Средневековые центры культуры

Не менее глубокую печать город наложил и на духовную, художественную жизнь. В XI и отчас­ти в XII в. монастыри, несомненно, создавали наиболее благоприятные условия для развития культуры и искусства. Мистический спиритуа­лизм и романское искусство расцвели в монас­тырях Клюни. Перемещение центра тяжести культуры, благодаря чему первенство от мона­стырей отошло к городам, ясно проявилось в двух областях — в образовании и архитектуре. В течение XII в. городские школы решительно опередили монастырские. Вышедшие из епис­копальных школ, новые учебные центры благо­даря своим программам и методике, собствен­ному набору преподавателей и учеников стали самостоятельными. Так называемая схоластика была дочерью городов. Она воцарилась в новых учебных заведениях — в университетах, пред­ставлявших собой корпорации людей интеллек­туального труда. Учеба и преподавание наук стали ремеслом, одним из многочисленных ви­дов деятельности, которые были специализиро­ваны в городской жизни.

Показательно само название «университет» (universitas), иначе— «корпорация». Действи­тельно, университеты были корпорациями пре­подавателей и студентов, universitates magis-trorum et scolarium, различавшимися тем, что в одних, как в Болонье, заправляли делами сту­денты, а в других, как в Париже, — преподава-

тели. Книга из объекта почитания превратилась в инструмент познания. И как всякий инструмен­тарий, она стала предметом массового произ­водства и торговли.

Романское искусство, бывшее выразительным проявлением взлета христианского мира после тысячного года, на протяжении XII в. стало пре-

экономических центров Европы. Основой ее благосостояния были такие города, как Гент, Ипр, Брюгге, Кортрейк (Куртре). Не удивительно, что процветавшая Фландрия привлекала Филиппа IV.

Города привлекали homines novi — выскочек, порвавших с землей или монастырской общиной, лишенных предрассудков, предприимчивых и ко­рыстолюбивых, а вместе с ними (оказывая им поддержку, в частности день­гами, которых у этих выскочек поначалу не было) определяющую роль сыг­рали представители господствующих классов, земельной аристократии и духовенства. Важное участие в подъеме городов приняла и такая группа на­селения, как минестериалы, сеньориальные служащие, чаще всего происхо­дящие из рабов или сервов, но более или менее быстро поднимающиеся к верхним слоям феодальной иерархии¹⁷.

Все аспекты средневековой городской жизни, по выражению Й. Хейзин-ги, подчинялись строгим символическим канонам. Важную функцию в куль­турном пространстве города играли городская церковь (реже собор), возве­денная в честь святого — покровителя города, и ярмарки, которые проводи­лись периодически. Собор — главный храм города или монастыря, где совершает богослужение высшее духовное лицо (патриарх, архиепископ). Архитектура собора обычно отличается монументальностью форм. В городе может быть не один, а несколько соборов. Если монастырь доступен только посвященным лицам — монахам, то собор — всем слоям городского населе­ния. Монастыри возводятся вне городских стен — на большом отдалении от них, а соборы, напротив, в центре города.

Собор являлся символом духовной власти, которую олицетворял епископ, а городская церковь выражала победу горожан, добившихся самоуправления

ображаться. Новый лик искусства — готичес­кий — появился в городе, а строительство го­родских соборов стало его высшим достижени­ем. Иконография этих соборов выражала дух городской культуры: в ней деятельная и созер­цательная жизнь искала равновесия, когда ре­месленные корпорации украшали их витражами, в которых воплощались схоластические позна­ния. Сельские церкви близ городов не очень удачно в художественном отношении и с гораз­до меньшими материальными ресурсами вос­производили облик ставшего образцовым го­родского собора или же какого-либо из его вы­разительных элементов: колокольни, башни или тимпана. Созданный для нового городского на­селения, более многочисленного, более гуман­ного и более реалистично мыслящего, собор не забывал, однако, напоминать ему о близкой и благодатной сельской жизни. Тема помесячных сельских трудов оставалась одним из традици­онных украшений городской церкви. Городская жизнь питалась ремесленной и тор­говой активностью, тогда как феодализм жил за счет поместья, земли. Ментальность горожан, по крайней мере вначале, отличалась эгалита-

ризмом, основанным на горизонтальной соли­дарности, объединявшей людей благодаря клят­ве в сообщество равных; феодальная же мен­тальность, тяготевшая к иерархии, выражалась в вертикальной солидарности, цементируемой клятвой верности, которую низшие приносили высшим.

Экономическая база городов была недостаточ­ной для политической мощи первого порядка и даже для экономической деятельности широко­го размаха. По мере того как крупная торговля переставала ограничиваться предметами роско­ши, но стала заниматься также и такими това­рами, как зерно, городские центры все менее удовлетворяли ее своими размерами. Уже с кон­ца XIII в. города держались или за счет конфе­дераций или же благодаря собиранию вокруг себя сельской округи. Время островков, неболь­ших поселений и малых социальных ячеек гото­во было пройти, как и время феодализма. На­ступал другой тип организации пространства — территориальное государство. Сокращено по источнику: Ле Гофф Ж. Циви­лизация средневекового Запада / Пер. с фр. М., 1992. С. 58-105

¹⁷ Ле Гофф Ж. Указ. соч. С. 58-105.

в борьбе с местным феодалом. В средние века крепостные стены, ворота и башни подчеркивали различие между городом и деревней. Для средневеко­вого сознания был характерен дуализм, который находил проявление в со­седстве шумной площади и величественного храма. В период раннего Сред­невековья площадь становится центром светской (прежде всего политической) и религиозной жизни. Так, соборная площадь во Флоренции с баптистери­ем и дворцом епископа была единственным городским центром. Собор был не только оплотом веры, но и местом принятия политических решений, ибо там заседал городской совет¹⁸.

Средневековый город являлся не только экономической площадкой для нарождающегося капитализма, но и культурным центром и местом сосредо­точения европейской интеллигенции.