Научная рациональность
Одним из самых актуальных вопросов в современной ситуации становится вопрос об определении статуса современной науки, ее потенциале или его отсутствии. Решение данной задачи следует начинать с реконструкции понятия «рациональность». Именно оно лежит в основе демаркации научной картины мира от других: от мифологической картины мира или религиозной. В этом смысле в научной среде уже давно происходит переосмысление понятия рациональности, его новое конструирование в соответствии с требованиями, выдвигаемыми современной научной практикой.
Существуют самые разные определения понятия «рациональность». Часть ученых рациональность понимает как соответствие «законам разума». Под «законами разума» главным образом имеют в виду законы мышления. Таким образом, рациональным становится то, что соответствует законам формальной логики. Отождествляя рациональность и научность, мы получаем критерии демаркации научного знания: научным становится то знание, которое рационально. Рациональность в этом подходе сводится к разумности. Однако это ограничивает содержание понятия рациональности, а значит, и границы научного познания. Уже общепризнанно, что развитие научного знания во многом зависит от иррациональных форм мышления. В истории методологии науки были мыслители, которые в процессе познания отдавали предпочтение иррациональным методам. В частности, разработчик концепции «эпистемологического анархизма» Пол Фейерабенд довольно свободно трактовал критерии научности. Наука, по Фейерабенду, иррациональна, она не отличается от мифа и религии и является одной из форм идеологии. Таким образом, он утверждал, что именно иррациональное в процессе научного познания в большей степени способствует научному прогрессу, чем те критерии научности, которые были разработаны в позитивистской философии.
Для того, чтобы сохранить целостность научной формы мышления, ученые встали перед необходимостью расширения содержания понятия «рациональность». По мнению A.Л. Никифорова, один из таких вариантов конструирования нового содержания понятия «рациональность» основывается на понимании рационального как рациональной деятельности, то есть такой деятельности, которая при определенных условиях приводит к поставленной цели. В этом определении понятие «рациональность» истолковывается как целесообразность[1].
Однако большинство ученых под рациональностью все же понимают определенную форму освоения реальности, основанную на главенствующей роли мышления в процессе изучения окружающей действительности.
Общее определение научной рациональности - это совокупность правил, норм, образцов научно-познавательной деятельности, обеспечивающих научную истинность результата познания.
Основные требования научной рациональности:
1) ориентация на объективность, устранение из содержания знаний субъективного, эмоционального и ценностного моментов;
2) системность, придающая знанию выводной характер;
3) универсальность и независимость формулируемых наукой положений от конкретных обстоятельств;
4) доказательность любых выдвигаемых положений;
5) языковая определенность, четкость и однозначность терминологии; 6) методологическая определенность – использование только тех методов, приборов и других средств познания, которые считаются адекватными данной научной дисциплине;
7) организованный критицизм как стремление к проверке и установлению границ истинности любых выдвигаемых положений.
Конкретизация этих требований зависит от особенностей научных дисциплин.
В связи с этим принято различать:
а) математический идеал научной рациональности с ориентацией на совершенство вывода из исходных постулатов;
б) естественнонаучный идеал научной рациональности с акцентом на экспериментальной проверке выдвигаемых положений;
в) социально-гуманитарный идеал научной рациональности, допускающий возможность соотнесения результатов познания с фундаментальными для данного общества ценностями.
В историческом плане выделяют:
1) классический идеал научной рациональности;
2) неклассический идеал;
3) постнеклассический (современный).
Классическая рациональность[2]
На этапе классической науки основными объектами исследования являются простые системы. Считается, что часть (элемент) внутри целого и вне его обладают одними и теми же свойствами. Особым образом интерпретируется соотношение вещи и процесса, вещь (тело) рассматривается как нечто первичное по отношению к процессу, а процесс трактуется как воздействие одной вещи на другую. Полагается, что состояние движения объектов никак не сказывается на характеристиках пространства и времени.
Категориальная сетка описания малых систем лежала в основании механической картины мира, господствовавшей в науке в XVII-XVIII вв. и отчасти в первой половине XIX в. Эта картина выводила следующие образ Мироздания. В качестве фундаментальных объектов полагались неделимые корпускулы (атомы). Ньютон писал в «Оптике», что Бог создал мир из неделимых корпускул и все тела (твердые, жидкие, газовые) составлены из них, возникают благодаря взаимодействию корпускул. Взаимодействие корпускул и сил осуществляется как мгновенная передача сил по прямой (дальнодействие) и подчиняется строгой детерминации, получившей позднее определение как лапласовской причинности. Процессы движения и взаимодействия протекают в абсолютном пространстве с течением абсолютного времени.
Неделимая корпускула, силы, действующие мгновенно по прямой, абсолютное пространство и время - это все теоретические идеализации, которые наделялись онтологическим статусом. Относительно их формулировались принципы: неделимости атома и сохранения материи, принцип дальнодействия, лапласовской детерминации, принцип неизменности пространственных и временных интервалов и их независимости от характера движения тел. Система этих принципов составляла фундамент физического знания соответствующей эпохи.
Механическая картина мира выступала как первая научная онтология физики. Одновременно она функционировала и как общенаучная картина мира, ориентируя исследователей рассматривать не только физические, но и биологические, а также социальные объекты в качестве простых механических систем.
На этапе классической науки доминировал идеал, согласно которому объяснение и описание должно включать только характеристики объекта. Ссылки на ценностно-целевые структуры познания, на особенности средств и операций деятельности, согласно классическим нормам, не должны фигурировать в процедурах описания и объяснения. Отклонение от этих норм воспринималось как отказ от идеала объективного знания.
Особое истолкование получили идеалы и нормы обоснований знаний. В качестве главных требований обоснования теории выдвигалось два принципа: подтверждение теории опытом и очевидность (наглядность) ее фундаментальных постулатов. Идеалом было построение абсолютно истинной картины мира и теорий, точно и однозначно соответствующих объекту. Полагалось, что из двух альтернативных теоретических описаний одной и той же области опыта истинным может быть только одно.
Основаниями классической науки выступали представления познании как наблюдении и экспериментировании с объектами, которые раскрывают тайны своего бытия познающему разуму. При этом сам разум наделялся статусом суверенности, в идеале он трактовался как дистанцированный от вещей - со стороны наблюдавший и исследующий их, не детерминированный никакими предпосылками, кроме свойств и характеристик изучаемых объектов.
Неклассическая рациональность
Основными объектами исследования в неклассической науке становятся сложные саморегулирующиеся системы. Такие системы дифференцируются на относительно автономные подсистемы, в которых происходит массовое, стохастическое взаимодействие элементов. Целостность системы предполагает наличие в ней особого блока управления, прямые и обратные связи между ним и подсистемами. Большие системы гемеостатичны. В них обязательно имеется программа функционирования, которая определяет управляющие команды и корректирует поведение системы на основе обратных связей. Автоматические станки, заводы-автоматы, системы управления спутниками и космическими кораблями, автоматические системы регуляции грузовых потоков с применением компьютерных программ - это все примеры больших систем в технике. В живой природе и обществе - это организм, популяции, социальные объекты, рассмотренные как устойчиво воспроизводящиеся организованности.
Категории части и целого применительно к сложным саморегулирующимся системам обретают новые характеристики. Целое уже не исчерпывается свойствами частей, необходимо учитывать системное качество целого. Часть внутри целого и вне его обладают разными свойствами. Так, органы и отдельные клетки в многоклеточных организмах специализируются и в этом качестве существуют только в рамках целого. Будучи выделенными из организма, они разрушаются (погибают), что отличает сложные системы от простых механических систем. В сложных саморегулирующихся системах целое не только зависит от свойств составляющих частей, но и определяет их свойства. По-новому рассматриваются отношения вещи и процесса: сложные системные объекты предстают как процессуальные системы, самовоспроизводящиеся в результате взаимодействию со средой и благодаря саморегуляции.
Причинность (лапласовский детерминизм) дополняется идеями «вероятностной» и «целевой причинности». Первая характеризует поведение системы с учетом стохастического характера взаимодействий в подсистемах, вторая - действие программы саморегуляции как цели, обеспечивающей воспроизводство системы. Возникают новые смыслы в пространственно-временных описаниях больших, саморегулирующихся систем. В ряде ситуаций наряду с представлениями о «внешнем» времени требуется вводить понятие «внутреннего времени» (биологические часы и время, социальное время).
В соответствии с новым типом исследуемых объектов формировалась новая интерпретация идеалов и норм науки. Они характеризовались отказом от прямолинейного онтологизма и пониманием относительной истинности теории и картины мира, выработанной на том или ином этапе развития науки. В противовес идеалу единственно истинной теории укореняется норма, допускающая альтернативные теоретические описания одной и той же реальности, в каждом из которых может содержаться момент объективно-истинного знания. Осмысливаются корреляции между онтологическими постулатами науки и характеристиками метода, посредством которого осваивается объект. В связи с этим принимаются такие типы объяснения и описания, которые в явном виде содержат ссылки на средства и операции познавательной деятельности. Наиболее ярким образцом такого подхода выступали идеалы и нормы объяснения, описания и доказательности знаний, утвердившиеся в квантово-релятивисткой физике.
Основой идеалов и норм неклассической науки было представление о деятельностной природе познания. Познающий разум рассматривался уже не как дистанцированный от изучаемого мира, а как находящийся внутри него, детерминированный им.
Постнеклассическая рациональность
Стратегию развития современной (постнеклассической) науки определяет освоение сложных, саморазвивающихся систем.
Этот тип системных объектов характеризуется развитием, в ходе которого происходит переходит переход от одного вида саморегуляции к другому. Здесь саморегуляция выступает аспектом, устойчивым состоянием развивающейся системы. Смена вида саморегуляции системы представляет собой фазовый переход, который может быть охарактеризован в терминах динамического хаоса. В современной науке он описывается в рамках динамики неравновесных систем и синергетики.
Саморазвивающимся системам присуща иерархия уровней организации элементов и способность порождать в процессе развития новые уровни организации. Причем каждый такой новый уровень оказывает обратное воздействие на ранее сложившиеся, перестраивает их, в результате чего система образует новую целостность. С появлением новых уровней организации система дифференцируется, в ней формируются новые, относительно самостоятельные подсистемы. Вместе с тем перестраивается блок управления, возникают новые параметры порядка, новые типы прямых и обратных связей.
Сложные саморазвивающиеся системы характеризуются открытостью, обменом веществ, энергией и информацией с внешней средой. В таких системах формируются особые информационные структуры, фиксирующие важные для целостности системы особенности ее взаимодействия со средой (опыт).
К таким системам относятся биологические объекты, рассматриваемые не только в аспекте их функционирования, но и в аспекте развития, объекты современных нано-и биотехнологий и, прежде всего, генетической инженерии, системы современного проектирования. К саморазвивающимся системам относятся современные сложные компьютерные сети, предполагающие диалог человек-компьютер, Интернет, а также все социальные объекты, рассмотренные с учетом их исторического развития.
Категории части и целого включают в свое содержание новые смыслы. При формировании новых уровней организации происходит перестройка прежней целостности, появление новых параметров порядка. Иначе говоря, необходимо, но недостаточно зафиксировать наличие системного качества целого, следует дополнить это понимание идеей изменения видов системной целостности по мере развития системы.
Возникает два смысла процессуальности объекта (системы): она проявляется и как саморегуляция, и как саморазвитие, как процесс перехода от прежнего типа саморегуляции к новому.
Причинность теперь связывается с представлениями о превращении возможности в действительность. Целевая причинность, понятая как характеристика саморегуляции и воспроизводства системы, дополняется идей направленности развития. При этом направленность не следует толковать как фатальную предопределенность.
Наращивание системой новых уровней организации сопровождается изменением ее внутреннего пространства-времени. В процессе дифференциации системы и формирования в ней новых уровней возникают своеобразные «пространственно-временные окна», фиксирующие границы устойчивости каждого из уровней и горизонты прогнозирования их изменений.
Освоение саморазвивающихся систем предполагает особые стратегии деятельности. Взаимодействие человека с саморазвивающимися системами протекает таким образом, что само человеческое действие не является внешним фактором по отношению к системе, а включается в нее, необратимо изменяя каждый раз поле ее возможных состояний.
Трансформируется идеал ценностно-нейтрального исследования. Объективно истинное объяснение и описание применительно к «человекоразмерным» объектам не только допускает, но и предполагает включение аксиологических факторов в состав объясняющих положений. Возникает необходимость экспликации связей фундаментальных внутринаучных ценностей (поиск истины, рост знаний) с вненаучными ценностями общесоциального характера.
Основанием всех трансформаций идеалов и норм науки выступает понимание научного познания как особого компонента культуры и социальной жизни, детерминированного ее базисными ценностями.
Возникновение каждого нового типа рациональности не приводит к исчезновению предшествующих типов, а лишь ограничивает сферу их действия. При решении ряда задач неклассический и классический подходы могут быть избыточными и можно ограничиться классическими нормативами исследования. Научная рациональность на современной стадии развития науки представляет собой гетерогенный комплекс со сложными взаимодействиями между разными историческими типами рациональности.
Список использованной литературы
1) Панкратов И.С. Онтология рациональности. Век XXI // (http://www.portalus.ru/modules/philosophy/print.php?subaction=showfull&id=1108488582&archive=0211&start_from=&ucat=1&)
2) Степин В.С. Научная рациональность в техногенной культуре: типы и историческая эволюция // (http://vphil.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=533&Itemid=52)
[1] Панкратов И.С. Онтология рациональности. Век XXI // (http://www.portalus.ru/modules/philosophy/print.php?subaction=showfull&id=1108488582&archive=0211&start_from=&ucat=1&)
[2] Степин В.С. Научная рациональность в техногенной культуре: типы и историческая эволюция // (http://vphil.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=533&Itemid=52)