Проблемы исторического центра

В 1960— 1990-е гг. новое жилье в российских городах часто возводилось по «бульдозерному принципу» — путем вытеснения и сплошной «зачистки» про­странства от старых домов, которые объявлялись ветхим жилым фондом. Причина в том, что на реставрацию исторического фонда всегда требуется очень много средств, а в городском бюджете просто не хватало денег. Про­ще было все снести и отстроить заново либо обустроить многочисленные пустыри в новых районах. В результате городскому пространству и самому городу как социальному организму наносился непоправимый вред: уничто­жались вековые связи, традиции, уклад — то, что сегодня принято называть «духом места», а раньше называлось душой города. Социальный опыт и куль­турный капитал местности растворялся, превращаясь в строительный мусор вместе со сносом старого дома, переездом жильцов в новые кварталы, где обитали такие же культурные изгнанники — внутригородские переселенцы,

разорвавшие связь со своим кровным местом (рождение, детство, школа, игры, друзья, подруги, первые свидания — все там).

Современный город, особенно крупный, представляет собой сложный строительно-инженерный комплекс, систему инженерных сооружений и коммуникаций (водопровод, канализация, сеть тепло- и газопроводов, ка­белей и наземных линий электропередач, устройства городского транспорта и т.п.), необходимых для нормальной эксплуатации жилого фонда, для вза­имных связей между собой жилых районов, территорий промышленных предприятий, конечных пунктов внегородского транспорта, общественных и торговых центров. Важное значение для создания благоприятных условий проживания имеет уровень благоустройства города — развитие городского транспорта, функционирование коммунально-бытовых учреждений, город­ского освещения, проведение мероприятий по озеленению города, их сани­тарной очистке и многому другому.

Но, кроме того, это еще и сложный строительно-архитектурный комплекс, внутри которого приходится каким-то образом улаживать отношения между ис­торическим центром города, формировавшимся на протяжении многих веков, и районами новостроек, возникшими всего несколько лет назад. Многовековое культурное наследие, как правило, сконцентрировано в одном месте, а не рас­пределено равномерно по всему городскому пространству. Такую сверхконцен­трированную среду называют историческим центром или старым городом.

Историко-архитектурное наследие выполняет ряд полезных функций, о которых мы не всегда задумываемся. С одной стороны, ветхий фонд посто­янно требует затрат на эксплуатацию и капитальный ремонт. С другой сто­роны, именно он притягивает миллионы туристов, которые приносят город-

Врезка

Пешеходный центр Мюнхена

С 1960-х гг. реконструкция городских центров приобрела новое направление. Начал Амстер­дам. Программа развития транспортной сети предусматривала прокладку через исторический центр линии метрополитена. Калькуляции эконо­мистов показывали, что снести три десятка ста­ринных кварталов и проложить линию открытым способом значительно дешевле, чем вести про­кладку туннеля с помощью подземного «щита». Городские власти даже приняли соответствую­щее решение, но нараставшая из месяца в ме­сяц кампания протеста приобрела вскоре такой размах, что решение пришлось изменить. Вслед за голландцами в кампанию «реабилитации» го­родских центров включились жители Германии, Великобритании и других стран. Разумеется, для того чтобы закрыть улицу для транспорта и отдать ее в полное распоряжение пешехода, недостаточно установить знаки, зап­рещающие въезд. Надо перестроить весь центр города. Вот как это происходило в Мюнхене с 1967 по 1972 г.

Речь о центральной площади средневекового центра, Мариенплац со зданиями Новой и Ста-

рой Ратуши, о старейших в городе Вайнштрас-се и Кауфингерштрассе. Поскольку пешеход ос­вобождается от напряжения, создаваемого транспортным потоком, его взгляд становится внимательнее, значит, все здания необходимо тщательно отреставрировать. Переставая бояз-

ливо коситься по сторонам, пешеход начинает замечать, что у него под ногами — у пешеход­ных улиц и площади появляется «пол». Следо­вательно, нужна новая замостка, и вместо без­различного, безразмерного асфальта появляет­ся сложный, индивидуально проработанный рисунок плит. Становятся видны все ниши и

скому бюджету колоссальные доходы, а горожанам дают работу. В одних го­родах дебит сходится с кредитом, а в других, как, например, в сезонно под­топляемой и грозящей окончательно уйти под воду Венеции, туристических денег не хватает, поэтому правительство изыскивает их в федеральной казне и даже обращается за помощью к международным организациям.

Облик таких городов складывается в результате взаимодействия разновре­менно сложившихся элементов, придающего ему индивидуальные, порой не­повторимые черты. В небольших исторических городах (Бухара, Псков) и особенно в городах-заповедниках (Суздаль) историко-архитектурное насле­дие является важным фактором, формирующим их облик. В крупных, быс­тро развивающихся исторических городах оно становится лишь фрагментом современного города, сохраняя ведущее значение в композиции районов ис­торического центра (Москва, Ярославль, Прага).

Многие старые европейские города сохраняют свое историческое ядро, включающее иногда постройки античного времени (акрополи, форумы, те­атры и т.д. в городах Средиземноморья), но чаще средневековый центр с зам­ком (кремлем), рыночной площадью, с характерной для многих городов в средневековый период радиально-кольцевой планировкой и узкими кривы­ми улицами. К средневековому ядру примыкают кварталы XVIII — первой половины XIX в., обычно с регулярной планировкой и парадными ансамб­лями нового центра; кольца бульваров занимают место снесенных городских укреплений. Городские дворянские усадьбы и особняки XVII — первой чет­верти XIX в. соседствуют с кирпичными фабричными корпусами второй половины XIX в., деловыми зданиями (банки, биржи, конторы), вокзалами, многоквартирными доходными домами.

выступы, все углы зданий, все отступы, изгибы и изломы улицы. Значит, необходимо тщатель­нейшим образом проработать каждый «пята­чок», продумать его использование в качестве уличного кафе или площадки отдыха перед фонтаном.

Рисунок мощения улицы прорабатывался так, как если бы это была графическая структура до­рогого книжного издания. Подбор растений для высадки в пешеходной зоне осуществлялся с тем же вниманием, что и при организации круп­ной выставки цветов.

Для организации пешеходной зоны в центре Мюнхена потребовалось осуществить реконст­рукцию двух линий скоростного трамвая. Отрез­ки рельсовых линий, пересекающие главную ось пешеходной зоны, пришлось опустить под зем­лю и там заново построить узлы пересадки на метрополитен. В конце пешеходной улицы, на Карлсплац, потребовалось перестроить и заглу­бить отрезок линии метрополитена, в результа­те возникла трехэтажная площадь с удивитель­ным фонтаном посредине. К общественным зданиям, конторам и магазинам, выходящим на пешеходные улицы и площадь, нужно обеспечить подвоз грузов — с боковых уло-

чек, через задние дворы, и, как следствие, при­шлось устраивать подземные проезды. Кроме того, понадобилось около 2500 мест в подземных гаражах.

Добавьте необходимость переложить 10 км труб для стоков, 16 км кабеля, почти по кило­метру магистральных водо- и газопровода — вот чем оборачивается осуществление невин­ного вроде бы замысла закрыть улицы для транспорта.

Сложнейшие инженерные работы дали колос­сальный эффект: за 12 часов летнего дня пе­шеходная зона в центре Мюнхена пропускает 120-150 тыс. человек. Что делают здесь люди? Преимущественно «ничего не делают». Они приходят сюда, чтобы в первую очередь здесь побыть. Они воспринимают пешеходную зону как городской «интерьер» под открытым не­бом. Но раз уж они здесь оказались, то что-то купят в магазинах и сувенирных киосках, что-то съедят и выпьют в многочисленных кафе, так что расходы на создание «острова» быст­ро окупаются.

Сокращено и адаптировано по источнику: Гутнов А., Глазычев В. Мир архитектуры. Лицо города. М., 1990.

К бывшим когда-то загородными дворцам и усадьбам вплотную подхо­дит современная городская застройка, лаконичные формы которой контра­стируют с архитектурой прошлого. Шпили и купола церквей, крупные об­щественные здания, высотные жилые дома, телевизионные башни и завод­ские трубы образуют сложный силуэт современного города. Облик города в процессе его развития претерпевает изменения: новые здания и сооружения, отражающие потребности, современные эстетические идеалы и технические возможности общества, часто возникают на территории исторического ядра или в непосредственной близости от него.

Поскольку исторический центр крупного города включает самые старые здания, они нуждаются в постоянном ремонте, как капитальном, так и про­филактическом. Часто ядро города наполовину состоит из так называемого ветхого фонда, который требует постоянного контроля, ремонта и консер­вации. Так, в Санкт-Петербурге около 15 млн кв. м общей жилой площади по техническому состоянию или из-за морального износа нуждаются в про­ведении реконструкции или капитальном ремонте с заменой изношенных конструкций и оборудования. Из них почти 9,5 млн кв. м приходится на цен­тральные районы, причем 4,8 млн кв. м находятся в крайне неудовлетвори­тельном техническом состоянии и требуют неотложного комплексного ка­питального ремонта или реконструкции. В 1997 г. в центральных районах в удовлетворительном состоянии было только 46% жилого и 40% нежилого фонда, а в неудовлетворительном — 26% жилого и 22,6% нежилого фонда. В среднем в год выполняется менее 5% требуемых объемов ремонта, что не­избежно ведет к ухудшению общего состояния зданий и жилого фонда.

Специалисты верно заметили: в центре исторические памятники и пре­красная архитектура соседствуют с подворотнями и антисанитарными усло­виями; а в пестрой выразительной толпе центра неизбежны нежелательные встречи с убожеством нищих и наглостью хулиганов. Например, в Венеции вплотную к Дворцу дожей и рядом с центральным собором Сан-Марко раз­мещалась одна из самых страшных тюрем Европы, причем трупы из тюрь­мы сбрасывали прямо в воду канала, отделяющего храм и дворец от тюрьмы. Петропавловская крепость в Санкт-Петербурге, вошедшая в ядро историчес­кого центра города, никогда не участвовала в сражениях, а почти с самого основания была превращена в тюрьму⁶.

Придание центральным улицам статуса исторического центра или пе­шеходной зоны не всегда проходит безболезненно. И на Западе, и в нашей стране подобные попытки властей нередко наталкиваются на пассивное либо активное сопротивление тех групп населения, интересы которых мо­гут пострадать. Так, в 2002 г. администрация Владивостока решила демон­тировать 180 торговых павильонов в центре и на их месте создать пешеход­ную зону, нечто вроде московского Арбата, но встретила сопротивление бизнесменов «Торговой улицы», поскольку многие из них заплатили впе­ред за аренду киосков. Столкновения предпринимателей с сотрудниками милиции произошли утром 9 июля в центре Владивостока. Предпринима­тели попытались помешать им и даже на время перекрыли движение по со­седней улице, чтобы не пропускать машины к торговому комплексу. Од­нако добиться им ничего не удалось.

'' http://www.udrf.ru/Projectold/N3N3.htm.

КОММУНАЛКИ В ЦЕНТРЕ ГОРОДА

Обязательным элементом исторического центра многих российских городов, особенно крупных и древних, являются коммунальные квартиры (коммуналки). Они возникли после Октябрьской революции 1917 г. в результате переселения городских рабочих и городских низов в многокомнатные квартиры буржуазии и дворянства, которых большевики не только потеснили в пространственном отношении, но значительную часть выслали за границу или расстреляли.

Большинство людей земного шара не знает, что это такое. Так уж случи­лось, что в силу определенных исторических пертурбаций коммуналки появи­лись только в России и только после 1917г. Стремясь уравнять все слои насе­ления в правах, в том числе в праве на жилье, и не имея необходимых средств на строительство новых домов, большевики подселяли в квартиры к богатым по нескольку семей бедняков, либо вовсе выселяли богатых и на их место все­ляли бедных. Этот процесс именовался по-разному: расселение бедноты, уп­лотнение буржуазии, восстановление справедливости. В результате появился особый социальный феномен, специфический уклад быта, правила общежи­тия и субкультура.

Онтология коммуналки

Это понятие будем применять при описании устройства, планировки и быта коммунальной квартиры, поскольку онтология — это учение о бытии, сущем, происходящем вокруг в отличие от феноменологии — учения о том,

Врезка

Коммунальные страдания

В самом центре Москвы, на Мясницкой улице, есть коммунальная квартира, где давно нет го­рячей воды, телевизоры принимают только одну программу, а температура в комнатах зимой порой опускается до плюс 9 градусов. Жильцы этой квартиры борются за свое право жить в нормальных условиях с конца 1950-х гг. Дом был построен в 1900 г. под общежитие для медсес­тер, которые работали в больнице для бедных. Вскоре общежитие превратилось в коммуналь­ную квартиру. Когда-то в каждой из 13 комнат жило по 5-6 человек, теперь осталось 4 семьи. Эта квартира поражает своими размерами — огромный коридор, высокие потолки, две боль­шие кухни, очень маленькие комнаты и два туа­лета такие крохотные, что в них просто невоз­можно разместить современную сантехнику. История борьбы жильцов этой квартиры за су­ществование довольно интересна. В 1958 г. они пишут в своем письме члену Президиума ЦК КПСС Екатерине Фурцевой: «Мы взяли на себя смелость беспокоить вас своим заявлением, потому что вы как женщина скорее поймете, как тяжело жить в таких условиях. У нас 8 пенсио-

неров, 9 детей, а всего в квартире 45 человек. Теснота страшная, о ванной мы и не мечтаем». В 1963 г. в письме председателю постоянной жилищной комиссии при Моссовете они пишут: «Бытовые условия наши ужасные: помещение для кухни совершенно не приспособлено — кухня про­ходная, здесь готовится пища, здесь сушка и стир­ка белья, купание детей, ежедневно по 3-4 хозяй-

ки стирают белье (бак с бельем кипятится рядом с кастрюлями с пищей). О душевой или ванной комнате остается только мечтать. Половина жиль­цов нашей квартиры живет над котельной, кото­рая работает на газовом топливе, непрерывный шум и вибрация от мотора не дают людям возмож­ности нормально ночью отдыхать». Источник: Независимая газета. 2001. 29 июня.

как нам является это сушее, почему оно кажется таким, а не другим и по каким причинам явление расходится со своим содержанием. Короче, фено­менология — мир людей, а онтология — мир вещей.

Коммуналки можно условно разделить на два типа: 1) собственно ком­мунальные квартиры с коридорной системой, где живет 6—7 семей, и 2) обыч­ные двухкомнатные, в которые заселены 2 семьи. Первые возникли в исто­рическом прошлом, вторые — в недавнем настоящем.

Общий коридор, начинающийся у входной двери (если она одна, посколь­ку бывает еще черный выход) и заканчивающийся обычно у кухни, прямо­линейный,-зигзагообразный, а той лабиринтообразный, — главная жизнен­ная артерия коммуналки любого типа. Он может быть коротким, средним или длинным, но всегда выполняет функцию центрального проспекта для ком­мунального сообщества. В длинных коридорах, если выключить свет, даже в солнечный день царит полумрак. Каждое утро по нему перемещается не­сколько десятков людей, спешащих занять свое место в туалете или ванной комнате, приготовить завтрак и обед, выправить другие надобности. После этого жизнь в коридоре затихает, поскольку все жильцы либо большая их часть отправляется на работу. Главная улица коммуналки вновь оживает к вечеру: та же толпа народа перемешается в разных направлениях, выполняя самые разные функции, в том числе коммуникационные и досуговые.

Общий коридор имеет четко распланированное (при помощи формаль­ных или договорных правил) социальное пространство.

В прихожей и по всей длине коридора многочисленные двери ведут в ком­наты жильцов. Обычно небольшая полоса территории коридора, прилега­ющая к двери в комнату, рассматривается как часть владений этого жиль­ца. У двери лежит коврик или тряпка для вытирания ног перед входом в ком­нату. Если ширина коридора позволяет расположить у двери какую-нибудь мебель, то обычно там появляются вешалка, крючки, шкафы и тумбы для одежды и обуви. В публичном пространстве хранятся вещи жильцов, но не где попало, а лишь в специально выделенных зонах. Освещение коридора производится либо лампочками, принадлежащими конкретным жильцам, либо лампочками «общего пользования». В обоих случаях освещение, как правило, довольно скудно и ревностно контролируется: кто включил и за­чем. Дежурная лампочка на весь коридор бывает одна⁷.

Если в квартире отсутствует специальная кладовая или так называемая пус­тая комната, куда складывают ненужные вещи, общий коридор берет на себя дополнительную роль. Длинный широкий коридор бывает завален самыми раз­ными, но всегда одинаково ненужными в хозяйстве вещами: сундуки, на кото­ром отсыпается подвыпивший хозяин, картонные коробки из под телевизора или магнитофона, узлы со старым бельем, безногий шкаф или стул с качающейся спинкой, детский велосипед со сдутыми шинами, сломанный зонтик, которым еще можно пользоваться на даче, труба от потерянного самовара, батареи бу­тылок и банок, санки, обувь, одежда всех времен и народов. Это музей нужных и ненужных артефактов, которые коммунальные жильцы не в состоянии раз­местить в своих небольших комнатах, а выбросить жалко.

По неписаным правилам коммунального быта коридор — это хранилище исторической памяти народа, куда выносится все ненужное, забытое, но до

¹ Виртуальный музей: Коммунальная квартира. — http://www.aanet.ra/~wwwkl l/MUSEUM/kvl/a6.htm.

боли знакомое и дорогое. Его нельзя назвать историческим музеем, так как вещи здесь не выставлены напоказ, а как бы на время заброшены (вдруг по­надобятся). Коридор выполняет роль перевалочного пункта между магази­ном, где приобретается новая вещь, и свалкой, куда ее выбрасывают, когда она становится непригодной. Это место, где хранятся вещи «про запас». Их, возможно, отвезут на дачу, где быт устроен проще.

По своей музейно-охранительной роли общий коридор может вполне соперничать с чердаком в старом частном доме. Здесь нет общего коридора, но есть вещи, с которыми жалко расставаться и которые невозможно исполь­зовать или показывать гостям. Здесь можно обнаружить антикварную полу­разрушенную мебель, пожелтевшие книги 50-летней давности, подшивки старых газет, бабушкину одежду или ее любимую шляпку, флаконы вышед­ших из моды духов и многое другое, что будоражит память и воображение. Так, на чердаке у Алексея Федоровича Коблова, уроженца села Акшуат (1920 г.), найдена уникальная коллекция из полутора тысяч негативов —фо­толетопись родного села, ведшаяся им с 1946 г., после возвращения с войны

Врезка

И. Утехин Пустая комната

Старая мебель и всевозможные вещи перемеща­ются туда. Одновременно такая комната может служить для сушки белья или курения. Иногда туда устанавливают телефон. Такая пустая ком­ната — своеобразная коммунальная квартира, где живут вещи. Предназначенные для различно­го применения и принадлежащие разным вла­дельцам, они обладают, тем не менее, общей судьбой совместного проживания. Пытливый глаз увидит здесь предметы двух разрядов. Во-первых, те, которыми не пользуются постоянно, потому что нужда в них бывает редко или при особых обстоятельствах: елочные игрушки, рас­кладушка, самовар и в меньшей степени лыжи и велосипед— эти-то могут расположиться и в прихожей или коридоре. Во-вторых, здесь оби­тают вещи, которые в отличие от своих собрать­ев, населяющих жилые комнаты, частично утра­тили свою дееспособность, поломавшись или просто состарившись. Их жалко выбросить — их, бывает, отвозят на дачу, где быт устроен проще, чем в городе, и там они сгодятся. Жизненный цикл вещей предполагает длительную останов­ку в пустой комнате по пути на помойку. При­шельцы из отдельных квартир, которых судьба заносит в коммуналку, часто не в состоянии уяс­нить себе отношения соседей к хламу. Опыт по­казывает, что бывшие жильцы коммуналок, даже получив отдельную квартиру и переехав в срав­нительно более тесное жизненное пространство, продолжают сохранять вещи из пустой комнаты и заполняют ими углы и даже целые комнаты. Пустая комната редко «прибирается», пол в ней практически никогда не моют. Порядком в ней

занимаются преимущественно владельцы ве­щей — каждый в своем углу. Иногда при ремон­те или значительных перестановках в жилых ком­натах какого-нибудь соседа количество хлама здесь вдруг резко возрастает. Сосед уверяет, что это — временное явление. Плачевное состояние комнаты в коммуналке, ставшее аргументом,

чтобы признать ее нежилой и пустить под склад старых вещей, никак не изменяется; ремонт здесь не сделали в свое время и не станут делать в будущем. Дети любят заходить в пустую ком­нату — там хорошо прятаться или просто разгля­дывать ее загадочное содержимое, которое стар­ше их иногда на несколько поколений. Родители не запрещают детям этого, но неодобрительно относятся к таким играм: слишком пыльно, или потому, что дети могут случайно повредить со­седские вещи. Кроме курильщиков, частыми посетителями пустой комнаты являются пожилые люди и старики. В квартирах, где пустой комна­ты нет, строго распределены места для полок, крюков и мебели, установленной в публичном пространстве.

Сокращено по источнику: Утехин И. Пустая ком­ната. — http://www.aanet.ru.

(Россия. 2002. 26 февр.). В 2002 г. на чердаке сельского дома нашли письма Василия Шукшина, считавшиеся утерянными. В Москве на чердаке жилого дома нашли мумию. На чердаках обнаруживают боеприпасы, иконы, сломан­ную мебель, архивы, старые документы, письма, дневники и черновики ста­тей, картины, старые лампы, ворованые веши и ценности, минералогичес­кие коллекции, дореволюционные журналы, хрусталь 1960-х гг., стальной рыцарский хлам, книги, переплетенные в железо и кожу, истлевшие одеж­ды и полчища голубей.

Рис. 57. Антресоли могут выполнять функцию перевалочного пункта для старых вещей, откуда они отправляются на дачу или на свалку

Аналогом чердака в современных квартирах на одну семью выступают антресоли. Там можно хранить теплое одеяло в летнее время, старые обои (на случай, если придется латать фрагменты тех, что наклеены на стенах), ку­сочки шлангов для водопровода и обрывки проводов, если вдруг придется чинить электрику, старые сумки, портфели, чемоданы, рюкзаки, бытовую технику в нерабочем состоянии и вышедшую из употребления, картонные коробки из-под бытовой аппаратуры и обуви, посылочные ящики, старую или несезонную обувь и одежду, ковровые дорожки, свернутые в рулоны, малярные кисти, банки с краской; в коробках и ящиках — слесарные и сто­лярные инструменты банки и коробки с гвоздями и шурупами; топоры, пилы и лопаты; детские санки, лыжи и другой спортивный инвентарь; старые книги и грампластинки, использованные тетради.

Если для старых вещей в квартире не хватает места, то в качестве подсоб­ных помещений используют: пространство от верхней части шкафа (мебель­ной стенки) до потолка, место под диваном и кроватью, упаковочное место в самом диване между днищем и спальным матрацем, пустующие углы и уголки, например между капитальной стеной и мебельной стенкой, место под ванной, встроенный шкаф в туалете, предназначенный для того, чтобы за­крывать трубы (обычно здесь устраивают полки для инструментов).

Как и коммунальный коридор, антресоли, а также указанные выше мес­та могут выполнять функцию перевалочного пункта, где вещи дожидаются своего часа перед отправкой на помойку или на дачу.

Наконец, у общего коридора существует еще один культурный соперник — подвал в обычных домах постройки 1950—1970-х гг., где размещаются инже­нерные коммуникации (трубы и электропроводка), а кроме того, небольшие сарайчики, предназначенные для хранения картофеля, бочек с солеными огурцами и старых вещей. Как и коридор, такие сараи относятся к местам общего пользования.

Если в коммунальной квартире существует кладовая комната (в просторе­чье «кладовка»), то она отбирает у коридора охранительно-складские функции, оставляя ему чисто коммуникационные. Кладовку еще называют пустой ком­натой. Для жильцов коммунальной квартиры — это незаменимое подспорье.

Помимо кладовки рядом с кухней или ванной, где хранятся швабра, ве­ник, совок и половая тряпка, к кухне может примыкать кладовка для хране­ния съестного. Здесь оказываются, с одной стороны, кастрюли и сковород­ки с приготовленной едой, ящики с овощами и банки с домашними заготов­ками — с другой.

Общий коридор, кладовка, пустая комната в коммуналке, чердак, подвал, сарай — все это своеобразные архивы социальной и культурной памяти жиль­цов. К ним могут добавиться шкаф и комод — более миниатюрные, но по фун­кциям и предназначению не менее важные музеи редкостей. К их содержи­мому вполне применима мысль И. Бродского, писавшего о буфетах: «роль, отведенную повсеместно чердакам и подвалам, в нашем случае играли буфе­ты»; «содержимое этих буфетов можно сравнить с нашим коллективным под­сознательным».

Туалетная комната в коммуналке имеет не меньше особенностей, чем иные элементы ее обустройства. В современной отдельной квартире, пред­назначенной на одну семью, порядок в туалете поддерживается самым тща­тельным образом. Чистота и гигиена здесь не меньшие, чем в ванной ком­нате. В их соблюдении заинтересованы все члены нуклеарной семьи, по­скольку они знают: эта комната наша, и никого другого. Иное дело в коммуналке — здесь все общее, а поэтому вроде как ничье. Индивидуальное жильцы носят с собой: стульчак, мыло, полотенце, туалетную бумагу. Туа­лет и ванная в коммуналке — в буквальном смысле места общего пользова­ния, за которыми все следят по очереди, но так, чтобы не вызвать раздраже­ния соседей и формально выполнить свои общежитийные обязанности, по­этому коммунальный туалет правильно называть отхожим местом. Оно

не просто вынесено вне жилого пространства, но зачастую отнесено от комнаты на всю иногда немалую длину коридора, что в целом более ха­рактерно для публичных мест и учреждений, чем для городского жили­ща... В наши дни семейные и личные стульчаки распространены мень-

ше, чем прежде. Чаще встречается ситуация, когда все жильцы пользу­ются одним стульчаком, закрепленным на унитазе, и обеспечивают лич­ную гигиену, подкладывая на стульчак полосы бумаги или старых газет, которые специально для этой цели положены в пакет, привешенный ко внутренней стороны двери туалета (иногда вместе с рулоном туалетной бумаги, что, впрочем, не типично). Подстилаемая бумага исключает те­лесный контакт с общим стульчаком... Использованную бумагу выбра­сывают — иногда в специальное ведро или корзину, стоящую тут же... По­мимо потенциально загрязняющего контакта со стульчаком, пользова­теля коммунальной уборной может беспокоить слишком интенсивный запах; встречается обычай жечь в унитазе бумагу для временного устра­нения запаха, распространяемого давно не мытым унитазом*.

Если жильцов в коммунальной квартире много, то существует не одна, а две уборных — мужская и женская. Правда, они при этом не теряют своеоб­разия места общего пользования: «вонь, вечно неисправная канализация и тотальное отсутствие смывных бачков, впрочем, как и средств для поддер­жания личной гигиены. Живя в коммуналке, о ванной и душе мечтать не при­ходится. Помыться здесь — это целый ритуал, событие. У каждой семьи есть своя душевая трубка — полая металлическая палка с разбрызгивателем на одном конце. Ее ввинчивают в специальное отверстие в трубе, которая на­ходится в умывальной комнате, смежной с туалетом. По мнению водопро­водчиков времен постройки дома, она вполне может называться душем»⁹.

Врезка

Л. Февр

На средневековой кухне

До XVIII в. французский дом не имел особой комнаты — столовой. Король Людовик XIV в обычные дни ел в спальне, за квадратным сто­лом, лицом к окну. Сеньоры XVI столетия, бо­лее скромные, обычно обедали у себя на кух­не. Здесь тепло. Или, точнее, не так холодно, как в других комнатах. Постоянно пылает огонь. Пахучий пар, вырываясь из кастрюль, создает атмосферу несколько тяжеловатую, но в общем теплую и уютную. Свежая солома на плитах пола сохраняет тепло для ног. И, кроме того, на кухне многолюдно. Люди живут локоть к локтю. На кухне собирались все и делали все или почти все.

Ночь... Никто не знает, как одолеть ночную тем­ноту. Что лучше всего освещает кухню — так это пляшущие огни камина. Лампы? Зловонные све­тильники, которые коптят, трещат, чадят отрав­ляя воздух. Мы плохо представляем себе, что творится в какой-нибудь обширной кухне после того, как в нее набилось два десятка людей в рабочих одеждах и целый домашний зверинец впридачу, — запахи животных, людей, пищи, ко­жаных гамаш, которые сушатся на огне, чад коп-

тящих фитилей... Можно представить себе по­среди всего этого — усердного мальчика, кото­рый хотел бы позаниматься и почитать в своем уголке. Но возможно ли это в таком кавардаке? На кухне никто не читает. Впрочем, четыре или пять раз в году, когда уж слишком льет дождь и

нечего делать, кто-нибудь с горя читает вслух какую-нибудь главу из старого рыцарского рома­на в прозе. А иногда поздно вечером, когда все улягутся спать, хозяин достает книгу, в которой ведется запись всех семейных дел и событий, или, водрузив на стол счеты с костяшками, при­нимается прилежно изучать свой бюджет. Сокращено и адаптировано по: Февр Л. Главные аспекты одной цивилизации // Февр Л. Бои за историю. М., 1991. С. 282-346.

^s Виртуальный музей: Коммунальная квартира. — http://www.aanet.ru/~wwwkl l/MUSEUM/kvl/a6.htm. ' Хакимова М. Коммуналка // Аргументы и факты. 1996. № 2. С. 12.

Центром коммунального общежития, несомненно, выступает кухня. Она — во главе всего человеческого бытия. Во-первых, здесь готовят еду, а значит, выполняют основную хозяйственно-производственную функцию семьи. Во-вторых, здесь часто потребляют приготовленное, т.е. удовлетво­ряют главную физиологическую потребность человека в питании. В-треть­их, здесь сразу могут собраться все жильцы, общаясь на всевозможные темы и решая межличностные споры. Как следствие кухня выполняет функцию вечевого собрания, народного суда и конференц-зала.

Если в коммунальной квартире и разыгрываются какие-либо сцены — тра­гические, драматические либо комедийные, то происходит это чаще всего именно на кухне. Такова еще одна ее функция — служить своего рода театраль­ными подмостками. Никакие другие публичные места не могут сравниться с кухней в ее полифункциональности. «В кухне центрами сегментации простран­ства выступают конфорки газовых плит, пользование которыми закреплено за определенными жильцами. Кухонные столы и шкафы расположены в макси­мально возможной близости к соответствующим плитам. Сегодня иногда ока­зывается, что одна большая семья пользуется отдельной четырехконфорочной плитой; более распространена ситуация, когда две конфорки с одной (правой или левой) стороны плиты находятся в пользовании одной семьи. Поэтому слу­чается, что моют только одну половину плиты. Кухонные столы используют­ся для разделывания пищи, на них же выставляется грязная посуда и ожидает там помывки. В некоторых квартирах в кухне поставлены холодильники, но жильцы обычно не доверяют соседям и опасаются за сохранность продуктов и самого холодильника, поэтому при первой же возможности освобождают ме­сто в комнате и переносят холодильник туда (сложность содержания холодиль-ника на кухне заключается еще и в необходимости установки специальной электрической розетки, которая была проведена от комнаты жильца). Обыч­но кастрюли и сковородки с едой не оставляют на кухне на ночь (днем они могут оставаться на столах или плитах); их либо забирают в комнату, либо ста­вят в специально оборудованные места»¹⁰.

Кухня — самая посещаемая и экономически активная часть социального пространства коммунальной квартиры.

Очередь — неизбежный элемент коммунального быта и потенциальный источник конфликтов. В некоторых квартирах кухня используется для суш­ки белья, для чего в ней натянуты веревки. Веревки, пересекающие всю кух­ню, находятся в совместном пользовании, но зоны над столами жильцов ис­пользуются преимущественно данными жильцами.

Феноменология коммуналки

Изучением коммунального быта в нашей стране занимается не так много специалистов, хотя Россия предоставляет в их распоряжение огромный эм­пирический материал, который накапливался в течение 80 лет советской власти. Одно из редких исключений представляет питерский исследователь И. Утехин, много лет занимающийся этим вопросом и написавший книгу «Очерки коммунального быта»''. Ученый обстоятельно прослеживает все эта-

¹⁰ Виртуальный музей: Коммунальная квартира. — http://www.aanet.ru/~wwwkl l/MUSEUM/kvl/a6.htm.

¹¹ Информация с веб-страницы: http://www.policy.ru/documents/I02503.html.

пы включения новичка в коммунальное сообщество, анализирует социальные нормы общежития, рассматривает культурные стереотипы, каналы массовой коммуникации, в том числе самый экзотический среди них — слухи.

Новоприбывшего жильца, попавшего в коммуналку за выселением или по обмену, на первых порах не считают «своим». Он чужак, ему еще только пред­стоит ознакомиться с нормами коллективного общежития, воспринять дух сообщества, познать его субкультуру, обычаи и даже фольклор. Первый этап социализации для него — ознакомление с нормами и обычаями. Что он дол­жен узнать? Прежде всего сведения, о структуре сообщества и соответственно о структуре пространства. Представим себе гостя, впервые появившегося в квартире. Соседи ему незнакомы: выходя на общую кухню, он здоровается с ними обезличенно. Он не знает, где туалет, где можно взять мыло и поло­тенце, на какую плиту можно поставить чайник, где взять спички и т.п., ведь ему позволительно пользоваться только вещами — и местом — человека, к ко­торому он пришел в гости. Ошибка может навлечь гнев соседей не столько на самого гостя, сколько на его хозяина, потому что всякое мыло, полотен­це, место на плите и т.п. кому-то принадлежит.

Например, ставить свою сумку на чужую табуретку или кастрюлю на чу жой стол нельзя; случайно оставив там свою вещь, вы рискуете позже найти ее на полу. Но если хозяин стола или табуретки (и/или свидетели) сейчас от­сутствуют, если чужая табуретка или стол принадлежат дружественному со-

Врезка

М. Хакимова Кухня

О, кухня! Это наверняка чисто русское изобре­тение. Ни один чопорный иностранец не доду­мается стирать на кухне, купать на кухне детей, встречать гостей на кухне, здесь же сушить бе­лье, курить, содержать домашних животных. Коммунальная кухня — это местный очаг куль­туры, апофеоз общежития. Огромная, заполнен­ная кастрюлями, горами объедков, ошметков, очистков. За отсутствием полноправных хозяев в человеческом облике давними и бессменны­ми хозяевами здесь являются тараканы. К ним привыкли, их устали морить, они, эти вездесу­щие бестии всех мастей и размеров, оказались сильнее жильцов.

Чтобы помыть посуду на коммунальной кухне, надо выстоять очередь, ибо на значительное ко­личество потребителей пищи здесь всего две раковины, причем, по правилам бесхозяйствен­ности и разгильдяйства, одна из двух