РЯД как тайного открытость и феномен внедрившийся в сознание ночное 6 страница

Наиболее полно идея о прекрасном и эстетическом опыте вообще как по­сред­нике воплотилась у Канта. Одной из наиболее характерных черт его эстетики является истолкование эстетической реакции, в том числе на объекты восприни­маемые как прекрасные, как посредника между имманентным (человеческим ра­зумом) и трансцендентным (сферой идей): прекрасное таким образом (наряду с возвышенным) оказывается в “трансцендентальной” или посреднической позиции между имманентным и трансцендентным. Невозможность истолкования эстети­ческого суждения о прекрасных объектах с помощью логических средств наталкивает нас на мысль, что его истоки находятся за пределами логической мысли и рефлексии: в сфере трансцендентных идей (ср. Августин). Однако, присутствие непосредственной эстетической реакции в нашем повседневном опыте постоянно напоминает нам о существовании этой трансцендентной области, устанавливая таким образом некую “связь” со сферой идей и являясь посредником между разумом и идеями. Посредническая роль эстетического восприятия (в том числе прекрасного) распространяется и еще на одну область. Невозможность обоснования моральных суждений также наталкивает на мысль о существовании трансцендентных идей, являющихся “над-разумным” источником подобных суждений. Эстетическая реакция, “прямо напоминающая” о сфере трансцендентных идей вообще, таким образом является и неким гарантом сущест­вования идей морали в частности, т. е. в качестве некоторого посредника свя­зывает воедино этическую и эстетическую сферы. Человек с глубоким эстети­ческим чутьем с необходимостью обладает моральным чувством (ср.: стоики).

В 20 веке мы находим посредническое понимание прекрасного у Г. У. фон Бальтазара, который развивает идеи Августина и Бонавентуры. Эстетическое восприятие мира - это, по-существу, восприятие “формы”, или “красоты” (species) воплощенного Христа, который, как “образ” Отца, является принципом формы или образа вообще. На начальной ступени эстети­чес­кого опыта, или постижения “формы”, происходит восприятие “формаль­ных” принципов тварного мира (его красоты), осознание их органической естественности, к воссозданию которой может приблизиться только художник-гений. Тем самым прививается идея о “естественности” и неподдельности всего, что вызывает эстетическую реакцию. Следующая ступень включает по­стижение собственно “формы” Христа на основе Св. Писания, развитие способ­ности “дивиться” и поражаться непревзойденностью и органичностью этой “формы” (= красоты), которая таким образом становится важнейшим доказательством истинности воплощения Бога-Слова. Опять-таки, постижение истинности воплощения Христа достигается через посредничество прекрасного и эстетического опыта, поскольку именно эстетические свойства формы-красоты Христа - параллелью (или образом ?) которых выступает форма тварного мира - являются важнейшим свидетельством реальности его воплощения. Таким образом, по фон Бальтазару, эстетический опыт вообще является важнейшим компонентом христи­анства, которое он в целом считает религией эстетической.

Сохранится ли в будущем за чувством прекрасного его традиционная посредническая функция? Несомненно. Особая неописуемость эстетического опыта, каждый раз заставляющая сознание устремляться в бесконечность, ощутив свое бессилие и невозможность помыслить сущность прекрасного, всегда будет предоставлять нам это захватывающее трансцендентальное мгновенье. Феноменологический опыт легко восторжествует над жалкими попытками позитивистов растолковать нам, что эстетическая реакция - это просто психофизиологическая реакция каких-то мозговых клеток, проводящих какие-то электронные сигналы...

+

М. Просняков