Лекция 2. Диалектное членение русского языка.

Говоры южнорусского наречия

Говоры южновеликорусского (сокращенно ювр.) наречия распространены в южной и в югозападной части той территории, которая занята в Европе населением, говорящим на русском языке. Это нынешние Смоленская, Брянская, Калужская, Орловская, Тульская, Курская, Липецкая, Воронежская, Тамбовская области, большая часть Рязанской области, западные районы Пензенской и Саратовской областей, а также Волгоградская и Ростовская области и русские говоры на территории Северного Кавказа (Ставропольский, Краснодарский края и автономные республики Кабардино-Балкарская, Северо-Осе- тинская, Чечено-Ингушская и Дагестанская). Кроме этой сплошной территории, ювр. говоры наблюдаются в районах более позднего заселения, в восточных областях Европейской' части СССР и в Сибири. Наиболее компактно ювр. говоры размещены в Заволжье: в.восточных районах Куйбышевской и Саратовской областей и в западных районах Оренбургской области.

Основными особенностями, общими для всех ювр. говоров, являются:

1. Аканье, т. е. произношение звука «о» в неударяемом положении как «а». Обычно, как в литературном произношении, аканье соединяется с редукцией звуков «о» и «а» во всех позициях, кроме первого предударного слога. Однако есть такие ювр. говоры, в которых звук «а» слышится на месте орфографического «о» во всех его положениях: у = г фрикативное уалава, уорад, холад и т. п.

2. С аканьем тесно связано «яканье», выступающее как следствие того же самого фонетического процесса, но только после мягких согласных. Всем южнорусским говорам присуще яканье в той или иной его разновидности (см. гл. III, § 58—62).

3. Старый звук «ять» под ударением произносится, как и в литературном языке, подобно звуку «е», причем перед последующим твердым согласным этот звук выступает как открытый, перед последующим мягким — как закрытый: лес, петь.

4. Согласный «г» всегда длительный (фрикативный), в конце слова и перед глухими согласными он приглушается в звук <х>: уусь, уород, уолова, оуонь, дууа, друх, врах, мяхкий, лехкий.

5. Отсутствие смешения «ц» и «ч», произношение звука «ч» как мягкого.

6. В третьем лице единств, и множ. числа глаголов флексия оканчивается смягченным «т»: ходить, знаеть, ходють, знають (если только этот звук вообще сохраняется во флексии) (см. гл. IV, § 107). Кроме этих основных общих отличий, ювр. говоры имеют характерные особенности и в синтаксическом строе, и в лексике, а также отличаются от литературного произношения местом ударения в словах.

Средневеликорусские говоры

-западные- -восточные-

Окающие акающие окающие акающие

(гдовские, новгородские) (псковские,селигерские) (калининские , (с подтипами)

владимирские горьковские.

Лекция 2. Диалектное членение русского языка.

Русский язык — один из славянских языков, которые в современном их виде по отношению друг к другу разделяются на южные, восточные и западные. Русский, украинский и белорусский языки возникли из единого в прошлом общевосточнославянского языка, языка древнерусской народности, которая существовала в X — XIII вв. Поэтому долгое время по традиции в название всех трех языков входило определение «русский»: великорусский (от великий 'большой* — по численности населения), малорусский (от территориального признака «малый» теперь называется украинским, от украина 'окраина'), белорусский (от белая земля 'свободная от поборов1 —имеются в виду татарские сборщики дани). Распадение древнерусского языка на три родственных объясняется исторически и лингвистически — разнонаправленным изменением некогда общей языковой системы в условиях государственной самостоятельности и феодальной разобщенности.

При изучении говоров важны не только признаки, которыми они различаются или, наоборот, по которым сходны, но и те территории, в границах которых определенная совокупность различительных черт представлена особенно четко. Составить карту распространения русских говоров и значит в первую очередь — выявить конкретные диалектные системы в их реальном существовании, т. е. описать сами говоры, а не характерные для них признаки. Принципов классификации говоров может быть несколько, в зависимости от задач, которые ставятся. По отношению к литературному языку все говоры распределяются по принципу «центр — периферия»; говоры «удаляются» от «центра» в зависимости от того, насколько они отличаются своими особенностями от литературной нормы. В зависимости от своего происхождения выделяются говоры севернорусские и южнорусские, с переходными между ними среднерусскими. Если при этом учесть столь же важное в историческом отношении противопоставление «восток — запад», то этот принцип классификации совпадет с предыдущим, потому что в центре» опять-таки окажутся говоры, особенно близкие к литературной норме, легшие в ее основу. Исторически, по характеру распространения русские говоры делятся на коренные («материнские»), которые распространены в центральных районах Восточной Европы, и «новые» говоры, т. е. говоры новых территорий заселения. «Новые» говоры в некоторых своих особенностях могут быть архаичнее материнских, их изучение многое дает для воссоздания прошлых этапов развития русских наречий, однако в классификации говоров по территориям такие говоры обычно во внимание не принимаются. Например, Поморская группа говоров, самая северная в севернорусском наречии, иногда не выделяется как самостоятельная, хотя заселение славянами побережий северных морей началось с XI в., т. е. еще до образования в XV в. устойчивых диалектных регионов, сохранившихся до нашего времени. По различительным особенностям языка группы говоров объединяются независимо от территории заселения — это и есть основной принцип классификации говоров, принятый в диалектологии. Преимущество его в том, что в зависимости от признаков, положенных в основу классификации, диалект можно представить и как говор отдельной деревни, и как группу соседних говоров, и как самостоятельное наречие. Недостаток же этого принципа в том, что на карте изоглоссы каждого отдельного явления оказываются причудливо переплетенными и образуют внешне несводимую в систему цепь случайных и исторически подвижных границ. В таком случае «помогают» все остальные принципы классификации, и прежде всего исторический.

Учитывая основную установку на исторический аспект в истолковании и описании диалектных явлений, мы и положим в основу классификации русских говоров карту, составленную в момент реального существования говоров в их цельном виде — в 1915 г. Напомним, что классификация говоров по диалектным группам A915 г.) имела дело с реальными говорами, тогда как классификация говоров по диалектным зонам 1965 г.) основное внимание уделяет характеру их распространения. Сегодня, разумеется, ясны все недостатки традиционной группировки говоров, однако именно классификация 1915 г. является и более полной (охватывает и говоры северных районов России), и построена на основании исконных для диалекта признаков, содержит информацию о типах переходных говоров, которую в принципе можно распространить на все русские говоры, в том числе и на говоры территорий позднего заселения. Классификация 1915 г. вообще удобнее для изучения, поскольку она охватывает все существенные для конкретных говоров признаки, и признаки эти являются различительными, т. е. не повторяются при выделении каких-либо других говоров. В некоторых случаях при изложении материала отмечаются и признаки и характеристики классификации 1965 г., особенно если нужно показать изменения в говоре. В отличие от классификации по диалектным зонам распределение говоров по диалектным группам чаще отражает последовательность в реализации какой-то общей закономерности. Например, различное произношение гласного на месте древнерусской фонемы /ё/ (обозначалась буквой ъ) в севернорусском наречии, т. е. в Поморской, Новгородской, Вологодской, Вятской, Олонецкой, Владими- ро-Поволжской группах, варьируясь от говора к говору, представляет последовательность изменения фонемы в зависимости от других особенностей системы фонем, и потому рассматривать надо не признак различения сам по себе, но диалектную систему языка в целом. Таким образом, распределение говоров по диалектным группам использует не противопоставленные структурные признаки, как при выделении самостоятельных наречий (севернорусского и южнорусского), а признаки варьирующиеся, более частные; противопоставляются не сами признаки, а их функция в системе языка. Так, если в северных говорах севернорусского наречия встречается страдательно- безличный оборот типа всю картошку съедено, г в северо-западных — оборот типа у меня воды принесено, то сравнение конструкций производится на основе общности их функции, а не происхождения.

(Терминология)

Говор— мельчайшая единица диалекта, однородного по особенностям речи на общей территории распространения в одинаковой этнической среде. «Говор» одновременно и самый неопределенный по смыслу термин: в зависимости от количества и качества различительных признаков можно описать говор одного человека, говор одной деревни и вообще «говор» всех русских. Поэтому весьма условно «говором» признаем конкретную диалектную систему, «местную речь» во всех ее особенностях, как различительных, так и общих для русского языка. Говор—самая реальная единица диалектного членения. Группа говоров представляет собой более крупную единицу, и чем больше такая группа по территории распространения говоров, тем меньше признаков, выделяющих ее из числа всех остальных. На каждом отдельном этапе развития диалектов именно группы говоров обладают свойством представлять реально существующие диалектные комплексы, определенные по общей сумме признаков и вместе с тем отражающие систему языка. Наречие — самая крупная единица диалектного членения, она определяется по языковым, культурным и историческим признакам разграничения говоров, а в узком смысле слова собственно и значит «диалект» (в широком смысле диалект противопоставлен литературной норме). Множеству конкретных говоров противопоставлена строго определяемая по противоположным признакам оппозиция двух наречий русского языка «севернорусское—южнорусское», все остальные члены классификации требуют уточнений и описываются каждый отдельно.

Современный русский язык сложился в XV—XVII вв. на основе слияния двух восточнославянских наречий: севернорусского и южнорусского; между ними возникли, постепенно расширяя границы, переходные среднерусские говоры, которые не механически сочетали особенности севернорусского и южнорусского наречий, но образовали особую, промежуточную, очень важную для последующих изменений русского языка систему, часто близкую к просторечию (на основе среднерусских говоров некогда возник и современный литературный язык). Главные различия между севернорусским и южнорусским наречиями определяются следующими признаками:

1. В севернорусском сохранилось противопоставление [о] и [а] в безударных слогах —оканье. В среднерусских и южнорусских говорах безударные гласные после твердых согласных не различаются— аканье (§ 69): ср. произношение типа [голова] на севере и [гълава], [галава] в других говорах и в литературном языке.

2. Заднеязычный звонкий в севернорусском наречии (а также в среднерусских говорах и в литературном языке) характеризуется смычным образованием и чередуется с [к] в слабой для их противопоставления позиции: но[га]—но[к]. В южнорусском наречии обычно употребляется фрикативное [у] с оглушением в [х]: но[уа]—[пох]

3. Севернорусское наречие отличается самым разным произношением гласного на месте фонемы /ё/, тогда как для южнорусского обычно совпадение /ё/ с /е/ (как и в литературном языке).

4. Аффрикаты /ц/ и /ч/ совпадают в общем произношении (чоканье или цоканье) в большинстве севернорусских говоров. В остальных говорах, как и в литературном языке, эти аффрикаты различаются, за исключением ряда переходных говоров на востоке Европы.

5. Для севернорусского наречия характерны утрата между гласного [j] и связанное с этим стяжение нескольких соседних гласных: [знаэт], [знаат], [знат] 'знает'; моло[даа], моло[да] 'молодая'. В южнорусских и среднерусских говорах, как и в литературном языке, этого явления нет.

6. Севернорусское наречие выделяется произношением звуков, которые в литературном языке (и в южнорусском наречии) составляют пары по твердости ~ мягкости и звонкости ~ глухости. Например, на конце слова всегда произносятся твердые губные согласные: [го-луп], [кроф] или [кроу], [сем] (§ 45). Очень часто смешиваются в произношении /р/ и /р'/ (§ 46); /ш/ и /ж/ сохраняют свою исконную мягкость (§ 46); звонкие согласные в ряде позиций оглушаются иначе, чем в литературном языке (§ 50). Это доказывает, что система согласных фонем в севернорусском наречии совершенно другая, чем в литературном языке, в котором противопоставление согласных по этим признакам проведено последовательно.

7. С этим же связано и упрощение некоторых сочетаний согласных в севернорусском наречии; ср.: [омман], [ланно], [хвосс] при южнорусских и нормативных о[бм]ан> ла[дн]о, хво[ст].

8. В форме 3-го лица настоящего времени глаголов севернорусские говоры (также среднерусские и литературная норма) имеют окончание с /т/, а южнорусские — с /т'/: ходи/т/ —хдди/ту/, ходя/т/ — ходя/т'/.

9. Севернорусское наречие различает безударные гласные в форме 3-го лица множественного числа у глаголов обоих спряжений: [пишут], но [нбс'ат]. В южнорусском наречии они совпадают в общем произношении (как у глаголов I спряжения): [п'йшут'], [нос'ут'].

10. В севернорусском наречии (так же в среднерусских говорах и в литературной норме) формы Р.-В. личных и возвратного местоимений 1-го и 2-го лица единственного числа меня, тебя, себя, тогда как в южнорусском они сохранили древние формы мене, тебе, себе.

11. В склонении имен различным образом совпадают окончания некоторых словоформ. В севернорусском наречии существительные женского рода твердого варианта склонения в форме Р. ед. ч. обычно совпадают по окончанию с литературной нормой: у сест[ры]^ а в южнорусском наречии формы Р., Д. и П. совпадают: у сест[р'ё), как к сест[р'ё], о сест[р'ё]. Наоборот, в южнорусских говорах формы Д. и Т. мн. ч. имен различаются: с пустыми вёдрами, к пустым вёдрам у а в севернорусских совпадают в общем окончании: с пустым вёдрам у к пустым вёдрам.

12. В севернорусском наречии широко распространено употребление согласуемых с именем постпозитивных частиц, уточняющих характер объекта: стол-от, избы-ты или избы-те, жену-ту. В южнорусских и среднерусских говорах такое явление систематически не встречается.

13. Севернорусское и южнорусское наречия различаются ударением слов и словоформ парадигмы. В южнорусском четко противопоставлены именные и глагольные парадигмы: в именах обобщается ударение на окончании, у личных глагольных форм—на корне (ср.: В. ед. ч. рукУ, И. мн. ч. гусИ по аналогии с обычными рУку, гУси). Наоборот, наряду с ударением звонИт, звонИшь, вАрим, вАрят возникает ударение звОню, вАрю, также хОчу,

дЫшу и т. п. Ударения типа бЫла, брАла, спАла, формы цвесть, месть, несть приходят из южнорусских говоров, а причастия выравнивают свое ударение по ударению в инфинитиве: щипАнный, жевАнный, растрепАнный, роздАнный, но в кратких причастиях: принЕсены, завЕзены с кратким гласным в суффиксе (такое ударение проникает и в современное городское просторечие, нарушая нормативное ударение: донесены, принесены и т. п.). У полных форм прилагательных также намечается тенденция к обобщению ударения на корне: бОсый, гУстый, крУтый, рОдный. Севернорусские и среднерусские говоры отражают более архаичное ударение, тут сохраняются и парадигмы с подвижным ударением (с чередованием между окончанием и основой слова): я дАрю, ты дарИшь, он дарИт, мы дарИм, вы даритЕ, они дарЯт. Все глагольные формы сохраняют исконное ударение: былА, спалА, далА; жекчИ, печИ, лечИ, помочИ; местИ, нестИ, цвестИ. Именно севернорусские говоры часто сохраняют древнерусское ударение производных слов: ручАй, случАй, тИшина, а также оттяжку ударения на предлог или приставку у слов с подвижным ударением: пО саду, пОд осень, пО гости, сОшить, пОдрали, нАзвал, сОбрал. Здесь обобщается ударение на конце полных форм прилагательных: грязнОй, ловкОй, крупнОй, преснОй, целОй (как в литературном языке: босой, родной, густой). Поскольку различия в ударении определяют характер безударного вокализма и выбор окончаний, этой стороне диалектной фонетики следует придавать большое значение: она регулирует фонетические и грамматические закономерности речи.

14. Севернорусское и южнорусское наречия противопоставлены по употреблению ряда слов, особенно в бытовой лексике: квашня — дежа, орать — пахать, озими — зеленя и т. д. Литературный язык избирал варианты не только из севернорусских или только 'из южнорусских говоров, поэтому словарные запасы всех говоров обладают потенциальной возможностью как бы ожить в литературном тексте и затем закрепиться в литературной норме.

15. Синтаксических различий между обоими наречиями также много (они описаны в разделе «Синтаксис»).

Среднерусские говоры в произношении гласных совпадают с южнорусскими, в произношении согласных — с севернорусскими; употребление грамматических форм близко к литературной норме. Среднерусские говоры — самого разного происхождения, некоторые из них еще недавно были севернорусскими [по классификации 1915 г. владимиро-поволжские говоры относились к севернорусскому наречию, а по классификации 1965 г. они считаются среднерусскими Редукция безударных гласных в этих говорах иногда даже сильнее, чем в акающих говорах южнорусского наречия здесь очень распространена фонетическая замена парных по твердости ~ мягкости согласных (§ 45) и т. д. Можно сказать, что по совокупности своих особенностей среднерусские говоры — переходные от диалекта к просторечию, и эта специфика структуры препятствует признанию среднерусских говоров как самостоятельного наречия.