Вопрос об эмоциональности и экспрессивности научного стиля

Научному функциональному стилю языка, стремящемуся к объективности и точности, в принципе не свойственна эмоционально-экспрессивная окрашенность языковых средств. Все приводившиеся выше (в § 2) языковые средства этого стиля: лексемы, морфологические формы, словосочетания, предложения, а также тексты характеризовались нейтральной (нулевой) эмоционально-экспрессивной окраской.

Однако в лингвистической литературе встречаются многочисленные утверждения, что довольно часто в научных текстах можно встретить экспрессивные средства. Например, A.M. Пешковский в статье «Вопрос о вопросах» сравнивает механическое использование вопросов при синтаксическом анализе предложения с «пробковым поясом, на котором учитель смело (и даже иногда задорно) плавает по поверхности языка, не умея ни плавать, ни тем менее нырять в его глубины...» (Пешковский 1959:33). Оспаривая приведенное мнение об эмоционально-экспрессивной нейтральности научного стиля, Н.Я. Милованова пишет: «Среди некоторых лингвистов существует мнение, что научный стиль изложения абсолютно лишен экспрессивности — эмоциональности, так как это якобы противоречит самой природе и функциональному своеобразию стиля научной прозы. На наш взгляд, это неверно. Известно, что каждый стиль характеризуется наличием ведущих, органически вытекающих из задач того или иного стиля лингвистических признаков и суммой подчиненных лингвистических признаков. Возможно, что экспрессивность — эмоциональность относится к числу подчиненных признаков и находит некоторое сопротивление со стороны других стилевых черт научной речи. Но то, что элементы эмоционального способны проникать в научную литературу, а проникнув, сосуществуют, «уживаются» с элементами нейтральными в эмоциональном отношении, несомненно. [...] В подлинно научном стиле [...] экспрессивность — эмоциональность естественна и необходима, так как она обычно усиливает, оттеняет уже аргументированную логически мысль автора». (Милованова 1976:142). Совершенно очевидно, что здесь речь идет лишь о проникновении экспрессивных средств в научную речь, в конкретные научные тексты. Очевидно также, что могут быть (и очень часто бывают) тексты, полностью лишенные этих средств и, тем не менее, отвечающие нормам этого стиля, но нельзя себе представить подлинно научного, а не пародийного текста, построенного с преобладанием этих элементов. Здесь уместно напомнить мысль И.Р. Гальперина, что «если ведущим признакам не ставятся количественные пределы, то для подчиненных, и в особенности факультативных, они обязательны. Чрезмерное пользование образными средствами языка в научной прозе может привести к расшатыванию норм данного стиля речи» (Галь­перин 1956:70). Пример чрезмерного употребления эмоционально-экспрессивных средств, вызывающего «расшатывание» норм научно­го стиля, находим в монографии В.В. Виноградова «Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика»: это отрывок из рассказа И. Грековой «За проходной», где повествуется о работе и быте сотрудников одной физической лаборатории:

Вот Кирилл, по прозвищу Каюк, пишет научный отчет. В отчеты он вкладывает чувство, поэзию, драматизм. Он выходит за всякие рамки. Товарищи потешаются над ним. Каждый раз, когда Каюк заканчивает отчет, начинается «номер»: коллективное художественное чтение.

­ Братцы, вы только послушайте, что он пишет: «Бесподобный метод интегрирования»...

—Нет, дальше лучше: «Решение задачи дрожало у нас на кончике пера...»

—«Испытания носили двусмысленный характер...»

—«Интеграл ведет себя вполне прилично...» И так далее. Каждая фраза встречается хохотом.

Таким образом, оценочная лексика, сравнения, метафорические переносы и другие эмоционально-экспрессивные средства действительно могут быть употреблены в научных текстах, т. е. в речи, но отсюда отнюдь не следует, что эмоциональность—экспрессивность — свойство научного функционального стиля языка. Во-первых, эти экспрессивные средства употребляются лишь в конкретных текстах определенных жанров, чаще всего — в полемических статьях, лекциях, научно-популярных статьях и докладах, а многие жанры лишены их полностью (например, жанр научного отчета); следовательно, они факультативны. Встречая их в научных текстах, мы «узнаем» научный стиль не по ним, а вопреки им.

Во-вторых, их назначение в научной речи совсем не то, какое они выполняют в тех стилях, где эмоциональность—экспрессивность составляет неотъемлемое качество функционального стиля или функциональной разновидности языка (например, в газетно-публицистическом стиле, в разговорной речи или в языке художественной литературы). Так, в языке художественной литературы эти средства выполняют, как было сказано выше, эстетическую функцию, служат для создания художественных образов; в разговорной речи их использование обусловлено непосредственным и неофициальным характером общения, где возможно непосредственное выражение эмоций говорящими. В научной же речи эти средства употребляются для пояснения, конкретизации мысли, позволяют сделать мысль автора более понятной, доступной аудитории (именно так использовал, например, A.M. Пешковский развернутое сравнение учителя русского языка, использующего вместо подлинного синтаксического анализа «вопросы», с учителем плавания, который плавает только по поверхности, но не умеет нырять, а вопросы — с пробковым поясом, который держит такого горе-учителя на поверхности). Заметим, что эта статья обращена к широкому кругу учителей и представляет собой жанр научно-популярной статьи. В-третьих, использование элементов с эмоционально-экспрессивной окраской зависит во многом от авторской индивидуальности. Когда мы отмечали, что эмоционально-экспрессивная окрашенность языковых средств не свойственна научному стилю, то мы подчеркивали, что она не свойственна именно функциональному стилю языка, т. е. что эмоционально-экспрессивные языковые средства не входят в ту подсистему литературного языка, которую мы и называем научным функциональным стилем. «В этом случае, — пишет Д.Н. Шмелев, — обсуждается вопрос о стилях языка, между тем как исследователи (считающие, что эмоциональность и экспрессивность свойственна научному стилю. — O.K.) обращаются к стилю определенного текста. Совершенно ясно, что язык проявляется в текстах, что об особенностях языка мы и узнаем из текстов, из речи. Но почему в процессе спора как бы ставится знак равенства между понятиями «научный стиль языка» и «научный стиль произведения?» (Шмелев 1977:44). И далее: «...наше представление о стиле существует как представление об определенной системе норм, от которых, как от всяких норм (языковых), владея ими, можно в известных случаях отступать» (выделено нами. — O.K.) (Там же: 46). Эти «известные случаи» — конкретные авторские тексты конкретных жанров, а включение эмоционально-экспрессивных средств — не нормы стиля языка, а именно такие отступления.

(1) Таким образом, об эмоционально-экспрессивных средствах можно говорить только применительно к некоторым стилям научной речи,к конкретным речевым произведениям; что же касается научного функционального стиля языка,его норм, системы языковых средств этого стиля, то им эмоционально-экспрессивная окраска не свойственна.

Глава 2.

ОФИЦИАЛЬНО-ДЕЛОВОЙ ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ СТИЛЬ

§1.Общая характеристика

Официально-деловой функциональный стиль современного русского литературного языка — это та его разновидность, которая функционирует в сфере административно-правовой общественной деятельности. Он реализуется в основном в письменной форме: в текстах законов (в частности, конституции как основного закона государства), указов, приказов, распоряжений, договоров, различных официальных документов (актов, заявлений, справок, удостоверений, доверенностей, расписок и др.), в деловой переписке учреждений и граждан (т. е. юридических и физических лиц); реже — в устной форме: в дипломатических и деловых переговорах, а также в судебных речах.

В сфере административно-правовой и административно-хозяйственной деятельности, в судопроизводстве, где имеет место отчет­ность, документация, речь имеет двойственную природу: ей свойственна конкретность содержания и абстрактность средств выражения. Объяснение двойственному характеру официально-делового стиля находим у Ш. Балли: «Сущность административного языка заключается в том, что он имеет в своей основе научный характер и в то же время соприкасается с обыденной жизнью» (Балли 1961:274).

Сказанным определяются общие экстралингвистические и собственно языковые черты официально-делового стиля, такие как:

1) точность изложения, не допускающая возможности инотолкований;

2) детальность, исчерпанность изложения;

3) стереотипность, стандартизованность изложения;

4) долженствующая модальность изложения.

Отмечая первую особенность официально-делового стиля, Л.В. Щерба писал, что язык законов требует прежде всего точности, на допускающей каких-либо кривотолков; быстрота понимания при этом не является необходимой, так как заинтересованный человек «без всякого понукания» прочитает статью закона и два, и три раза. Сказанное Л .В. Щербой о языке закона может быть распространено на все тексты, выдержанные в официально-деловом стиле.

Н.А. Кожевникова указывает, что «разнородные явления жизни в деловом стиле укладываются в ограниченное количество стандар­тных форм (анкета, справка, инструкция, резолюция, протокол, акт, приказ, постановление, закон, заявление, деловое письмо и т. п.). Деловая речь безлична, стереотипна, в ней отсутствует эмоциональное начало» (Кожевникова 1968:7).

Названные черты официально-делового стиля проявляются не только в системе языковых средств, но и в неязыковых способах оформления конкретных текстов перечисленных жанров: в композиции, в характере рубрикации, выделении абзацев, т. е, в их стан­дартизованном оформлении, позволяющем представлять их в виде готовых бланков, где часть текста закреплена, зафиксирована и не может быть изменена.