Б. Пильняк, Корни японского солнца. Ленинград, 1927

X x x

Японцы странный народ. Они падки до нового в деловой жизни, ноконсервативны во вкусах и привычках. Они пытливы и скрупулезны в областисвоей профессии, но небрежны к назначенным встречам, так как мало ценятвремя. Они прилежны в работе, но очень легко относятся к деньгам и транжирятсвои трудовые заработки на какие-то ребяческие забавы. Под личинойсовременной цивилизации японцы остались теми же простодушнымисентиментальными людьми, какими были всегда. Им присущ артистическийтемперамент, и они доныне готовы ставить искусство прежде науки.

Ивао Мацухара, Жизнь и природа Японии. Токио, 1964

X x x

Относительно душевных качеств японцев мнения европейцев широкорасходятся. Человек, путешествующий ради собственного удовольствия, проведясреди японцев несколько счастливых месяцев, вряд ли скажет о них что-нибудьплохое. Но старожил-коммерсант, у которого за плечами столько жедесятилетий, сколько у туриста месяцев, вряд ли помянет их только добрымсловом. Вообще говоря, наиболее выпуклые черты японского характера -- этоверность, преданность, стойкость, самоуверенность, предприимчивость,невозмутимость, любовь к природной красоте, учтивость, выносливость,чистоплотность и счастливая способность извлекать все лучшее из радостейжизни. Теневые же стороны -- тщеславие, мстительность, безжалостность,недостаток искренности, правдивости, а также целомудренной воздержанности(последнее касается лишь мужчин).

Джозеф Лонгфорд, Япония и японцы. Лондон, 1912

X x x

Одной из поразивших меня вещей было сходство Японии с Италией. Есликитайцев можно сравнить с немцами, то японцы -- это итальянцы Востока.Налицо тот же контраст расчетливости и безалаберности. Подобно итальянцам,японцы смешливый, легкомысленный народ, для которого жизнь стоит так мало,что смерти нечего страшиться. Они тоже дети природы по своим манерам, ноковарны, мстительны и хитры в сделках. Они тоже прирожденные артисты, сприсущей художественному темпераменту леностью. Их бедняки, если не считатьодежды, чем-то напоминают итальянских.

К. Р. Стрэттон, Живописная Япония, 1910

X x x

Не касаясь того, что после войны между американцами и японцамисуществовали взаимоотношения победителей и побежденных, что всегдазатрудняет взаимопонимание, есть много причин, по которым даже в наиболееблагоприятных обстоятельствах японо-американское сближение имело бы малошансов на успех. С одной стороны перед нами Америка, страна пуританскихтрадиций; прямых, практических людей, лишенных подлинного, постоянногоинтереса к искусству и духовным ценностям вообще; людей, всегда готовыхразрубить гордиев узел. С другой стороны перед нами Япония, чей народявляется столь же языческим, как древние обитатели Средиземного моря; люди,которые всегда склонны рассуждать терминами настроения и повиноватьсяобстоятельствам; чрезвычайно сложный народ, полный древнего страха и новойамбиции, обостренно чуткий ко всем формам красоты, духовным ценностям иэмоциональным порывам; люди, которые, оказавшись перед гордиевым узлом,всегда предпочтут не разрубать его, но завязать вокруг него новый, болеекрупный, и таким образом скрыть его из виду. Перед нами, по существу, дваподхода к жизни, которые столь глубоко несхожи, что трудно даже представитьсебе более разительный контраст.

Фоско Мараини, Встреча с Японией. Рим, 1959

X x x

За последние сто лет дважды считалось, что старая Япония исчезлабесследно и дважды Запад ошибался в этом: как во времена революции Мэйдзи,так и после второй мировой войны. Многим в США казалось, что годы оккупацииполностью переделали Японию на американский лад. Сколь наивной оказалась этаиллюзия! Я не хочу сказать, что старая Япония сохранилась неизменной.Разумеется, нет. Дело обстоит гораздо сложнее. Старую Японию уже нельзянайти в чистом виде, так же, как никогда не будет новой Японии, полностьюотрезанной от прошлого.