Глава первая и единственная

Сильвер Спун вспоминала недавние события, крепко закрыв глаза. Она представляла себя ровно на своём месте — следуя за Даймонд Тиарой. Они были на школьном дворе, когда Тиара заметила свою любимую жертву, играющую с друзьями. Сильвер помнила взгляд на лице Свити Белль, когда она и Тиара начали смеяться над ней.
— Ты обидела её, — произнесла Сильвер, лёжа на кровати уже который час. Она была одна в комнате, но обращалась к Тиаре. Кобылка лежала на животе, раскинув ноги, и наслаждалась ощущением мягких простыней. Почти подсознательно она прижала промежность к постели и задвигала телом так, чтобы шёлк нежно тёрся об её вульву.
Во время этого она сосредоточилась на воспоминаниях. Они были ещё свежи в её памяти, прошло всего каких-то два часа. Сильвер посмеялась над Свити Бель и, как обычно повторяя всё за Даймонд, стала скандировать «Свинка Белль! Свинка Белль! Вонь идет со всех щелей!». Две богатые пони смеялись и указывали на Свити. Глаза единорожки наполнились слезами.
А в настоящем, Сильвер Спун смаковала каждую секунду воспоминания, всё ускоряя свои движения.
— Вот так, Даймонд… — бормотала она, — мой бесценный бриллиант… обижай её. Делай ей БОЛЬНО…
Её заводили мысли о злобном и беспощадном смехе Тиары. Небольшая лужица возбуждения образовалась под Сильвер. Она почувствовала это и стала медленно вести копыто к бедру…
Свити Белль начала плакать. Этот жалкий взгляд единорожки был просто бесценен. Хотя для Сильвер удовольствие было не от страданий Свити. В частности, Спун ничего не имела против неё. Она смаковала выражение злобного ликования на лице Даймонд, которая унижала другую пони просто потому, что могла.
— Да… — Сильвер приподняла свою заднюю часть над кроватью, создавая достаточно места для копыта. Кобылка задрожала в удовольствии от ощущений, деликатно лаская себя…
— Свинка Белль! Свинка Белль! Вонь идет со всех щелей! — парочка продолжала дразниться, пока Свити не убежала в слезах с площадки.
И после этого наступал её любимый момент из произошедшего. Сильвер прикусила губу и заработала быстрее.
Даймонд Тиара повернулась к Спун и сказала:
— Хей! Она уйдёт! Ты чего не побежала за ней? Я ещё не закончила!
Сильвер не знала, что ответить.
— Я не знала, что ты хочешь, чтобы… — замямлила она, но Даймонд перебила.
— Я думала, что не нужно говорить настолько очевидные вещи! — сказала она. — Тебе повезло, Сильвер, что я позволяю тусоваться со мной. Если бы не моя жалость, у тебя вообще не было бы друзей!
И с этим Тиара побежала сама, оставив позади Сильвер Спун, у которой уже начали подступать слёзы.
Серая кобылка убежала домой и зарылась лицом в подушку. Её всхлипы были более жалкими, чем у Свити, и продолжались, как казалось, несколько часов. Не только потому, что слова Даймонд ранили, но и потому, что глубоко внутри Сильвер знала — это было правдой.
Выплакавшись, она продолжила лежать на кровати, обдумывая свои действия, что привели к получению оскорбления. Она снова и снова вспоминала случившееся, пока боль каким-то образом не перешла во что-то другое, и тогда слова Даймонд стали чем-то большим, чем просто обидным оскорблением. Они стали красивы, великолепны в своей жестокости. Она любила смотреть, как Даймонд доводит других пони, пусть ей и было их немного жаль. Но получать от Тиары в той же манере, разбивая себе сердце, почему-то было для неё ещё более прекрасно.
Сильвер Спун стала тереть себя всё сильнее и сильнее, копыто вымазывалось в её собственных соках.
— Ох, Даймонд, — простонала она. — Ты такая плохая… даже со мной… ты заставила меня плакать прямо как Свити…
Её движения ускорялись, её ещё не развившая до конца вагина подергивалась от наслаждений. Она не первый раз так трогала себя, но сейчас всё чувствовалось иначе. Впервые она делала это после получения оскорблений от Тиары. Такое обстоятельство делало чувства куда более сильными и реалистичными. Она чувствовала, будто её тело уносится куда-то, где она ещё не была, и место это было уже очень близко…
— Я так рыдала… потому что это были твои слова… мой сияющий алмаз… да!… только ты можешь так задеть меня… так глубоко внутри… боль так хороша…
— СИЛЬВЕР СПУН, ТЫ ДОМА?
Голос Даймонд эхом прокатился через залы поместья Сильвер и, достигнув ушей Сильвер, выбил её из сладостных мечтаний.
«Твою ж! — подумала та. — Я была так близко…»
Даймонд могла войти в любой момент. Серая пони быстро прикрыла мокрое пятно одеялом. Но копыто всё ещё оставалось в соках. Не имея вариантов, она быстро вылизала его начисто, позволяя себе в последний раз насладится терпким вкусом собственного возбуждения. Закрыв глаза, кобылка представила, что пробует Тиару.
Мгновением позже, едва Сильвер успела очистить себя, Даймонд вошла в комнату, пошатываясь. Спун сразу поняла, что случилось что-то плохое.
Грива Тиары была в полном бедствии. На крупе, казалось, было несколько порезов, и совершенно точно один достаточно большой проходил через её кьютимарку.
Сначала Сильвер Спун и не заметила таких подробностей. Её шокировало выражение лица Даймонд, и её пустой, грустный взгляд.
— Сильвер… — произнесла она дрожащим голосом. — Она… творила со мной всякое… я… она не останавливалась… почему она не останавливалась? Почему взрослый будет трогать жеребёнка… как она?
— Даймонд, о чём ты говоришь?
Даймонд смотрела Сильвер прямо в глаза, взгляд её был полон ужасающего отчаянья. И затем, внезапно, что-то сломалось внутри маленькой кобылки. Она рухнула на пол, закрыла лицо копытами и закричала.
— БОЛЬНО! ЭТО БОЛЬНО! — закричала она на уставившуюся в страхе Сильвер. — Со мной всё плохо! Я уродина! Уродина!
Спун попыталась обнять подругу, но была отвергнута. Это не был обычный отказ, что Даймонд даёт тем, кто её бесит. Сейчас всё происходило от чистого страха.
— Нет… пожалуйста, не… не трогай меня… никто не тронет… она не перестанет… с каждой…
— С каждой? — спросила Сильвер Спун.
— Она заставила её смотреть! — ревела Даймонд. — Она заставила её смотреть, как сама делает со мной… она такая… такая… жестокая… и порочная… она делала это всё потому что МОГЛА… что за пони может так поступать?
— Откуда мне знать? — ответила Сильвер, стараясь звучать искренне.
— Знаешь, ты знаешь… — продолжила Даймонд. — Ты так же уродлива, как и я.
Сильвер потрясла головой.
— Даймонд, ты не уродлива, — сказала она, как обычно, совершенно забывшись.
— УРОДЛИВА! Она так сказала… и она… не остановится… не остановится пока я не приму правду… я уродлива… так уродлива… внутри…
Даймонд зарыдала.
— Всё ещё болит… так сильно… я заслужила… но больно…
Сильвер теперь была достаточно уверена в том, что произошло с её подругой. Она вспомнила одну ночь, когда её мать вернулась с балла в Кантерлоте досрочно. Много ей услышать не удалось, но мама говорила мужу, что больше никогда не будет пересекаться с «таким» типом сообществ пони. А затем последовала привычная мамина истерика. Спун помнила, там было что-то про «больных педофилов» и что-то про секретный клуб. Когда несколькими днями позже Сильвер смогла узнать значение «педофила», всё встало на свои места.
В ту ночь она смогла услышать ещё одну вещь. Имя.
— Даймонд, — сказала Сильвер Спун. — Рэрити сделала это с тобой?
Её подруга лишь коротко кивнула.
И потом, не произнеся ни слова, Даймонд Тиара вскарабкалась на постель Сильвер и легла.
Так она провела всю ночь. Она не засыпала. Она не говорила. Просто лежала и всхлипывала.
Сильвер Спун так же пролежала рядом с ней, но к своему удивлению, не очень-то и думала о подруге. Её мысли были захвачены Рэрити. И планами на будущий день. *******
Когда-то Рэрити была другой.
Было время, когда её ужасные желания, захватившие её сейчас, были не более чем отголосками в голове; маленькие, корчащиеся тени идей. Лишь изредка, в очень приватных моментах жизни, она рисковала подумать о них.
Но время шло, идеи росли, не поддаваясь на её попытки против себя. Она всегда знала, что способна на вещи, о которых пони никогда не будут даже мечтать. А самое важное было выучено ещё в раннем детстве — она выше понятий совести и сочувствия.
Всё это в итоге позволило случиться одной незабываемой ночи, когда Рэрити сбросила с себя оковы сомнений. И с тех пор прошли годы, а Рэрити живёт очень успешной двойной жизнью
Суетливой фэшионисткой она была для публики. А под маской скрывалась настоящая пони, которую лучше было не знать. Но в этот момент, в этот день, её маска была надета так хорошо, как никогда ранее.
— Добро пожаловать в бутик «Карусель»! — рефлекторно произнесла она ещё до того, как увидеть самого гостя. — Мы знаем, что такое шик и… ох! Ну и ну!
Маленькие кобылки не заходят к Рэрити без взрослых, оно и к лучшему. Стоит ей встретиться лицом к лицу с кобылкой (а иногда и жеребёнком), оставленной без присмотра, как её манера вести себя достойной и элегантной кобылой может дать слабину. Определённые желания прорываются в такие моменты, и Рэрити понадобится некоторое время, чтобы успокоить себя.
Именно эта девчушка выглядела смутно знакомой, хотя такое не было чем-то особенным для Понивилля. Она бесспорно была милой с её слишком большими очками и заплетённой косой. А ещё она была молода, да, возрастом где-то со Свити Бель. Большинство детей в этом возрасте ещё не осведомлены о взрослых вещах, но уже начинают испытывать различные чувства и сексуальные желания, пусть и не совсем понимая их.
В таких ситуация Рэрити всегда задавала себе одни и те же вопросы: Что именно я буду делать с ней? Как гарантировать, что её маленький миленький ротик останется закрытым?
Планируя дальнейшие действия, Рэрити старалась не выдать каких-либо изменений в поведении. Она тут же улыбнулась кобылке и поприветствовала:
— Приветствую, моя дорогая! Чем я могу тебе помочь?
Пони посмотрела Рэрити прямо в глаза с такой настырностью, которую модельерша ещё не встречала у взрослых, тем более у детей. А свирепость в её взгляде ещё сильней заводила белую кобылу. Она обожала, когда жеребята бросают ей вызов. Награда от этого кажется ещё слаще, когда она наконец ломает их.
— Что случилось, дорогуша? Ты чем-то расстроена? — просила Рэрити. — Могу я как-либо заставить тебя… улыбнуться?
— Я знаю, что вы сделали, — ответила кобылка.
От этих слов страх моментально заменил возбуждение. Множество мыслей рванули с места в голове Рэрити. И одной из них был вопрос: кто? Неужели… нет, Свити научена лучше других. Может, Руби Панч? Нет, она легко поддаётся контролю. В её жизни не хватает адекватного участия матери благодаря её алкоголизму… Тогда это мог быть Пип. У слабака наконец-то появился хребет? Хотя, это может быть и… Прекращай, Рэрити! Не забегай вперёд.
Она очень старалась отбросить преждевременные суждения. Пока не было ни единой причины связывать подобное обвинение с её, как она иногда говорит, «хобби».
— Прости меня, дорогуша, но я не понимаю, о чём ты! — ответила Рэрити. Кобылку такой ответ не впечатлил.
— Нет, понимаете, — произнесла молодая серая пони. — Меня зовут Сильвер Спун. Даймонд Тиара моя подруга. Она приходила вчера и назвала ваше имя.
Сильвер подошла ближе к Рэрити. Единорожка попятилась.
— Вы сделали ей больно. Нет, больше, вы как бы… как бы СЛОМАЛИ её. Вы будто вынули из неё что-то и выбросили, — голос серой пони дрожал. Рэрити прекратила пятиться. — Я не думаю, что она когда-либо станет прежней.
Тут Рэрити решила перебить, пытаясь разозлиться.
— Я не знаю, о чём ты говоришь, дитя, но если ты думаешь, что можно вот так просто обвинять взрослого пони в… эм… избиении твоей подруги…
— Вы не избили её, — прервала Сильвер. — Даймонд от этого не вела бы себя так. Вы… вы трогали её, верно?
Рэрити поморщилась. Она не думала, что всё может закончиться вот так. Она осознавала, что в конце концов всё кончится плохо для неё, но она всегда представляла конфронтацию с родителем или представителем закона. Мысль о получении обвинений от жеребёнка, с которым она даже не бывала, никогда не посещала её.
— Я слышала кое-что, — продолжила кобылка. — О взрослых пони, которым нравится секс с жеребятами. Даже если они не хотят, даже если им больно! Вы тоже такая, да?
Рэрити знала, что её раскроют, но всё равно решила играть до последнего. Она попыталась сменить тему.
— Мамочки, дорогая моя, — сказала она, подделывая нужный тон, как только могла, — ты знаешь такое слово?
— Секс? — переспросила Сильвер. — Да, я знаю, что такое секс. Очень мало пони в моём классе знают это, и я в их числе. Но Даймонд Тиара…
Спун потрясла головой, будто пытаясь отказаться от суровой реальности и тех слов, что она сейчас произнесёт.
— Даймонд Тиара не знала о сексе! Она была совершенно… невинной! Пока вы… пока вы… — Сильвер начала снова идти на Рэрити. Но в этот раз та не шелохнулась.
— Пока я что, дорогуша? — голос Рэрити внезапно стал холоден и злобен. — Пока я не поставила маленькую суку на место?
Сильвер ахнула.
— Она достала мою сестру. — продолжила она. — Свити Бель прибежала вчера в слезах, а твоя подруга следовала за ней. Она обидела Свити.
Рог Рэрити вспыхнул на миг, и Сильвер услышала щелчок закрывшейся двери позади.
— Так что да, я отвела сучку в заднюю комнату и показала ей, что значит быть жертвой задир… моим собственным способом. Я даже позволила Свити смотреть, а позже присоединиться. И, ох, как же было весело!
И тут Сильвер заметила что-то в глазах Рэрити. Это была радость, возбуждение от мысли причинения вреда другому пони. Очень много раз она видела это и в Даймонд. Но между ними была какая-то разница…
— О да, дорогая, ты совершенно точно сказала про неведение о сексе, — продолжила единорог. — Эта тупая малявка не до конца осознавала происходящее. Ни когда я её прижала, ни когда я заставила Свити раздвинуть ей ноги. Она совершенно не понимала моего намерения, пока я не вскрыла эту бесполезную девку.
Сильвер Спун перестала таращиться на Рэрити. В голосе кобылы было так много жестокости и ещё больше садисткой радости. И помимо этого, Сильвер заметила ещё кое-что.
— О да, я помню это очень хорошо, дорогуша. Этот шокированный и непонимающий взгляд, перешедший в ужас, когда она посмотрела вниз и увидела кровь из своей пизды. А потом замечательные, великолепные крики…
Теперь Сильвер была уверена. Рэрити не просто сломала Даймонд. Она показала своё полное превосходство. Оказывается, есть пони, чья жестокость полностью затмевает поступки Тиары. Пони, чьи возможности в получении удовольствия от вреда другим уходят далеко за границы способностей Тиары.
Почти все пони были бы наполнены только отвращением к Рэрити. Но Сильвер посмотрела в глаза белой единорожки и увидела что-то прекрасное.
— Итак, дорогая, чего же ты хочешь от меня? — спросила модельерша. — Я знаю, что ты никому ничего не рассказала. Иначе бы они пришли с тобой, схватили меня и заперли в клетке. Но ты пришла одна. И угрожала мне своим знанием.
Сильвер Спун слабо кивнула, полностью очарованная Рэрити.
— И что, хочешь шантажировать меня, значит? — спросила Рэрити. — Я слышала о твоей семье. Сильверы вторые по богатству в Понивилле. Значит, тебе не нужны деньги… тогда что?
Если бы Рэрити задала этот вопрос, когда Сильвер только вошла, кобылка не нашлась бы, что ответить. Но сейчас она чётко знала, чего хочет.
Решение это было принято с полной спешке, без какого-либо планирования. В этот момент Сильвер Спун совершенно не осознавала, что готовится принять важнейшее решение в её жизни. Она не могла понять, началом чего это станет.
Она понимала только своё желание.
Она показала Рэрити жестом подойти поближе. Белый единорог послушалась и наклонилась, чтобы Сильвер могла прошептать ей в ухо.
— Сделайте это со мной, — проговорила она. — Трогайте меня, как трогали её.
Шокированная эти словами Рэрити попятилась назад.
— И мисс Рэрити, — добавила Сильвер, — пусть будет больно. *******
— Сильвер Спун?
Даймонд Тиара пролежала в кровати Сильвер весь день и только сейчас проснулась. Она чувствовала облегчение. Она боялась уснуть из-за возможных кошмаров.
И к её приятному удивлению, ей вообще ничего не снилось. Не то, что сновидения просто не было. Ей снилось ничто. Полное отсутствие всего и в особенности её самой.
Это был прекрасный сон. Ей так не хотелось покидать его.
Она не двигалась. Место между её ног всё ещё сильно болело. Как там Рэрити называла это? Её «пизда». Но потом она и саму Даймонд назвала пиздой. Поэтому кобылка не была уверена, что есть что.
Она ни в чём больше не была уверена.
Тиара хотела ненавидеть Рэрити за те вещи, что она творила. Засовывание своего копыта, а потом своих… «игрушек»… внутрь её тела.
«Все кобылы это делают? — думала Даймонд. — Они все суют туда разные вещи? Это я буду делать, когда вырасту? Мне будет… нравится это?»
Внезапно Даймонд Тиаре стало страшно взрослеть.
Она хотела ненавидеть Свити Белль тоже. Рэрити почти заставила её лизать у Даймонд… там… и сказала ей держать Тиару на месте, пока сама вставляла вещи в неё. И Свити, казалось, не хотела ничего этого. Но позже в этот день, когда Рэрити стало скучно, и она просто пнула свою жертву на пол как использованную игрушку, Тиара бросила взгляд на Свити. Та не покидала комнаты, даже в те моменты, в которых сама не участвовала. Тогда то Даймонд и заметила кое-что. Крохотную, но не менее реальную удовлетворённость. Скрывшись под слезами и страхом, некая часть Свити Белль радовалась страданиям Тиары.
Даймонд думала об увиденном, пока лежала в спальне Рэрити в луже собственной крови и слёз. Свити Белль всегда была хорошей. Как она могла радоваться моей боли?
И тогда тихий голосочек в голове Тиары спросил: «если Свити хорошая, так почему ты была зла с ней?» Вот тут всё встало на свои места. Даймонд поняла, почему не может ненавидеть кого-то из них. Никто из них не заслуживал столько ненависти, сколько заслуживала сама Даймонд Тиара.
— Сильвер Спун… — позвала Тиара.
Даймонд знала, что её подруга должна быть рядом. Она никогда не покидала своей стороны, если они спали вместе. Сильвер всегда лежала на другой стороне кровати. Иногда она пыталась обняться, но Даймонд всегда сердито отталкивала кобылку. И поэтому Сильвер стала спать строго на другой стороне, чтобы минимизировать физический контакт. Что угодно, лишь бы Даймонд было хорошо.
— Сп… спасибо… — обратилась Тиара к подруге. — Я знаю, со мной иногда… тяжело дружить. Но ты всегда бываешь рядом ради меня. Знаешь, прошлой ночью меня не было дома, а отец небось даже не заметил. Он ведь совсем не смотрит за мной. Но всё хорошо… Я не хочу, чтобы он увидел меня такой. Но ты… ты осталась со мной. Спасибо.
Сильвер не ответила.
— Ух… если хочешь… можешь обнять меня. Я знаю… тебе нравится это. Всё нормально. В этот раз ты можешь. Думаю… мне хочется, чтобы меня кто-то держал… долго и приятно.
Ответа снова не последовало.
— Сильвер, ты злишься на меня? Скажи что-нибудь! — Даймонд поднялась. Её промежность взорвалась болью, стоило ей двинуться. Она поморщилась, но заставила себя перевернуться. — Сильвер, пожалуйста, ты очень нужна мне сейчас. Мне так…
Кобылка была одна в комнате.
— Одиноко…
Где Сильвер обычно спала, сейчас лежала записка:
«Ушла к Рэрити. Обо всём позабочусь.»
Даймонд Тиара схватила этот клочок бумаги, скомкала и с криком запустила через комнату.
— Нет, нет, нет, НЕТ, НЕТ, НЕТ! — закричала она. — Как могла эта сука забыть обо мне! Почему она повернулась ко мне спиной? Да кем она себя возомнила…
С одной стороны кровати Сильвер стояло большое украшенное зеркало. Пока Тиара лежала, оно было вне её поля зрения. Но сейчас кобылка отчётливо видела своё отражение.
Она выглядела ужасно. Грива в беспорядке, ушибы по всему телу. Но ничего из этого не беспокоило её. Что остудило её, наполнив отвращением, было разъярённое выражение её лица.
Даймонд тихо слезла с кровати, подошла к смятой записке и подняла ртом. Она очень постаралась разгладить листок. Затем забралась с ним обратно на кровать.
Маленькая кобылка прижала лист к сердцу и заплакала.
— Прости… — прошептала она. Не часто от неё можно такое услышать.
Именно в этот момент, на другом краю города Сильвер Спун входила в бутик «Карусель». *******
За последние пару месяцев Рэрити поняла одну вещь — жеребята были непредсказуемы. Это особенно проявляется с жеребятами, с которыми она ещё не поработала. Как только она думает, что уже изучила цель, как вдруг что-то новое встаёт у неё на пути. Однако ей это даже нравилось. Не пропадает чувство новизны, не остывают чувства. А награда получается более приятной, когда ловушка наконец схлопывается, и она получает ребёнка в свою власть. В своём «хобби» Рэрити научилась ожидать неожиданностей.
Но сейчас было что-то совершенно новое. Кобылка вошла к ней в магазин и без каких-либо провокаций попросила изнасиловать её. Всем остальным жеребятам требовались уговоры и убеждения, прежде чем они попадут в её копыта, но вот эта… она попросила САМА. Рэрити была совершенно изумлена.
— Ты, ты не знаешь, о чём говоришь, дорогая! — сказала кобыла, нервно оглядываясь. — Слово «насилие», оно… значит не то, что ты думаешь.
— Я знаю это слово, — сказала Сильвер. — Мисс Рэрити… пожалуйста.
Школьница встала на задние ноги и поцеловала Рэрити в губы. Поцелуй был ожидаемо неуклюжим, учитывая, что это был первый раз для Сильвер Спун. Долго она хотела впервые поцеловаться с Даймонд Тиарой. Но время шло, Спун поняла, насколько пусты её надежды, и решила, что при первом поцелуе, не важно с кем он произойдёт, она будет представлять, что целует Даймонд.
А когда момент пришёл, Сильвер думала только о Рэрити.
Долго это не продолжалось. Рэрити отпрыгнула, разорвав поцелуй, а Сильвер грохнулась на пол.
— Как… да как ты смеешь?! — сердито рыкнула Рэрити. — Мне плевать, что ты там слышала обо мне, но что заставило тебя думать, будто у меня нет выхода, кроме как провести время с тобой, мелкая ты выскочка?
— Нет, стойте, простите! — запричитала Сильвер. — Я думала, вам нравятся жеребята…
— Я люблю невинных жеребят, чего не скажешь о тебе! — ответила кобыла. — Дай угадаю, у тебя развился комплекс, потому что твой папочка любил навещать тебя по ночам, и теперь ты прыгаешь на взрослых, потому что не знаешь, как ещё к ним относиться?
— Нет, ничего подобного! — ответила Спун. — Мой отец никогда не трогал меня. Никто не трогал. Пока нет…
— Плевать! — выкрикнула Рэрити. — Ты пришла и тупо бросилась на меня, словно какая-то нищенка, и ты думаешь, меня это возбудит? Ты тупая мелкая шлюха!
Сильвер была на грани слёз.
— Простите! — завопила она. — Я только… вы так… вы навредили моей лучшей подруге… очень сильно… и вы самая прекрасная пони, что я когда-либо встречала…
— Прости, что?
— Даймонд Тиара… привыкла обижать других пони… смеяться над ними или толкать. И я помогла ей, потому что мне нравилось смотреть на это. Мне нравилось, что она стояла выше других пони в моей школе. Идеальная, сильная, безжалостная. Иногда она трогала даже меня, свою единственную подругу. Такая она есть. Она сминала всех под собой. В этом её красота.
— Она не смяла меня, — холодно подметила Рэрити.
— Я знаю, — ответила Сильвер, и улыбка закралась на её лицо. — Потому что вы сделали это первой. Не, даже больше, вы полностью расшибли её. Видели бы вы Даймонд сейчас. Она совсем разбита. Не говорит, не смеётся, ничего не делает, а только лежит в кровати и плачет. Вы сделали это с ней. Вы причинили ей боли больше, чем кто-либо может. Вы и мне сделали больно… и это делает вас прекрасней, чем она.
— Ребёнок, мне плевать на твои школьные влюблённости. Вон. Живо.
— Нет, пожалуйста! — возразила Сильвер. — Вы можете делать со мной, что захотите! Я не расскажу!
— Чего я хочу — это чтобы ты ушла. Ты мне противна.
— Но…
— Посмотри на себя! — воскликнула Рэрити. — Ты пустое место, тень Даймонд Тиары! Ты следуешь за ней, повторяешь всё, что она скажет, и принимаешь удары на себя, если больше никого нет.
— Да… — ответила Сильвер. — Это я… Но я больше не хочу быть её! Я хочу быть вашей! Пожалуйста…
— Дорогуша, я уже поимела твою драгоценную Тиару. И если мне захочется изнасиловать эту мелкую дырку снова, поверь мне, я найду способ. Так что такого я могу захотеть с ТОБОЙ? — Рэрити заметила негативную реакцию Сильвер на отказ. Она решила продолжать нажим.
— По правде говоря, дорогая, я уже заполучила оригинал. А ты просто жалкая и уродливая имитация.
И тут она ударила Сильвер Спун в живот, отправляя её в полёт через комнату.
Кобылка приземлилась у стены, да так и осталась там лежать, громко хныча.
Ещё никогда Сильвер Спун не было так плохо. Даже в разгаре своей жестокости, Даймонд не удавалось так сильно оскорбить её. Обзывательства и подколки Тиары были простыми и совсем не задевали Сильвер, в отличии от вчерашних. Но Рэрити будто видела её насквозь и смогла подобрать идеальные слова, чтобы сделать Сильвер больно.
Сделать… больно…
— Пусть будет больно.
Об этом она попросила Рэрити. И получила. Ох, Селестия, неужели! Рэрити пронзила сердце Сильвер, смяла кобылку настолько легко, что Спун даже не заметила этого пока не стало слишком поздно. Теперь Сильвер Спун чувствовала себя бесполезной, отвергнутой, одинокой.
Рэрити действительно была великолепна.
Продолжая хныкать, Сильвер потянулась копытом к своей промежности. Она начала массировать область вокруг вагины. Но когда она уже собиралась дотронуться до главного места, она услышала голос.
— Стой.
Сильвер подняла взгляд. Рэрити сидела на полу и тоже массировала себя копытом. Она уже сильно текла, смотря прямо на Спун. Такие мучения жеребёнка оказались лучшим возбудителем.
Сильвер Спун покорно отвела копыто от себя и замерла. Рэрити улыбнулась.
— Я вот подумала, — сказала кобыла, продолжая трогать себя, — все мои партнёры боли в чём-то интересны. А ты? Ты скучна. Ты ничто. Несчастная мелкая пародия куда более красивой кобылки. И ты знаешь это, да?
Сильвер хлюпнула носом и кивнула.
— Небольшие перемены могут оказаться удачными, — продолжила Рэрити. — Даже если кобылка хочет, чтобы я трогала её, что… эх… совсем не привлекательно. Никакого ощущения погони, никакой радости от победы.
— Вы хотите, чтобы я…
— Молчи, негодяйка, — перебила Рэрити. Она сделала паузу, чтобы слизнуть свои соки с копыта. — Как я говорила, я подумала, будет интересно испытать новый подход. Я правда ещё не была с жеребёнком, который хотел бы этого сам. Будет довольно весело попытать тебя некоторое время.
Сильвер Спун поднялась на ноги.
— С… спасибо ва…
— Ох, да ради солнца, заткнись. Лишь настолько убогие как ты будут благодарны за проявленную жалость.
Рэрити встала и пошла к лестнице за прилавком, что вела в жилую зону, совершенно ничего не говоря Сильвер.
Сильвер Спун не была уверена, что она чувствует насчёт предложения Рэрити. Часть её ощущала глубокое унижение от идеально подобранных слов. Другая же часть была в полном ужасе от того, что могло ждать её наверху.
— Тебе лучше уйти, — произнёс тихий голосок в её голове. — Уходи пока ещё можешь.
Но была ещё одна часть Сильвер Спун, которая не позволила ей уйти. И в отличии от других, именно эта часть держала контроль над её телом и разумом.
Кобылке было больно. И физически, и эмоционально. А ещё она была возбуждена сильнее, чем когда-либо за свою короткую жизнь.
Только сейчас Сильвер заметила, что её очки сломались при падении. Когда она начала идти, очки соскользнули с её лица на пол. Не останавливаясь, она наступила на них, разбив стёкла.
Они были не нужны. Очки были декоративными. Прямо как сама Сильвер для Даймонд Тиары. Просто аксессуар.
Кобылка подошла к лестнице в спальню Рэрити. Путь занял у неё больше времени, чем следовало; удар Рэрити доставлял куда больше боли, чем она думала в начале. Всякий раз, когда она поднималась на ступеньку, её тело отдавало болью. С каждой новой ступенькой становилось всё хуже и хуже. Достигнув верха, ей пришлось остановиться и передохнуть. Её молодая пиздёнка к тому времени уже свободно текла, и Сильвер, воспользовавшись шансом, подразнила себя копытом. Кобылку передёрнуло от удовольствия, и она продолжила путь к жилой зоне бутика.
В конце узкого и безукоризненно отдекорированного коридора была дверь в спальню Рэрити. Несмотря на боль, Сильвер побежала по коридору, оставляя за собой след из своих соков на ковре. Она заметила это и подумала, что подобное может огорчить Рэрити. Это затормозило кобылку. Сильвер пришло в голову, что не так много надо, чтобы Рэрити потеряла терпение и избила её почти до смерти.
— Почему это не пугает меня? — спросила она саму себя. Но она уже знала ответ.
Спун добралась до двери в логово льва, ей не терпелось войти. Она потянулась к ручке.
Дверь была заперта.
За дверью Сильвер различала мягкие, еле слышимые стоны. Рэрити была там. И она трогала себя. Или делала что-то с (скорее всего) своей сестрой. Или другим жеребёнком.
«Я не нужна ей, — подумала Спун. — Она получает достаточно удовольствия и без меня…»
— Но… она нужна мне.
Сильвер Спун хотела было постучать, но остановила себя. А вдруг это какая-то проверка? Рэрити сказала, что ей не нравятся пони, которые «кидаются на неё". Если Сильвер постучит, Рэрити откажет ей? Кобылка не смела даже думать об этом.
И всё же, она так близко подошла к своему идолу, и единственной преградой была лишь дверь. Близость к личному раю дразнила кобылку, она была очень близко к копытам прекрасного и беспощадного зверя, который сотрёт её в ничто.
Её копыто снова поднялось, чтобы постучать. Она остановила себя. Опять.
— Я должна ждать, пока она откроет дверь, — проговорила кобылка. — Если постучу, это будет значить, что я прошу её о чём-то. А у меня нет права просить.
Она кивнула, приняв решение.
— Она будет вести, и я буду следовать. Как с Даймонд. Такова я… — говорила она. — Это… всё, в чём я хороша.
— Отлично, моя хорошая и верная служанка, — послышался голос Рэрити из-за двери. Она хихикнула.
Через мгновенье, Сильвер услышала, щелчок замка двери. Но она шелохнулась.
Прошло две минуты. Кобылка всё так же ждала.
— Хорошо. Ты не просилась внутрь, ни врывалась без разрешения. Теперь можешь войти.
Сильвер Спун пошла в спальню и почти ахнула от открывшегося ей великолепного вида.
Рэрити лежала на своей кровати и трахала себя большим красным дилдо, тяжело дыша. Она медленно работала самым концом в такой манере, будто для неё это было обыденностью.
Но что действительно было чудесным в комнате, так это атмосфера в ней. Рэрити должна была кончить минимум один раз, пока Сильвер ждала снаружи — аромат возбуждения кобылы хорошо заполнил комнату. Сильвер Спун вдохнула его и почувствовала, что пьянеет.
— Просто чтобы ты знала, — сказала Рэрити, не прекращая фикций. — Если бы ты постучала, я бы сбросила тебя с лестницы, а потом вышвырнула из дома. И больше не позволила бы быть ближе двадцати шагов от меня.
Мысль о подобном заставила Сильвер непреднамеренно поморщиться.
— Я рассказываю это тебе, потому что хочу, чтобы ты поняла одну вещь, — продолжила кобыла, ускоряя свои движения игрушкой. — Полно других жеребят, с которыми я могла быть сейчас. Прекрасные, невинные дети, неиспорченные и незапятнанные. Белые холсты для моих красок.
Рэрити замолчала на момент и стала двигать дилдо глубже в себя, ещё больше ускоряясь. Она закрыла глаза, закусила губу и улыбнулась.
— Ты знаешь жеребёнка по имени Пип? — спросила она.
— Ух, не очень. Он на пару лет младше меня, — ответила Сильвер.
— Да, мелковат он, верно? — продолжила Рэрити, не открывая глаз. — Кажется, ему нравится страх. Маленький ангелочек. И я решила заставить его бояться. Я преследовала его, и знаешь, что я сделала пару недель назад? Я схватила его прямо на улице, когда он возвращался домой со школы. Простое заклинание сна и забирай готовенького. Я принесла его сюда, разбудила, а затем сломала. Я почти всё время молчала, а его держала с повязкой на глазах. Он не догадывался, что это я. Я била его, кусала, целовала, лизала, и наконец содомировала его, пока он звал мамочку. И тогда этот прекрасный маленький писюн испытал свой первый оргазм… о, да-а-а-а-а, маленькие мальчики издают самые замечательные звуки… я измазала всё его тело его же семенем, а потом вернула туда, где и нашла.
К этому моменту Рэрити использовала уже оба копыта, забивая дилдо глубоко в себя с всё нарастающей силой.
— Он никогда не узнает, кто сделал такое с ним. Он будет думать, что это мог быть просто кошмар. До следующего раза. Я подожду пару месяцев и снова сделаю это с ним. Вот тогда он научится бояться меня. Потому что он не будет знать, кто я, но будет знать, что я могу прийти за ним в любое время, украсть его и заставлять делать вещи, которых он не понимает. И тогда… и ТОГДА-А-А-А — Рэрити взвизгнула от захватившего её оргазма. Она выкрикивала имена принцесс, её пизда заливала всю кровать. Когда всё закончилось, Рэрити просто лежала, тяжело дыша, и смотрела в глаза Сильвер Спун.
— И ТОГДА, — наконец произнесла она, — тогда маленький Пип узнает, насколько «весёлым» может быть страх. Потому что я стану его личной Найтмер Мун, а он будет бояться меня каждый день до конца своей жизни.
Последние слова она произносила так, будто рассказывала стихотворение.
Сильвер Спун стояла поражённая тем, что сейчас увидела и услышала. Для неё это было словно религиозный опыт — слушать, как Рэрити рассказывает о своих планах относительно злодеяний над другими пони.
Кобылке очень хотелось сказать этой взрослой пони, что она влюбилась в неё. Но она знала, что это, возможно, худшая вещь, что можно сделать. Так что она молчала. Ей было достаточно купания в развращённости кобылы и надежды, что Рэрити сочтёт Сильвер Спун стоящей стать своей жертвой.
— Видишь ли, этим я и занимаюсь, — продолжила Рэрити. — Я художница. И всегда была. Сначала моей целью были наряды. Теперь это жеребята. Они мои холсты, а в роли кистей выступают насилие, боль, контроль и оскорбления. Я беру детей и превращаю во что захочу. Мои сломанные, разрушенные маленькие шедевры.
Рэрити дала время проникнуться сказанным, а затем продолжила:
— Я создаю личную галерею. Сломав жеребёнка, я всегда смогу вернуться и поиграть с ним снова, когда захочу. Я скопила внушительную коллекцию. А если я чувствую себя щедрой, то делюсь своими произведениями с другими… любителями искусства. Ох, знала бы ты, сколько моих приятелей по интересам бывало со Свити Белль. Я, честно говоря, сбилась со счёту. Но мы отошли от темы.
Рэрити вытащила из себя дилдо и отбросила в сторону.
— Я говорю тебе это, потому что хочу, чтобы ты поняла, что делает тебя недостойной быть в моей галерее. Ты не чистый холст. Кто-то уже разрисовал тебя. Это тупая сучка с тиарой. Ты же была её жалкой собачкой годы, верно? Ты уже сломана. Ты никогда не станешь моим произведением…
Сердце Сильвер Спун упало.
— Но… — продолжила Рэрити. — Искусство не единственная моя мотивация. И даже не главная. Моя главная цель предельно проста…
Рэрити потёрла свою вагину.
— Эта великолепная дырка и этот сладкий маленький бугорок, что сидит сверху. Им нравится, когда я трогаю жеребят. Им нравится, когда я испытываю ощущение узкой, неразвитой пизды или гладких мягких молодых яичек. И когда я делаю эти вещи, моя дыра и клитор достойно награждают меня. В конце концов всё вот так просто.
— Я… у меня очень тесная пизда! — немного отчаянно предложила Сильвер. — То есть… я только снаружи себя тёрла. Я никогда…
— Не проникала? — предложила Рэрити. — Что же, это хорошо. Потому что хоть ты и бесполезна как художественный проект, может, ты станешь чем-нибудь другим. Чем-нибудь на уровне, скажем, этого дилдо, что я использовала.
Рэрити подошла к Сильвер Спун, которая начала дрожать от этого. Частью из-за страха, частью из-за предвкушения.
— Ты будешь моей маленькой сломанной игрушкой, самой дешёвой из всех. Я буду играть с тобой пока не надоест. А потом я выкину тебя как мусор.
И с этим, Рэрити поцеловала Сильвер Спун в губы, насильно продвигая свой язык до глотки маленькой кобылки. Оправившись от неожиданности, Сильвер позволила своему собственному языку пуститься в дело. Взрослый и ребёнок пробовали друг друга, и Сильвер пыталась, почти успешно, сдержать слёзы ужасающей радости.
Она будет игрушкой Рэрити. Её вещью. Почти как с Даймонд Тиарой, только теперь её хозяйка будет настоящим воплощением злобы, к чему Даймонд может только стремиться. Это благо, подумала Сильвер, подвергнуться насилию и разрушению от кого-то столь великолепного…
Её радость была вдруг прервана вспышкой боли. На середине их поцелуя, Рэрити внезапно сунула копыто в нутро Сильвер Спун. Никаких прелюдий, никаких предварительных ласк. Рэрити просто взяла то, что хотела.
Кобылка дико затряслась, почувствовав, как её плева разрывается. Рэрити разорвала поцелуй и начала смеяться, всё дальше продвигая копыто.
— Вау, ты действительно тугая штучка, не так ли, тупая шлюшка? — сказала Рэрити, скалясь. — Думаю, в действительности ты будешь меньше большинства кобылок, с которыми я была. Разве это не мило? В конце концов мы нашли в тебе полезное свойство.
Сильвер Спун не могла нормально думать. Хотя её киска увлажнилась ещё сильнее за время поцелуя, она была не готова к такому. Рэрити силой загоняла своё копыто в неё, как только могла. Такие действия вызвали бы боль у взрослой кобылы, не говоря уже о ребёнке. Невольно, Сильвер сказала первое, что пришло на ум.
— ВЫТАЩИТЕ!
Рэрити остановилась. Её улыбка исчезла.
— Что… ты… сейчас… сказала?
Сильвер Спун моментально осознала ошибку.
— Нет, я не это имела в виду! Я не хотела указывать вам!
Рэрити плюнула кобылке в лицо и медленно вытащила своё копыто. Часть копыта была в крови. Рэрити поднесла копыто к лицу Сильвер, чтобы та могла отчётливо видеть.
Некоторое время царила тишина, пока Сильвер смотрела на свою собственную кровь, капающую с копыта Рэрити.
— ПОПРОБУЙ! — вскрикнула Рэрити таким голосом, что всё возбуждение Сильвер моментально улетучилось.
Трясясь от страха, Сильвер сделала, как сказали. Терпкий, кислый вкус её порванной девственности лишь напомнил о той огромной боли внутри неё. Она чувствовала себя, будто её пырнули ножом.
— ГЛОТАЙ! — закричала кобыла, и Спун подчинилась. Сразу после этого Рэрити ударила её по лицу.
— Простите! — запричитала Сильвер, схватившись за щеку. — Я не думала! Мне было очень больно!
— Ты ПРОСИЛА меня сделать тебе больно! Ты сказала, что хочешь этого! Или ты соврала? Может, недооценила себя?
— Я… я… я не знаю! — стала заикаться кобылка. — Я только знала, что… что вы удивительны, и всё, в чём я хороша, это быть тенью пони, которая лучше меня, и я только тогда чувствую себя замеченной или живой, когда мне делают больно. Простите, что я не могу справиться сейчас, но потом я смогу лучше! Вы нужна мне, пожалуйста, мне нужно, чтобы вы делали мне больно!
— Заткнись, — ответила Рэрити. — Что ты сейчас испытала — мелочи. Всегда больно терять свою девственность. И это я ещё мягко с тобой обошлась. Больше такого не будет.
Рэрити повернулась и утопала к гардеробу. Но уже через момент вернулась. Теперь на ней был массивный страпон, самый длинный и самый широкий из всех.
Сильвер никогда не представляла нечто подобных размеров внутри себя. Страпон, казалось, просто разорвёт её надвое.
— Что-нибудь скажешь? — спросила Рэрити у испуганной кобылки.
Сильвер Спун потрясла головой. Она дико хотела Рэрити, но испуганная часть её разума наконец заявила о себе и начала пересиливать желание.
Кобылка посмотрела на испачканную в красном шерсть около её пизды и запаниковала.
Она побежала к двери.
Рэрити ожидала это и схватила Сильвер магией прежде, чем та смогла спастись. Дрожащий жеребёнок был брошен магией в направлении кровати, и кобыла побежала за ней, запрыгнула сверху и придавила.
— Да, сейчас я исполню твоё желание, шлюха… — прошептала Рэрити. Глаза Сильвер наполнились слезами.
Рэрити лизала грудь и живот Сильвер, покусывала её маленькие соски, одновременно прицеливаясь огромным пластиковым хером.
Рэрити наклонилась вперёд и оказалась лицом к лицу с Сильвер Спун, которая была слишком напугана, чтобы говорить.
— А вот сейчас будет БОЛЬНО!
И с этим Рэрити вошла в Сильвер так сильно, как могла. Кобылка закричала. Её узкая молодая дырочка была растянута за пределы возможности. Сильвер забилась в агонии и стала вырываться, но Рэрити держала её крепко, не оказывая жеребёнку ни капли милосердия. Сильвер Спун могла видеть взгляд полного экстаза на лице Рэрити, когда кобыла начала двигать огромным оружием внутри кобылки. Она не пыталась устроиться удобней или выработать некий ритм. Она лишь беспощадно насиловала Сильвер, забивая в неё ужасную игрушку снова и снова. Крики Сильвер не содержали слов, только несвязанные стоны и вопли боли. Каждый толчок был больнее предыдущего.
— Да, о да, моя маленькая сломанная игрушка! — стонала Рэрити, насилуя жеребёнка. — Такие восхитительные крики, такая тугая, разрушенная пиздёнка! Ох, кричи громче, дорогая! Позволь услышать твои мучения! — Рэрити начала ускоряться, скалясь от удовольствия.
Сильвер Спун больше не могла говорить или думать. Она чувствовала, будто тело больше не принадлежало ей. Она подверглась насилию, вторжению, и теперь она могла только кричать, плакать и ощущать мучительную боль от каждого толчка. Из этого сейчас состоял её мир.
С последним мощным толчком Рэрити кончила. Она закричала от волн полного экстаза, захвативших её. Крик удовольствия Рэрити идеально совпал с последним, отчаянным воплем Сильвер, после которого кобылка совсем охрипла.
Кобыла, наконец получив удовлетворение, рухнула на кобылку без единого слова. В обычной ситуации это было бы больно. Но опустошённый разум Сильвер Спун едва заметил это.
Сильвер Спун провела полчаса в рыданиях от боли, прижатая спящей Рэрити. Наконец, кобыла повернулась во сне, и огромный страпон освободил пизду Сильвер.
С огромным трудом кобылка выбралась с кровати и похромала к двери. Рэрити всё ещё крепко спала, так что её ничто не останавливало от возвращения домой.
Сильвер Спун посмотрела на спящую кобылу, что только что её жестоко изнасиловала. Она мирно спала, на лице красовалась улыбка. Страпон был весь в крови и соках Сильвер. Похоже, Рэрити удалось загнать его почти на половину.
Сильвер была поражена, что такой монстрище побывал в ней. Но помимо этого, она всё ещё не отошла от той остервенелости, с которой Рэрити насиловала её. Кобыла не показала никакого интереса о состоянии Сильвер. Ей вообще было плевать на всё, кроме своего удовольствия.
— Так больно…
Сильвер Спун отошла от двери.
— Вы сделали это…
Кобылка села на пол.
— Вы причинили мне больше боли, чем я считала возможным…
Сильвер Спун начала тереть свою пизду. Её дырка всё ещё очень болела, и касания делали только хуже.
— Да…
Сильвер начала трахать себя копытом, позволяя боли смешиваться с удовольствием.
— Мисс Рэрити, вы ужасный зверь, полный ненависти…
Она ускорилась, наслаждаясь вспышками боли, что пронзали её киску.
— Я ваша! Я ваша! Бейте меня! Насилуйте! Мне плевать на всё, пока именно вы делаете это!
Первый оргазм Сильвер Спун был перемешан с интенсивной жгучей болью. За каждую волну удовольствия, была равная, сильная волна мучений. Идеально. Сильвер Спун счастливо стонала, пока боль омывала её.
После этого она проковыляла обратно к кровати. Туда, где спала порочная, незаботливая пони, что изнасиловала её. Сильвер Спун обняла кобылу и поцеловала в губы.
— Я люблю тебя, — сказала кобылка.
Рэрити, до сих пор совершенно бодрая, усмехнулась про себя. Она ещё навеселится со своей новой игрушкой. — ЭПИЛОГ —
Совсем неподалёку Свити Бель лежала в своей комнате, спрятавшись под одеялом. Не первый раз она слышит крики из комнаты её сестры. Вообще, это происходит так часто, что она уже могла бы и привыкнуть к ним. Часть её радуется, что она никогда не привыкнет. Иначе она станет такой же бессердечной, как сестра.
— Я могла бы помочь, — проговорила она. — Может, если я войду туда, то смогу занять твоё место.
Свити знала, что это не так. Рэрити может иметь её, когда захочет. Приоритет всегда на «гостей».
— Кем бы ты не была, — сказала Свити неизвестному жеребёнку, которая даже не могла её услышать, — прости. Прости, что моя сестра такая.
Она говорила это всякий раз, услышав очередные крики. Словно ритуал.
— Большую часть времени она хорошая… Просто… просто больная… она не может контролировать свои желания… но иногда она добра со мной, не всегда трогает меня, а иногда трогает так, что мне это даже нравится… я тоже плохая…
Кобылка вытерла слезу.
— Глубоко внутри она хорошая пони. Однажды ей станет лучше. Однажды она не будет больше больна. Вот увидишь. Пожалуйста, прости её… прости мою сестру…
Свити Бель вылезла из постели и подошла к стене. Там висел её рисунок, украшенный небольшими голубыми сапфирами.
— Словно яблочный пирог… — прошептала она.