Определение и природа защитных процессов

Теперь мы готовы к тому, чтобы дать описание психологических защит в обобщенном виде, показать их роль для личности в целом.

Определение понятия «психологическая защита».

Первоначально защита означала наличие прикрытия (щита), препятствующего поражению тела воина. В толковых словарях при объяснении значения слова защита чаще всего используеются понятия угроза и граница. Наличие угрозы указывает на необходимость в защите, возникающей 1) в условиях борьбы, конфликта или войны – то есть, в состоянии противоборства, или же 2) в условиях присутствия разрушительного вредоносного фактора: стихии, неблагоприятных или вредных условий существования. А поскольку есть граница, то это означает, что в защите нуждается какая-то целостность: тело, государство, организация, строение и т.д. Защита какой-либо части получает смысл лишь как защита от нарушения целостности.

Таким образом, для понятия «защита» можно предложить следующую схему описания:

а) предмет защиты (что защищается?) – таковым является любое целостное образование;

б) угроза (от чего?) – внешний по отношению к данной целостности фактор или агент, посягающий на нее;

в) ущерб (во избежание чего?) – расчленение, разрушение, подчинение, то есть, такое влияние, которое приводит к исчезновению целостного образования как сущности или нарушению ее цельности;

г) средства защиты (как?), зависящие как от специфики и возможностей предмета защиты, так и характеристик угрожающего фактора.

Понятие «психологическая защита» как видовое получается путем сужения родового «защита» по указанным параметрам:

1. Предметом психологической защиты может стать любая целостность: государство, организация, группа людей, семья, отдельный человек, его тело, психика в целом или какая-либо психическая структура. В психологической литературе почти исключительное внимание уделяется последним двум из указанных предметов защиты. Чаще всего называются: самооценка, самоуважение, чувство уверенности, представление о себе, Я-концепция, образ Я, Эго (З.Фрейд и последователи), самость, индивидуальность. Защите также могут подвергаться мотивационные образования (желания, предпочтения, вкусы), когнитивные структуры (мировоззрение, мнения, знания) и поведенческие проявления (привычки, умения, стиль поведения или деятельности). За всем этим перечнем все же угадывается единое Я, защищающее самое себя, собственные проявления и свои качества.

2. Угрожающим фактором, с которым имеет дело психологическая защита, чаще всего называют тревогу, которая может быть вызвана внутренним конфликтом, фрустрацией какой-либо потребности, неопределенностью ситуации. Однако было бы ошибкой ограничиваться только этим перечнем. К угрожающим факторам несомненно можно отнести несущие угрозу действия партнеров по взаимодействию, животных, организаций, государств – то есть, действия, производимые любым субъектом психики, единичным или совокупным.

3. Характер ущерба сильно варьирует в зависимости от предмета защиты: нарушение или неподтверждение (читай, разрушение) самооценки, представления человека о себе, снижение самоуважения или чувства уверенности, потеря самости или индивидуальной уникальности, крушение планов, намерений и т.п. В любом случае ущерб представляет собой различной степени разрушение тех или иных психических структур, вплоть до полной потери субъектности. В общем случае можно выделить такие виды возможного ущерба: полное разрушение, подавление или подчинение, расчленение, отчуждение части, качественные изменения, ведущие к утрате самости, чрезмерно быстрые изменения или задержки развития.

4. Средства психологической защиты – та их сторона, которая в наибольшей степени определяет психологическую защиту как вид. Когда человек подвергается нападению хулиганов в подворотне, о психологической защите говорить нет возможности, если в результате происходит заурядная драка. Другое дело, если используются исключительно психологические средства: от просьб о пощаде или встречных угроз до манипуляции и единоборства характеров – тогда мы однозначно констатируем наличие психологической защиты (в межличностном столкновении, в котором психологическая борьба играет подчиненную роль).

Суммируя и парафразируя изложенное, отметим следующее.

1. Психологическая защита возможна лишь там, где есть взаимодействие субъектов, таких как государства, организации, группы, отдельные люди, а также целостные функциональные фрагменты психики (подробнее см. 6.3.1).

2. Психологическая защита возникает в условиях межсубъектной борьбы. Если рассматривать интраличностную коммуникацию как разновидность межсубъектного взаимодействия, фрустрация также может быть рассмотрена в этом ряду, за исключением, вероятно, случаев, когда она вызвана объективными (без участия субъекта) обстоятельствами.

3. Психологическая защита возникает в ответ на нарушение или угрозу нарушения границ (часто психологических) того или иного субъекта, могущего привести к нанесению ущерба его целостности или индивидуальной обособленности.

В общем виде можно дать такое определение:

Психологическая защита – это употребление субъектом психологических средств устранения или ослабления ущерба, грозящего ему со стороны другого субъекта.

Это определение охватывает весь круг феноменов психологических защит. При этом оно достаточно ограничено и не охватывает других – не психологических – феноменов. В определении также представлены основания для выделения видов психологических защит: взаимодействующие субъекты и употребляемые средства защиты (используемые стратегии).

Межличностные и внутриличностные психологические защиты.

По природе взаимодействующих субъектов (отдельный человек или психическая структура) можно выделить защиты межличностные и внутриличностные.

Внутриличностные защиты возникают в условиях внутриличностной борьбы, которую ведут относительно самостоятельные личностные подструктуры, такие, например, как отдельные желания, предпочтения, вкусы, мировоззрение, мнения, знания, привычки, умения, самооценка, самоуважение, чувство уверенности, представление о себе (Я-концепция, образ Я) и т.п. Каждая из подобных структур обладает своими специфическими устремлениями, которые по меньшей мере не совпадают, а в ряде случаев резко противоречат друг другу. Каждая из них вносит свой вклад в формирование внешнего поведения человека или определение особенностей его внутреннего мира. На этом поле происходит естественная конкуренция между ними. На развернутой стадии противостояния напряжение противоречия перерастает во внутриличностную борьбу, наиболее остро протекающую при неврозе. Именно в силу наличия этой борьбы и возникает необходимость в психологических защитах. Их появление призвано уберечь одни внутрипсихические образования от ущерба со стороны иных личностных подструктур. Существование таких защит стабильно обнаруживается в психотерапевтической, коррекционной и консультационной практике.

Межличностные защиты также возникают в условиях борьбы, но борьбы между людьми. Поскольку вступающие в общение люди являются носителями несовпадающих желаний, между ними естественным образом возникают противоречия. Там, где это противоречие оказывается особенно острым, а усилия по его решению неэффективными, возникает конфликт. Но даже если борьба не доходит до конфликта, само ее наличие вызывает к жизни взаимное стремление защититься – во многом от силы желаний и устремлений другого человека.

Наиболее общим для внутриличностных и межличностных защит является то, что в конечном итоге защищается индивидуальность, единое Я. Сходство внешних и внутренних защит проявляется также в сходстве стратегий, которые при этом используются.

Сходство на сущностном уровне объясняется тем, что внутренние и внешние психологические защиты крепко связаны между собой узами происхождения. Ответ на вопрос какие из них генетически первичны оказывается разным в зависимости от того, о каком генезе будет идти речь: фило-, онто- или актуалгенезе. В контексте идей, развиваемых в отечественной психологии, филогенетически первичной является межличностная борьба, а значит и межличностные психологические защиты. В актуалгенезе (микрогенезе) соотношение оборачивается так, что внутриличностные защиты как инициируют, так и задают способы межличностной защиты (хотя функционально зависимость является двухсторонней). Онтогенетически, похоже, и те, и другие защиты возникают одновременно и некоторое время не дифференцируются.

Онтогенез психологических защит.

Для психологической науки не новость существование тесной связи между матерью и младенцем. Мать для младенца выполняет несколько ролей.

1. Мать как универсум, из которого младенец еще не выделился, граница с которым создается не сразу. Поэтому в глубинной памяти младенца, с одной стороны, остается образец состояния собственной неотделенности, симбиотической связи со всем миром. А с другой – ощущение несуществования (или неполного существования), возникающего из-за отсутствия личных границ (подробнее см. 3.2 и 4.4.2).

2. Мать как окно во внешний мир, через который младенец вступает в контакт с ним. Наличие контакта, соприкосновения задает первые границы. Первоначально такой границей, щитом является сама мать. Память об этом чувстве защищенности (нахождения за щитом, под прикрытием) является первоначальным образцом состояния безопасности, идеальным его эталоном, в котором в слитом виде существуют две его основные составляющие: дистанцированность – отделенность от неопределенного и пугающего мира, и наличие преграды, уменьшающей силу внешнего воздействия.

3. Мать как источник удовлетворения потребностей, что закладывает основы рентного отношения к другим людям как средству решения собственных проблем. Возможно, именно здесь следует искать источник тенденции контролировать людей, управлять ими.

4. Мать как источник опасности в силу того, что с ее стороны (из мира через нее) поступает информация об угрозе. Она также воспринимается всесильной и могущей отказать в близости. Реальность угрозы требует соответствующих средств совладания с опасностью. Чтобы дистанцироваться и защититься от нее, психика ребенка переструктирируется так, чтобы создать необходимые границы. При этом происходит приближение к эталонному состоянию защищенности, что позитивно закрепляет такие новообразования. Одновременно приобретается опыт дистанцирования путем отдаления угрожающего фактора. Еще одно новоприобретение – разрешение возникающих проблем путем внутренних перестроек.

5. Мать как "зеркало", возвращающее младенцу его же аффекты, в силу чего он начинает воспринимать их как наблюдатель. Таким образом закладываются основы внутриличностной коммуникации, разворачивающейся по законам человеческого взаимодействия. Вместе с тем передаваемая информация оказывается весьма расплывчатой, поэтому ребенок волен отбирать ту, которая ему больше импонирует, обучаясь методам селекции ее в согласии со своими интересами.

Таким образом, уже в самых первых психических состояниях можно выделить все характерные признаки психологических защит: а) различение Я – не-Я, образование межсубъектных границ, б) наличие источников угрозы психологического уничтожения ребенка или нарушения его границ, в) образец состояния защищенности. В наличии также все предпосылки для разворачивания процесса внутриличностной коммуникации: выделение отдельных квазисубъектов (субличностей), образование информационных и интерактивных потоков. В процессах внутличностного взаимодействия обнаруживаются также характерные для защитных действий динамические тенденции: пассивное и активное дистанцирование, выстраивание преград, готовность управлять людьми и модифицировать информацию, исходя из собственных задач.

Базовые защитные установки

Продуктивным представляется анализ защит с их операциональной стороны, а именно, как действий и операций, которые используются в защитной функции. В этом случае на второй план отходит вопрос о том, где локализованы защиты: в межличностных отношениях, или во внутреннем мире человека. Тем более что внешние и внутренние защиты, как было показано выше, переплетены самым причудливым образом. При внимательном рассмотрении защитных стратегий создается впечатление, что обобщенных способов психологической защиты сравнительно немного.

В исходном (прототипном) виде защита возникает там, где есть борьба с ее опасностью получить телесные повреждения. Это не только различные виды собственно боевых действий, но и охота на диких зверей (противоборство с ними), а также множество иных мелких стычек, которыми всегда была полна жизнь не только людей, но и животных. Поэтому истоки психологических защит уместно искать в глубине филогенеза.

Самыми филогенетически древними способами защиты, по-видимому, надо признать бегство, замирание и прятание (уход в укрытие) – именно их мы наблюдаем у более примитивных животных. Несколько позже, вероятно, появилось встречное (защитное) нападение на агрессора или стремление повлиять на его поведение (например, продемонстрировать свое подчинение или применить какую-то хитрость).

Эти же приемы мы обнаруживаем и в истории человеческих отношений: в боевом единоборстве воинов, в военных действиях дружин и государств. Здесь мы обнаруживаем полные аналоги указанных защит:

1) бегство и различные его видоизмененные формы – отступление, уклонение, задержки;

2) маскировка как аналог замирания – стремление стать невидимым для противника;

3) использование естественных и создание искусственных преград и укрытий в виде стен, рвов (прямо заимствуя идеи из особенностей ландшафта: плотный деревянный частокол, «перенесение» реки или оврага к стенам своего города и пр.), а как облегченная модификация – использование переносимых преград: щитов, кольчуг, доспехов и т.п.;

4) атака агрессора – активная защита, суть которой зафиксирована в принципе «лучший способ защиты – нападение»;

5) управление поведением и/или намерениями актуального или потенциального агрессора – задабривание, применение хитростей и иных уловок.

Указанные способы защиты можно упорядочить с помощью типологии, приведенной в таблице А.

Таблица 4. Типология базовых защитных установок

Переменные	Пассивная форма	Активная форма
Дистанцирование с агрессором	Удаление себя: бегство, уход	Удаление агрессора: изгнание, уничтожение, агрессия
Контроль характера воздействия	Блокировка – выставление препон: барьера, “щита”; поиск укрытия	Контрвоздействие: контроль над агрессором, подчинение, управление им
Блокировка информации	О себе: маскировка, замирание	Об агрессоре: игнорирование или отрицание угрозы

1. Уход (бегство) – увеличение дистанции, прерывание контакта, выведение себя за пределы досягаемости влияния агрессора. Проявлений этого вида защит много: смена темы беседы на безопасную, нежелание обострять отношения (обход острых углов), стремление уклониться от встреч с тем, кто является источником неприятных переживаний, избегание травмирующих ситуаций, прерывание беседы под благовидным предлогом и т.п. Предельным выражением данной тенденции может быть полная изоляция – замкнутость, отчуждение, отказ от контактов с людьми. Внутриличностными защитами по типу бегства являются изоляция, регрессия и инстинктуализация.

2. Изгнание – увеличение дистанции, удаление агрессора. Вариации проявлений: выгнать из дома, уволить с работы, отослать куда-нибудь под приемлемым предлогом, осуждение, насмешки, унижение, колкие замечания. Предельным выражением данной тенденции оказывается убийство – защитная по происхождению агрессия, доведенная до своего логического завершения. В свете представлений о множественной природе личности объяснимым является отнесение осуждения и насмешек к стратегии изгнания – это частичное убиение, уничтожение какой-то части другого: черты характера, привычек, действий, намерений, склонностей и т.д. Внутриличностными вариантами изгнания выступают отрицание и аннулирование.

Пара уход–изгнание (бегство–нападение) объединена по достигаемому результату – это увеличение межсубъектной дистанции до безопасных границ. Различие заключается в средстве его достижения: в бегстве происходит удаление себя, а при нападении (под которым понимается стремление изгнать или уничтожить) – удаление агрессора.

3. Блокировка – контроль воздействия, достигающего субъекта защиты, выставление преград на пути удара или отведение его в более безопасном направлении. Вариации: смысловые и семантические барьеры («мне трудно понять, о чем идет речь»), ролевые рисунки («я на работе»), «маска», «персона» (Юнг) и т.п., которые принимают на себя основной удар. Например, «это не я – это у меня характер такой» (удар переводится с личности на характер), или «это не на меня он изливает недовольство, а на всех продавцов в моем лице» (удар отводится на безликую роль). Предельное выражение: ограждение себя, полная самоизоляция посредством глубокоэшелонированной обороны. Во внутриличностной форме блокировка может выражаться в изоляции (если это не бегство, а «баррикады»), в смещении и отреагировании.

4. Управление – контроль воздействия, исходящего от агрессора, влияние на его характеристики. Это могут быть такие приемы как плач (стремление разжалобить) и его ослабленные виды – жалобы, ноющие интонации, вздохи; подкуп или стремление умилостивить; попытки подружиться или стать членами одной общности («своих не бьют»); ослабить или дестабилизировать активность, полностью инактивировать; спровоцировать желаемое поведение и т.д. Сюда же попадает защитная по происхождению манипуляция. Предельное выражение – подчинение другого, помыкание им. Внутриличностная формы – проекция, идентификация и др.

Пара блокировка–управление (укрытие–контроль) соотносится с изменением параметров воздействия: укрытие задействует преграды, затрудняющие влияние со стороны агрессора, а контроль, наоборот, снимает препятствия для обратного влияния – уже на агрессора.

5. Замирание – контроль информации о самом субъекте защиты, ее искажение или сокращение подачи. Проявления: маскировка, обман, сокрытие чувств, отказ от действий, чтобы не проявлять себя (не навлекать беду). Крайняя форма – оцепенение, тревожная подавленность.

6. Игнорирование – контроль информации об агрессоре, наличии или характере угрозы с его стороны, ограничение по объему или искаженное восприятие. Например, стереотипизация («да он просто хулиганит»), умаление степени угрозы, объяснение позитивными намерениями («она желает мне добра»). Предельное проявление – критическое искажение, утрата адекватности восприятия, иллюзии.

Пара замирание–игнорирование отражает контроль информации. Замирание останавливает или изменяет поток информации, поступающей к агрессору, игнорирование останавливает или искажает поток информации об агрессоре и угрозе. Казалось бы нелепая тактика. Но именно в отношении внутриличностных защит она используется особенно часто: отрицание, интроекция, рационализация, раздельное мышление, реактивные образования. Игнорирование оправдано, если сама информация представляет опасность, например, обвинения, слухи, тяжелые пророчества, или когда остальные формы защиты по каким-либо причинам не задействуются и происходит адаптация к раздражителю.

Таким образом, мы получили шесть прототипных действий, объединенных в комплементарные пары: убежать – изгнать, спрятаться – овладеть, затаиться – игнорировать. Каждая пара задает свой параметр процесса защиты: дистанцирование с агрессором, управление потоком воздействия, управление информационным каналом.

Как это часто случается с типологиями, при встрече с реальностью оказывается, что можно обнаружить немало промежуточных или совмещенных случаев. По отношению к защитам это обстоятельство не является недостатком. Зная базовые установки, мы можем выделять композиции из двух или более тенденций, лучше понимая их внутреннее устройство.

Например, такой известный поведенческий прием, как «ушел, хлопнув дверью», содержит в себе:

· собственно уход – основная установка,

· маскировку бегства с помощью гнева,

· попытку повлиять на агрессора – припугнуть своей "грозностью".

А в приеме «я с тобой говорить не хочу» совмещены

· уход от травмирующего контакта,

· изгнание (отвержение) оппонента,

· стремление сделать его более управляемым.

Понимание того, какие установки лежат в основе того или иного приема, позволяет психологу работать с каждым выявленным компонентом. Но возможности предложенной типологии этим не исчерпываются. Наличие прототипных защитных установок позволяет лучше понять сущность внутриличностных защит.

Что и зачем защищается?

Как было показано в п. 6.3.2, психологические защиты имеют целью сохранение целостности субъекта. В нашем случае речь в первую очередь идет о всей личности. Но не только. Защищаются также и все ее структурные элементы: динамические смысловые системы – комплексы и отношения (см. 3.5). Но среди всех структур есть одна особенная, защита которой имеет важнейшее значение для личности. Это Я-концепция, в частности, образ Я. Это важно потому, что сохраняя свою Я-концепцию, человек сохраняет и поддерживает свою идентичность (тождественность самому себе, несмотря на необходимость все время меняться). В этом позитивное назначение психологических защит – сохранение человеком своей идентичности, своей личностной целостности.

Этот центральный эффект следует особенно тщательно подчеркнуть, поскольку к психологическим защитам у психологов отношение часто оказывается недоброжелательным. Порой приходится слышать, как психологи (особенно начинающие) говорят о том, что ему необходимо или удалось «сломать защиты» у участников группы, у клиента или у заказчика, «преодолеть их сопротивление» и т.п. Хорошо бы отдавать себе отчет, что в этом случае речь идет о прямой интервенции в личность, о недружественном вторжении в идентичность того, кто платит за профессиональные услуги психолога. Психологам следует отдавать себе отчет, что каждый раз, когда он ставит задачу на нейтрализацию личностных защит, на их «снятие» или обход, то стоит перед возможностью изменения образа Я клиента или заказчика, его «Я-концепции», а, следовательно, и его идентичности. Т.е. в этих случаях психолог вторгается в «святилище» души, в ее храм, стремится изменить «базовую религию», которой данный человек придерживается, которая служит ему опорой в жизни, конституирует его индивидуальность в культуре (его культурное Я, его духовное Я).

Удачно работающие защиты, с одной стороны, защищают Я человека от угроз, которыми могут быть: полное разрушение, подавление или подчинение, расчленение, отчуждение части, качественные изменения, ведущие к утрате самости, чрезмерно быстрые изменения или задержки развития. С другой стороны, они обеспечивают нормализацию социальных отношений и взаимодействия, что, в свою очередь, позволяет обществу сохраняет традиции. В любой ситуации, угрожающей установленным социальным связям, удовлетворяющим человека, включается психологическая защита, чтобы человек смог хорошо или удовлетворительно сыграть свои «выученные» роли и охранить социальные отношения. Следовательно, психологические защиты защищают одновременно и социальное окружение человека.

Кроме того, защиты позволяют снизить накал противоречий – и внутриличностных, и межличностных, и, что не менее важно, между индивидуальным и общественным. Безусловно положительные для сохранения душевного равновесия эффекты действия психологических защит достигается, правда, благодаря важной особенности механизмов защиты. Они функционируют таким образом, что примирение человека с реальностью часто происходит за счет постоянного искажения воспринимаемой и оцениваемой информации.

Наиболее полно эта сторона активности системы психологической защиты отражается в структурной теории «защиты по» Р. Плутчика, согласно которой психологическая защита выступает как последовательное искажение когнитивной и эмоциональной составляющих образа реальной конфликтной ситуации с целью уменьшения эмоциональной напряженности, угрожающей индивиду в случае полного и адекватного отражения реальности. Таким образом, душевный покой и социальная адаптация достигаются путем блокирования или переструктурирования образа реальности и образа самого себя. Поэтому в ряде случаев действительно требуется ослабить или преобразовать действие неадаптивных защит. К сожалению, поданная З. Фрейдом идея, что защиты мало адаптивны по своей природе, распространилась среди общественности до такой степени, что слово «защита» приобрело незаслуженно негативный оттенок. Назвать кого-либо защищающимся, значило подвергнуть критике. Психоаналитики и сами в обыденной речи используют это слово таким же образом, но при обсуждении защитных механизмов в профессиональном контексте они необязательно полагают, что при действии защиты происходит нечто патологическое.

Вместе с тем, хорошо известно наличие и откровенно негативных эффектов защит – частичное разрушение себя, уничтожение какого-то количества личностных подструктур. Как это было показано Э. Фроммом, невротическое напряжение часто доходит до аутонекрофильных тенденций (ауто – направленный на самого себя, некро – мертвый, фильный – любить). Другими словами, человек частично убивает сам себя и получает от этого удовольствие. Проявляется такая тенденция не только в зависимостях (курение, употребление алкоголя и наркотиков), не только в поступках, приносящий вред самому человеку. Огромный пласт феноменов разрушения самого себя наблюдается в психосоматических заболеваниях, в невротических перескоках из крайности в крайность, в психотических срывах и т.п. Люди тратят настолько огромные усилия на то, чтобы потихоньку убивать самих себя, что З. Фрейду пришлось даже придать этому процессу статус первичного, равносильного со стремлением созидать – в дополнение к Эросу (либидо) он предложил и Танатос (мортидо) считать базовым устремлением человека. Если говорить в этих терминах, то жизнь человека тратится на то, чтобы найти баланс между разрушением и созиданием, подобно тому как организм живет и развивается благодаря процессам ассимиляции (усвоения, созидания) и диссимиляции (разрушения и выведения за пределы организма).

Почему же многие психологические защиты так разрушительны и малопродуктивны? Потому что, как было показано в п. 6.3.1, человек использует преимущественно неконструктивные способы межсубъектной борьбы, и защиты в ней. Их неконструктивность объясняется, с одной стороны, тем, что используются филогенетически и онтогенетически ранние приемы: бегство (проблема этим не решается), агрессия (происходит рост борьбы, разрушений и утрат), замирание (теряется динамика, развитие приостанавливается) и т.п. А с другой стороны, в обществе агрессивные приемы используются все еще чаще, чем конструктивные. Однако то, что было хорошо для животных и первобытных людей, становится малопригодным для развитого человечества и его членов. К сожалению, деструктивных тенденций в современной жизни еще настолько много, что ребенок интериоризирует преимущественно незрелые или разрушительные приемы.

Напомним, что эволюционное назначение личности состоит в том, чтобы противопоставить разрушительному потенциалу человечества способность согласовывать устремление различных людей и групп таким образом, чтобы из противоборства извлечь созидание, а не уничтожение. Каждый отдельно взятый человек на сцене своей личности продолжает борьбу за то, чтобы научиться конструктивно решать встающие перед ним проблемы. Здесь общественные процессы противоборства, межличностное противостояние и внутриличностная борьба преобразуются сопряжено, согласованно. В той мере, в которой конструктивность усиливается в общественной жизни и в быту людей, она повышается и во внутриличностной динамике – человек становится более продуктивным (больше удается сделать при тех же усилиях). И обратно, в той мере, в которой каждый из нас становится более конструктивным наедине с самим собой, более конструктивным становится и его межличностное общение, равно как и его общественная активность. Таким путем каждый из нас способен создавать вокруг себя семантическое (из значений и смыслов) пространство с характеристиками, которые соответствуют качеству его Образа мира, его внутреннему миру. В силу этого каждый из людей как личность способен влиять на общественную жизнь, пусть и в очень скромной степени.

Но бывают случаи, когда даже маленький личностный рост одного человека, совершенный им в поступке, оказывает огромное влияние не только на окружающих, но порой и на все человечество.

Совладающее поведение

У любого человека есть некоторое количество возможностей (ресурсов), опираясь на которые он/она способны повысить конструктивный (созидательный) потенциал своей активности. Как уже было отмечено, конструктивность проявляется, в частности, в повышении продуктивности (экономичности) деятельности человека. Данный эффект порождается благодаря более зрелым и цивилизованным способам отстаивания своих интересов, решения встающих на пути человека проблем.

В психотерапевтической и научной литературе давно обсуждается вопрос о том, какого рода способы решения жизненных затруднений следует признать более конструктивными и действенными (продуктивными). Так, большое количество исследований было выполнено для понимания того, каким образом люди справляются со стрессовыми ситуациями. Т.е. такими, которые предъявляют человеку более высокие требования, чем у него имеется на данный момент возможностей (ресурсов). Субъективно это ситуации, которые вызывают затруднения.

Способы, с помощью которых человек справляется с жизненными трудностями, принято называть копинг-стратегиями или копинг-поведением. Под «копингом» (от англ. to соре – справляться, совладать) подразумеваются постоянно изменяющиеся когнитивные и поведенческие попытки справиться со специфическими внешними или/и внутренними требованиями, которые оцениваются как напряжение или превышают возможности человека справиться с ними (совладать). Копинг-поведение – форма поведения, отражающая готовность индивида решать жизненные проблемы. Особенности этого умения связаны с Я-концепцией, локусом контроля, эмпатией и условиями среды.

Представление о том, как выглядят копинг-стратегии, можно получить из высказываний, заимствованных из копинг-теста Р.С. Лазаруса.

Часть из них сильно напоминают привычные психологические защиты:

· «критиковал и укорял себя», «срывал свою досаду на тех, кто навлек на меня проблемы» (подавление);

· «вел себя, как будто ничего не произошло», «отказывался верить, что это действительно произошло», «отказывался воспринимать это слишком серьезно» (отрицание);

· «старался не показывать своих чувств», «в целом избегал общения с людьми», «старался, чтобы другие не узнали, как плохо обстоят дела» (изоляция);

· «спал больше обычного» (уход от реальности);

· «пытался забыть все это», «не допускал это до себя, стараясь об этом особенно не задумываться» (вытеснение);

· «старался дать какой-то выход своим чувствам» (отреагирование);

· «пытался улучшить свое самочувствие едой, выпивкой, курением или лекарствами» (инстинктуализация).

Другие представляют собой весьма продуктивные способы решения проблем:

· «сосредотачивался на том, что мне нужно делать дальше – на следующем шаге»;

· «говорил с другими, чтобы больше узнать о ситуации»;

· «обращался за помощью к специалистам»;

· «составлял план действий»;

· «стоял на своем и боролся за то, чего хотел»;

· «прокручивал в уме, что мне сказать или сделать.

Часть из них акцентированы на таком изменении самого себя, которое помогает вскрыть новые ресурсы:

· «пытался увидеть в ситуации что-то положительное»;

· «во мне возникала потребность выразить себя творчески»;

· «набирался опыта в этой ситуации»;

· «вновь открывал для себя что-то важное»;

· «спрашивал совета у родственника или друга, которых уважал»;

· «пользовался прошлым опытом – мне приходилось уже попадать в такие ситуации»;

· «старался чтобы мои эмоции не слишком мешали мне в других делах»;

· «знал что надо делать и удваивал свои усилия, чтобы все наладить.

Тогда как другие приемы направлены на поиск опоры в окружающих людях:

· «искал сочувствия и понимания у кого-нибудь»;

· «говорил с кем-либо, кто мог конкретно помочь в этой ситуации»;

· «думал о том, как бы в данной ситуации действовал человек, которым я восхищаюсь, и старался подражать ему.

В сравнении с психологическими защитами в их классическом виде описание копинг-стратегий характеризуются тем, что в них в большей степени принимается в расчет ситуация, в рамках которой используется тот или иной способ совладания с трудностью. Эта традиция получила свое начало с работ Р. Лазаруса и С. Фолкмана о стрессе, возникновение которого связывалось авторами с взаимодействием в системе «человек-среда».

Большинство авторов склонны рассматривать совладающее поведение как активность высшего уровня целостной защитной системы человека. Описанные в психоанализе психологические защиты представляют собой более примитивные и грубые средства [Никольская, Грановская 2001]. В онтогенезе сначала осваиваются первичные защиты, затем более последовательно они становятся более зрелыми и продуктивными, так что копинги завершают собой развитие защитной системы человека. Критерии, по которым копинги отличаются от защит:

· выше адекватность отражения реальности,

· выше гибкость используемых средств защиты,

· более высокая адаптивность,

· более высокая осознанность,

· учет более дальней перспективы развития событий,

· более активны.

Соотношение между защитами и копингами можно обозначить следующим образом [Малкина-Пых 2003]:

			Защита		Тревожность Болезни		Дезадаптация
Негативные события		Стили реагирования
			Совладание		Радость Воодушевление		Успех

Напомним, что центральным объектом заботы защитной системы человека выступает Я-концепция. То же характерно и для копинг-стратегий. Одновременно, Я-концепция выступает и одним из основных копинг-ресурсов. Ее позитивный характер способствует тому, что человек чувствует себя уверенным, способным контролировать ситуацию. Интернальная ориентация позволяет адекватно оценить проблемную ситуацию, выбрать в зависимости от требований среды адекватную копинг-стратегию, а также круг людей и определить вид и объем необходимой социальной поддержки. Ощущение контроля над средой способствует эмоциональной устойчивости, принятию ответственности за события.

Другими важными копинг-ресурсами являются эмпатия и аффилиация. Эмпатия как сопереживание и способн