Под сенью аэробуса А380 Пауло задает безответный вопрос: «Как скоро будут забыты мои книги?»
Через несколько недель после того как Пауло вручил издателям текст «Ведьмы», который закончил за неделю до банкета в Букингемском дворце, он приготовился к новому испытанию. Два десятилетия минули с того далекого теперь 1986 года, когда он совершил паломничество по Пути Сантьяго, важнейшую епитимью, наложенную на него Жаном. В последующие годы таинственный Наставник регулярно предписывал новые ордалии. По крайней мере об одной из них писатель говорил, что выполнял ее не столько с удовольствием, сколько из чувства повиновения: ему надлежало собирать учеников и передавать им «тайное знание», полученное от Жана, дабы указывать путь духовного возвышения. «Да, у меня есть ученики, — признавался он журналистам, — Но ни малейшего призвания к учительству. Я очень ленив и еще более нетерпелив». Несмотря на это, Пауло подготовил, как требовал того устав R.A.M., четверых новых «посвящаемых».
Помимо паломничеств (или, как называли это члены ордена, — «прохождения Путей»), Жан настаивал, чтобы Пауло исполнял и иные ордалии. Одни не требовали силы воли или физической выносливости: например, предписывалось по крайней мере раз в день совершать молитву, подставив руки под струю воды — хотя бы из-под крана. Другие задачи, поставленные Жаном, как вспоминает Пауло, выполнить было сложнее — скажем, на семь месяцев исключить из своей жизни всякий секс (запрет подразумевал даже мастурбацию). Несмотря на подобные тяготы, писатель вспоминает об этом испытании, пришедшемся на конец 1980-х годов, вполне благодушно: «Я открыл, что сексуальное воздержание сопровождается сильным искушением. Абстиненту кажется, что все женщины, сколько ни есть на свете, его вожделеют. Впрочем, нет, не все, а только самые красивые». Третьи ордалии весьма напоминали обряды самобичевания — в буквальном смысле слова. Пауло должен был на протяжении трех месяцев час в день бродить в чаще леса босым и голым до пояса так, чтобы колючки и ветви хлестали его по плечам и по груди, а острые камни терзали подошвы ног. По сравнению с таким мучительством и трехдневные посты, и обязанность ежедневно пять минут кряду и безотрывно созерцать какое-нибудь дерево были, можно сказать, сущими пустяками и исполнялись без особого труда.
Подобно многим предшествующим искусам, испытание, которое Жан приготовил своему ученику в апреле 2006 года, могло бы показаться человеку непосвященному совершеннейшей чушью. Пришел час пройти по Внешнему Пути Иерусалима, что означало в течение четырех месяцев (или, как предпочитали выражаться члены ордена — «три месяца и еще один») не переступать порог ни дома в Сен-Мартене, ни квартиры на Копакабане. Вот именно: ему предстояло провести следующие сто двадцать дней в странствиях по свету, останавливаясь где заблагорассудится, но только не у себя дома. В его случае это означало — в отелях. Любопытно узнать, как вступил был в члены ордена тот, у кого не хватило бы на это средств? Подобное сомнение мучило Пауло еще двадцать лет назад, накануне первого паломничества по Пути Сантьяго, и вот какой ободряющий ответ, по его словам, получил он тогда от Жана:
— Путешествие — это вопрос не столько денег, сколько отваги. Значительную часть своей жизни ты скитался по свету как хиппи. Разве у тебя были тогда деньги? Не было. Их едва хватало, чтобы заплатить за билет, но я уверен тем не менее, что когда ты питался кое-как, ночевал на вокзалах, не мог объясниться, ибо не знал языка, зависел от других решительно во всем — даже в поисках пристанища на ночь, ты познал лучшее время твоей жизни.
Пауло рассудил, что новое паломничество неизбежно, следует расслабиться и попытаться извлечь из него если не удовольствие, так пользу. Первые несколько недель были посвящены тому, чтобы выполнить давно запланированные обязательства, которые значились в программе, составленной литературным агентством «Сан-Джорди», — и прежде всего посетить Лондонскую книжную ярмарку, которая по праву считается одним из самых значительных событий в этой сфере человеческой деятельности. Случайно встретившись там с Юрием Смирновым, генеральным директором и владельцем издательства «София», выпускавшего произведения Коэльо в России, Пауло рассказал ему, что совершает паломничество особого рода, и что оно, быть может, позволит ему исполнить давнюю мечту — проехать по легендарной Транссибирской магистрали, которая, протянувшись от Москвы до Владивостока на 9289 километров, покрывает 75 процентов территории Российской Федерации. Несколько недель спустя, когда он путешествовал по Каталонии, на севере Испании, Смирнов позвонил и сообщил: он готов осуществить мечту Пауло и предлагает ему совершить двухнедельную поездку по одной из самых протяженных железных дорог в мире.
Пауло — как и всякий бы на его месте — предполагал, что речь идёт о купе, и каково же было его удивление, когда 15 мая, по прибытии в Москву, выяснилось, что Смирнов решил превратить поездку в роскошный хепенинг. Он целиком выкупил два вагона: в первом предстояло разместиться писателю (в отдельном салоне) вместе с самим издателем, его женой и Евой, поклонницей Коэльо, в течение двух недель исполнявшей обязанности переводчицы. Помимо вышеперечисленных лиц, в состав экспедиции (чтобы обеспечить максимальный комфорт) входили: шеф-повар, двое его помощников, официант и еще двое крупногабаритных молодых людей с телосложением борцов-тяжеловесов — им российское правительство поручило охрану и личную безопасность бразильского гостя. Во втором вагоне ехали тридцать журналистов (российских и из других европейских стран), приглашенных сопровождать Коэльо. Широкий жест Смирнова, по самым приблизительным оценкам обошедшийся ему в 200 тысяч долларов, оказался крайне неудачной инвестицией: уже через несколько месяцев Пауло сменит «Софию» на издательство «Астрель».
Это были изнурительные две недели — и не только потому, что расстояние, которое предстояло покрыть, казалось немыслимым, но и из-за безудержного напора читателей. На каждой станции, где поезд делал остановку, платформы заполнялись сотнями и сотнями тех, кто жаждал получить автограф, пожать автору руку, услышать от него хоть одно слово. Пронизав Дальний Восток и области, граничащие с Монголией и Китаем, а затем и Дальний Восток — расписание пришлось менять восемь раз, — 30-го мая экспедиция прибыла наконец во Владивосток, на тихоокеанское побережье.
Во всех интервью, которые Коэльо давал во время поездки по Транссибирской магистрали, он настойчиво подчеркивал, что несмотря на весь комфорт, это не туристический вояж: «Это не просто путешествие на поезде, это — духовное перемещение в реальном пространстве и реальном времени, это — паломничество, которое я совершаю по воле своего Наставника». Любопытно отметить, что после стольких лет неотлучного присутствия Пауло на страницах газет и журналов всего мира ни один из журналистов так и не смог установить личность этого таинственного персонажа, которому писатель стольким обязан. Через несколько месяцев по окончании Чемпионата мира по футболу-2006, где сборную Германию победили итальянцы, некто, подписавшийся просто: «читатель Пауло Коэльо», прислал на «форум» одного из сайтов (http:// www.cpc.com.br/paulocoelho/) фотографию, сделанную на улице какого-то города. Пауло запечатлен там с бразильским флагом на спине, в сопровождении Кристины и еще одного человека с висящим на шее сотовым телефоном — сухощавого, седеющего, в вытертых джинсах и футболке бразильской сборной. На нем бейсболка, темные очки закрывают верхнюю часть лица, а правая рука — подбородок и рот. Снимок сопровождался краткой подписью неведомого читателя: «Я сделал эту фотографию в Берлине во время Чемпионата мира по футболу-2006. Человек в бейсболке — это Жан, Наставник Пауло Коэльо». Увидев снимок, писатель отреагировал с намеренной неопределенностью: «Не знаю, что вам сказать… Но если это и не он, то некто, очень на него похожий».
Автограф-сессия в России во время путешествия по Транссибирской магистрали
С телохранителем
Анонимный сплетник-читатель пытается разгадать тайну и утверждает, что человек рядом с Кристиной — это и есть Наставник Жан. Пауло не подтверждает, но и не отрицает: «Если это и не он, то некто, очень на него похожий»
Спустя два месяца после окончания Чемпионата в бразильские магазины поступили первые 100 тысяч экземпляров «Ведьмы с Портобелло» — первой книги Пауло, изданной «Планета-Бразил». Книга эта знаменовала собой новый этап в творчестве Коэльо. С самого начала бросалась в глаза совсем иная техника повествования о злоключениях главной героини Афины. Историю молодой женщины, цыганки по происхождению, появившейся на свет в Трансильвании и брошенной матерью при рождении, рассказывают пятнадцать человек. Чисто литературные достоинства «Ведьмы» одной из первых весьма красноречиво отметила «Фолья де Сан-Пауло»: «Нельзя отрицать, что с точки зрения литературы этот роман — одно из самых амбициозных произведений Пауло Коэльо», — писал Марсело Пен. Не упустив возможности с ядовитой иронией отозваться о других его книгах, критик заметил, что «история о женщине, главе секты, увиденная глазами полутора десятков персонажей, обретает особую глубину». Афина, которую удочеряет чета ливанцев, попадает в Бейрут, а оттуда вместе с приемными родителями бежит от ужасов гражданской войны, опустошавшей страну в 1975-м и 1990 годах, и оказывается в Лондоне. В Великобритании она вырастает, выходит замуж, рожает ребенка, делает карьеру в банке, но затем расстается с мужем и отправляется в Румынию, чтобы увидеть свою биологическую мать. Затем переезжает в Арабские Эмираты и становится там, в Дубай, успешным агентом по торговле недвижимостью. Возвратившись в Лондон, совершенствует и развивает свои оккультные дарования, помогающие ей стать жрицей и привлечь сотни адептов, но вскоре ее убивают религиозные фанатики.
Второе новшество было скорее технологического свойства. Прежде чем роман оказался в книжных магазинах Бразилии и Португалии, текст нескольких первых глав был выложен в блоге Коэльо, который всего за двое суток посетило 29 тысяч человек, что было полнейшей неожиданностью для всех и прежде всего — для самого автора. «Это было поистине фантастическим сюрпризом и доказало, что интернет отныне — та территория, где писатель делится своим трудом с читателем, и обойтись без него отныне уже невозможно», — заявил он журналистам. Опасения тех, кто предполагал, что подобная практика отобьет охоту покупать «бумажные книги», он развеял весьма конкретными аргументами:
— В 1999 году я обнаружил в интернете русский перевод «Алхимика». И тогда решил бороться с пиратами на их территории и сам, собственноручно принялся размещать свои книга в сети. И продажи не только не упали, но возросли.
Словно бы лишний раз доказывая, что слова «бороться с пиратами на их территории» сказаны не просто так, на сайте, где можно прочесть его произведения (http://pirate-coelho.wordpress.com), он поместил свою фотографию в виде настоящего морского разбойника — с банданой на голове и с черной повязкой на глазу. Непреложно убежденный, что есть люди, которые иначе как с экрана своих компьютеров читать книги не будут, но знают, что распечатывать их обойдется дороже, чем покупать бумажную версию, Пауло «вывесил» все свои произведения в сети всемирной паутины. «Проверено и доказано, что если люди прочтут первые главы в интернете и им понравится, они приобретут книгу в магазине», — утверждает он.
Давая бой пиратам «на их территории», Пауло появляется на своем сайте в образе пирата и открывает доступ к своим книгам в интернете
С середины 2006-го года и он, и Кристина с Моникой, и несколько самых близких ему издателей прилагали скрытые от посторонних глаз усилия, направленные на то, чтобы рубеж в 100 миллионов проданных экземпляров его книг был достигнут к 19 марта следующего года — ко Дню Святого Иакова, когда Пауло должно было исполниться шестьдесят лет. Скажем сразу, что затея не удалась: стомиллионная книга выйдет из печати на пять месяцев позднее запланированного события, в августе — том самом месяце, когда Пауло на самом деле появился на свет. Хоть он и заявлял журналистам, что, в сущности, нет особой разницы, 60 тебе, 35 или 47, но все же в феврале ре-шил отпраздновать День Святого Иакова в отеле «Эль Перегрино», в Пуэнте-ла-Рейна, испанском городке, находящемся в двадцати километрах от Памплоны, на середине Пути Сантьяго. В тот же день он объявил в своем блоге, что приглашает к себе тех, кто откликнется в числе первых десяти. Когда же стали прибывать послания из таких отдаленных мест, как Венесуэла, Япония, Великобритания, Катар, — Пауло, испугавшись, как бы интернавты не решили, что приглашение включает авиабилеты в оба конца и оплату гостиницы, поспешил внести ясность. К его удивлению, оказалось, что все и так поняли истинный смысл его объявления и согласны были сами нести расходы. 29-го на вечере оказались четверо испанцев (Луис-Мигель, Клара, Роса, Лоли и Рамон), гречанка (Хрисса), англичанин (Алекс), венесуэлка (Мариан), японка (Хейко) и американка, живущая в Ираке (Ника). Кроме них, на празднестве можно было увидеть бывшую футбольную звезду Раи и старых друзей вроде Нелсона Лиано Жуниора, соавтора по «Курсу практического вампиризма». Присутствовавшая там же Дейна Гудьер, сотрудница американского журнала «Ньюсуик». А сам Лиано в своем блоге дает краткое и исчерпывающее описание той атмосферы, что царила на вечере в «Эль Перегрино»:
Этот праздник в честь Святого Иакова шел на четырех языках. Пауло воспользовался Днем Святого Труда, чтобы по староиспанской христианской традиции отметить свой день рождения. Покуда шел праздник, выпал снег и покрыл Путь Сантьяго белой пеленой. Сальса, народные французские танцы, болеро, танго и давние, но незабываемые песни Рауля Сейшаса и Пауло Коэльо задали тон празднику, сдобренному лучшими винами из Риохи.
Пауло после избрания в Академию с Нельсоном Лиано Жуниором
Спустя пять месяцев, когда приблизился истинный день рождения, возглавляемая Моникой команда агентства «Сан-Джорди», не покладая рук и на всех парах готовила элегантный 40-страничный буклет, напечатанный по-английски, в четыре цвета и на глянцевой бумаге, с портретом лучезарно улыбающегося Коэльо на обложке и с надписью внизу, не нуждающейся в эпитетах: «Пауло Коэльо — 100 000 000 экземпляров». Спешка объяснялась тем, что каталог должен был выйти в первую неделю октября, к началу Франкфуртской книжной ярмарки.
Буклет, посвященный знаменательному событию — тираж книг Коэльо составил 100 миллионов экземпляров
24 августа, покуда в агентстве «Сан-Джорди» еще вовсю кипела работа — надо было успеть подготовить весь материал к открытию ярмарки, — сам юбиляр по обыкновению предавался сосредоточенным и уединенным размышлениям. Тот, кто проходил бы в три часа дня по узким, залитым солнцем тропинкам округа Барбазан-Деба, километрах в десяти от Сен-Мартена, быть может, даже и не заметил бы этого седого господина с косичкой на затылке. Пауло, в кроссовках, футболке и бермудах, только что вышел из часовни Нотр-Дам-де-Пьета (Богоматери Скорбящей), опустился на деревянную скамью и, положив на колено блокнот, принялся что-то в него записывать. Редкие туристы, проезжавшие мимо на машинах, едва ли узнали бы в этом человеке — хрупком, худощавом, аскетического вида — писателя, которого считают за честь принять коронованные особы и голливудские кинозвезды, восторженно приветствуют толпы поклонников, в каком бы уголке земного шара он ни появился. Кристина, наблюдающая за ним издали, подходит ближе, заинтересовавшись тем, что пишет муж.
— Письмо, — отвечает он, не поднимая головы.
— Кому? — спрашивает она.
— Автору моей биографии.
Отправленное с почты Сен-Мартена письмо приведено целиком и дословно.
Барбазан-Деба, 24 августа 2007
Дорогой Фернандо,
Я сижу сейчас перед этой маленькой часовней, где только что исполнил всегдашний ритуал — зажег три свечи перед образом Богоматери Скорбящей. Первую — с просьбой спасти и сохранить, вторую — во исполнение желаний моих читателей, третью — моля Пречистую Деву, чтобы даровала возможность продолжать мои труды с достоинством и не испытывая упадка сил. Солнечно, но непереносимого летнего пекла нет. Вокруг, насколько хватает глаз, никого, кроме моей жены, которая, ожидая, когда я допишу это письмо, разглядывает горы, деревья и высаженные монахами розы.
Мы пришли сюда пешком — десять километров за два часа, что вполне нормально. Назад тоже надо будет возвращаться пешком — и тут я спохватился, что не запасся водой в обратный путь. Но ничего; порой жизнь не предоставляет иного выбора, а я же не смогу просидеть здесь до скончания века. Меня ждут мои мечты, мечты дают работу, и я должен вернуться домой, даже страдая от жажды.
Сегодня мне исполняется 60 лет. Я планировал сделать то же, что делаю всегда: так оно и получилось. Вчера в 23:15 я был в Лурде, с тем, чтобы в пять минут первого 24 августа, в день и час моего рождения, оказаться у пещеры Пречистой Девы, поблагодарить ее за все, что было в моей жизни прежде, и попросить защиты на будущее. Все это сильно тронуло мою душу, но когда я возвращался в Сен-Мартен, испытал вдруг безмерное одиночество. Сказал об этом жене и услышал в ответ: «Ты сам себе выбрал такую судьбу!» Да, это был мой собственный выбор, но отчего-то в эту минуту мне стало не по себе. Мы с Кристиной словно остались вдвоем на всей этой огромной планете.
Я включил телефон, и в тот же миг он зазвонил. Это была Моника — мой агент и друг. Дома, на автоответчике меня ожидали другие сообщения. Довольный, я пошел спать, а наутро убедился, что для вчерашних горьких мыслей сегодня нет ни малейших оснований. Стали приносить цветы, подарки и т. п. Участники интернет-сообществ делали что-то необыкновенное, используя мои тексты и фотографии. И все это было организовано, по большей части, людьми, которых я не видел ни разу в жизни, — исключение составляет Марсия Насименто, проведшая поистине титаническую работу и подарившая мне счастье сказать: «Я — писатель, у которого есть свой всемирный фан-клуб!» (А Марсия — его президент).
Зачем я пишу тебе? Затем, что сегодня — не в пример всем прочим дням моей жизни — мне ужасно хочется вернуться в прошлое. Заглянуть в него, увидеть — но не своими собственными глазами, а глазами того, кто получил доступ к моим дневникам, моим друзьям, моим недругам, ко всем, кто сделался неотъемлемой частью прожитой мною жизни. Я бы очень хотел сейчас прочесть свою биографию, но, как видно, с этим придется погодить.
Не знаю, как отнесусь к тому, что будет там написано. Однако на фронтоне часовни, находящейся в поле моего зрения, начертаны слова: «Познаете истину, истина вас освободит». Истина — сложное понятие: в конце концов ради нее совершено было много преступлений на религиозной почве, объявлено много войн, много людей подвергалось гонениям со стороны тех, кто считал себя правым. Но одно сомнению не подлежит: если истина приносит освобождение, бояться нечего. И, по сути, именно по этой причине я согласился на создание моей биографии — ради того, чтобы открыть для самого себя еще одну грань, еще один лик человека, которым являюсь. Ради того, чтобы почувствовать себя еще более свободным.
В небе над моей головой набирает высоту самолет — это новый аэробус А380, еще не совершающий регулярных рейсов, а только проходящий испытания неподалеку) отсюда. Я провожаю его взглядом и думаю: сколько времени потребуется, чтобы это новое чудо техники безнадежно устарело? Сама собой приходит и следующая мысль: сколько времени потребуется, чтобы мои книги погрузились в забвение? Лучше выбросить ее из головы — ведь я писал их, не помышляя о вечности, но пытаясь открыть и определить то, чего, если вспомнить о твоем журналистском образовании и марксистских, взглядах, наверняка не будет в этой книге — мои тайные чары, иногда темные, иногда просветленные, которые я сам узнаю лишь после того, как они, облекшись в словесную плоть, будут запечатлены на бумаге.
Как и всякому писателю, мне всегда нравилась идея написать автобиографию. Но ведь невозможно писать о себе, не пытаясь оправдать свои ошибки и выпятить удачи, — стремление к тому и другому есть неотъемлемое свойства человека. Оттого и согласился я так скоро на твое предложение, хоть и знал, что иду на риск: будет выявлено и обнародовано многое из того, что я считаю ненужным и излишним. Ибо если это составляет часть моей жизни, то должно увидеть свет дня. Оттого я и принял решение, о котором на протяжении этих долгих трех лет не раз сожалел и в котором раскаивался, — открыть доступ к дневникам, охватывающим всю мою жизнь, начиная с отрочества.
И если даже я не узнаю себя в этой книге, уверен, что найду там какую-то часть Пауло Коэльо. Пока ты задавал мне вопросы, я, поневоле обязанный заново осмысливать какие-то стороны и этапы своей жизни, думал: как сложилась бы моя судьба, если бы я не испытал всего, что выпало намою долю?
Но не стоит углубляться сейчас в такие абстракции — Кристина говорит, что пора возвращаться, впереди у нас два часа пути, солнце палит все сильнее… Я прошу у нее еще пять минут, чтобы дописать. Кем предстану я в написанной тобой биографии? Ее еще нет, а я уже знаю — людьми, пересекшими мой путь. Человеком, который протягивал руку и знал, что чья-то другая рука готова поддержать его в трудную минуту.
Я существую лишь потому, что у меня есть друзья. Я выжил лишь потому, что они встретились мне на пути. Они научили меня отдавать все, что есть во мне самого лучшего, хоть в иные минуты своей жизни оказывался я не в числе первых учеников. Но все же мне кажется — нечто очень важное из области великодушия и благородства я усвоил.
Крис настаивает, говорит, что пять минут уже истекли, но я прошу еще немножко времени, чтобы записать здесь, в этом письме, стихи, больше ста лет назад сочиненные Халилом Джибраном. Наверное, я что-нибудь напутаю, переставлю местами строчки, потому что выучил их много лет назад, в один печальный, сумрачный вечер, когда слушал Саймона и Гарфункеля на странном аппарате, который мы называли «виктрола» — сейчас он безнадежно устарел, как устареет когда-нибудь аэробус А380 и мои книги. Стихи говорят именно о том, как важно отдавать:
«Ты лишь тогда отдаешь что-либо, если отдаешь самого себя. И происходит это всегда с тобой, а не с твоими наследниками.
Люди говорят: отдам тому, кто достоин. А вот деревья говорят иначе. Они отдают, чтобы продолжать бытие, ибо таить и прятать — не значит ли погибнуть?
И потому ведут себя не как щедрые люди, когда те чем-то с кем-то делятся. Ибо на самом деле жизнь сама делит и разделяет, люди же — не более чем свидетели собственного бытия».
Сейчас я поднимусь со скамьи и двинусь в обратный путь, к дому. Свидетель собственного бытия — вот кем был я на протяжении всех этих дней, которых сегодня набралось на шестьдесят лет.
Да благословит тебя Богоматерь Скорбящая.
Пауло
Когда в феврале 2008 года жизнеописание Пауло Коэльо было завершено, введенный в эксплуатацию аэробус А380 начал регулярные коммерческие рейсы. Технологии устаревают так стремительно, что, вероятнее всего, гигантский воздушный лайнер перестанут выпускать прежде, чем исчезнут сотни миллионов книг Пауло Коэльо и — те глубокие следы, которые, вопреки мнению критиков, оставляют эти книги в душах людей, рассеянных по необозримому пространству планеты Земля.
Моника Антунес с Марсией Насименто, президентом фан-клуба Пауло Коэльо
Коэльо с футболистом Раи и Дейной Гудьер из журнала «Ньюсуик»
Об этой книге
Замысел этой книги родился в начале 2005 года в аэропорту «Сент-Экзюпери», в городе Лионе на юге Франции, где я впервые увидел Пауло Коэльо. По многолетней профессиональной привычке к общению со знаменитостями и звездами международного уровня я ожидал увидеть человека, окруженного телохранителями, секретарями и помощниками. К моему удивлению, тот, с кем мне предстояло тесно общаться на протяжении трех последующих лет, был один — за плечами у него висел рюкзак, и он катил за собой небольшой чемодан на колесиках. Там начался процесс раскопок, в итоге которого я открыл для себя одну из самых своеобразных и «особенных» личностей, какие мне доводилось знать.
Проведя шесть недель с ним рядом, я вернулся в Бразилию, точнее — переехал в Рио-де-Жанейро, поскольку именно там определилась траектория его жизни. И прожил там восемь месяцев, идя по следам писателя и меткам, оставленным им. Я искал Пауло Коэльо всюду, где только возможно, и шел вослед за теми событиями, которые оставили столько шрамов в его душе. Искал в угрюмых переулках квартала Копакабана и на развалинах старой лечебницы для душевнобольных, в опасном мире наркотиков, в архивах разнообразных карательных органов, в сатанизме, в загадочных тайных обществах, в сотрудничестве с Раулем Сейшасом, в его семье, в его генеалогии. Я выслушивал признания его друзей и откровения недругов, беседовал с бывшими женами и близко общался с нынешней супругой — последней, если верить Коэльо, — скульптором Кристиной Ойтисика. Я исследовал его жизнь, вторгался в ее интимные глубины, копался в его завещании, рылся у него в карманах, отыскивал детей, которые по моим предположениям могли родиться от его браков и любовных приключений.
Я получил от него редкостное право выкопать и прочесть сокровище, подлежащее, по решению Коэльо, сожжению, — дневники, которые Пауло вел на протяжении сорока лет, записывая на бумаге или магнитной ленте впечатления бытия. Недели напролет проводил я в «Институте Пауло Коэльо», сканируя документы, фотографии, письма — полученные и отправленные. Когда окончился «сезон Рио-де-Жанейро», я снова стал сопровождать Пауло по всему свету с магнитофоном наперевес, слушая его речи и удивляясь его странному обыкновению отмахиваться от невидимой мухи перед глазами. Я прошел с ним по священному Пути Сантьяго, видел, как волновали его группы рядовых читателей, собиравшихся в Оньяте, в Стране Басков, в Каире, как на банкетах в его честь в Париже и Гамбурге приветствовали писателя мужчины в смокингах и дамы в вечерних платьях.
Я собирал воедино крупицы, разбросанные Коэльо за шестьдесят лет жизни, и результатом этого стал «Маг» — книга, которую вы держите в руках. Хотя ответственность за все, что содержится в ней, несу я один, не могу не признать публично, что авторство ее делят со мной те десятки людей, что помогли мне выдержать этот марафон. Прежде всего я хочу поблагодарить старого друга Вагнера Оменя. Я попросил его обработать горы интервью, документов и другого материала, собранного за три года разысканий и исследований. Он переселился ко мне домой и за десять месяцев непрестанных трудов не только упорядочил и обработал документы, но и, читая и перечитывая работу, внес бесценный вклад в окончательную доработку текста, способствуя тому, чтобы он лучше понимался и воспринимался. Самую горячую признательность я выражаю двум своим братьям — названому, Рикардо Сетти, который еще со времен «Ольги» заботится о качестве моих текстов и талант которого так помогал мне в трудные часы моей жизни, и родному, Рейналдо Морайсу, приложившему поистине нечеловеческие усилия ради того, чтобы «Маг» благополучно прибыл в порт назначения.
Я от всей души благодарю всех, кто великодушно помогал мне в создании этой книги, — десяткам журналистов, исследователей, стрингеров, нашедших и опросивших тех, благодаря кому «Маг» приобрел живые черты, краски и тепло.
www.e-puzzle.ru
[1] Руй Барбоза (1849–1923) — бразильский политический деятель и оратор. Эуклидес да Кунья (1868–1909) — бразильский журналист и писатель, автор книги «Сертаны», в которой описал восстание крестьян на северо-востоке Бразилии в 1896–1897 гг.
[2] Главный город Галисии на северо-западе Испании, основанный там, где в начале IX в. были обретены мощи святого апостола Иакова, после чего сюда началось паломничество, не прекращающееся и поныне. Здесь и далее прим. перев.
[3] «Пастух и его мечты» (англ.).
[4] Угол для непослушного мальчишки (англ.).
[5] «На устах у всех» (фр.).
[6] От фр. «новой кухни».
[7] «Облачу тебя в траур» (англ.), «Или ты наденешь траур по мне» (фр.).
[8] Педро II (1825–1892) — император Бразилии в 1831–1889 гг.
[9] Адольф Фриц, чаще называемый Доктор Фриц, предположительно немецкий врач, чей дух являлся самым разным экстрасенсам в Бразилии с 1950-х и до настоящего времени. Его существование ничем не подтверждено.
[10] Нелсон Родригес (1912–1980) — один из виднейших бразильских драматургов. Ненависть к коммунизму и всяческой «левизне» привела его к апологетике жестокой диктатуры, установленной в Бразилии в 1964 г.
[11] Жозе де Апшиета (1534–1597) — бразильский иезуит, миссионер, писатель.
[12] Алуизио Азеведо (1857–1913) — бразильский романист, испытавший влияние Золя и «натуральной школы».
[13] Винисиус де Мораэс (1913–1980) — бразильский поэт, посвятивший значительную часть своей лирики гражданским и социальным темам.
[14] Мануэл Баидейра (1886–1968) — бразильский поэт и литературный критик.
[15] Жуан Кабрал де Мело Нето (1920–1999) — бразильский поэт-классик.
[16] Карлос Друммонд де Андраде (1902–1987) — один из крупнейших бразильских поэтов XX века.
[17] Мир на земле (лат.).
[18] Маленький гиньоль (фр.).
[19] Соотношение бразильского реала к доллару США ~ 2,3–1.
[20] Глаубер Роша (1939–1981) — бразильский кинорежиссер, лидер, теоретик и пропагандист «нового кино».
[21] Католическая мужская монашеская организация, основанная в Польше в 1673 году.
[22] Одувалдо Виана Фильо (1936–1974) — драматург и актер, видный деятель борьбы с «культурным империализмом». Пауло Аутран (р. 1922) — бразильский актер.
[23] Гомози ди Лампедуза (1896–1957) — итальянский писатель. Наибольшую известность принес ему социально-психологический роман «Леопард» (издан в 1959), на основе которого снят знаменитый фильм Лукино Висконти.
[24] Входящие, оставьте упованья (ит., пер. М. Лозинского).
[25] Искаженный бразильским произношением снукер — разновидность бильярдной игры.
[26] От порт. индеец.
[27] Эй, парень, твой билет?
[28] Не понимаешь? Билет предъяви! Без билета у меня в поезде никто не ездит.
[29] Серебряная Звезда (лат.).
[30] Израильская военная разведка.
[31] Эубиоз (от греческих слов «добро» и «образ жизни») — неологизм, придуманный основателями Бразильского теософского общества, понимавшими процесс эволюции человечества как преобразование энергии в сознание.
[32] Самое известное прозвище Нью-Йорка. — Прим. ред.
[33] От англ. «bad trip» — термин, означающий передозировку наркотиками.
[34] Дорогой партнер, им, оказывается, нужен не я, а ты (англ.).
[35] Игра слов: «Пассариньо» (passarinho) — птичка (порт.).
[36] «Команда мечты» — команда, составленная из лучших игроков (англ.).
[37] см. выше
[38] «Иметь». — Прим. перев.