Тема 10. Зарубежная литературная сказка XIX века. Трансформация романтической сказки (бр. Гримм, Э.Т.А. Гофман, В. Гауф, Г.К. Андерсен)

Зарождение литературной сказки в европейской литературе

Салон, салонная культура возникли в самом начале столетия, приблизительно в 1610 году. Когда был убит король Генрих IV, при маленьком короле Людовике XIII регентом стала его мать, необразованная ивульгарная Мария Медичи. Двор её отличался шокирующей свободойнравов. Самая родовитая аристократия удалилась от двора. Она искала инашла свой собственный центр общения. Им стал салон. Здесь царилисовершенно другие интересы: прочитывались и обсуждались все новыелитературные и научные произведения. Здесь вырабатывался и шлифовался французский литературный язык. Здесь собирался кружок вольнодумцев, духовная Фронда.

Среди разных увлечений в салоне следует отметить одно – там любили сказки. Здесь началирассказывать сказки. Простодушные народные истории преображались донеузнаваемости. Сюжеты обрастали немыслимыми похождениями героев,почерпнутыми явно из авантюрного романа, в них вкраплялись литературные игры, поэтические шутки в виде мадригалов и эпиграмм, яркие и хлёсткие афоризмы, персонажи приобретали привычки, вкусы, манеру речи,принятые в домах маркизов, одеты они были по последней моде, а интерьеры сказочных замков поразительно напоминали модные гостиные. Такимобразом, литературная сказка XVII – XVIII веков родилась из синтеза литературных жанров, принятых в салонной культуре. Сказка служила развлечением, но, развлекая, она поучала.

Учила сказка вещам, с точки зрения классицизма, весьма сомнительным: обожала чудеса, фантазии, поэтизировала чувство и весьмапренебрежительно относилась к холодному рассудку. Сказка стала формойидеологического бунтарства. Именно поэтому она достаточно долго существовала как бы нелегально, исключительно в устном исполнении. Нужнабыла недюжинная смелость, чтобы выпустить её «в люди», т.е. отважитьсяпревратить в литературный жанр. И, может быть, потому, что женщинам,особенно красивым, многое в те поры сходило с рук, на этот дерзкий шагрешилась женщина. Самая первая оригинальная литературная сказка принадлежит Мари-Катрин д’Онуа (1650 - 1705). Публикация была осуществлена в 1690 году. Это и есть дата рождения жанра.

М.-К. д’Онуа известна как автор авантюрных романов. И первая еёсказка была включена как вставная история в очередной роман. Но уже в1697 году М.-К. д’Онуа выпустила в свет сочинение «Новые сказки, илиМодные феи» – в четырёх томах, a затем добавила ещё два тома.

Сказки Шарля Перро

Всё семейство Перро играло весьма значительную роль в духовнойжизни Франции. Самый старший из братьев Перро, Никола, был учёнымбогословом, брат Пьер – сборщиком государственных налогов, что не мешало ему заниматься переводами с итальянского и выражать недовольствожёсткими требованиями классицизма.

Сам Шарль Перро (1628 – 1703) –человек разносторонних интересов: финансист, адвокат, известный литературный критик, придворный поэт. Он впал в немилость, выступив против священного для классицистов принципа поклонения античности. С братом Клодом они создалипартию «новых» – оппозицию «древним».

По мнению Перро, век имел бы ещё больше оснований для гордости,обрати он достойное внимание на сокровища собственной национальнойстарины. Позже он выразится более определённо: сказки, «которые нашипредки придумывали для своих детей», по сравнению с «милетскими рассказами», т.е. с греческими мифами, явление не только тоже довольно новое, но и куда более полезное.

В 1695 году ко дню рождения принцессы Елизаветы-Шарлотты Орлеанской некий Пьер Перро д’Арманкур преподносит Её королевскому высочеству книгу сказок. Пьер был сыном академика, ему было семнадцатьлет и, следовательно, не зазорно сочинять истории, которыми забавляютдетей. Впрочем, в Посвящении он утверждает серьёзность этого несерьёзного жанра: «Все они полны смысла вполне разумного...». Название – «Сказки моей матушки гусыни» –и текст Посвящения определяют их простонародную природу: «...сказки эти дают понятие о том, что творится всемьях наискромнейших...». Сказок в сборнике было пять: «Спящая красавица», «Красная Шапочка», «Синяя борода», «Кот в сапогах» и «Феи». В1697 году книга была переиздана и вновь подписана именем сына Перро. Внеё были включены ещё три сказки: «Золушка», «Рике с хохолком» и«Мальчик с Пальчик». За один только тот же, 1697, год книга выдержалачетыре переиздания! Теперь у неё был подзаголовок, напечатанный на титульном листе: «Истории и сказки былых времён с моральными наставлениями». Несмотря на огромный успех книги, Шарль Перро так никогда ине признал своего авторства. Он соглашался считать своими только трисказки, написанные стихами и в сборник не вошедшие: «Гризельду», «Ослиную шкуру» и «Смешные желания».

Прозаические сказки гораздо откровеннее были ориентированы нафольклор. Они не просто имитируют архаичную манеру повествования ивиртуозно используют многообразие сказочных мотивов –они сохраняютфольклорное мироощущение.

«Золушка» –та самая сказка, в которой легко обнаруживаются приметы времени: модные зеркала, паркеты, наряды, мушки и т.д. Но именно в«Золушке» с первой же фразы обнаруживается чисто народная системаценностей.

Экспозиция сливается с завязкой, конфликт обозначается сразу же: с однойстороны, гордость и надменность, с другой, –кротость и доброта. Причём,авторские симпатии высказаны определённо: кротость и доброта –свойства прекраснейших женщин. Дальнейшее сопоставление сводных сестёр углубляет их различие.

Сказочное чудо у Ш.Перро открывает возможность изменить действительность. Хотя, надо признать: чудо, как почти всегда в егосказках, минимально. Оно, разумеется, завораживает: эти тыквы, мыши,крысы, ящерицы... Глядя на их диковинные превращения, напрочь забываешь, что, по сути дела, волшебница-крёстная никакого чуда не совершила:она просто предоставила в распоряжение Сандрильоны те предметы, которые ей как дворянской дочери по рангу полагаются и которые, по сути, унеё украдены. Фея только сравняла шансы сестёр на успех, дав при этомфору именно мачехиным дочкам, а не своей любимице: та должна покинуть бал в самом разгаре. Есть, по мнению сказочника, чудеса куда болеечудесные, чем те, что творит волшебная палочка. Ими владеет не фея, аЗолушка: это очарование кротости, доброты, искренности, приветливости.

Ш.Перро не забывает устроить им испытание. Золушка его с честью выдерживает: как только возникла возможность, «она пошла, села рядом сосвоими сёстрами и осыпала их любезностями; она поделилась с ними лимонами и апельсинами, которые дал ей принц, и это весьма удивило их,ибо они вовсе не были с ней знакомы».

Дамы на балу, естественно, пристально изучают её наряд, но вообще-то все, вслед за королём, говорят не только о том, что она красива, но отом, что мила. А принц совершенно теряет голову и превращает Золушку впринцессу. Наконец-то торжествуют справедливость радость и счастье. Иэто сотворила самая чудесная сила на свете –любовь.

Любовь в народном сознании почиталась основой бытия, величайшейсозидательной силой. Потому-то фольклорную сказку интересуют в человеческой судьбе только три события: рождение, смерть и свадьба. От нихзависит продолжение жизни как таковой, и все сказочные сюжеты в своейоснове содержат именно эти три момента. В истории Спящей красавицы,кроме них, нет вообще ничего. Зато они отмечены традиционными сказочными мотивами: во-первых, это мотив долгожданности: король и королевабыли «бездетны, и это их так огорчало, что и сказать невозможно»; во-вторых, это пророчества на рождение ребёнка, которые непременно сбываются; наконец, это предназначенность суженого.

Примером удивительного чутья Перро к духу фольклора может служить также история со сказкой “Рике с Хохолком”.

Сюжет придумала очень бедная и очень начитанная провинциалка,племянница П.Корнеля и кузина Фонтенеля, Катрин Бернар (1662 - 1712).

В 1696 году она опубликовала роман “Инесса Кордовская”, куда в качествевставной новеллы вошёл “Рике с Хохолком”. Сочинялась история на парис условием, чтобы события поражали неправдоподобием, а чувства –естественностью. Историки французской литературы в один голос признают,что “ни фольклорный, ни литературный источник сюжета не обнаружены”.

У К.Бернар сюжет забавен, остроумен, гривуазен. Строится он на разрывеединства красоты духовной и физической. Восстанавливать гармонию сказочница предоставила самим героям.

Она даже указала на средство её вос-

Упование автора на любовь как на силу, гармонизирующую жизнь ичеловеческую личность, –единственная мысль, роднящая произведениеК.Бернар с фольклором. Однако герои её истории ведут себя не как сказочные персонажи, а как светские щёголи: острят, флиртуют. Они лишеныдобродетелей, без которых немыслимы действующие лица народных сказок –верности, благочестия, правдивости, благодарности, скромности. Этоозначает, что они лишены способности по-настоящему любить, а следовательно, и возможности восстановить гармонию. В результате своим существованием они увеличивают на земле количество нравственных и физических несовершенств –уродства и лжи. Конец истории грустный, но сочувствия к героям не вызывает, поскольку они превратили любовь из великойсозидательной силы в сомнительное развлечение, в тему для анекдота.

Шарль Перро воспользовался сюжетом К.Бернар, но совершенно егопреобразовал. Он вложил в него народные представления о должной жизни и «создал новую сюжетную модель». Это модель –обмена дарами.

В фольклоре разрыв добра и красоты трактуется как нарушение фундаментальных основ бытия. Оно непременно должно быть преодолено, поскольку мир создан и храним божественным промыслом. Для этого и послана в мир любовь. К героям Перро она приходит ДО получения даров.Повинуясь ей, они и одаривают друг друга. Гармония восстанавливается.

В фольклористике героев типа Золушки принято называть «низкими».Именно этот, наиболее демократичный тип был для Ш.Перро предпочтителен: он действует в шести сказках из восьми. Мальчик с Пальчик – герой«низкий» в буквальном смысле этого слова. Как и Кот в сапогах. В обеихсказках в образе героя соединились не только сказочная традиция, но итрадиция плутовского романа, в котором логика действия подчинена девизу: «Плутуй, плутуй, да плутуй удачно!» Кот не просчитался ни разу. И вконце – он знатный вельможа. Мальчик с Пальчик тоже неплохо устроенпри дворе и тоже, благодаря своей смекалке и сапогам. То, что они краденые, сказочника ничуть не смущает: это не кража, а честный расчет – людоед всего лишь расплатился за идею превратить детей в жаркое. Другоедело – последняя шутка малыша. Стянув с великана сапоги, он мчится клюдоедовой жене и объявляет, что муж её, попавши в руки грабителям,послал его за выкупом и велел собрать всё золото и серебро, ничего себене оставляя. И как только маленький плутишка является домой с мешкомзолота, Ш.Перро словно спохватывается: герой-то должен быть носителемдобродетелей! И тогда он предлагает иной финал: «Некоторые люди, правда, не хотят этому поверить и утверждают, что Мальчик с Пальчик такойкражи не совершал, что в действительности он только не посовестилсяснять с Людоеда его семимильные сапоги, которые тому нужны были затем, чтоб гоняться за малыми детьми».

В композиции произведений Перро также следует фольклорным традициям. Так, весьма распространённым в народной сказке является приёмконтаминации, благодаря которому несколько сюжетов нанизывается наединый повествовательный стержень. Принцип объединения сюжетов может быть различен. Это может быть принцип градации, т.е. принцип возрастающей напряжённости. Он использован в «Спящей красавице». Принцесса разбужена, свадьба сыграна, казалось бы, сказка кончена. В народном варианте, у Гриммов, она действительно, на этом и кончается. НоПерро необходимо ещё ввести в повествование людоедку, и всё словно быначинается сначала. Причём куда страшнее, чем в первой части, где принцесса просто-напросто мирно спала сто лет.

Контаминация может осуществляться и по принципу зеркального отражения или симметрии. В этом случае сюжет удваивается, повторяясь сточностью «до наоборот». Как правило, в сказках, выстроенных таким образом, речь идёт о двух девушках –ленивице и рукодельнице, грубиянке исмиреннице. Сказка Ш.Перро «Волшебницы» («Феи») строится именно поэтому принципу, в ней даже, как в сказке фольклорной, сохраняется довольно жестокий финал: грубиянка, изгнанная со своими змеями и жабамиродной матерью, умирает где-то в лесу. Характер финала обусловлен типом каждой из героинь. Чудо опять-таки было минимальным: фея тольковыявила истинную ценность каждого произнесённого ими слова, сделалаеё зримой. Змея и жаба, жемчужина и роза –метафоры овеществления, выражающие сущность высказывания сестричек.

Мораль, (а чаще две!) столь драгоценные для классицизма, прилагаются к каждой сказке Перро. Но они совершенно излишни: смысл каждойистории предельно обнажён, и хотя в ней есть чудо и фея, повествованиекуда ближе к другому жанру.

Не будучи жанром признанным, сказка, чтобы пробитьсяв большую литературу, должна была рядиться в чужие одежды. В «Синей бороде» онаприкинулась историческим преданием илилегендой... Прозвище Синяя борода действительно носил в XV веке известнейший человек, маршал Франции, сподвижник Жанны д’Арк, Жильде Ре (1404 –1440). Он плохо кончил: его казнили как чернокнижника, насильника и убийцу сотен (!) детей. Как обычно у Перро, и в этой историиесть популярный сказочный мотив –нарушение табу (запрета). В народнойсказке он включается, чтобы сообщить сюжету новый толчок: герой, нарушая запрет, сталкивается с новой серией испытаний. В «Синей бороде»совсем иные последствия. Подумать только, что стало бы с бедной молодой женщиной, если б она так и не узнала о повадках мужа?! Нет, в данномтексте сказочный мотив приобретает значение прямо противоположное идалеко не сказочное! Есть в этой истории и аллюзии на известнейшие литературные тексты. Мы без труда вспоминаем Шекспира: кровь, которуюникак невозможно стереть с ключа, так же выдаёт виновность героини, какнесмываемая кровь на руках леди Макбет, а зловещий вопрос Синей бороды, помолилась ли уже жена, звучит, как эхо вопроса Отелло. Стиль повествования, начинавшегося легко, с обычным для Перро юмором, становится всё мрачней и торжественней. Никогда не злоупотребляя, Перро всё жесчитает необходимым вводить в свои сказки жуткие сцены, вроде едва несвершившегося убийства молодой жены Синей бороды. Страшная гибельнеоднократно грозит Мальчику с Пальчик, проснувшейся Спящей Красавице и двум её прелестным детям, а Красную Шапочку с бабушкой гнусный волк так-таки и съедает, причём у Перро никаких охотников или дровосеков не предвидится. Сказочник сам в предисловии объясняет оправданность подобных сцен. Они призваны вызывать потрясение, слёзы. Этислёзы благие. Ими омывается душа.

В 1866 году И.С.Тургенев подарил русским детям свои пересказы сказок Ш.Перро, они их читают до сих пор.

К сожалению, последователи Перро не сумели выдержать идеальноеравновесие фольклорного начала и современного материала, развлекательности и «скрытого поучения», страшного и смешного. Сказка испытала насебе разного рода колебания. С одной стороны, очевиден крен в сторонусалонных шаблонов. Многие авторы пренебрегали фольклорным началом,стремились к подчёркнутой литературности. В результате вместо сказкивозникала галантная повесть или новелла, а то и попросту анекдот.

Другая крайность шла от преувеличенной упрощённости: содержание сказки сводилось к прямолинейному поучению, откровенному назиданию. Сказка стала достоянием унылой педагогики.

Для того чтобы она могла обрести достойное место в настоящей литературе, ей был необходим какой-то новый мощный импульс. Знакомство свосточными сказками «1000 и одной ночи» (1704 –1717) в переводах Антуана Галлана подарило европейской литературной сказке экзотическиеобразы, ситуации, атмосферу, затейливые принципы сюжетосложения икомпозиции. Их влияние на литературные пристрастия XVIII и затем XIXвека было огромно. Однако подлинное обновление, яркие жизненные силыдаровало сказке только новое литературное направление, возникшее вконце XVIII столетия на основе принципиально иного мировоззрения исделавшее сказку не просто равноправным жанром, но жанром ведущим.Таким направлением был романтизм.