Романтизм как стадия литературного развития

Еще более ярким примером стадиальной общности литератур разных народов, их национального своеобразия и идейно-художественных различий в каждой из них является эпоха господства романтизма.

В результате социально-политической революции, происшедшей во Франции в конце XVIII в., и производ­ственных революций, происходивших в то же время в Англии, в этих передовых странах вполне сложилось бур­жуазное общество и началась сознательная борьба антаго­нистических классов, идеалы которых были очень отвлечен­ны, но вызывали возвышенные эмоциональные стремления. С этого времени все передовые европейские литературы приняли в основном романтический характер. Романтизм, подготовленный сентиментализмом с его куль­том эмоциональной рефлексии, был вообще порождением революционных сдвигов, происшедших на рубеже столетий и в начале нового, XIX в. Но в романтической литературе каждой развитой страны существовали глубокие идейно-творческие различия, порождаемые различием обществен­ных взглядов и идеалов писателей. Их программная активность также была различной.

Так, в Англии промышленный, а вместе с тем и аграр­ный перевороты уже в конце XVIII в. привели к разорению крестьянства и превращению трудящихся масс страны в

безземельных пролетариев, что вызвало в демократических низах общества недовольство и возмущение. Это не­довольство захватило и лучших, мыслящих людей из сре­ды господствующих слоев, но у них еще не было сколько-нибудь ясных общественных идеалов, поэтому их стремле­ния получили эмоциональный, отвлеченно-мечтательный характер.

Это и вызвало сильное развитие романтики в творчест­ве английских писателей, которая, однако, не была одно­родной по своему содержанию. Ранние английские роман­тики, поэты Вордсворт и Колридж, выступившие еще в 1790-х годах и образовавшие «озерную школу», искали свои идеалы в историческом прошлом. Они идеализи­ровали старый патриархальный уклад крестьянской жизни, выступая не только против всяческого порабощения, но даже против развития личного начала. По социальной проблематике они были продолжателями сентименталис­тов, а романтический пафос вытекал из их религиозно-моралистических стремлений, иногда доходящих до мистицизма и таящих в себе примирение с действитель­ностью. Это был религиозно-моралистически й английский романтизм.

Совсем другим было творчество Байрона и Шелли, поэтов-романтиков, начавших писать в конце 1800-х годов и начале 1810-х годов. Выходцы из аристократической среды, они смело выступили против господствующих буржуазно-дворянских слоев, против лицемерия и хан­жества их жизни, пошли на полный разрыв с ними, стали изгнанниками и выразили в своем творчестве мотивы романтического бунтарства и стремление к гражданской свободе, которую они видели в будущем.

Байрон был противником всякой тирании, сторонни­ком борьбы за свободу всех народов — англичан, испанцев, греков — против национальных и иноземных поработи­телей, и в этом выразилась сильная, демократичес­кая сторона его взглядов и творчества. Но в его бунтар­стве было много индивидуализма: основным пафосом его произведений стал трагизм положения выдающейся воль­нолюбивой личности, обуянной возвышенными граждан­скими идеалами, но не могущей преодолеть свой эго­центризм и общественное одиночество. В этом — слабая сторона его взглядов и творчества. С особой силой эти противоречия выразились в лучших поэмах Байрона — «Паломничество Чайльд-Гарольда», «Гяур», «Манфред».

Шелли был увлечен не столько политическим протес-

тантством, сколько проблемами социального переустройст­ва общества. Горькое осознание порабощения трудящихся, которое он сам наблюдал в Ирландии, гневное осуждение жестокости их поработителей и пламенная романтико-утопическая мечта о будущем братстве людей — таковы были основные мотивы творчества Шелли, нашедшие не­редко фантастическое выражение в его поэмах «Королева Маб», «Восстание Ислама», «Освобожденный Прометей». Гражданский романтизм Байрона и Шелли был самым прогрессивным течением в английской литературе начала века. Поэты обоих течений английского романтиз­ма, несмотря на творческую активность, не создали, однако, соответствующей литературной программы.

Во Франции происходили еще большие политические потрясения. Буржуазная революция 1789—1794 гг., возникновение буржуазной империи Наполеона I и ее поражение в опустошительных военных походах, реставра­ция реакционной королевской власти Бурбонов, револю­ция 1830 г., приведшая к власти конституционно-буржуаз­ную монархию Луи-Филиппа, были тяжелейшим испыта­нием для самых различных слоев французского общества, вызвали у них глубочайшее недовольство жизнью и взрыв романтических переживаний, выразившихся, как и в Англии, в глубоких идейных исканиях.

В 1800-х годах Шатобриан повестями «Атала» и «Рене», а в 1820-х годах Ламартин своей лирикой создали р е-л и г и о з н о-м оралистическое течение француз­ского романтизма. В их творчестве выразились настроения аристократических слоев, тяжело пострадавших от рево­люции; основными мотивами в нем были чувства обречен­ности, отчаяния, отрицания смысла жизни и земного существования, стремление уйти в потусторонний мир или вернуться к первобытному прошлому человечества.

Крупнейшим представителем гражданского ро­мантизма во Франции 20—30-х годов XIX в. был Виктор Гюго, стоявший на буржуазно-либеральных позициях, но отразивший вместе с тем в своем творчестве смелый стихийный протест потерпевшей поражение французской демократии. Писатель строил сюжеты своих драм «Эрна-ни», «Марион Делорм», «Король забавляется», романов «Собор Парижской богоматери», «Человек, который смеет­ся» и других на резких конфликтах между жестокими, надменными представителями королевской власти и дво­рянства и выходцами из демократических низов, людьми высоких нравственных стремлений.

I'

Но Гюго был не только крупнейшим представителем французского романтизма, он был и его теоретиком. В предисловии к своим драмам он выступал против клас­сицизма с его рассудочными «правилами», в частности против «трех единств» в драматургии, и провозглашал свободу творчества. «Поэт... — писал он, — должен сове­товаться только с природой, истиной, своим вдохновени­ем...» (51, 205). Он требовал от литературы воспроизведе­ния характеров в их национально-историческом своеобра­зии и соблюдения «местного колорита». Он утверждал, что «правда искусства» — это изображение не обыденного и тривиального, но необычайного и величественного. Манифесты Гюго незадолго до революции 1830 г. вызвали ожесточенную полемику в литературных кругах Франции.

В Германии антифеодальные преобразования были еще впереди, но недовольство косностью феодально-мещанско­го уклада жизни и раздробленностью страны активизиро­вало национальное самосознание более вдумчивых и чут­ких людей, а грандиозность революционных событий во Франции, сильно затронувших и Германию, обусловливали возвышенность этого самосознания.

И здесь сначала возник религиозно-морали-стический романтизм, представленный творчеством Новалиса и Гофмана. Первый выступил еще в 1790-е годы с лирическими «Гимнами ночи» и романом «Генрих фон Офтердинген», в котором миннезингер Генрих по всему свету ищет «голубой цветок» — символ истины. Гофман в 1810-х годах написал много повестей и рассказов («Элик­сир сатаны», «Записки кота Мурра», сб. «Серапионовы братья» и др.), где дал гротескное изображение тупой и самодовольной мещанской обывательщины, противо­поставив ей мистически настроенных энтузиастов — поэтов, музыкантов, художников. Гражданский ро­мантизм в Германии не обладал ни отчетливостью идеалов, ни сильными талантами. В романе Гельдерлина «Гипери-он» главный герой ищет свой идеал в Древней Греции, мечтает об освобождении родины, но остается непонятым одиночкой.

В создании собственной литературной прог­раммы немецкие романтики были активнее француз­ских. Уже в конце XVIII в. писатели и критики «иенской школы», во главе с Ф. Шлегелем, впервые предложили свое понимание романтизма. По их теории романтизм, в отличие от классицизма как рассудочной попытки воз­родить творческие принципы античности, является естест-

венным стремлением возвратиться к идейным традициям средневековых, христианских народов и представляет со­бой поэзию позвышенно-одухотворенную, спиритуали­стическую (лат. spiritus — дух).

Русская литература к началу XIX в. догнала в своем идейно-художественном развитии литературу передовых стран Запада. В возникновении классицизма она отставала от Франции на 75 лет, в развитии сентиментализма — от Англии на 50 лет. В эпоху романтизма русские поэты выступили почти одновременно с английскими и немец­кими — на рубеже XVIII и XIX вв.

Сначала в России развивался религиозно-м о р а-листический романтизм, особенно ярко представ­ленный творчеством Жуковского. Его идейной основой было обостренное сознание начавшегося внутреннего разложения всего самодержавно-крепостнического уклада жизни при полной неясности реальных перспектив об­щественного развития. Поэтому, опираясь на образцы английского и немецкого религиозно-моралистического романтизма, Жуковский выражал смутное, но глубокое недовольство всей атмосферой национальной жизни в иде­ализации патриархальности («Сельское кладбище», «Теон и Эсхин» и др.) и в тяжелых личных переживаниях о потерянной дружбе и погубленной любви, обращенных за пределы земного существования, в стремлениях к чему-то чудесному и таинственному, что манит поэта в неведо­мую даль («Цвет завета», «Невыразимое», «Таинствен­ный посетитель», баллады «Людмила», «Эолова арфа» и др.).

Позднее, с конца 1810-х годов, в России стал активно развиваться гражданский романтизм, идейной осно­вой которого были революционные, антикрепостнические настроения передовых дворянских кругов, не имевших, однако, опоры в демократических низах общества. Поэто­му русские гражданские романтики выражали в своем творчестве очень отвлеченные идеалы. Пушкин искал проявления гражданской свободы в жизни племен (чер­кесов, цыган), не знающих деспотической цивилизации, «неволи душных городов». У поэтов-декабристов — Рылее­ва, Кюхельбекера — тот же идеал возбуждал героико-романтические стремления к борьбе с деспотической властью за свободу отчизны. Воплощение этой борьбы они искали в героическом прошлом России, Украины, Древней Греции и других стран («Думы» и «Войнаров-ский» Рылеева, лирика, поэма «Кассандра», драма «Арги-

вяне» Кюхельбекера). В 1830-х годах преемником этих поэтов в лирике и поэмах стал М. Лермонтов.

В создании своей литературной программы русские гражданские романтики были довольно активны. В первой половине 1820-х годов она была разработана в статьях О. Сомова, П. Вяземского, В. Кюхельбекера, которые, как позднее В. Гюго во Франции, видели сущность романтизма в художественном воплощении национального своеобразия жизни (в «народности» и «местном колорите») той или иной страны, среды, эпохи.

Таким образом, в ведущих национальных литературах Европы почти в одно и то же время по закону стадиальной общности возникали романтические произведения религи­озно-моралистического и по контрасту с ним — граждан­ского содержания.

Авторы этих произведений создали, в процессе своего творческого самосознания, соответствующие программы и этим оформили литературные направления. Наиболь­шую активность и оригинальность проявили в этом отно­шении немецкие романтики, за которыми следовали романтики русские и французские.

Романтики рассматривали свое творчество как антитезу классицизму. Они выступали против рационалистической нормативности творчества классицистов, против всяких «правил», ограничивающих свободу творчества, вымысла, вдохновения. Но у них была своя нормативность твор­чества — эмоциональная. Демиургом (гр. demiur-gos — творец, созидательная сила) творчества был у них не разум, а романтические переживания поэта в их исторической отвлеченности и вытекавшей отсюда субъективности. И они подчиняли своим исторически отвлеченным и субъективным романтиче­ским переживаниям все соотношение и развитие харак­теров, изображаемых в их стихотворениях и поэмах, в прозаических романах и повестях, а через это и все особенности сюжетной, композиционной, речевой изобра­зительности и выразительности произведений. Поэтому их произведения были далеки от реализма.

Однако эмоциональная нормативность творчества писателей-романтиков имела и свою сильную, х у д о ж е-с т в е н н о-п регрессивную сторону. Подчиняя дей­ствия и переживания своих персонажей романтическому пафосу произведений, их творческая мысль глубоко прони­кала во внутренний мир этих персонажей, в их душевные переживания и стремления. Поэтому писатели-романтики,

продолжая творческие достижения сентименталистов, на­учились воспроизводить человеческие характеры в их внутреннем, эмоциональном движении и развитии. Это было великое художественное откры­тие романтиков, которым они обогатили мировую литерату­ру. В этом отношении они подготовили возникновение реалистического изображения жизни, которое и опиралось на их творческие завоевания,