История одного города» М.Е. Салтыкова-Щедрина. Жанровое своеобразие. Образы власти и народа
Салтыков-Щедрин является первооткрывателем жанра сатирической хроники, но так же он вдохнул новую жизнь в жанр романа: "У нас установилось такое понятие о романе, что он без любовной завязки быть не может... Я считаю мои "Современная идиллия", "Головлевы", "Дневник провинциала" и другие настоящими романами: в них, несмотря даже на то, что они составлены как бы из отдельных рассказов, взяты целые периоды нашей жизни", - писал Салтыков-Щедрин.
Произведение написано в форме повествования летописца-архивариуса о прошлом города Глупова, но исторические рамки ограничены - с 1731 по 1826 год. "Для будущего историка русского общества, когда он подойдет к переживаемой нами эпохе, не будет более драгоценного клада, как сочинения г. Салтыкова, в которых он найдет живую и верную картину современного общественного строя... Салтыков во всей истории русской литературы не знает себе равного, когда дело идет о том, чтобы схватить типические черты переживаемого обществом времени, чтобы живо подметить тот или другой новый народившийся тип и осветить его со всею яркостью своего мощного таланта".
"Меня ужасает эпоха, ужасает историческое положение...", - признавался Салтыков-Щедрин, начиная работать над романом. Салтыков-Щедрин сумел соединить сюжеты и мотивы легенд, сказок, других фольклорных произведений и просто, доступно донести до читателя антимонархические идеи в картинах народного быта и повседневных заботах простых людей.
Роман (бессмертное произведение) начинает глава "Обращение к читателю", стилизованная под старинный слог, в которой писатель говорит, что цель его "изобразить преемственно градоначальников, в город Глупов от российского правительства в разное время поставленных".
Глава "О корени происхождения глуповцев" стилизована под пересказ летописи, и самое начало - подражание "Слову о полку Игореве"; дальнейшее перечисление известных историков XIX века, имеющих прямо противоположные взгляды на исторический процесс (Н. И. Костомаров и С. М. Соловьев) увеличивает степень иронии; но глава эта не только пародия на летопись, но и злая сатира на "великодержавную" и народническую идею.
"Опись градоначальникам" представляет собой комментарий к последующим главам, и, согласно биографическим данным, каждый правитель Глупова уходил из жизни по совершенно нелепой причине: одного заели клопы, другого растерзали собаки, у третьего испортился головной инструмент, четвертого погубило обжорство, пятый пытался понять сенатский указ и умер от натуги и так далее.
Первая глава, "Органчик", описывает градоначальника Брудастого - и вместе с ним всю систему бюрократического аппарата, суть работы которого можно свести к двум резолюциям: "Разорю!" и "Не потерплю!" - и романе для реализации этих функций Брудастому достаточно простейшего механизма, "органчика".
"Сказание о шести градоначальницах" - это не только сатира на период дворцовых переворотов XVIII века, во время которых у власти часто оказывались женщины, но и пародия на многочисленные произведения на историческую тему, появлявшиеся в 60-е годы.
Ни один из градоначальников не совершил чего-либо значительного, бывшего при этом бы положительным. Масштабы их разрушений зачастую огромны, но на всю жизнь градоначальника едва набирается два-три дела, которые приходится записывать в летопись до последней детали: Двоекуров, например, сделал обязательным употребление горчицы и лаврового листа - совершенно мелкое распоряжение, выведенное на государственный уровень упоминанием о том, что биография градоначальника не дошла до современников, которые могли бы разобраться в теории его правления. Чтобы хоть что-то свершить, градоначальник Негодяев "размостил вымощенные предместниками его улицы".
В письме к А. Н. Пыпину сатирик писал: "Я могу каждое свое сочинение объяснить, против чего они направлены, и доказать, что они именно направлены против тех проявлений произвола и дикости, которые каждому честному человеку претят. Так, например, градоначальник с фаршированной головой означает не человека с фаршированной головой, но именно градоначальника, распоряжающегося судьбами многих тысяч людей. Это даже не смех, а трагическое положение".
В финале Образ романа явится самый страшный из градоначальников - Угрюм-Бурчеев, символ угнетения и произвола. В мечтах ему являются теории превращения мира в казарму и разделения людей на роты и батальоны воплощена мечта всех его предшественников, желающих власти во что бы то ни стало. Но даже и его правление едва приподнимает глуповцев с колен, и уже сама природа не выдерживает такой дикости - приходит страшное "оно", чтобы положить конец всему.
И, если галерея глуповских правителей рассматривается олицетворением царизма, как государственной формы правления, обветшавшего, исторически изжившего себя, превратившегося в зловреднейший призрак, тяготеющий над обществом, то проблему народа в романе «История одного города» многие исследователи трактуют в том виде, в каком эта проблема вставала перед сатириком после и вследствие краха революционной ситуации 60-х годов ХIХ столетия. Типы глуповцев рассматриваются как яркое образное воплощение идеи бедности общественного самосознания народной массы, в особенности в среде крестьянства. Слова Герцена о том, что «монархическая власть вообще выражает меру народного несовершеннолетия, миру народной неспособности к самоуправлению» всем строем сатирических образов глуповцев доказывают омертвляющее влияние самовластья на душу народа.
Власть, рождённая глуповцами, не может быть разумной. Ещё в главе «О корени происхождения глуповцев», описывая искание себе князя головотяпами, Щедрин в гротесково-насмешливой форме высмеивает желание этих людей добровольно расстаться со свободой. И не потому первые два князя отказались володеть таким народом, что они «Волгу толокном замесили, потом телёнка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили,… потом комара за восемь вёрст ловить ходили, щуку с яиц согнали» и т. д. И потому, дескать, «нет нас народа мудрее и храбрее», а потому, что любой разумный человек свою свободу на право «платить дани многие» князю, воевать за него, стать безропотным смердом — не променяет. Вот и получается, что каждый народ имеет ту власть, которой он достоин. И как бы это не било по патриотическому самолюбию, Щедрин не боялся быть непонятым своим народом, ибо основой его сатиры была неприкрытая правда, без всякого заигрывания с «мужиком», которым грешили многие современники Салтыкова-Щедрина.
Ответ на вопрос: как относится народ к самодержавной власти, у Салтыкова–Щедрина «неутешителен: народ пассивно переносит лежащий на нём гнёт, народные массы находятся в состоянии глубокой бессознательности». Единственным положительным качеством глуповцев на фоне их долготерпения и начальстволюбия можно назвать их неистребимость. «Вообще во всей истории Глупова поражает один факт: сегодня расточат глуповцев и уничтожат их всех до единого, а завтра, смотришь, опять появятся глуповцы…». «Уже один факт, что, несмотря на смертный бой, глуповцы всё-таки продолжают жить, свидетельствует в пользу их устойчивости…».Как раз эта неистребимость глуповцев, эта народная громада и оставляет у Салтыкова-Щедрина надежду на то, что как бы ни была хорошо сплочена, организована и вооружена власть, она не сможет противостоять народной силе после того, как народ осознает необходимость подняться с колен.