые отмечены намогильные памятники со жгутовым и смешанным рисунком (середина — вторая половина XVI в.), отдельные находки которых в это время есть и в других центрах — Трубчевске, Новгороде и Новгороде-Северском. В более позднее время, на рубеже XVI-XVII вв. и в XVII в., аналогичные надгробия со жгутовым орнаментом получили более широкое распространение.

Намогильные плиты прямоугольной формы зафиксированы на городских кладбищах достаточно рано, уже в XII-XIII вв. (территория Киевской земли). Во второй половине XII-XIV вв. в Москве отмечены такие памятники, украшенные треугольчатым орнаментом. Один из видов прямоугольных плит с каннелюрами на внешней стороне применялся в обряде похорон только на территории Новгорода и более нигде не зафиксирован (XIV-XV вв.).

Интересная разновидности плит с изображением трехконечного креста или посоха использовалась в Тверской земле в XV-XVI вв. (ил. 46), и только в этом районе известны памятники с сюжетными рисунками.

Следует упомянуть плиты редких типов, представленные одной или небольшим числом находок. Так, однажды зафиксирована найденная в Новгороде плита ладьевидной формы, а брусчатые надгробия, появившиеся в XVI в., нигде в этот период, кроме Москвы и Подмосковья, не найдены.

Таким образом, памятники прямоугольной формы нашли не столь широкое применение в погребальном обряде средневековой Руси. Более разнообразны по способам украшения каменные намогильные плиты трапециевидной формы. Однако следует отметить, что использование в ритуале похорон надгробных плит связано вплоть до конца исследуемого нами периода с территорией Москвы и Подмосковья, дающей основную массу находок памятников этого рода.