Ужас напал на меня, когда увидел я нагими этих лучших
Людей; тогда выросли у меня крылья, чтобы унестись в далекое
Будущее.
В далекое будущее, в более южные страны, о каких не мечтал
Еще ни один художник: туда, где боги стыдятся всяких одежд!
Но переодетыми хочу видеть я вас , о братья и
Ближние мои, и наряженными, тщеславными и гордыми, в качестве
Quot;добрых и праведных".
И переодетым хочу я сам сидеть среди вас -- чтобы не
Узнавать вас и себя: в этом моя последняя человеческая
мудрость. --
Так говорил Заратустра.
Самый тихий час
Что случилось со мною, друзья мои? Вы видите меня
Расстроенным, изгнанным, повинующимся против воли, готовым уйти
Ах, уйти подальше от вас !
Да, еще один раз должен Заратустра вернуться в свое
Уединение: но неохотно возвращается на этот раз медведь в свою
Берлогу!
Что случилось со мною? Кто обязывает меня к этому? -- Ах,
Этого хочет мой гневный повелитель, он говорил ко мне; называл
Ли я вам когда-нибудь имя его?
Вчера вечером говорил ко мне мой самый тихий час --
Вот имя ужасного повелителя моего.
И случилось это так -- ибо я должен сказать вам все, чтобы
Ваше сердце не ожесточилось против внезапно удаляющегося!
Знаете ли вы испуг засыпающего? --
До пальцев своих ног пугается он, ибо почва уходит из-под
Ног его и начинается сон.
Это говорю я вам для сравнения. Вчера, в самый тихий час,
Почва ушла из-под моих ног: сон начался.
Стрелка подвинулась, часы моей жизни перевели дух, --
Никогда еще не было такой тишины вокруг меня: так что сердце
Мое испугалось.
Тогда заговорила беззвучно тишина ко мне: " Ты знаешь
это, Заратустра? " --
И я вскрикнул от страха при этом шепоте, и кровь отхлынула
От моего лица, -- но я молчал.
Тогда во второй раз сказала она мне беззвучно: "Ты знаешь
это, Заратустра, но ты не говоришь об этом!" --
И я отвечал наконец, подобно упрямцу: "Да, я знаю это, но
не хочу говорить об этом!"
Тогда опять сказала она мне беззвучно: "Ты не
Хочешь , Заратустра? Правда ли это? Не прячься в своем
упорстве!"
И я плакал и дрожал, как ребенок, и наконец сказал: "Ах, я
хотел бы, но разве могу я! Избавь меня! Это свыше моих сил!"
Тогда опять сказала она мне беззвучно: "Что тебе за дело,
что случится с тобой, Заратустра? Скажи свое слово и разбейся!"
--
И я отвечал: "Ах, разве это мое слово? Кто я такой?
Я жду более достойного; я не достоин даже разбиться о него".
Тогда опять сказала она мне беззвучно: "Что тебе за дело,
Что случится с тобой? Ты еще недостаточно кроток для меня. У
кротости самая толстая шкура". --
И я отвечал: "Чего только не вынесла шкура моей кротости!
У подножия своей высоты я живу; как высоки мои вершины? Никто
Еще не сказал мне этого. Но хорошо знаю я свои долины".
Тогда опять сказала она мне беззвучно: "О Заратустра, кто
Должен двигать горами, тот передвигает также долины и
низменности". --
И я отвечал: "Еще мое слово не двигало горами, и что я
Говорил, не достигало людей. И хотя я шел к людям, но еще не
Дошел до них".
Тогда опять сказала она мне беззвучно: "Что знаешь ты
Об этом ! Роса падает на траву, когда ночь всего
безмолвнее". --
И я отвечал: "Они смеялись надо мной, когда нашел я свой
Собственный путь и пошел по нему; и поистине, дрожали тогда мои
Ноги.
И так говорили они мне: ты потерял путь, а теперь ты
отучиваешься даже ходить!"
Тогда опять сказала она мне беззвучно: "Что тебе до
Насмешек их! Ты тот, кто разучился повиноваться: теперь должен
Ты повелевать!
Разве ты не знаешь, кто наиболее нужен всем? Кто
Приказывает великое.
Совершить великое трудно; но еще труднее приказать
Великое.
Самое непростительное в тебе: у тебя есть власть, и ты не
Хочешь властвовать".
И я отвечал: "Мне недостает голоса льва, чтобы
Приказывать".
Тогда, словно шепотом, сказала она мне: "Самые тихие слова
-- те, что приносят бурю. Мысли, ступающие голубиными шагами,
Управляют миром.