Русское еврейство в начале xx века

К началу текущего столетия русское еврейство представляло собою тесно сплоченную шестимиллионную массу, в которой, несмотря на все социальные расслоения, все были единодушны и единомысленны, как в вопросе взаимной поддержки, так и в отрицательном отношении к режиму, не желавшему отменить существующие ограничения для лиц иудейского вероисповедания.

Составляя всего меньше четырех процентов населения России, евреи, несмотря на процентную норму, имели больше двенадцати процентов среди русских подданных, имеющих высшее образование, что давало им возможность принимать активное участие в культурной жизни страны и оказывать значительное влияние на настроения широких масс, в особенности, на настроения интеллигенции и молодежи. Газетное дело, критика, адвокатура, в значительной степени, литература находились под сильным влиянием еврейства и, естественно, не могли не отражать настроений еврейства в целом к режиму.

И когда, в начале девятисотых годов, стали расти и крепнуть революционные и резко оппозиционные по отношению к правительству настроения, евреи не только отнеслись к ним сочувственно, но и приняли в них живейшее участие, всплывши сразу на гребень событий.

Для правительства эти настроения и нарочитая активность евреев не осталась незамеченной, и оно начало проявлять тенденции к дальнейшему расширению ограничительных для евреев мероприятий, что только усугубляло в евреях отрицательное к режиму настроение.

Кишиневский погром, неудачная японская война, наступившая террористическая деятельность, в которой евреи принимали немалое участие – все это вместе взятое накаляло страсти и создавало предпосылки для крупных революционных событий, которые и наступили в 1904–1906 годах.

Русское еврейство всемерно помогало тем, кто боролся против режима. Одни – активно, другие – прикрыто, оказывая антиправительственному движению моральную и материальную поддержку и надлежащим образом освещая эти события в печати, как русской, так и мировой.

К этому времени в США уже было больше миллиона эмигрировавших из России евреев, многие из которых принимали активное участие в политической жизни Америки, в особенности, в ее повременной печати, поддерживая в то же время самые тесные связи со своими единоплеменниками в России и, разумеется, освещали многие события с точки зрения евреев, оставшихся в России.

Со странами Европы, где на положении политических эмигрантов пребывало немало революционеров из России с огромным процентом евреев в своих рядах, поддерживалась регулярная и оживленная связь при посредстве евреев, проживавших в приграничных районах и умело переправлявших через границу в Европу людей, а из Европы в Россию нелегальную пропагандную литературу.

Правительство вело с этим явлением борьбу, но без особого успеха. Слишком уж многочисленны и разнообразны были каналы и пути для этой нелегальной связи с заграницей.

Лица же, осуществлявшие эту связь, были почти исключительно евреи.

Внутри же страны во всех оппозиционных и революционных группах, кружках, организациях и партиях евреи играли огромную роль, входя в комитеты и центральные органы в. качестве организаторов (реже исполнителей) или инициаторов разного рода политических выступлений, до террористических актов включительно.

Всем известна долголетняя деятельность Евно Азефа, организатора многих крупных террористических актов. Михаил Гоц, Бронштейн-Троцкий, Нахамкес-Стеклов, Герценштейн, Гершуни, три Цедербаума и множество других евреев заполняли собою «штабы революции» и направляли деятельность противников правительства, как оппозиционеров, так и революционеров.

И не удивительно, что широкие массы России, наблюдая все это, очень часто приходили к отождествлению слова «еврей» (или «жид») со словом «революционер» или «бунтарь». Одно стало в глазах некультурных масс заменяться другим, что порождало резкие антиеврейские настроения и создавало предпосылки для «еврейских беспорядков», как называли в свое время народовольцы то, что позже стало называться «погромами».

Подсознательно, в глубинах народа, предки которого ценой невероятных жертв создали и отстояли от врагов Россию, начал нарастать протест против тех пришельцев, которые так легко и свободно распоряжаются судьбами их родины, относятся пренебрежительно ко многому тому, что для народа было свято, что было неразрывно связано с самим понятием «Россия-Отечество-Родина».

Отрицать наличие и нарастание этих настроений вряд ли возможно, особенно теперь, после 1917 года, когда в бурные годы революции настроения эти вылились в кровавые погромы, совершаемые частями Красной Армии, которой командовал еврей Бронштейн-Троцкий (Глухов, Новгород-Северск, в 1918 году). Или погромы, производившиеся петлюровцами, в составе правительства которых находился: украинский министр – киевский еврей Марголин. Или Махно, одним из ближайших сотрудников которого при организации движения был еврей Аршинев. Или, наконец, проявления того «антисемитизма» в Советском Союзе, о котором написано немало книг евреями, как коммунистами (Ларин), так и не-коммунистами (Шварц и др.)

Настроения эти подспудно существовали и в первые годы нынешнего века и ими воспользовались безответственные элементы, в результате чего в годы первой революции и ей непосредственно предшествовавшие в России произошел ряд еврейских погромов, из которых наиболее известен погром в Кишиневе в 1903 году, во время которого были человеческие жертвы (49 убитых),

Кишиневский погром вызвал бурю негодования не только в России, но и во всем мире, и еще больше озлобил евреев, по убеждению которых погром был организован по «приказу» правительства, что подхватила и вся мировая печать.

Существовал ли в действительности «приказ» организовать погром в Кишиневе, в этом позволительно усомниться. Нигде и никогда никаких доказательств, что такой или подобный «приказ» был издан министром Плеве не обнаружено. Ни до 1917 года, ни после, когда все архивы Министерства Внутренних Дел оказались в руках руководителей революции.

При объективном изучении всего, что было напечатано в связи с погромом в Кишиневе (а напечатано было очень много), можно разве поставить в вину правительству, что оно не смогло молниеносно бросить полицию и войска для прекращения погрома, а сделало это только через два дня, разогнавши громил и произведя многочисленные аресты. Назвать это промедление «приказом» – значит сознательно исказить действительность.

Ведь никто же не обвиняет в погромах Керенского и Троцкого, хотя во время их командования всеми вооруженными силами страны произошли погромы несоизмеримо большие, чем Кишиневский, со множеством человеческих жертв и массовым избиением евреев в Калуше и Тарнополе, в 1917 году; Глухове и Новгород-Северске, в 1918 году.

Что организовать погром путем «приказа», без наличия соответствующих настроений масс, не только трудно, но даже и невозможно – вряд ли надо доказывать. В этих случаях власть можно обвинять только в недостаточно энергичном и быстром прекращении погромов. И тут бы пришлось отвечать вместе и Плеве, и Керенскому, и Троцкому, и украинскому министру Марголину, если бы было доказано, что они могли сразу же прекратить погромы.

Два года спустя, в октябре 1905 года, произошел погром в Одессе, в результате которого было немало человеческих жертв, как евреев, так и полиции и солдат, усмирявших погромщиков.

На этот раз хорошо действовала еврейская боевая организация, созданная партией «Поалей-Цион», которая после. погрома послала в Одессу своего представителя, отчет которого, озаглавленный «Одесский погром и самооборона» издан отдельной брошюрой (94 стр.) в Париже в 1906 году. Издатель – «Западный центральный комитет самообороны Поалей-Цион».

Представитель (имя его не упоминается), прежде всего дает характеристики Градоначальника Одессы Нейгардта, Обер-полицмейстера ген. Валя и казенного раввина Одессы Крепса, в следующих словах:

«Нейгардт – это русский чиновник, русский палач, провокатор, чиновный негодяй, но все это в некоем европеизированном вкусе».

Ген. Валь – «имел шершавый и зловещий вид, любил топать ногами, непечатно ругаться, рычать зверем; одно слово, был палач откровенный и безыскусственный».

Казенный раввин Крепе. «В одесском раввинате долго царствовал вопреки общему желанию известный негодяй – Крепе».

Дальше в брошюре описывается, как создавалась и вооружалась самооборона: «был выделен особый комитет вооружения, который покупал оружие; сформированы пятнадцать отрядов из студенчества, каждый отряд обозначался номером. К началу погрома в университете было 200 револьверов. Назавтра, в среду, один профессор, очень бравый человек, достал еще 150 револьверов»… «В среду много оружия было роздано в одной сионистской синагоге»…

На предыдущей странице (51) той же брошюры мы читаем: «На громадных митингах в Университете революционными организациями устраивались сборы денег на покупку оружия, конечно, не только для обороны, но и на случай вооруженного восстания»…

Признание самим представителем «Поалей-Цион», напечатанное в брошюре, изданной этой организацией, что целью всех вооружений была не только самооборона, но и «вооруженное восстание», заслуживает особого внимания и свидетельствует о том, что деятельность еврейской самообороны далеко выходила за рамки подлинной самообороны, а ставила себе задачи куда более широкие: свержение существующего порядка путем вооруженного восстания. А раздача оружия в одной из сионистских синагог придавала всем «беспорядкам» или «погрому» в Одессе характер несколько иной, чем нормальная и оправданная самозащита граждан в случаях, когда органы власти на местах не в состоянии водворить порядок и защитить жизнь и имущество мирных граждан.

Зная все вышеизложенное, не приходится удивляться, что Одесский погром по числу жертв (убитых) далеко превзошел погром в Кишиневе.

Три дня' в Одессе шла настоящая война, не только с убитыми и раненными, но и с многочисленными «пленными». По газетным сведениям того времени в «плен» к повстанцам попало от 800 до 900 их противников, каковые приводились в университет, где был главный штаб повстанцев – «самооборонцев». По данным представителя «Поалей-Цион», число «пленных» в действительности было в десять раз меньшее и не превышало 80–90. Там же, в университете, повстанцы проверяли, нет ли среди лиц, заполнивших университет, провокаторов и, как выражается представитель, устанавливали «самоличность» проверяемых.

Не только проверяли, но и обыскивали отряды еврейской «самообороны» и «проходящих не-евреев» (на улицах Одессы). Вот как описывается в брошюре эта проверка и ее результаты: «Идет по улице человек в полушубке с узелком в красном платочке; стали мы развязывать узелок и нашли в нем револьвер, как у городовых. Кто? Откуда?… Не отвечает ни слова, только к стенке прижался и глазами поводит во все стороны… Никогда не забуду выражение этих глаз… Вдруг подлетает один человек и говорит: Да ведь это городовой… У нас на посту стоит… Ведь там стоишь?… Да?… – Ничего не отвечает; сам красный такой и толстый… – А! Провокатор! Переоделся, наших губить пришел!… Я выстрелил в него, ранил в живот, но не убил. И стали добивать его палками, секачками… Я засунул его в какую-то дверь: жалко было и гадко смотреть, как его добивали. За дверью он скончался».

Около 500 человеческих жизней – таков результат Одесского погрома. С полной достоверностью установить и это число, и то, сколько было евреев, а сколько не-евреев, вряд ли возможно. По еврейским данным, евреев убито 302. А не-евреев, по данным правительства, – свыше 200. О числе погибших не-евреев брошюра говорит так: «Громил убито много. Никто их не считал и не интересовался узнать точное число их; во всяком случае, как уверяют, их не менее сотни»…

Подсчет и определение, кто убитый, затруднялся тем обстоятельством, что подобранные трупы, в большинстве свозились в места, находившиеся во власти правительственных сил, которые не занимались исследованием, есть ли убитый еврей или не-еврей. На этой почве были впоследствии пререкания и обвинения полиции в «краже еврейских трупов», каковые должны были быть погребаемы на еврейском кладбище.

Несомненно одно, что среди убитых «оборонцев»-повстанцев были не только евреи, но и немало христиан, принявших активное участие в борьбе с погромщиками.

Причину погрома представитель «Поалей-Цион» видит в «антисемитизме масс», а объясняет этот «антисемитизм» обоюдным «пренебрежительно-презрительным» отношением между евреями и не-евреями там, где бок о бок живут одни.и. другие. Христиане, говорит брошюра, пугают детей словами: «тебя жид в торбу возьмет». А евреи своих детей пугают: «тебя гой в торбу возьмет»…

Понятно, что при. наличии таких настроений, малейшая искра может вызвать взрыв и «пренебрежительно-презрительное» отношение превратить в активно-погромное.

Что же было той искрой, которая вызвала погром в Одессе и в других местах в бурные месяцы первой русской революции?

Объяснение «приказом» или «распоряжением» русского правительства, как уже указано выше, не выдерживает серьезной критики, ибо без соответствующих настроений широких масс поднять эти массы «приказом» вряд ли было возможно.

Провокация со стороны органов власти, как часто объясняют погромы? – Представитель «Поалей-Цион» на этот вопрос отвечает так: «Я ездил в Одессу именно затем, чтобы найти чисто провокаторский погром, но – увы! – не обрел его»… И продолжает: «Сказку про хулиганов (если не понимать это слово этически) выдумали слабоумные еврейские болтуны, которым страшно в глаза правде посмотреть, и хитроумные либералы, которым желательно от страшного вопроса отделаться дешевой резолюцией»…

Кроме теории «приказа» и «провокации» в попытках объяснений, что послужило «искрой» для взрыва, существует и еще одна версия – объяснение: бросающаяся в глаза активность евреев во всякого рода выступлениях и демонстрациях, направленных против правительства и существующего порядка; причем эти все демонстрации, как правило, сопровождались выкриками и лозунгами явно оскорбительного и кощунственного характера против того, что в широких массах, в народном сознании, было почитаемо и уважаемо. Истошные выкрики: «Долой Николашку!… – Долой попов!»… на митингах и демонстрациях, руководимых и вдохновляемых «революционерами» с непомерно большим процентом евреев, не могли не вызвать ответной реакции, острие которой направлялось против всех евреев вообще.

Утверждение о роли евреев в революционных событиях того времени, каковые нередко выливались (или вызывали) в еврейские погромы, подтверждается хотя бы составом того «Коалиционного совета», который в Одессе, захвативши здание университета, руководил «обороной» и собирал средства и оружие «на случай вооруженного восстания».

«Коалиционный совет» состоял из 8 членов: два представителя от социал-демократов (по одному от меньшевиков и от большевиков); один от «Бунда»; один от «С.-С.» (социалистов-сионистов); один от С.-Р.; один от армян-дашнаков; один от грузинского землячества и один от поляков. Оба представителя соц.-демокр. и один с.-р. – были евреи. Русского или украинца не было ни одного. (Последнее оспаривается, но никогда и нигде, насколько удалось установить, имена и народность этих трех членов «Коалиционного совета» приведены не были).

В Киеве, примерно в те же дни, толпа демонстрантов под предводительством двух евреев-адвокатов, Шлихтера и Ратнера, захватила здание Городской Думы, поломала и разорвала царские портреты, государственный герб и начала организовывать «народную милицию», для чего там же, в Городской Думе, производили сбор средств и оружия. Шлихтер прибыл на митинг верхом на коне, сопровождаемый толпой с красными повязками, бантами и флагами. Из толпы непрерывно неслись выкрики полные оскорблений по адресу царя, правительства, войск, полиции, религии. (Впоследствии, в 1928 году, Шлихтер был комиссаром земледелия Украины).

В Петербурге в то время был организован «Совет Рабочих Депутатов». Председателем был русский-украинец Хрусталев-Носарь, а товарищем председателя – еврей Бронштейн-Троцкий. По предложению Троцкого, в отсутствие председателя Хрусталева (который в этот момент уже был арестован), была принята резолюция о вооруженном восстании. Призыв же к вооруженному восстанию или участие в нем влекли за собою самое тяжелое наказание – до смертной казни включительно. Хрусталев это понимал и, не желая подвергать такому риску участников Совета Рабочих Депутатов, был против такой резолюции. Знал и понимал это и Троцкий. Но, несмотря на это, воспользовавшись отсутствием председателя, провел резолюцию о вооруженном восстании, что стоило жизни немалому числу тех, кто голосовал за предложение Троцкого.

(Впоследствии, во время 1-й мировой войны Хрусталев добровольно явился в Россию, изъявивши желание принять участие в «обороне Родины». Троцкий же просидел это время в США и отправился в Россию уже после переворота 1917 года).

* * *

Подобных примеров активности евреев в русском революционном движении можно привести множество. Но и приведенного выше достаточно, чтобы можно было судить о причинах и поводах погромов в России.

То обстоятельство, что во всем мире существует мнение о России и русском народе, как о стране и народе постоянных погромов и систематического угнетения и преследования евреев, вызывает необходимость, хоть в самых кратких чертах, дать справку о пребывании евреев вне России и взаимоотношениях их с теми народами, на территории которых они жили в рассеянии.

Объем настоящего труда не позволяет подробно перечислить все конфликты евреев с народами, среди которых они жили в рассеянии, а потому приведем здесь только перечень погромов, зарегистрированных еврейскими историками.

Самый крупный по числу жертв был погром в Александрии, в 68 году после Р. X., во время которого погибло 56 000 евреев. Произошел он в то время, когда христианство только зарождалось и было религией не господствующей, а гонимой и преследуемой. Следующие погромы были:

в 387 г. в Риме

в 516 г. в Клермоне

в 519 г. в Равенне

в 1013 г. в Кордове

в 1096 г. в Вормсе, Майнце

в 1108 г. в Толедо

в 1146 г. в городах Германии

в 1171 г. в Блуа

в 1189 г. в Лондоне

в 1212 г. в Толедо

в 1235 Т. в Фульде

в 1236 г. в Анжу и Пуату

в 1262 г. в Лондоне

в 1265 г. в Кобленце

в 1283 г. в Майнце

в 1285 г. в Мюнхене

в 1287 г. все евреи Англии в тюрьме,

в 1292 г. в Кольмаре

в 1301 г. в Магдебурге

в 1328 г. в Наварре

в 1336 г. в Ротенбурге и др. гор.

в 1349 г. в Савойе, Швейцарии

в 1351 г. в Кенигсберге

в 1355 г. в Толедо

в 1380 г. в Париже

в 1391 г. в Барселоне, Толедо

в 1407 г. в Кракове

в 1411 г. массовые погромы в Испании

в 1421 г. в Вене

в 1449 г. в Лисабоне

в 1464 г. в Кракове

в 1467 г. в Толедо и Нюренберге

в 1469 г. в Познани

в 1447 г. в Кольмаре

в 1486 г. в Толедо (1640 жертв)

в 1494 г. в Неаполе

в 1506 г. в Лисабоне (2.000 жертв)

в 1592 г. в Вильно

в 1614 г. в Франкфурте

в 1658 г. резня в

в 1680 г. в Мадриде (118 жертв)

в 1686 г. в Будапеште

в 1716 г. в Познани

в 1761 г. в Йемене

Выше перечислены только погромы. Кроме них, гораздо больше зарегистрировано «изгнаний», «выселений» и разного рода запрещении и ограничений, а также распоряжений, чтобы евреи имели на себе отличительный знак или носили особой формы остроконечные шапки.

Все это происходило не в России нисходило не от русского народа, а от итальянцев, испанцев, немцев, англичан, поляков, венгров, арабов, французов, и т. д.

Не следует ли отсюда сделать вывод, который сделал Соломон Лурье, профессор русского высшего учебного заведения, сказавший в своей книге, вышедшей в 1922 году в Петрограде следующее: «Причину антисемитизма следует искать в. самих евреях. Это ясно для большинства ученых; но так как антисемитизм до сих пор остается злобой дня, боевым вопросом, то вполне естественно, что такое объяснение антисемитизма получает оценочный привкус: ученые не довольствуются констатированием того, что евреи в тех или иных отношениях разнятся от всего остального древнего мира, но еще находят нужным объяснять антисемитизм тем, что евреи либо много хуже, либо много лучше своих соседей» (Приведенные выше слова проф. Лурье относятся к дохристианскому периоду. Но если из всей цитаты вычеркнуть одно слово «древнего», то все сказанное можно отнести и к настоящему времени).

Объяснить простой случайностью тот факт, что всюду, где появляются евреи, вместе с ними появляются и проявления «юдофобии» или (как теперь не совсем точно говорят) «антисемитизма» – вряд ли возможно.

Русский народ и созданное им государство – Россия не являются исключением.

Как изжить это явление более чем двухтысячелетней давности выходит за рамки настоящего труда, который, как показывает самое название, ограничивается только очерком жизни евреев в России и в СССР.

Россия же – да будет позволено обратить внимание читателя еще раз – была первым государством, в котором законодатель, по собственной инициативе, провозгласил полную десегрегацию в учебных заведениях (в 1804 г.), надеясь этим путем безболезненно осуществить ассимиляцию евреев с коренным населением. Надежда эта не оправдалась. И через 82 года, в 1887 году, появились ограничительные меры правительства и была введена в учебных заведениях процентная норма, о чем более подробно сказано в предыдущем изложении.

Красной нитью через всю историю человечества проходит «взаимное отталкивание» евреев от всех не-евреев. независимо от их народности, языка, культуры. То усиливаясь, то ослабляясь, это «отталкивание» порождало все конфликты между не-евреями и евреями, каковые конфликты часто выливались в разного рода преследования и погромы. _

О подлинной причине этого «отталкивания» существуют разные мнения. Одни (проф. Лурье) причину видят в «особом духовном облике» евреев, свойственном только евреями препятствующим ассимиляционным процессам, естественным в процессе долгой совместной жизни с другими народами и племенами.

Другие (напр. М. Фридлендер) причину видят в зависти не-евреев к морально совершенным евреям и к их материальным успехам в области экономической.

Третьи, наконец, корень зла ищут в области религиозных расхождений и соответствующей активной пропаганде господствующей христианской церкви. (Точка зрения всех еврейских и подавляющего большинства не-еврейских исследователей этого вопроса).

Не входя в рассмотрение, какая точка зрения ближе к истине – возможно. Что доля истины есть в каждой – здесь, в заключение, небезынтересно ознакомиться также и с высказываниями по этому вопросу известного историка-еврея Сесиля Рота, которые приводит в своей статье «Агасферова легенда» С. Поляков-Литовцев («Еврейский Мир», сборн. II), «Записи наших (еврейских) хроникеров, будучи вполне правдивыми, лишены перспективы, а потому невольно искажают историческую объективность описываемых ими событий. Сплошь и рядом они изолированы от обстановки, в какой они случились и от обстоятельств, от которых они произошли. Так наши хроникеры неизменно приписывают антисемитизму – религиозной и расовой ненависти – всякий акт насилия черни, всякую репрессивную меру властей, жертвами которых оказывались евреи, даже тогда, Когда они имели другие побудительные причины и направлены были не против одних только евреев. Еврейские мартирологи с этим мало считались и от этого много общечеловеческого горя и бед в из записях приобретало характер исключительно еврейского бедствия.

В 1278 году в Лондоне было повешено 267 евреев. Их обвинили в том, что они срезали с монет частички золота. Но одновременно с евреями были казнены и многие христиане – золотых дел мастера – по тому же обвинению».

Дальше С. Рот приводит целый ряд бедствий и катастроф общего порядка, в которых пострадали также и евреи, но хроникеров интересовали только жертвы еврейские. А о не-еврейских жертвах никто не писал и счета им не вел. В результате получается картина бедствий и погромов, обрушившихся только на евреев.

Кроме того, как справедливо замечает С. Рот, во время всяких бунтов и бесчинств евреев легче грабить по той причине, что имущество их было движимым, в то время как имущество не-евреев часто состояло в разного рода недвижимости.

Корректив, вносимый С. Ротом, заслуживает особого внимания. И если мы обратимся к временам, в которые происходили разные эксцессы на территории России, то увидим, что они всегда совпадали с разного рода другими волнениями, беспорядками, возбужденным состоянием народных масс. В периоды мирные никаких погромов не бывало десятилетиями.

ДЕЛО БЕЙЛИСА

Кроме еврейских погромов в начале текущего столетия, результатом которых было еще более тесное сплочение еврейской этнической группы в России и укрепление в ней уверенности в необходимости всемерно, не останавливаясь ни перед чем, бороться с режимом, произошло еще одно событие, всколыхнувшее не только все русское еврейство, но и весь мир. Это был процесс в Киеве по обвинению Бейлиса в ритуальном убийстве.

Самая возможность такого процесса в просвещенном XX столетии подняла бурю негодования и протестов во всей мировой печати, которая не жалела черных красок в описаниях всего, что происходило в связи с этим процессом, а попутно, писалось много нелестного и о России и ее режиме. Слова «погром» и «процесс Бейлиса» связывались с Россией, порождая и питая представления о ней самые нелестные, как о народе, так и стране, дикой, некультурной, бесправной.

Обвинения евреев в ритуальных убийствах с целью получения крови христиан для еврейских религиозных обрядов так же стары, как и история пребывания евреев в рассеянии. Нет страны и народа (среди которых жили евреи), в истории которых не было случаев обвинений и процессов в ритуальных убийствах.

В темных и непросвещенных народных массах христианского мира веками жило убеждение, что евреи действительно совершают ритуальные убийства, причем это относилось ко всем евреям вообще, а не к какой-либо изуверской их. секте, за что ни одна религия не может нести ответственности и всегда осуждает всякие религиозные изуверства.

И не случайно и не без оснований, еще в 16 столетии (1564 г.) в Польше указом короля Сигизмунда-Августа было строжайше запрещено возбуждать дела по обвинению евреев в ритуальных убийствах. Указ этот был издан по желанию самих евреев, пользовавшихся в Польше большим влиянием и имевших самое широкое «национально-персональное» самоуправление.

И когда в Киеве в 1911 году было найдено тело убитого мальчика – народная молва приписала это убийство евреям и был возбужден судебный процесс, известный как «дело Бейлиса».

Страницы и русской, и мировой печати заполнялись отчетами об этом процессе, создавая нездоровую атмосферу и, прямо или косвенно, обвиняя во всем русское правительство, которое процессу придало характер обвинения в ритуальных убийствах не какой-либо изуверской группы или секты, а всех евреев.

Вот что читаем мы об этом процессе С. С. Ольденбурга «Царствование императора Николая II», изданной в 1949 году в Мюнхене «Обществом распространения русской национальной и патриотической литературы».

«С 24 сентября по 28 октября в Киевском суде разбирался процесс, привлекший сотни иностранных корреспондентов и наблюдателей: знаменитое дело Бейлиса.

Еще в марте 1911 года в Киеве был найден убитым 12-летний мальчик – Андрей Ющинский; тело его было почти обескровленным, на нем было 47 колотых ран. Тотчас же пошла молва, будто мальчика убили евреи в целях использования его крови для каких-то таинственных обрядов.

Некоторые представители судебной власти, в частности Прокурор Судебной Палаты Чаплинский, взяли на себя доказать эту версию. Местный полицейский розыск указывал в совершенно в другую сторону – были данные, что мальчика убила воровская шайка – но сторонники «ритуальной» версии заявляли, что полиция подкуплена евреями. В 3-ей Думе правыми даже был внесен запрос по этому поводу (в мае 1911 года).

Отстраняя агентов розыска, не веривших «ритуальной» версии, следователь, наконец, нашел свидетелей, показывавших, будто Ющинского похитил служащий кирпичного завода, Мендель Бейлис, и вместе с другими, не найденными лицами, умертвил его. Бейлиса в августе 1911 года арестовали. Вопреки русским обыкновениям, следствие тянулось свыше двух лет и только осенью 1913 года дело было доведено до суда…

Русская и заграничная печать проявляли необыкновенный интерес к этому делу. Видные русские писатели и публицисты левого направления выступили с протестом против «кровавого навета» на…евреев. Защищать Бейлиса собрались самые известные русские адвокаты: Н. П. Карабчевский, В. А. Маклаков, А. С. Зарудный, О. О. Грузенберг и т. д.

Со своей стороны, правая печать, начиная с «Нового Времени», доказывала ритуальный характер убийства, и в помощь прокурору гражданскими истцами выступили член Гос. Думы Г. Г. Замысловский и известный московский адвокат А.С. Шмаков, автор ряда антисемитских исследований.

Спорных же дней суда определилась слабая обоснованность обвинения. Большую сенсацию вызвала статья В.В. Шульгина в старом, правом органе – «Киевлянин» (27сент. 1913 г.). Шульгин писал, что у гроба покойного редактора газеты Д.И. Пихно, он поклялся печатать в ней только правду. Он рассказывал, со слов полицейских чинов, как им сверху внушалось во что бы то ни стало найти «жида»; он приводил слова самого следователя, говорившего, что не так важно, виновен ли Бейлис – главное доказать существование ритуальных убийств.

«Вы сами совершаете человеческое жертвоприношение», – писал Шульгин. «Вы отнеслись к Бейлису, как к кролику, которого кладут на вивисекционный стол»… Номер «Киевлянина» – впервые со дня основания газеты – был конфискован. Фракция националистов высказала, хотя и в мягкой форме, порицание Шульгину, который после этого перешел в группу центра.

Полицейские чиновники в своих донесениях в Петербург день за днем отмечали слабость свидетельских показаний обвинения, убедительность экспертов зашиты. Среди экспертов обвинения были видные профессора судебной медицины, но они могли только доказать, что тело было намеренно обескровлено, – из чего еще не вытекало, что это было сделано с «ритуальной» целью.

Состав присяжных был, как говорится, «серый» – крестьяне, мещане и один почтовый чиновник. Левые газеты заранее обвиняли власть в желании воспользоваться «народной темнотой»; В. Г. Короленко писал, что решение таких присяжных не может быть авторитетным.

Но простые русские люди отнеслись к своей задаче серьезно. «Як судыть Бейлиса, коли на суди и разговорив про Бейлиса нема?» – так, по донесению жандармов, говорили присяжные между собой.

Речи обвинителей не переменили этого впечатления: в них много говорилось о ритуальных убийствах вообще и о том, что «евреи погубят Россию», – и почти ничего о Бейлисе.

28 октября присяжные вынесли Бейлису оправдательный приговор. Они ответили утвердительно на вопрос о том, совершено ли убийство на кирпичном заводе, принадлежавшем еврею Зайцеву и обескровлено ли было при этом тело. Но хотя «Новое Время» в первый момент придавало этому ответу большое значение, оно само через два дня в статье Меньшикова заявило:

«Россия понесла поражение… Торжество левой печати по поводу провала этого процесса понятно. Но самая возможность подобного исхода, прежде всего, является высшим свидетельством свободы и независимости русского суда присяжных и опровергает толки о давлении власти на суд».

Такими словами описывает нашумевший процесс Бейлиса монархист Ольденбург, сам признавая, что для обвинения и доказательства «ритуального» убийства в данном случае не было достаточно веских данных и доказательств.

Гораздо резче и в выражениях, бросающих тень на тех, кто стоял во главе русского. Министерства Юстиции дали отчеты о деле Бейлиса большинство русской повременной печати и вся печать заграничная. А тень эта не могла не распространиться и на весь режим и строй дореволюционной России.

Правые и крайне правые русские круги, которые безоговорочно поддерживали не только версию о «ритуальном» убийстве, виновность Менделя Бейлиса, но и, распространительно толкуя, расширяли обвинение на все еврейство – были неудовлетворенны и разочарованы исходом процесса. Всем было ясно, что признание факта обескровления тела еще не значит, что оно было обескровлено с целью «ритуальной», а тем менее, что в этом виновно все еврейство.

Было немало людей среди русской общественности, которые чисто теоретически допускали возможность существования среди евреев какой-либо изуверской секты, как существуют изуверские секты (напр. скопцы) в православии. Но отсюда отнюдь не делался вывод, что за действия изуверской секты могут нести ответственность все единоверцы изуверов. И правительству ставилось в вину, что на процессе это обстоятельство не было достаточно подчеркнуто, и единоверцы сразу же не ограждены были от распространительного толкования.

Темные же народные массы восприняли решение суда по-своему: признание обескровления тела было истолковано, как подтверждение, что евреи действительно совершают ритуальные убийства… И мальчишки-газетчики после оглашения решения суда кричали на улицах Киева: «Бейлис оправдан – жиды обвинены!»…

Вообще все дело Бейлиса оставило тяжелый осадок и способствовало дискредитации режима. В особенности после того, когда на суде выяснилось, что на ведение следствия было оказываемо давление со стороны Министра Юстиции (Щегловитова), что вызывало неодобрение и даже негодование у тех, кто причислял себя к сторонникам режима – к «правым».

Громадный интерес, проявлявшийся к этому делу послами иностранных государств в Петербурге, в их разговорах с министром иностранных дел Сазоновым и заверения последнего, что «Бейлис будет оправдан», о чем есть документальные данные (в донесениях послов) – еще больше затемняет и усложняет это, и без того темное и сложное, дело. которое принесло России столько вреда.

В заключение следует напомнить, что процесс Бейлиса происходил, когда еще живы были в памяти и еврейские погромы начала столетия, и дело Дрейфуса, многие годы волновавшее весь мир, и, сравнительно недавний, Мутанский процесс в России, в котором обвинялись в человеческих жертвоприношениях язычники-черемисы и по суду были оправданы.

Результат же этого процесса был тот, что все шести с половиной миллионное русское еврейство, даже его зажиточные и лояльные классы, еще теснее сплотились в своем отрицательном отношении к режиму России, равно как и их многочисленные единоплеменники в США и в Европе.

* * *

Через несколько месяцев началась 1 мировая война и настроения русского еврейства в значительной степени переменились. Все понимали, что выступление России в союзе с демократическими государствами против монархий Германии и Австро-Венгрии, в случае поражения последних, неизбежно приведет Россию в лагерь демократии и демократизации самого режима в России. А потому евреи в подавляющем большинстве стали, если не русскими патриотами, то, во всяком случае, «оборонцами», не без основания надеясь, что победа России принесет пользу и русскому еврейству…

* * *

Но эти «оборонческие» настроения были характерны только для большинства тех евреев, которые получивши русское образование, влились в ряды российской интеллигенции и хорошо разбирались в вопросах международных отношений, а потому могли учитывать, что принесет русскому еврейству победа или поражение. Причем эти «оборонческие» настроения были далеко не настроениями патриотическими, охватившими всю Россию в начале войны.

По существу, это был расчет, что в случае успешной обороны, т. е. победы над Центральными Державами России совместно с демократическими союзниками, неизбежно произойдет и перемена во внутренней политике России в сторону жела<