Замечательный русский писатель А.П. Чехов говорил, что «для каждого интеллигентного человека дурно говорить должно считаться таким же неприличием, как не уметь читать и писать»

Нельзя не отметить, что вопрос о культуре нашей речи, о засорении современного русского литературного языка и его защите в последнее десятилетие приобрел особую актуальность и даже остроту.

Прежде всего, хотелось бы обратить внимание на то, что в своей устной речи очень многие говорящие по-русски допускают ошибки в постановке ударения в слове. И это не случайно. Ведь в русском языке, в отличие от английского, французского, польского языков, ударение в слове является разноместным и подвижным (дерево – деревья).

По нашим наблюдениям, речевые ошибки, связанные с постановкой ударения, наиболее часто встречаются в следующих словах (даже у некоторых теле- и радиожурналистов): главенство, договор, добыча, (он) звонит, изобретение, инструмент, каталог, красивее, мастерски, медикаменты, намерение, облегчить, обеспечение, премировать, приобретение, средства, столяр, углубить (знания), феномен, ходатайство, хозяева, цемент. Произнести эти слова с правильной постановкой ударения вам, уважаемый читатель, помогут словари русского языка: толковые, орфографические, орфоэпические.

А теперь задумаемся над тем, что же угрожает нашему литературному языку? Почему современные учёные-филологи поставили на повестку дня даже вопрос об экологии современного русского литературного языка?

Прежде всего, в постперестроечный период в русский язык мощным потоком хлынули иностранные слова и термины, главным образом англо-американского происхождения (особенно в самом начале 90-х годов). Стало просто модным к месту и не к месту употреблять их как в устной разговорной речи, так и в печати, в том числе, на страницах газет и журналов, а также по радио и телевидению, “щеголять” ими. Это, естественно, вызвало тревогу и серьёзную озабоченность за состояние своего родного языка, государственного языка Российской Федерации, не только у учёных-языковедов, писателей, деятелей культуры, религиозных деятелей, но и рядовых граждан России и СНГ. В средства массовой информации, в том числе и оренбургские, стали поступать тревожные письма по этому поводу. Так, например, в октябре 1996 года в газете “Южный Урал” была напечатана заметка Н. Шахаева под заголовком “Может, хоть Даль втолкует”, в которой автор с большой озабоченностью и болью писал о том, что в последние годы “даже образованные люди бездумно и безжалостно уродуют наш родной язык”. “Они, словно соревнуясь меж собою, старательно, с каким-то необъяснимым самолюбованием засоряют свою речь иностранными словами… Дошли до того, что чем больше засоряется речь иноземными словами, тем почётнее и образованнее считается человек”.

Конечно, никто из учёных-филологов и деятелей культуры не пытается решать эту проблему прямолинейно, в том плане, чтобы полностью изолировать русский язык от проникновения в него иноязычных слов, тем более, что наше общество в последние годы стало открытым, заметно расширились государственные, деловые, культурные, научные контакты со многими странами мира. Если какие-то иноязычные слова действительно необходимы для обозначения тех или иных новых реалий, то против их употребления никто не выступает. Не случайно, что целый ряд таких слов уже прочно вошел в толковые словари русского языка. Например: бартер, брифинг, гран-при, имидж, интернет, коррупция, маркетинг, менталитет, менеджмент, менеджер, презентация, приватизация, рейтинг, спонсор, шоу. Они тем самым пополнили лексический фонд современного русского языка. Но когда иноязычные слова англо-американского происхождения начинают проникать в русскую речь целыми сотнями, не поддаваясь никакому учету, то это, безусловно, создает угрозу нашему национальному языку. Ведь большинство таких слов нельзя найти в наших словарях. К тому же говорящие или пишущие употребляют иногда их неправильно. Спрашивается, для чего вводить в толковые словари такие слова, как автобан (широкая магистраль), дайджест (краткое изложение какого-то материала), камуфляж (маскировка), ноу-хау (новые технологии производства чего-либо), овертайм (добавочное время, даваемое спортивным командам), скотч (прозрачная клейкая лента), стайер (бегун на длинную дистанцию), спринтер (бегун на короткую дистанцию), хит (то, что поражает воображение необычностью, мастерством), шоп (лавка, магазин) и им подобные? Или слово “киллер” (наемный убийца) – как бы такое антигуманное облагораживающее понятие?

Однако наша речь засоряется не только ненужными иноязычными, но и чисто русскими жаргонизмами, вульгаризмами (типа кореш, рожа, морда, падло, стерва, балдеть, заткнись, отвали и тому подобные). Образно выражаясь, речевой болезнью нашего времени стала “мода” на широкое употребление и русского мата, то есть нецензурных слов и выражений. Нельзя не признать, что мат прочно вошел в современную русскую речь.

Вызывает тревогу и большую озабоченность прежде всего то, что этим страдают очень многие подростки, а также значительная часть нашей студенческой молодежи. Мат стал настолько повседневным, обыденным явлением, что люди, его употребляющие, просто не замечают его, не обращают на это никакого внимания. Видимо, считают это нормой речевого общения, чуть ли не характерной особенностью русского менталитета. На этот счет у Михаила Задорнова есть даже сатирический монолог, в котором говорится, что мат зачастую служит для связи слов в предложении. Стоит лишить такого говорящего русского мата – и он не сможет связать двух слов. Шутка шуткой, но ведь в ней есть доля правды.

Дело дошло до того, что в последнее десятилетие в связи с отменой всякой цензуры некоторые наши писатели (Ю. Алешковский, В. Ерофеев, Э. Лимонов, И. Волгин и некоторые другие) стали вводить отдельные матерные слова и выражения в речь героев своих художественных произведений, выдавая это якобы за реалистическое изображение действительности. Однако при этом забывают, что художественное произведение – это не “фотография” окружающей писателя действительности, а произведение искусства, которое должно вызывать у читателя возвышенные чувства. Вспомним для сравнения классическую пьесу А.М. Горького “На дне”, в которой звучит гимн Человеку (с большой буквы).

Нецензурные слова и выражения можно услышать и в некоторых современных кинофильмах, телевизионных передачах, встретить на страницах газет и журналов.

Вне всякого сомнения, бранная, вульгарная и матерная лексика лишь уродует нашу речь, как устную, так и письменную, а в конечном итоге (если не бороться с этим социальным злом) может привести к расшатыванию и постепенному разрушению стилистических норм русского литературного языка, к его оскудению.

Как установили учёные, языковеды и психологи, изучавшие русский мат, матерная лексика была создана русским народом исключительно для устного общения, причём в узком кругу лиц (чаще всего с глазу на глаз) – для создания неожиданного эффекта неприличия. То есть сферой употребления матерных слов и выражений всегда было только просторечие, а не русский литературный язык, тем более язык художественной литературы.

Видимо, назрела необходимость поставить вопрос как перед Государственной Думой, так и перед областным Законодательным Собранием о принятии специального закона о защите русского литературного языка и бережного к нему отношения.

Закончить свои филологические заметки мне бы хотелось словами великого русского писателя XIX века И.С. Тургенева, как будто обращёнными непосредственно к нам, живущим на пороге XXI века: “Берегите наш язык, наш прекрасный русский язык, этот клад, это достояние, переданное нам предшественниками… Обращайтесь почтительно с этим могущественным орудием: в руках умелых оно в состоянии совершать чудеса!”

«Оренбуржье»

5 сентября 1998 г.

Приложение 25

Юрий Долин

Всем мат, коллеги!

Русский язык – важнейший компонент нашего менталитета, и его судьба отражает повторение истории на новых, казалось бы, поворотах. В 1920 году была написана, а в декабре 1924 года впервые опубликована в «Правде» забытая ныне заметка В.И. Ленина «Об очистке русского языка» с подзаголовком «Размышления на досуге, т.е. при слушании речей на собраниях». Выказывалась озабоченность засорением речи иноязычными словами, лексически дублирующими русские слова (своеобразная дань моде у многих тогдашних ораторов). Потом мода ушла, язык вошёл в собственные берега, и только в конце прошлого века, в «постперестроечный период», всё повторилось с невиданным размахом. Мощной лавиной, превосходящей все разумные нормы, хлынули слова и выражения англо-американского происхождения, что озаботило учёных-языковедов, деятелей культуры и даже религиозных деятелей. Известный учёный-языковед профессор Л.И. Скворцов писал в журнале «Русский язык в школе» о том, что создалась прямая угроза для русского языка. И так же, как в 20-е годы, эта мода сходит на нет. В толковые словари вошли лишь необходимые для пополнения лексики новые иноязычные слова.

Но с уходом «внешней угрозы» пришла угроза «внутренняя», пострашнее первой: русский мат. Об этом с озабоченностью писал Игорь Гребцов в заметке «Так любить или «заниматься любовью»?» («Журналист» № 3, 2005 год). И породили эту угрозу сами носители языка: мат-то – русский! Увы, многие используют нецензурную лексику вполне привычно, а в среде учащейся молодежи это даже модно. Но рыба гниет с головы, а дурной тон задают некоторые писатели, журналисты, деятели культуры и искусства. Нецензурщину можно встретить в газетных и журнальных публикациях, услышать в кинофильмах и телепередачах (как пишет Игорь Гребцов, даже «со сцены чеховского МХАТа несется отборный мат»).

Уже есть литературные «классики» мата (например, Венедикт Ерофеев), есть последователи, убеждённые, что эта лексика поднимает уровень реализма, отражая суть российской действительности на данном этапе её «эволюции». Но здесь, полагаю, заблуждение. Литература – не натуралистическая копия, а акт искусства. Александр Пушкин был безусловным реалистом, но видел главным – пробуждать «чувства добрые», а не низменные. Максим Горький, собирая материал к пьесе «На дне», вместе с журналистом и писателем Владимиром Гиляровским обошёл многие московские ночлежки и уж, конечно, наслышался всякого. Но в пьесе нет ни одного вульгарного, а тем более, матерного, слова. В ущерб это реализму? Ничуть. Пьеса до сих пор не сходит со сцен многих российских и зарубежных театров. А всё потому, что Горький пропел гимн высоте Человека, а не его низости («Человек!.. Это звучит гордо!»).

Несколько лет назад увидел в «АиФ» статью «Непристойные слова как явление культуры», где автор, опьянённый свободой, брал под защиту мат, призывая беречь его как общенародное достояние, занести во все толковые словари, «эмансипировать». Да что отдельный автор! Даже бывший министр в программе «Культурная революция» то ли спрашивал, то ли утверждал: «без мата нет русского языка»(там же сообщалось, что некоторые известные представители интеллигенции делают ЭТО красиво и эстетично)… Не говорю уж о ростовском конфликте («Журналист» справедливо осудил матерящегося певца).

Всем любителям и «ценителям» русского мата напомню высказывание великого писателя-гуманиста Антона Чехова: «Для каждого интеллигентного человека дурно говорить должно бы считаться таким же неприличием, как не уметь читать и писать». Именно! Если мы засоряем и портим наш язык бранными словами, то язык, как бы «в отместку», портит и нас самих. Оскудение речи приводит к оскудению мышления.

Учёные, психологи и языковеды, изучавшие историю русского мата, пришли к выводу, что эта лексика была создана русским народом для устного общения в сугубо узком кругу (с глазу на глаз, не прилюдно!), для создания неожиданного эффекта неприличия. Сферой употребления матерных слов и выражений на Руси первоначально было только просторечие, а не литературный язык, и тем более, не язык художественной литературы.

Уже упомянутый мною Л.И. Скворцов в одной из статей утверждает: «Русский язык надо беречь от засорения вульгаризмами, жаргонизмами, бранными и матерными словами. Наша среда существования, - в том числе и языковая, - должна быть здоровой, экологически чистой, годной для самовыражения и обновления». Точно сказано. И кто, если не СМИ, могут оградить язык от разъедающей коррозии брани?

Журналист №7, 2005 год

Приложение 26

В.В. Виноградов