Рецидивы сентиментализма в начале века

СЕНТИМЕНТАЛИЗМ В РОССИИ.

В русской лит-ре буржуазная сущность европейского С. потеряла свой социальный смысл. Русское дворянство восприняло новый стиль европейской лит-ры как удобную форму для художественного выражения своих новых запросов. Начавшийся распад феодальных отношений толкал известную часть дворянства в сторону личных интересов, интимных переживаний. Назначение искусства теоретики нового направления видели в том, что оно «должно заниматься одним изящным, изображать красоту, гармонию и распространять в области чувствительного приятные впечатления» (1793, «Что нужно автору?» Карамзина). «Поэзия — цветник чувствительных сердец» — говорил Карамзин. Поэт — «искусный лжец», «находит в самых обыкновенных вещах пиитическую сторону», «описывает те предметы, которые к нему близки и собственною силою влекут к себе его воображение», но это расширение круга явлений, подлежащих ведению поэта, сравнительно с поэтикой классицизма ограничено требованием: «молодому питомцу Муз лучше изображать в стихах первые впечатления любви, дружбы, нежных красот природы, нежели разрушение мира, всеобщий пожар Натуры и пр. в сем роде». В жанре элегии разрабатывались темы любви, дружбы, сельской натуры с нарочитым вкусом к «чувствительным» сюжетам. Меланхолия — «нежнейший перелив от скорби и тоски к утехам наслажденья» — считается настроением «милее всех искусственных забав и ветренных утех». Мысли о кладбище, размышления на кладбище ночью при луне с воспоминаниями об Юнге, Грее типичны для меланхолика. Идиллические воспоминания о прошедшем, розовые мечты о будущем душевный багаж поэта-сентименталиста, признавшего, что разум недостаточен и что воспитывать надо «сердце» — «виновник дел великих, дел благородных». Лирика Карамзина, Жуковского насыщена указанной тематикой. Культ природы, натуры вызвал особый жанр путешествий. «Письма русского путешественника» Карамзина с припоминанием «чувствительного, доброго, любезного Стерна» сделались образцом, к-рому следовали многочисленные «чувствительные путешественники». Цель путешествий — «исповедь о себе», «беседа с самим собою и с друзьями о происшествиях мира, о судьбе земных народов, о собственных чувствах». Наряду с описаниями чувствительных эмоций, то и дело возникающих у путешественников, с повторением тематики, сентиментальной лирики жанр путешествий вводил в читательский оборот сведения о разнообразных частях света, о памятниках культуры, о выдающихся людях. Из-за чувствительных тирад о натуре и мечтах редко выступала безотрадная картина подлинной жизни. Слабые ростки правдоподобия заметны и в так называемом историческом романе сентиментальной школы. Попытки на основании документов, семейной хроники, предания нарисовать прошлое облекались в форму привычной идиллии или фантастики. Следуя иногда довольно точно мелким фактам исторического характера, давали ложную идеализацию давно прошедшего. Та же линия сглаживания противоречий социальной жизни, идиллического отношения к действительности в сентиментальной драматургии. Все элементы сентиментального стиля подчинены были одному художественному принципу: «Слог, фигура, метафора, образы, выражения — все сие трогает и пленяет тогда, когда одушевляется чувством». Изящная речь, чуждая просторечья, провинциализмов, церковно-славянизмов, построенная по образцу французских писателей легла в основу реформы лит-ого языка в школе Карамзина. Отбор слов, грамматические формы, синтаксические структуры ломали церковнокнижную стихию лит-ого языка, превращая его в орудие борьбы дворянской интеллигенции против архаических форм. Политические события, с начала XIX в. вызывавшие под воздействием европейской жизни сложную реакцию в общественной действительности России, содействовали ускорению конца сентиментального направления. Русский С. стал разлагаться, попадая отдельными стилевыми тенденциями во вновь слагавшиеся лит-ые направления или совсем прекращая свое существование. Элементы некоторой чувствительности в дальнейшем развитии русской лит-ры вошли в столь далекие по существу от С. течения, что их наличие в творчестве авторов «Станционного смотрителя» или «Шинели» или «Бедных людей» нужно рассматривать как явления совершенно иного исторического и эстетического значения.

Содержание и смысл полемики о литературном языке и задачах литературы

Полемика о словесности и слоге в русской литературе в начале XIX века

Сам по себе предмет спора в то время был очень важен и актуален. Речь шла не просто о правомерности использования той или иной лексики или определенных синтаксических конструкций, а о путях развития русской культуры. За полемикой о языке художественной литературы отчетливо просматриваются различные идейно-политические позиции, что, естественно, еще более обостряло литературную борьбу.

Сентименталисты настойчиво отстаивали языковую реформу Карамзина, который стремился сблизить литературный язык с разговорной речью образованного сословия. В его произведениях славянизмы почти не употреблялись. Ораторская интонация уступала место разговорной, самый тон повествования нередко приближался к манере свободной, непринужденной беседы с читателями. Языковая реформа Карамзина еще не решала до конца основных проблем создания современного русского литературного языка. Тем не менее защитники классицистических теорий повели ожесточенную борьбу против новых языковых тенденций. Они отстаивали старую языковую культуру, основанную на преимущественном использовании старославянского языка.

В 1803 г. адмирал А. С. Шишков, занимавший крайне реакционные позиции, выпустил книгу «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка», получившую одобрение правительственных и церковных кругов. До некоторой степени Шишков был справедлив в критике манерной изысканности языка последователей Карамзина. Однако главная его задача заключалась в отстаивании устаревших языковых норм. Он призывал русских писателей ориентироваться только на церковные книги и соответственно на церковное мировоззрение. По сути дела он обвинял сторонников «нового слога» в антипатриотизме, в том, что они ориентировались не только на язык, но и на понятия, пришедшие из революционной Франции.

Шишков упрекал новых писателей (и, прежде всего Карамзина) за то, что они «безобразят язык свой введением в него иностранных слов, например, таких: моральный, эстетический». Несостоятельность замечаний Шишкова доказана историей русского литературного языка. Спор о языке Шишков переводил в спор о политических убеждениях.

Выступление Шишкова было подвергнуто резкой критике учениками и последователями Карамзина (сам он в полемике участия не принимал). В критических откликах отмечалось, что Язык не остается неизменным, что он развивается под воздействием просвещения, новых явлений, понятий, предметов, что сближение книжного и разговорного языка является необходимым, ибо только на этом пути может быть создан живой литературный язык. Борьба «шишковистов» и «карамзинистов» проявилась не только в полемике по вопросам языка, но и в области журналистики, в различных литературных обществах.

«Беседа» и «Арзамас»

В начале 1807 г. Шишков начал деятельно работать над организацией кружка единомышленников.

В январе 1807 г. предложил Державину назначить вместе с ним, попеременно, хотя бы по одному разу в неделю, литературные вечера. Фигура Державина, отрицательно реагировавшего на новые политические веяния в общественной жизни, была выбрана Шишковым исключительно удачно. Убедив Державина, что организация «литературных собраний» принесет огромную пользу «русской словесности», Шишков получал возможность широко использовать имя поэта для организации литературно-политического блока.

Время для активизации было самое подходящее. В первые годы царствования Александра I, любившего прибегать к либеральной фразеологии и многообещающим декларациям о реформах, Шишков отошел от прямой политической деятельности. Теперь же Шишков решил вновь вернуться к активной политической деятельности.

В самом деле, литературные интересы в этих собраниях преобладающими не являлись.

На первом же собрании (в доме Шишкова) 2 февраля 1807 г. между присутствующими завязался долгий спор о том, нужно ли продолжать войну с Францией. Лишь Державин прервал, наконец, затянувшиеся политические разговоры и напомнил, «что пора бы приступить к делу»

Частные собрания эти постепенно все более принимают характер организованного литературного объединения. С 1808 г. заводится «книга для протоколов». На заседании 15 мая этого же года «положили с наступающего сентября месяца приступить к изданию журнала». Наконец, из литературного содружества, организованного Шишковым, образуется Беседа любителей русского слова. 14 марта 1811 г. состоялось первое торжественное заседание Беседы с участием гостей.

Основным ядром Беседы явились те же участники частных собрании: Шишков, Державин, А. С. и Д. И. Хвостовы, Писарев. Сконструирована Беседа была таким образом, что, по замечанию Вигеля, «имела более вид казенного места, чем ученого сословия, и даже в распределении мест держались более табели о рангах, чем о талантах».

Опубликованный в первой книжке «Чтений в Беседе любителей русского слова» список «особ, составляющих Беседу», начинается с перечисления попечителей, которыми состояли крупнейшие сановники. Затем шли действительные члены. Большое внимание уделялось внешней стороне заседаний Беседы, происходивших в специально приспособленной для этого зале Державина, в весьма торжественной обстановке. Члены Беседы по своим литературным интересам представляли самые различные направления. можно с уверенностью утверждать, что единой литературной платформы у членов Беседы не было. Совершенно чуждым Беседе было творчество И. А. Крылова, басни которого служили своего рода приманкой для публики. Любопытно, что даже Д. И. Хвостов, который считался одним из наиболее последовательных приверженцев Беседы, весьма критически относился к ее деятельности. Он же предложил принять Карамзина в члены Беседы.

С. А. Ширинский-Шихматов. В его произведениях последовательно осуществлены программные установки Беседы. Архаический язык, исключающий употребление неологизмов и галлицизмов, широкое использование библейской семантики, религиозно-монархическая идеология — все это характеризует творчество Шихматова. Напыщенность произведений Шихматова, его «темный слог» многократно отмечались современниками. На фоне этих отзывов резко выделяется высокая оценка творчества Шихматова В. Кюхельбекером, ставившим его в один ряд с Пушкиным.

Беседа, несомненно, являлась, прежде всего, политическим блоком, возникшим на базе недовольства правых элементов дворянства прогрессивными тенденциями общественной жизни, с целью организации пропаганды реакционно-охранительных идей. Речь Шишкова при открытии Беседы построена с явным учетом этой основной задачи новой литературной организации. Именно поэтому, разделяя русскую словесность на «древнюю», «народную» и новую. Литература трактуется лишь как элемент, подчиненный политике. Восхвалению Александра I были посвящены также напечатанные в первой книге «Чтений» стихи Волковой.

Назначение Шишкова государственным секретарем после читанного им в Беседе «Рассуждения о любви к отечеству» знаменательно не только резким изменением ранее враждебного отношения Александра к нему. Речь эта показывает, насколько угадал Шишков настроения Александра, прочитав ее публично за три месяца до ареста Сперанского. Шишкову было поручено писание манифестов в период войны 1812 г. Некоторым современникам Шишкова казалось, что Беседа действительно способствует пробуждению народного сознания и подлинной любви к отечеству. В самом деле, о любви к отечеству непрестанно писал Шишков. Между тем, понятие национального было для Шишкова и его приверженцев неразрывно связано с такими «издавна узаконенными» институтами, как крепостное право.

Популярность Беседы в светских кругах вполне понятна. «Воспрянувшее в разных состояниях чувство патриотизма подействовало, наконец, на высшее общество». С другой стороны, даже некоторые из правоверных членов Беседы осуждали политическую линию Беседы. Политические задачи настолько увлекли членов Беседы, что собственно литературной полемике против карамзинистов в ее деятельности уделялось очень мало места. Несмотря на все различия между Карамзиным, сторонником «просвещения», сыгравшим большую роль в развитии литературного языка, и закоренелым реакционером Шишковым, к началу 1810-х годов их политические взгляды почти совпадали. Отметим, что, на ряду с критикой жеманности языка карамзинистов, Шишкову не были чужды свойственные сентиментализму приукрашивание действительности и нивелировка социальных противоречий. Беседа прекратила существование в 1816 г. Несостоятельность литературных позиций этого объединения окончательно вскрылась критикой арзамасцев. Как центр организации общественного мнения, теперь — после создания Священного союза и торжества реакции — Беседа потеряла свое значение. Именно этим (а не смертью Державина) объясняется распад Беседы.

АРЗАМАС» [1815–1818] — название литературного кружка, объединявшего сторонников нового «карамзинского» направления в лит-ре. «А.» поставил себе задачей борьбу с устарелыми лит-ыми вкусами и традициями, защитники которых объединялись «Беседой любителей русского слова» . Членами «А.» были как писатели (Жуковский, Батюшков, В. Л. Пушкин, Вяземский, А. С. Пушкин и др.), так и лица, известные более по своей общественной деятельности (братья Тургеневы, Блудов и др.). Большинство членов «А.» еще до его основания были тесно связаны между собой давними дружескими связями и принадлежали к одному поколению столичного дворянства, европейски образованного и в массе либерально настроенного после войны 1812. В противовес бюрократической торжественности заседаний «Беседы» заседания «А.» имели характер веселых дружеских сборищ. Название «А.» было взято из пародии Батюшкова; все члены «А.» наделялись шутливыми прозвищами, заимствованными из баллад Жуковского (Жуковский — Светлана, Вяземский — Асмодей, Пушкин — Сверчок и т. д.).

На заседаниях «А.» читались шутливые протоколы, эпиграммы и пародии, высмеивающие членов «Беседы». С закрытием «Беседы» в 1816 полемический характер деятельности «А.» потерял смысл. Арзамасцы попытались сделать работу кружка более серьезной и задумали издание журнала, к-рый должен был теснее сблизить членов кружка. Однако далее составления плана журнала дело не пошло. В 1818 «А.» распался. Внешней причиной был разъезд многих его членов из Петербурга. Более глубокая причина, однако, заключалась не в этом. Издание журнала требовало большого труда; к нему члены «А.», в силу их дворянского происхождения, не были приспособлены; литературные собрания были для них забавой, а не нужным делом. Кроме того, они по многим общественным вопросам оказались в разных лагерях, единства взглядов среди них не было. «А.» культивировал в своих членах «лит-ый аристократизм», презрение к непонимающей «черни», т. е. широким кругам общества, и проповедывал искусство «для немногих», доверие к лит-ому вкусу «избранных». Эти тенденции «А.» сильно сказались в дальнейшей деятельности его членов: Пушкина, Вяземского и др.