А неорганических существ так же много, как и живых организмов?

Дон Хуан ответил, что среди неорганических существ нет такого разнообразия, каким отличаются органические, однако это компенсируется числом полос неорганического осознания. Кроме того, различия между неорганическими формами намного более существенны, чем различия между организмами. Ведь последние принадлежат одной единственной полосе, в то время как неорганические существа формируются семью.

Ну, и наконец, – продолжил дон Хуан, – неорганические существа живут неизмеримо дольше, чем организмы. По причинам, которых мы коснемся позже, именно этот факт подсказал древним видящим идею сосредоточить свое видение на союзниках.

Он сказал, что древние видящие также пришли к пониманию того, что высокий уровень энергии, которым обладают организмы и благодаря которому достигают высокой степени развития осознания, делает их такими лакомыми кусочками для Орла. Толтеки считали, что склонность к обжорству заставляет Орла производить как можно больше организмов.

Затем дон Хуан рассказал, что остальные сорок полос формируют не осознание, а неживые энергетические структуры. Древние видящие почему-то решили назвать их сосудами в отличие от коконов и резервуаров, под которыми понимаются поля энергетического осознания, обладающие независимой светимостью. Сосуды – жесткие емкости. Они содержат в себе эманации, но полями энергетического осознания не являются. Их светимость обусловлена только энергией заключенных внутри них эманаций.

Тебе следует усвоить: все, что есть на Земле, обязательно в чем-либо содержится, – сказал дон Хуан. – И все, что доступно нашему восприятию, всегда составлено из частей коконов или сосудов, наполненных эманациями. Резервуары неорганических существ мы, как правило, не воспринимаем вообще.

Дон Хуан взглянул на меня, ожидая подтверждения, что мне все ясно. Поняв, что ничего не дождется, он продолжил объяснение:

Мир в целом образован сорока восьмью полосами. Мир, который наша точка сборки собирает для нашего нормального восприятия, составлен двумя полосами. Одна из них – органическая полоса, вторая – полоса, обладающая структурой, но не имеющая осознания. Остальные сорок шесть больших полос не относятся к миру, который мы воспринимаем, находясь в своем нормальном состоянии.

Дон Хуан опять замолчал в ожидании вопросов. Их у меня не было.

Существуют и другие законченные миры, которые могут быть собраны нашей точкой сборки, – продолжил он. – Древние видящие насчитали семь таких миров – по одному на каждую полосу осознания. От себя могу добавить: два из них, не считая обычного мира повседневной жизни, собираются довольно легко. С остальными пятью дело обстоит несколько иначе.

В следующий раз, когда мы присели, чтобы поговорить, дон Хуан сразу же обратился к моему опыту с Ла Каталиной. Он сказал, что сдвиг точки сборки вниз от ее обычной позиции дает детальное и зауженное восприятие известного нам мира. Настолько детальное, что нам кажется, будто это – совершенно другой мир. Гипнотический образ этого мира ужасно притягателен, особенно для тех видящих, чей дух жаждет приключений и в то же время склонен к некоторой праздности и лени.

Эффект изменения перспективы весьма приятен, – продолжал дон Хуан. – Минимум усилий, а результат – просто поразительный. Если видящим движет стремление поскорее чего-нибудь добиться, лучшего маневра, чем сдвиг вниз, не придумаешь. Единственная проблема состоит в том, что в этих положениях точки сборки видящего может настичь смерть. Часто это происходит даже быстрее, чем в человеческом положении, и смерть оказывается гораздо более жестокой.

Нагуаль Хулиан считал, что нижние положения точки сборки очень хороши для игр и развлечений. Но не более. Истинные же смены воспринимаемых миров происходят, когда точка сборки уходит вглубь человеческой полосы, и достигает определенного критического порога, начиная с которого она может задействовать другую большую полосу.