Поэтика и проблематика рассказа Т. Толстой «На золотом

крыльце сидели...»

Кто ты будешь такой?

Говори поскорей,

не задерживай добрых людей

П

роза Т. Толстой аналитическая, многоплановая, повествует о человеке в мире лю­дей, о разладе мечты с действительностью, о человеческом одиночестве, о несосто­ятельности человека, лени, жадности, равнодушии. Пошлость, ханжество, фальшь -главные объекты развенчания Т. Толстой во всей ее прозе, и также в замечательном рассказе «На золотом крыльце сидели...». Рассказ этот очень поэтический, и в то же время он жесткий, писательница с глубоким психологизмом открывает истоки омертвления души, угасания личности.

Рассказ написан в устоявшейся манере писательницы, выделяющейся энергией по­вествования, юмором, обилием деталей, выразительным языком. Психологизм здесь сочетается с гротеском, постижение реальности - с игрой, с фантазией. Рассказ являет­ся глубоким по своей философской наполненности, выделяется чутким проникнове­нием в сущностные вопросы бытия, побуждает задуматься, что есть жизнь, смерть, что радует и что огорчает в мире людей, и что представляешь ты сам, что ценишь в жизни. Удачным является, на наш взгляд, эпиграф, предваряющий повествование, взятый из детской считалки. Он побуждает более пристально присмотреться к персо­нажам, прислушаться к звучанию каждого слова, даже, как в детстве, вслух прочесть эти замечательные строчки:

На золотом крыльце сидели: Царь, царевич, король, королевич, Сапожник, портной. Кто ты будешь такой? Говори поскорей, не задерживай добрых людей!

В рассказе и исследуются те «роли», которые уготовили, «определили» себе его ге­рои и повествуется об их медленном угасании, об «очередности» их умирания. Умрет сначала Вероника Викентьевна - «самая жадная женщина на свете», по оценке де­тей, - от лица которых ведется повествование (а оценка детей, как мы знаем, - самая верная, ведь это ребенок скажет, что «король - голый», когда взрослые будут обманы­вать и придумывать себе знаки величия). Вероника Викентьевна в восприятии детей -«белая огромная красавица», «купчиха», «страшная женщина», а муж этой страшной женщины - дядя Паша - «маленький, робкий, затюканный». В своем саду-огороде они будут выращивать клубнику редкого сорта, разводить уникальную породу кур, резать в сарайчике теленочка, а чтоб клубника не досталась соседским детям, супруги укре­пят металлическую сетку на железных столбах, насыпят в стратегически важных пунктах битого стекла, протянут стальной прут и заведут страшного желтого пса.

Развенчание несостоятельности взрослого человека писательница проводит через детский приговор. Какие меткие, точные, емкие определения возникают в детских го­ловках, чтобы взвесить на своих точных весах жадность и равнодушие, поставить ди­агноз угасания личности: «С мая по сентябрь мучимая бессонницей Вероника Викен­тьевна выходила ночами в сад, долго стояла в белой просторной рубахе с вилами в ру­ках, как Нептун. <...> В последнее время слух у нее обострился: она могла слышать, как на нашей даче, за триста метров, накрывшись с головой верблюжьим одеялом, папа с

мамой шепотом договариваются объегорить Веронику Викентьевну, прорыть подзем­ный ход в парник с ранней петрушкой. <...> Где-то в теплой тьме, в сердцевине дома, затерявшись в недрах огромного ложа, тихо, как мышь, лежал маленький дядя Паша. Высоко над его головой плыл дубовый потолок, еще выше плыла мансарда, сундуки со спящими в нафталине черными добротными пальто».

Не станет Вероники, место ее займет ее младшая сестра Маргарита. И течет жизнь в детском восприятии как река, оставляя на ней вместо волн яркие образы, ведь у де­тей предметно-образное мышление. Бег времени запомнится им тем, что у них «была зима, зима, зима, свинка и корь, наводнение и бородавки и горящая мандаринами ел­ка». Исчезнет желтый пес, уберет его дядя Паша, положит в сундук и посыпет нафта­лином, затем опять придет осень - выйдет из сундука желтый пес и, «обняв дядю Па­шу», будет слушать по вечерам вой северного ветра. Не станет дяди Паши, но прежде чем он замерзнет на крыльце, он еще долго будет угасать («Как мы выросли. Как ты все-таки сдал, дядя Паша! Руки твои набрякли, колени согнулись»). И вот уже Марга­рита, «согнутая годами пополам», бродит по саду, разыскивая потерянные следы на за­молкших дорожках. Прах дяди Паши в жестяной банке будет стоять в курятнике, куда его поставит новая хозяйка - пожилая Маргаритина дочь («хоронить было хлопот­но»), - и не услышит она слов Маргариты - «Жестокая! Похорони его!».

В заключение хочется отметить точность и наблюдательность языка Толстой, ее неповторимый энергичный стиль повествования, с ее быстрой реакцией, как в проци­тированной детской считалке, на все явления и жизненные коллизии. Действитель­но, жизнь посадила каждого живущего на этой прекрасной земле, как об этом говорят дети, на «золотое крыльцо, и она же - жизнь - выявляет сущность каждого из нас, це­ним ли мы то, что следует в ней ценить, и дарим ли мы радость окружающим, «доб­рым людям».