Формально-структурные основания эстетической культуры
К.З.Акопян
Ставит вопрос о научном инструментарии, категориальном аппарате для изучения эстетической культуры, на стыке этих дисциплин.
Логично было бы просто воспользоваться наработками культурологи и эстетики. Однако, тут сущ. Ряд трудностей:
Культурология молодая наука, она ещё не выработала чёткую самостоятельную структуру. Эстетические же термины устоялись в веках, да и культурологи они не чужды. Так что подойдут для рассмотрения совокупного духовн опыта человечества в конкретных формах. При этом форма понимается здесь не как пустая емкость, а как неразрывно связанная с содержанием сторона явления; „не форма, а отлитое по форме”, по удачному выражению французского эстетика В.Фельдмана[57].
Но и тут - главной трудностью является недостаточная разработанность этой проблемы в самой эстетической науке.
Проблема систематизации категорий стала предметом исследовательского интереса в эстетической науке сравнительно недавно. В трактатах, ныне включаемых в число теоретических трудов по эстетике, мыслители далекого прошлого обращались лишь к отдельным (естественно, важнейшим) понятиям – таким, как прекрасное, возвышенное, трагическое, комическое, – то лишь в XX веке, по существу, возник устойчивый интерес к эстетическим категориям, рассматриваемым в качестве элементов некоей системы, составляющей структурный костяк эстетической науки., благодаря изменениям в науке в целом и сложные процессы в сфере искусства, нужд в осмыслении.
Вот и необходимость упорядочения накопленного в процессе исторического развития эстетики материала и создания научной дисциплины, отвечающей требованиям, предъявляемым в современных условиях к любой отрасли научного знания. в последнее время проблема эстетических категорий перестала быть „модной”, что вовсе не свидетельствует ни о разрешении всех связанных с ней проблем, ни об утрате ими своей актуальности.
В результате появления в XX веке целого ряда научных трудов, посвященных проблеме эстетических категорий, как в нашей стране, так и за рубежом[58], обнаружилось, что эта проблема в высшей степени многопланова и в свою очередь ставит целый ряд частных вопросов, в первую очередь следующие: 1) поиск методологических принципов отбора и систематизации основных понятий эстетики; 2) выбор, обоснование и всестороннее изучение исходной категории – или же отказ от не, то есть признание равноценности всех главных эстетических понятий; 3) разработка структуры создаваемой системы; 4) теоретически обоснованная группировка отдельных элементов этой системы, выявление и выражение через структурные связи отношений между отдельными элементами, звеньями и подсистемами целостной структуры. Рассмотрение этих вопросов и является основной задачей данной статьи.
Совершенно очевидно, что в работе, подобной предлагаемой, невозможно, да и нет смысла подробно анализировать многочисленные теоретические взгляды на исследуемую проблему. Однако, как представляется, нельзя и обойтись без указания на наиболее интересные идеи, высказанные по этому поводу, и на связи, которые излагаемая в данной статье точка зрения имеет с наиболее известными по современной эстетической литературе концепциями. При этом главное внимание будет уделено разъяснению своеобразия позиции, занимаемой автором статьи.
Очень привлекательно выглядит система, эстетика Ш.Лало[59], в которой реализован принцип деления категорий на группы, относимые соответственно к разуму, деятельности и эмоциональности. Однако в общей оценке данной системы можно согласиться с другим французским эстетиком – Э.Сурио, который писал: „Эта в высшей степени изобретательная доктрина, чья архитектоника настолько строга, что может показаться искусственной, являет пример пренебрежения большим количеством ценностей, которые, однако, трудно признать лишь за разновидности” основных эстетических понятий[60],
Сам Э.Сурио предлагает интересную, хотя и не слишком четко разработанную систему категорий, в которую входит довольно большое количество эстетических понятий, разделенных на оригинальные по составу и названиям группы[61]. Характерной чертой всех называемых и подразумеваемых им категорий является то, что они фактически сориентированы на искусство, на анализ художественного произведения, что позволяет с большим основанием относить их, или хотя бы большинство из них, не к эстетическим категориям в широком понимании этого термина, а к категориям философии искусства.
Одним из первых из числа советских эстетиков к проблеме систематизации категории обратился Ю.Б.Борев, подразделивший эстетические категории на два рода,
1„охватывает эстетические свойства действительности и искусства 2 (прекрасное, возвышенное, безобразное, низменное, комическое и т.д.)”,
2. „гносеологическую сторону искусства, творческий процесс, идейно-эстетические особенности искусства (художественный образ, художественный метод и т.д.)”[62].
В концепции Ю.Борева остались „за бортом” такие важные понятия, как, например, эстетическая деятельность, эстетическое сознание, эстетический вкус и т.п., а эстетическое познание оказалось ориентированным исключительно на искусство.
М.С.Каган :„многообразие эстетических ценностей правомерно разделить на три группы: основные эстетические ценности, дополнительные и синтетические”[63]. В этой позиции привлекает методологический принцип деления понятий в соответствии с их содержанием, известное преломление которого можно обнаружить и в предлагаемом в данной статье варианте разрешения проблемы. Однако круг привлекаемых М.Каганом понятий ограничивается лишь теми, которые составляют, так сказать, эстетическую аксиологию.
Можно обнаружить некоторое сходство разрабатываемой в данной статье точки зрения и с концепцией Е.Г.Яковлева, который делит все эстетические понятия на три основные группы, отражающие: 1) объективные состояния объектов и явлений, 2) духовно-практическое освоение мира и 3) мир субъекта социальной жизни[64]. Однако имеющиеся совпадения относятся лишь к самой структуре, но не к формообразующим принципам, что позволяет говорить только о внешнем сходстве двух данных систем, в то время как существенные различия проявляются в содержательной и количественной сторонах сравниваемых систем категорий.
Если обобщить те моменты, которые вызывают чувство неудовлетворенности при анализе как названных концепций, так и целого ряда других, то можно выделить следующие основные их недостатки.
1. это не обоснованное присвоение единого статуса „разнокалиберным” по своему значению, объему, роли и месту вэстетической науке понятиям. В качестве равнозначных трактуются, например, эстетическое и грациозное, прекрасное и искусство, эстетический идеал и трагическое, художественный образ и гармония и т.д. Это наблюдение, как представляется, позволяет сделать вывод о недооценке различий „удельного веса”, присущего каждой категории эстетики, или же о некорректно проведенной классификации категорий, а также и о неразработанности самого понятия „эстетическая категория”.
2. зачастую необоснованно ограничивается количество включаемых в конструируемую схему понятий, (число их сводится к двум-шести терминам) или, напротив, исчезает достаточно четкий критерий, определяющий возможность присвоения эстетическому понятию статуса категорий. Такой подход негативно сказывается на научной строгости и эвристической эффективности создаваемых концепций.
3. во многих вариантах построения системы эстетических категорий отсутствует попытка обнаружить исходное для всей системы понятие, способное служить опорой для разработки всей конструкции. Особое удивление вызывает игнорирование категории „эстетическое”, которая в подавляющем большинстве существующих концепций попросту отсутствует, что явно не соответствует ее месту в эстетической науке
В данной статье не ставилась задача построить окончательную схему распределения „по полочкам” категорий эстетики, которая допускала бы лишь „косметические” поправки в разработанной раз и навсегда структуре. Автор считает необходимым вести поиск наиболее существенных принципов, формирования упорядоченного категориального аппарата, дальнейшее развитие и совершенствование которого будет зависеть от потенциальных возможностей используемых системообразующих принципов.
В качестве основных методологических принципов построения „работающей” и перспективной системы категорий эстетики автор данной работы предлагает следующие.
1.проблема отбора и классификации эстетических понятий остро ставит вопрос о сущности самой эстетической категории. (Этот же вопрос ставится на повестку дня, если мы ведем речь и о категориях эстетической культуры).
2. к пониманию сущности эстетической категории тесно примыкает вопрос, который также не входит в качестве самостоятельного предмета рассмотрения в данную статью: это вопрос о выборе исходной категории для построения системы. До сих пор не существует единой точки зрения на выбор не только исходного понятия для категориальной системы эстетики, но и основополагающей категории для всей эстетической науки в целом. Как будет показано в дальнейшем, по мнению автора, эти два понятия могут (и должны) быть сведены в одно????.
Чаще всего основополагающая – категория отсутствует вообще. В случае же если исследователь все же останавливается на каком-либо понятии, принимая его за исходное, то этот выбор далеко не всегда выглядит достаточно обоснованным. Например, В.П.Шестаков, предлагавший в 1973 г. в качестве исходного – понятие гармонии, спустя десять лет, разработав „новую систему категорий, основанную на совершенно иных принципах классификации”[65], сам отказывается от первоначально занятой позиции и превращает понятие гармонии из исходного в одну из „модификаций” основных эстетических категорий. В качестве же исходной категории он – одним из немногих – использует „эстетическое”,
А.В.Гулыга, обосновывая свою точку зрения тем, что „в качестве начала в эстетике должна быть найдена „совершенно простая категория” (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 44), которая хотя и не возникла изначально с эстетическим освоением мира, но определяет ныне его развитую структуру”, приходит к выводу, что „именно такой категорией и является категория „прекрасное”... В широком смысле слова равнозначно эстетическому”[66].
Как представляется, приведенная позиция сочетает в себе упрощенное понимание и исходной категории (сводимой в данном случае лишь к одному – хотя и наиболее важному и „популярному” – из целого ряда однопорядковых понятий), и эстетической науки в целом, с излишне широким толкованием прекрасного.
3 не разрешив проблемы классификации категорий, нельзя говорить о построении какой-либо обоснованной и упорядоченной в достаточной степени системы. Поэтому можно рассматривать поиск основания для отбора и группировки эстетических понятий в качестве одного из ведущих принципов.
Как же могут быть реализованы изложенные принципы в самом процессе построения системы категорий эстетики?
Начнем с вопроса о статусе эстетической категории. Необходимо выделить наиболее важные характеристики категории эстетической науки. Но, как это часто бывает, попытка дать какое-либо определение явлению приводит к необходимости как бы „делать шаг назад” в поисках основы, опоры, исходного пункта. Так и в этом случае: характеристика эстетической категории, как представляется, требует хотя бы общего определения эстетики как научной дисциплины. С точки зрения автора, эстетика – это наука о практически– и духовно-творческом освоении действительности, которое осуществляется в исключительно разнообразных чувственно-эмоциональных формах при постоянном возрастании роли рационального начала и – шире – всей сферы духовного по мере достижения более высоких уровней организации данного освоения.
В статье выделяется из эстетической науки в качестве
относительно самостоятельной дисциплины всеобщую теорию искусства, предмет которой, по его мнению, находится в таком же соотношении с предметом эстетики, как категория „художественное” с категорией „эстетическое”.
Таким образом, выделяется некая относительно самостоятельная сфера, ускользающая из-под „юрисдикции” эстетики и как составная часть художественного, включенная в предмет всеобщей теории искусства.???
.
В то же время отличие эстетической от философской категории заключается в том, что если последняя является прежде всего инструментом познания действительности (хотя философская категория – инструмент не только гносеологии, но и онтологии, и феноменологии, и аксиологии), то эстетическая категория – это в первую очередь инструмент оценки, и аксиологический аспект, не подавляя онтологического, гносеологического и феноменологического, играет в этом образовании ведущую роль.
Поэтому на первый план в разнообразных эстетических понятиях, относящихся к различным группам (о которых разговор еще впереди), выходят то онтологический, то гносеологический, то аксиологический аспекты. Например, прекрасное или комическое, обладая всеми отмеченными аспектами, являются прежде всего „инструментами оценки”, по удачному выражению Э.Сурио[67]. Категория же эстетического восприятия, к примеру, прежде всего обнаруживает гносеологическую сущность, являясь инструментом особого рода познания, но не утрачивая при этом права претендовать на наличие и иных аспектов.
При том, что философская категория всегда есть результат некоего интеллектуального процесса, субъективный момент в ней практически элиминирован или стремится к нулю, что в идеале придает ей максимально возможную объективность, а философии – научную строгость. Эстетическая категория немыслима без наличия субъективного фактора, пусть даже последний будет выражен через Субъекта с большой буквы или через деиндивидуализированное понятие „человечество”. В то же время эстетика никоим образом не отказывается от своих претензий на научность и теоретическую строгость.
Как и любая философская категория, эстетическое понятие фиксирует существенное в явлении, выделяет нечто общее, присущее разнообразным феноменам, но она далеко не всегда может претендовать на высокую степень обобщения. В таких философских понятиях, как, например, „материя”, „бытие”, „сознание” и т.п., предельно элиминирован индивидуальный момент. Эстетические же категории обязательно индивидуальны. Это обусловлено, вероятно, и менее общим характером эстетики как науки по сравнению с философией. Но не только этим. Ведь, выполняя роль общих понятий, эстетические категории предназначены прежде всего для фиксации отдельного и даже единичного в действительности. Отсюда и продление многочисленных понятий, таких, как „милое”, „очаровательное”, „прелестное”, „смазливое”, „хорошенькое” и т.п., которые, правда, многими эстетиками не рассматриваются в качестве эстетических. С точки зрения автора, допускающего множественность эстетических понятий-оценок, в этом состоит еще одно существенное отличие эстетических категорий от категорий философии.
Такие уникальные понятия, как эстетический идеал, эстетическое чувство, эстетическое творчество и т.п., являясь результатом обобщения множества частных, единичных явлений, указывают на их отличие от „родовых” понятий идеала, чувства, творчества, своеобразный вид которых они призваны обозначить.
В качестве промежуточного вывода можно отметить, что в связи с последним замечанием представляется гораздо более логичным признание многочисленности эстетических категорий, чем сведение их к двум-трем понятиям, что, как это очевидно, уменьшает возможности эстетики как науки о специфическом освоении действительности.
(автора) обобщение: эстетические категории – это специфические понятия, являющиеся результатом рационального осмысления процесса чувственно-эмоционального освоения самых различных сторон и явлений действительности и используемые для обозначения, характеристики и оценки этих феноменов, а также для атрибуции инструментария названного – специфического по форме и содержанию – типа познания действительности.
Это определение позволяет говорить об эстетической категории как об инструменте определения (обозначения), характеристики (описания), познания (прочувствования) и оценки (выражения обладающего индивидуальным характером отношения) окружающей действительности. По мысли автора, все сказанное покрывается термином „освоение”. Специфику же этому освоению придает его практически– и духовно-творческий характер, в основе чего лежит процесс чувственно-эмоционального „опредмечивания” (выражения духовного потенциала индивида в действии, поступке, слове, предмете и т.п.) и „очеловечивания” (вовлечения в круг духовных интересов индивида чувственно-эмоционально неосвоенных до сих пор объектов, явлений, процессов), подкрепленный опорой на разум.
автор рассматривает эстетическое как сверхкатегорию, как фундаментальное понятие, которое отвечает статусу эстетических категорий, но превосходит все остальные по своей общности, объему и содержанию.
Таким образом, эстетическое признается исходной и первой категорией эстетики, без которой, по мысли автора, невозможно функционирование всех остальных понятий, используемых в этой науке.
эстетические категории в разной степени обнаруживают в качестве ведущего начала онтологический, феноменологический, гносеологический и аксиологический аспекты. Раскрытие этого положения в теоретическом исследовании представляет большую трудность. Дело в том, что автор понимает эстетическое как „серединный” уровень трехчленного образования, в котором первый – составляет сфера трансцендентального, доопытного, обнаруживаемого в фундаменте самого бытия, а третий – скрытая от рационального постижения сфера сверхопытного, трансцендентного, к фундаментальным областям бытия возвращающегося. При этом первый уровень может быть охарактеризован как предъэстетический, а последний – как сверхъэстетический.
Ведь любая из традиционно признанных эстетических категорий, во-первых, является выражением той или иной степени гармоничности (или дисгармоничности), а во-вторых, – проявлением некоторого уровня совершенства (или несовершенства). Поэтому эту группу категорий можно было бы назвать всеобщими категориями эстетики.
КАТЕГОРИИ ЭСТЕТИЧЕСКОЙ АКСИОЛОГИИ, ГНОСЕОЛОГИИ И ФЕНОМЕНОЛОГИИ.
К первой из названных должны быть отнесены категории-оценки, как-то: прекрасное, безобразное, комическое, трагическое, красивое, возвышенное, а также многочисленные дополнительные понятия, группирующиеся вокруг названных, основных понятий данной группы. Конечно, все эти категории несут в себе и описательную, и познавательную возможность, однако аксиологическая функция, выполняемая ими, значительно превосходит по своей роли их остальные возможности. Категории этой группы логично было бы назвать категориямиэстетической оценки.
Понятия, отнесенные ко второй группе, могут быть названы категориями эстетического исследования. Основной особенностью категорий этой группы является их гносеологическая направленность.Это категории эстетического вкуса, эстетической потребности, эстетического чувства, эстетической деятельности, эстетического сознания, эстетического творчества и т.п
Если же говорить об области проявления категорий, в которых преимущественно выражен феноменальный характер, то мы должны обратиться к „предметной” сфере эстетической культуры и прежде всего к искусству. Если эстетическая значимость объекта, далеко не всегда достаточно ярко выраженная, должна быть обнаружена воспринимающим его субъектом, то в области искусства и – более широко – эстетической культуры мы сталкиваемся с реализованным усилием художника, творца, созидателя придать большую эстетическую значимость продукту его творческой деятельности. На эту область распространяется действие уже названных групп общеэстетических категорий, но здесь обнаруживается и целый ряд самостоятельных понятий, обозначающих отдельные феномены, связанные с творческой деятельностью человека. Ведущей категорией здесь может быть названо уже упоминавшееся понятие „художественное”, „сопровождаемое” такими терминами, как искусство, художественный образ, художественный язык, художественная школа, вид и жанр искусства, художественный стиль и т.п. Эта группа понятий представляет категории всеобщего искусствознания, занимающие некий связующий уровень между философской наукой эстетикой и частными искусствоведческими дисциплинами.
Таким образом, мы можем обозначить четыре важнейшие группы эстетических категорий: всеобщие категории эстетики, категории эстетической оценки, категории эстетического исследования и категории всеобщего искусствознания. При этом все названные группы понятий равным образом могут быть интерпретированы как категории эстетической культуры, которую можно рассматривать как общее для культурологии и эстетики предметное поле, исследуемое эстетикой со своих, специфических позиций.
Очевидно, что каждая из названных групп обнаруживает определенные основания для внутренней организации ее состава, то есть для проведения новой классификации и группировки входящих в каждую отдельную группу понятий. Вообще вопрос о порядке расположения отдельных понятий не так прост, так как это тесно связано с раскрытием их содержания, а также с пониманием специфики существующих между ними взаимосвязей.
Так Э.Сурио предложил очень интересный принцип расположения эстетических категорий, который затем был заимствован и модифицирован чешским исследователем Е.Шимунеком[71].
Основная идея здесь состоит в том, что эстетические категории как бы „перетекают” одна в другую, обнаруживая существующие между ними диалектические связи. В графическом изображении структура, изобретенная французским эстетиком, выглядела бы таким образом (сам он не дает подобной схемы), см. схема 1.
.
Преимущества предлагаемой структуры, как представляется, заключены прежде всего в том, что становится возможной четкая дифференциация важнейших понятий эстетической науки и подведение их в соответствии с присущей им специфичностью под некий общий знаменатель. Во-вторых, довольно рельефно выявляется соотношение ведущего понятия эстетической науки – категории эстетического – и качественно отличающихся друг от друга отдельных категорий и их групп. Расположение по отношению к исходному понятию особым образом сформированных групп позволяет не просто создать упорядоченную систему, но и выявить отношения соподчинения составляющих ее элементов. В-третьих, предложенные в качестве „строительных инструментов” методологические принципы могут быть использованы для дальнейшей разработки и упорядочения каждой из отдельных групп эстетических понятий. В-четвертых, данная классификация может рассматриваться как обоснование идеи отделения от собственно эстетической проблематики относительно самостоятельной сферы всеобщего искусствознания. Наконец, предложенная система, по мнению автора, может сыграть роль формально-структурной основы для разработки проблем, связанных с освоением предметного поля эстетической культуры. И, кроме того, она обнаруживает очевидные связи с философией, историей, психологией, искусствоведческими науками, а в более скрытой форме – с этикой, религиоведением и т.д.
В связи с этим нужно отметить, что проблема категорий эстетики, которая на первый взгляд носит узкий, чисто теоретический характер, имеет важное методическое и методологическое значение. Дело в том, что упорядочение категориального аппарата эстетики, безусловно, способно дать новый импульс развитию эстетической науки, повысить эффективность эстетических исследований, послужить развитию междисциплинарных связей и, как любой позитивный шаг в развитии теории, найти свой выход на практике, будь то преподавание эстетики, конкретные исследования по самым различным эстетическим проблемам или практика эстетического воспитания.