А эти комнаты и каморки: могут ли люди выходить из
Них и входить туда? Они кажутся мне сделанными для шелковичных
Червей или для кошек-лакомок, которые не прочь дать
полакомиться и собою!"
И Заратустра остановился и задумался. Наконец он сказал с
Грустью: " Все измельчало!
Повсюду вижу я низкие ворота: кто подобен мне ,
Может еще пройти в них, но -- он должен нагнуться!
О, когда же вернусь я на мою родину, где я не должен более
Нагибаться -- не должен более нагибаться перед
Маленькими !" -- И Заратустра вздохнул и устремил взор
Свой вдаль.
В тот же день сказал он речь свою об умаляющей
Добродетели.
Я хожу среди этих людей и дивлюсь: они не прощают мне, что
Я не завидую добродетелям их.
Они огрызаются на меня, ибо я говорю им: маленьким людям
нужны маленькие добродетели, -- ибо трудно мне согласиться,
Чтобы маленькие люди были нужны !
Я похож здесь на петуха в чужом птичнике, которого клюют
Даже куры; но оттого не сержусь я на этих кур.
Я вежлив с ними, как со всякой маленькой неприятностью;
Быть колючим по отношению ко всему маленькому кажется мне
Мудростью, достойной ежа.
Все они говорят обо мне, сидя вечером у очага, -- они
Говорят обо мне, но никто не думает -- обо мне!
Вот новая тишина, которой я научился: их шум вокруг меня
Накидывает покрывало на мои мысли.
Они шумят между собой: "Что несет нам эта темная туча?
берегитесь, чтобы не принесла она нам заразы!"
И недавно одна женщина отдернула своего ребенка,
Тянувшегося ко мне. "Унесите детей! -- кричала она. -- Такие
Глаза опаляют детские души".
Они кашляют, когда я говорю: они думают, что кашель --
Возражение против могучих ветров, -- они нисколько не
Догадываются о шуме моего счастья!
Quot;У нас еще нет времени для Заратустры" -- так возражают
Они; но что толку во времени, у которого "нет времени" для
Заратустры?
И даже когда они восхваляют меня -- разве мог бы заснуть я
На славе их ? Терновый пояс -- хвала их для меня: я
Испытываю зуд, даже когда снимаю его.
И вот чему научился я у них: тот, кто хвалит, делает вид,
Будто воздает он должное, но на самом деле он хочет получить
Еще больше!
Спросите у моей ноги, нравится ли ей их манера хвалить и
Привлекать к себе! Поистине, при таком такте и при таком
Тик-таке не хочет она ни танцевать, ни оставаться в покое.
Они пробуют хвалить мне маленькую добродетель и привлечь
Меня к ней; в тик-так маленького счастья хотели бы они увлечь
Мою ногу.
Я хожу среди этих людей и дивлюсь: они измельчали и
Все еще мельчают -- и делает это их учение о счастье и
Добродетели.
Они ведь и в добродетели скромны, ибо они ищут довольства.
А с довольством может мириться только скромная добродетель.
Правда, и они учатся шагать по-своему и шагать вперед; но
я называю это ковылянием . -- И этим мешают они всякому,
Кто спешит.
И многие из них идут вперед и смотрят при этом назад,
Вытянув шею: я охотно толкаю их.
Ноги и глаза не должны ни лгать, ни изобличать друг друга
Во лжи. Но много лжи у маленьких людей.
Некоторые из них обнаруживают свою волю, но большинство
Лишь служит чужой воле. Некоторые из них искренни, ни
Большинство -- плохие актеры.
Есть между ними актеры бессознательные и актеры против
Воли, -- искренние всегда редки, особенно искренние актеры.
Качества мужа здесь редки; поэтому их женщины становятся
мужчинами. Ибо только тот, кто достаточно мужчина,
Освободит в женщине -- женщину .
И вот худшее лицемерие, что встретил я у них: даже те, кто
Повелевают, подделываются под добродетели тех, кто служит им.
Quot;Я служу, ты служишь, мы служим" -- так молится здесь
Лицемерие господствующих, -- но горе! если первый господин есть
Только первый слуга!
Ах, даже в их лицемерие залетело любопытство моего взора;
И я хорошо угадал их счастье мухи и их жужжание на освещенном
Солнцем оконном стекле.
Сколько вижу я доброты, столько и слабости. Сколько
Справедливости и сострадания, столько и слабости.