Новаторство Чехова – драматурга.

Жанром, синтезирующим все мотивы повестей и рассказов Чехова, стала «новая драма». Именно в ней наиболее полно реализовалась чеховская концепция жизни. Особое ее ощущение и понимание.

Чеховские драмы пронизывает атмосфера всеобщего неблагополучия. В них нет счастливых людей. Героям, как правило, не везет ни в большом, ни в малом: все они в той или иной мере оказываются неудачниками (в «Чайке» - 5 историй неудачной любви: между Архадиной – Тригориным, между Треплевым – Ниной Заречной, между Ниной Заречной – Тригориным, между Машей Шамраевым – Треплевым, между Полиной Андреевной Шамраевой – Евгением Сергеевичем Дорн; в «Вишневом саде» Епиходов с его несчастьями – олицетворение общей нескладицы жизни, от которой страдают все герои). Всеобщее неблагополучие осложняется и усиливается ощущением всеобщего одиночества (глухой Фире в «Вишневом саде» в этом смысле фигура символическая). В драмах Чехова царит особая атмосфера глухоты – глухоты психологической. Люди слишком поглощены собой, собственными делами, собственными бедами и неудачами, а потому они плохо слышат друг друга. Общение между ними с трудом переходит в диалог. При взаимной заинтересованности и доброжелательстве они никак не могут пробиться друг к другу, т.к. больше разговаривают «про себя и для себя».

У Ч. особое ощущение драматизма жизни. Зло в его жизни как бы измельчается, проникая в будни, растворяясь в повседневности. Потому у Ч. очень трудно найти виновника, конкретный источник человеческих неудач. Откровенный и прямой носитель общественного зла в его драмах отсутствует. Возникает ощущение, что в нескладице отношений между людьми повинен каждый герой в отдельности и все вместе. Жизнь в тех формах, в каких она сущ-ет сейчас бросает тень обреченности и неполноценности на всех людей. Поэтому в пьесах Ч. приглушены конфликты, отсутствует принятое в классической драме четкое деление героев на положительных и отрицательных. Ч. создает пьесы, в которых отсутствуют яркие героические характеры, сильные человеческие страсти, а люди теряют интерес к взаимным столкновениям, к последовательной и бескомпромиссной борьбе. Чеховские герои недовольны не только внешними обстоятельствами жизни, но и сами собой. Они находятся в состоянии глубокого духовного кризиса, связанного с утратой веры. Поэтому и в столкновениях с внешними обстоятельствами жизни они действуют нерешительно и вяло: прежде чем действовать, нужно навести порядок в собственных душах. Особенности поэтики «новой драмы».Ч. разрушает «сквозное действие», ключевое действие, организующее сюжетное начало / единство классической драмы. Драма собирается на основе внутреннего единства. Судьбы героев, при всем их различии, при всей их сюжетной самостоятельности, перекликаются друг с другом. Из множества разных, параллельно развивающихся жизней вырастает единая «хоровая судьба», формируется общее всем настроение. (устраняется классическая одногеройность) Ч. открыл в драме новые возможности изображения характера. Он раскрывается не в борьбе за достижение цели, а в переживании противоречий бытия. Пафос действия сменяется пафосом раздумья. Возникает «подтекст», «подводное течение». У героев смыслы слов размыты, люди никак в слово не вмещаются и словом исчерпаться не могут. Здесь важен тот скрытый душевный подтекст, который герои вкладывают в слова (призывы трех сестер «В Москву! В Москву!» – это тщетные, но настойчивые попытки героинь прорваться в иную жизнь с иными отношениями между людьми).

Динамика четырехактного построения: 1-ый акт – начинается с относительно медленного вступления, но движение первого акта довольно быстрое, бодрое, с последовательным наращиванием количества происшествий и действующих лиц, так что к концу акта мы уже знаем всех персонажей с их радостями и горестями; 2-ой акт – замедленный, движение и общая тональность его приглушены; общий характер – лирическое раздумье; подготавливается кульминация;

3-ий акт – кульминация, происходит нечто важное; 4-ый акт – необычен по характеру развязки; движение замедляется; возвращение после взрыва в обычную колею, будничное течение жизни продолжается. Ч. бросает взгляд в будущее, развязки как завершения человеческих судеб у него нет. «Чайку» и «Вишневый сад» Ч. назвал комедиями, посмешного в них мало. «Комедия» – трагическое несовпадение цели и средств, непопадание в масштаб жизни: люди страдают, хлопочут, веселятся, а жизнь идет и уходит. Ч. не ищет событий, он изображает самое обыкновенное, быт; в этом бытовом течении жизни Ч. увидел совершившуюся драму жизни.

Общее чувство жизни Чехову помогает раскрыть случайные реплики, которые в общем сценическом контексте осуществляют свое назначение не прямым предметным смыслом, а тем жизненным самочувствием, которое в них проявляется.

Чеховский конфликт: нет виноватых, нет прямых противников, антагонистов; виновато сложение обстоятельств, за которыми просматривается неумолимый ход времени.

Начало каждой пьесы застает героев в состоянии привычной, давно образовавшейся неудовлетворенности пути; дальнейшее движение пьес состоит в мерцании иллюзорных надежд на счастье до последнего.

Двойной финал: он светел и грустен (выход к лучшему в коренном переобразовании жизни – изменение всех форм существования).

Психологический подтекст – выявление внутренней жизни персонажа. Символика деталей и отдельных картин («Чайка» – образ чайки превращается в широкий смысл чего-то бессмысленно загубленного и бездушно забытого – символ, относящийся не к определенной человеческой судьбе, а ко всей жизни, развертывающейся в пьесе). Подводное течение, которое возникает в диалогах, пошлогах, когда каждый говорит о своем, но чувства у всех родственны, близки (единая, духовная атмосфера).